Дебют Звягинцева, сюр Качанова и провинциалы в Москве: недооцененные российские сериалы 2000-х
Сериалы 2000-х годов в основном запомнились ментовскими войнами, бандитскими разборками и однообразными мелодрамами со сценами из рыбьей жизни. Всех затмила культовая «Бригада», позже пролетел «Глухарь», историческую нишу заняла «Бедная Настя», юмористическую оккупировала стрелявшая в упор «Моя прекрасная няня». Казалось, что больше ничего и не было, но это не так.
В нашей подборке представлены отличные российские сериалы, которые передают атмосферу эпохи, экранизации, о которых вы, вероятнее всего, не знали, сокровищницы юмора и жемчужины актерских и композиторских работ.
Некрасивая выпускница сценарного факультета по прозвищу Мышь работает в видеопрокате и ведет унылую жизнь, когда появляется ее старый приятель, который предлагает ей писать сценарии для порно. Мышь соглашается, не зная, что ее втянули в снафф-кино. Скоро убивают всех, кого она знала, и Мышь срочно делает пластическую операцию, чтобы скрыться от врагов под новым лицом. На свет появляется красавица Ева, из которой заинтересованные люди начинают лепить боевитую шпионку.
Питерский сериал ненадолго сделал суперзвездой и символом времени Амалию Мордвинову — огненно-рыжую девушку с разбойничьим прищуром, на которой мешковатые штаны и «мартинсы» смотрятся лучше вечернего платья. Старый сюжет о Никите оброс сотнями подробностей из российской жизни, включая вечеринку в гей-клубе с целующимися под Элтона Джона парами (да, такое раньше показывали в наших сериалах), анашой, героином, голыми женщинами и полукриминальными авторитетами со связями на высшем уровне. Всюду процветает неясный бизнес и крутится рулетка, еще не поставленная государством под строгий контроль, и все, кроме самых квадратных гопников, общаются друг с другом на вы: питерская культура!
«Агентство НЛС» (2000–2001)
Трое молодых людей — невостребованный историк, его суровая сестра с юридическим дипломом и жизнерадостный идиот — открывают агентство «Нестандартных Личных Ситуаций», оказывая добрые детективные услуги за деньги. Чем дальше, тем рисковее становятся их дела, и ребятам часто приходится прибегать к помощи знакомого интеллигентного бандита с простым русским именем Катя.
Еще один питерский проект, достойный войти в анналы всего. Человек, который после просмотра сериала не начет разговаривать цитатами из него, — не человек.
«Это вам, товарищ доктор, не клизмы ставить. Тут клизма сама ищет клиента».
«Пригнись, философ. Мост помнешь».
«Слова не мальчика кровавого в глазах».
«— Будете платить, как все. Процент обычный.
— Видите ли, мы еще не определились, собственно, с родом нашей деятельности.
— Роды вашей деятельности мне совершенно неувлекательны. Главное, чтобы роды прошли успешно».
Фарса здесь больше, чем детектива, он густ и плотен, крепко замешан на абсурде Хармса и фактах той фантасмагорической уже российской действительности, в которой люди еще хотели вести малый бизнес. Саундтрек заполонен «Ленинградом», в одном из эпизодов появляется Шнур в роли электрика и обещает свет в конце тоннеля. До сих пор ждем.
«Черная комната» (2000–2001)
Один чудом выживает в авиакатастрофе, другой устраивает экзамен своему телохранителю, маньяк обещает убить депутата, молодые жены немолодых мужей крутят романы внутри семьи и за ее пределами. Моцарт и Салье — соавторы.
До «Черного зеркала» была «Черная комната» — сборник киноновелл разных режиссеров, в котором состоялся дебют Андрея Звягинцева, снявшего три короткометражки, к слову сказать, не самых интересных в альманахе; хороша разве что «Бусидо» за счет двусмысленной харизмы Николая Чиндяйкина, с его глазами хорошего человека и лицом — очень плохого.
Новеллу «Гипноз» снимал Григорий Константинопольский, режиссер последнего знакового фильма 90-х «8 ½ $». Достойных актеров — от начинающих до ветеранов — здесь пруд пруди; Борис Плотников в новелле «Коллекционеры», сюжет которой мог бы написать Роальд Даль, заставляет кусать локти от того, что никто не додумался снять его в полноценной роли Ван Гога. Дозволенная свобода прет изо всех щелей, один из эпизодов в духе «Малхолланд Драйв» и вовсе оборачивается лесбийским твистом. Саундтрек следовало бы издать отдельно: Бах, Синатра, Том Уэйтс и Aphex Twin в инструментальной обработке композитора сериала Андрея Аткина, который трагически не работал больше ни над одним проектом.
«Неудача Пуаро» (2002)
В маленьком городке кончает с собой вдова, которую окружающие подозревали в отравлении мужа. На следующий день найден мертвым единственный столп капитализма в окрестностях сэр Роджер Экройд. За расследование берутся местный врач Джеймс Шеппард и его эксцентричный сосед — маленький иностранец с большими усами.
С очень большими усами. Они больше, чем у Кеннета Браны в роли Пуаро. Даже больше, чем самолюбование Кеннета Браны в роли Пуаро. Усы, которые в мини-сериале Сергея Урсуляка клеят на Константина Райкина, непомерны, они практически оскорбительны, особенно для поклонников Дэвида Суше, создавшего канонический образ «маленького бельгийца». Пуаро Райкина настолько гротескный, что можно вообразить, будто и весь сериал таков. Но автор статьи, будучи поклонницей Суше всю сознательную жизнь, тем не менее призывает закрыть на усы глаза и увидеть меланхолическую, словно сквозь размытое дождем стекло снятую экранизацию романа Кристи. Убийства играют в сериале далеко не главную роль: это экзистенциальная драма и ностальгическое путешествие в будущее, которое так и не наступило, прожитое зрителем вместе с персонажем Сергея Маковецкого. Его Шеппард грезит о том, чтобы сесть на пароход и куда-нибудь уплыть. Спойлер: плыть некуда, время замкнулось и остановилось. На дворе не век, а дождь — навсегда.
«Линии судьбы» (2003)
Люди стремятся в Москву. Демобилизованный аутичный ветеран с женой и дочкой едут за медпомощью и квартирой. Волосатый бард с очками Джона Леннона и невестой едут за его музыкальной карьерой и славой. Выпускница балетного училища из Воронежа намерена танцевать в Большом. А в Москве у хозяйки большой квартиры уже проживает рыночный торговец с Кавказа, гадалка с туманным прошлым и журналист с пистолетом.
Автор исключительных, каким-то чудом извлеченных из-под развалов Союза, хроник безвременья «Циники» (1991) и прославившей Константина Хабенского «Женской собственности» (1998) Дмитрий Месхиев снял лучший отечественный сериал о покорении столицы, которому, по справедливости, полагается не меньше славы, чем «Москва слезам не верит». Но мытарства провинциалов Месхиева и историю Золушки у Владимира Меньшова разделяют почти четверть века, и в 2000-х Москва уже не верит ничему, кроме денег. Провинциалы ненавидят ее до дрожи, но всё равно едут и едут за спасением и счастьем, идут к Первопрестольной на поклон, как к Богу, а Бог ветхозаветный и беспощадный холодно глядит рубиновыми глазами, как они там трепыхаются. Даже новогодний хеппи-энд слегка горчит, и до него не все доживают. Цена московской мечты — не меньше, чем у американской.
«Взять Тарантину» (2005)
Две равно уважаемых семьи из калмыцкой степи решают породниться. Отец жениха хочет поразить будущих родственников и показать на свадьбе самый лучший фильм. А самые лучшие фильмы, докладывают ему, снимает некто Квентин Тарантино. Значит, нужно его новое кино, которое еще никто не видел. Сказано — сделано, и вот уже едут степные гонцы с мешком сокровищ в далекую Америку, чтобы отыскать там неведомую Тарантину и достать заветное кино.
Все люди делятся на две категории: одним нравится Роман Качанов, а другим не нравится. Одни считают «ДМБ» и «Даунхаус» шедеврами, а другие не считают. Одни видят суслика, а другие — нет. О чем снят сериал «Взять Тарантину»? Да о том же, о чем были предыдущие работы Качанова. О радиоактивных байбаках-мутантах из Чернобыля. Об изменении точки сборки. О том, как услышать хлопок одной ладони и как хорошо смотрится на стене одиночной камеры сценариста портрет Эйзенштейна, разлинованный полосами света и теней, и как широка бескрайня жаркая калмыцкая степь. И еще о том, какой же блистательной комической актрисой была Людмила Марковна Гурченко.
— Ах, ты моя одалиска, дай я тебя поцелую.
— Не могу, у меня в зубе спрятана капсула с цианидом. Правда, забыла — в каком. Старость.
«Пелагия и белый бульдог» (2009)
В тишайшую губернию, где полицейские спиваются от безделья, по доносу в Синод прибывает из Петербурга энергичный молодой щеголь без принципов. С его приездом рушится всё благолепие: в лесу убивают купца с сыном, у богатой старухи убивают любимых белых бульдогов, среди сонных жителей начинается брожение умов. Просвещенный архиерей Митрофаний отправляет распутывать эти темные дела свою помощницу — наблюдательную монашку Пелагию.
Сериал режиссера Юрия Мороза, снимавшего «Каменскую», развивается так неспешно, что могут заскучать даже поклонники Бориса Акунина. Любование прохладными прелестями среднерусской полосы, фланирование в неторопливых экипажах, хруст французской булки четыре раза в день. Чаи. Не сразу под ироничными картинами губернской пасторальной химеры ощущается копошение бесов, которое Акунин щупает, как пульс, в каждом своем романе о России, которую мы потеряли. И стабильно нащупывает, обнажая под гоголевской сатирой даже не Достоевского, а какую-то лавкрафтовскую жуть. Сериал стоит смотреть терпеливо, с каждым эпизодом всё ощутимее скрытое до поры движение колоссального Левиафана, которого не усмирить ни пинкертоновской прозорливостью, ни честертоновским здравым смыслом — ничем. Бесы вырвутся, и всё рухнет в масштабах империи. Недаром сцена раскапывания Пелагией черепов под невинной осинкой — самое страшное, что появлялось на российском ТВ. Не считая новостей, конечно.
«Аптекарь» (2009)
Примерно в восьмидесятых годах несколько приятелей из «Останкино» скидываются на бутылку водки. Когда аптекарь Михаил Никифорович, чья доля в предприятии составила два рубля пятьдесят копеек, отвинчивает крышку, вместо водки появляется девушка в белом. Она объявляет себя берегиней скинувшихся товарищей и обещает выполнять все их желания. От неожиданности Михаил Никифорович разбивает бутылку. Теперь рабыне бутылки негде жить, и она вторгается к аптекарю в квартиру и, кажется, в сердце.
Партия любителей пива в свое время наградила автора романа «Аптекарь» Владимира Орлова ящиком «Гиннеса» за «мистическое освоение русской пивной мысли».
0Будем честны: никакой особой мысли, даже пивной, в экранизации нет. Ушли преступления и наказания, искушения и соблазны, темная и смутная тоска по бессмертию и всевластью, зыбкость женского образа. И беспроволочная колбаса ушла, и обидно скомкан финал с мелодраматическими выкриками в исполнении вялого, видно, до конца не понявшего, а что он, собственно, играет Сергея Пускепалиса. Зато гениально мерзостен в роли Шубникова новый мелкий бес российского кино Тимофей Трибунцев, заступивший на вахту после Александра Баширова, который тоже вечно играл хтонических чудовищ в компактной упаковке. Что до кинореальности, тут режиссеру сериала Александру Баршаку удалось то, что не вышло у Владимира Бортко в «Мастере и Маргарите»: вот она — Москва мистическая, мерцающая в колдовских туманах под музыку Алексея Айги, вот она — Москва сатирическая, дышащая алкогольными парами. Всё это нынче затеряно в быстрых ритмах 2010-х, и очень интересно нырнуть в мегаполис, снятый Баршаком как глубокий аквариум, где плавают кверху брюшком всеобщие несбывшиеся желания.