Теория вечного кайфа: как связаны секс, религия и наркотики

О, закрой свои бледные ноги, побойся бога

Все примерно ясно с запретом на наркотики. Начни добропорядочный воцерковленный бухгалтер ширяться героином, очень скоро он приползет в притон закладывать бумаги работодателя, фамильную иконку и почку своей жены. Но если он вовремя взглянет на крест под накрахмаленным воротником, соблазн стать торчком может и исчезнуть. Так, религия выступает в качестве идеального настоятеля, спасающего душу бухгалтера, а заодно и общества в целом, от плутания по ломбардам и сомнительным ссылкам Tor’a. Но чем же не угодил секс?

В отличие от наркотиков сексуальная сфера не находится под тотальным запретом и никогда в эту категорию не попадет.

Одна из современных научных теорий и вовсе называет секс истинной причиной возникновения религии.

«Плодитесь и размножайтесь», как гласит первая заповедь Торы, ибо ради того все и затевалось. Следуя этой логике, изначальная стратегическая цель всякой религии — заставить мужчину и женщину любить друг друга под флагами репродуктивной функции и без всяких перверсий. Для этого достаточно было изобрести этику и качественное порно. Однако, начиная с фольклора различных культов, то есть предшествующей составлению священных писаний стадии, религия действительно серьезно подходила к теме сексуальности. И подходила не с пустыми руками, а вооруженная догматизмом.

Наибольшей одержимостью и по сей день отличаются авраамические религии. Вместе взятые, они наплодили невероятное количество абсурдных рекомендаций.

Католичество в свое время регламентировало допустимые позы (ни минета, ни догги-стайл, ни даже стоя). Иудаизм заставляет женщин после завершения критических дней и мужчин после семяизвержения совершать ритуал омовения в микве (а также, каков контекст, тех, кто прикасался к мертвецу, болен гонореей и т. д.). Мусульманин, имея гарем наложниц, не может позволить себе групповой секс, даже если все «за» и любят друг друга пуще жизни. О гомосексуализме можно даже не заикаться.

С одной стороны, большая часть религий прославляет секс как сакральное действие, ибо жизнь священна и должна продолжаться. Взять хотя бы тот факт, что одна из канонических книг Библии — Песнь Песней — выдержана в эротическом жанре и повествует о радости супружества. С другой стороны, огромное количество табу и детализированного абсурда укрепляет ассоциации «секс — вина» и «секс — стыд». Есть в этом стремлении усидеть на обоих стульях какое-то восхитительное противоречие.

Если приравнять религию к понятию церкви, то оно легко снимается: институция стремится сохранить свою власть, а потенциала освобожденного от догматов ума и хватило бы, чтобы эту власть свергнуть. Но мы знаем, что религиозная практика не сводится ни к регуляции общества, ни к нравственному воспитанию, а категория божественного существует и без комментария Папы Римского.

В области теории несоответствие также можно устранить, но ужасно перверсивным и еще более абсурдным способом: разделив божественную природу человека и его греховную плоть.

В таком случае секс, дарующий жизнь, превращается в связующее звено. И если, к примеру, неортодоксальный иудаизм называет его священным порталом между телом и духом, то большая часть конфессий, в особенности христианство, рассматривают секс как функциональный, но так себе способ продлить жизнь виду. Наиболее весомый аргумент в этой войне — концепция грехопадения.

В ранние времена история Адама и Евы не трактовалась как падение женщины и мужчины. Более того, античность, с ее культом плоти, празднества и поэтизации того и другого, стыдилась легенды про волшебного змея и двух нагих асексуалов и интерпретировала ее аллегорически. Эдем — как идеальное состояние души, мир платоновских идей. Изгнание — как потерю золотого века, цельности личности, набоковского детства Земли. Легенда о потерянном рае прочитывалась как угодно, но только не буквально — как наказание за вожделение. Так было вплоть до конца IV века, пока на теологическо-литературном небе не зажглась звезда Аврелия Августина Иппонийского.

Гарвардский профессор Стивен Гринблатт в статье с многообещающим названием «Как святой Августин изобрел секс» подробно анализирует, как и почему христианский богослов создает концепт грехопадения.

Будучи крайне сексуально активным мужчиной, Августин уже в зрелом возрасте принимает христианство и обет монашества. Будучи еще и амбициозным писателем-философом, он также решает эффектно и доказательно обосновать, зачем кому-то может понадобиться отказ от оргазма во имя Бога.

Для этого он на 180 градусов разворачивает Книгу Бытия и трактует изгнание из Эдема как достоверное событие, а значит, и реальное возмездие за вполне конкретное действие. Тем самым он радикально меняет традиционный взгляд на ряд прекрасных понятий: страсть интерпретируется им как похоть, тело — как заклейменное злом, а секс во имя наслаждения — как морально неприемлемое занятие. Трактовка прижилась, вцепилась в культуру и воспитание, словно клещ, и по сей день вызывает массу неврозов, как и образ карающего Бога в целом.

Но нас интересует первопричина этой истории. Блаженный Августин любил секс не меньше, чем Бога, так что именно заставило его отказаться от телесного удовольствия, да еще и на веки вечные пришпилить к ему знамя общечеловеческого греха?

«Исповедь», труд всей жизни святого Августина, четко обозначает переломный момент, где от биографического опуса автор переходит к философско-теологическому трактату. Это эпизод диалога между Августином и его матерью со следующей центральной мыслью: ни одно телесное удовольствие не сравнится с блаженством святого. Беседа завершается тем, что можно обозначить как «божественный приход». Согласно «Исповеди», сердца сына и матери вознеслись к небесным сферам и одновременно к глубинам собственных душ, откуда они совершили прыжок в вечность, где нет ни времени, ни пространства. Таким образом святой Августин сначала теоретически, а затем и практически удостоверился в том, что «божественный приход» будет покруче секса.

Поскольку телесные удовольствия — это слишком сильный соблазн, а вожделение не поддается контролю, все это следует убрать к чертовой матери, дабы облегчить верующим их путь. Что святой Августин и сделал, приравняв секс, главного соперника Бога, к дьявольскому промыслу. То есть, с одной стороны, благими намерениями вымощена дорога в ад, а с другой — в конкурентной борьбе все средства хороши.

В том числе и сотрудничество.

Иной взгляд на сексуальность имеют многие восточные учения. Индуизм включает каму в одну из четырех пурушартх, то есть главных целей человеческой жизни (пусть и на условиях не самой возвышенной).

Даосизм рассматривает женщину как источник бесконечной энергии, увеличивающейся с каждым оргазмом и открывающей путь к бессмертию, высшей цели воина Дао. Тантристы и вовсе повернулись на раскрытии Божественной Природы через сексуальность. Эти и многие другие учения объединяет одно и то же понимание: телесность есть портал в более тонкий мир, а оргазм равноценен мистическому переживанию.

О, раскрой свои бледные ноги, побойся мозга

«Духовность, сексуальность и мозг связаны воедино страстью. Влюбленные переживают мистический опыт», — заявляет Дэниел Дж. Амен, нейробиолог и нейропсихиатр, который одним из первых стал использовать КТ головного мозга в психиатрии. Заявляет он это в ходе дискуссии круглого стола, где до него в том же духе высказались психиатр из Гарварда и четыре специалиста по эзотерике (среди которых числились католик, иудей и представитель ислама). Не без юмора он прибавляет, что «влюбленные, чтобы вызвать состояние романтического экстаза, часто используют те же средства, что и религиозные лидеры: музыку, свечи, поэзию и единение». Так Дэниел Дж. Амен обобщает восхитительный тезис «сексуальный экстаз — аналог божественного», который он выдвинул на основе исследований нейробиологии в этой области.

В доказательство теории Амен приводит данные о научных исследованиях правого полушария мозга, в частности височной доли, которую многие ученые связывают с духовными переживаниями. Ее неофициальное научное название — «зона Бога».

К примеру, нейробиолог и естественный философ Майкл Персингер, считает, что способность переживать опыт единения с божественным, появилась в следствие эволюции мозга. Более того, она имеет и конкретный нейромедиатор — височно-долевые транзиенты (естественные электрические всплески в височной доле). В ходе экспериментов Персингера выяснилось, что при стимулировании нужной области импульсом низкого напряжения ее владелец испытывает религиозное откровение: ощущает единение с Богом или его фактическое присутствие поблизости.

Дэниел Дж. Амен также ссылается на исследования финских ученых, зафиксировавших более эффектный и показательный для нас результат. Согласно их выводам, внешняя сторона правой височной доли начинает активничать не только в момент духовного переживания или под воздействием низкочастотного напряжения — она просыпается в момент оргазма у женщин. Более того, все прочие области мозга в восхищении снижают собственную активность, серьезно пашет только «зона Бога».

Таким образом, сексуальный и божественный экстаз с точки зрения нашего мозга — явления одного порядка (по крайней мере, у женщин).

Связь мистики и оргазма начинает укрепляться еще на подготовительной стадии — в момент прелюдии. Современные нейробиологи, вдоль и поперек изучившие мозг, сходятся во мнении, что вожделение — это не совсем обычное чувство. Мы знаем, где и как формируются страх, гнев или радость — все они так или иначе задействуют миндалевидное тело, отвечающее за конкретные эмоции. В момент возбуждения импульсы переходят в другой участок мозга — вентральный стриатум. Иначе говоря — в «центр вознаграждения», который активируется и во время оргазма, и в момент гастрономического удовольствия. Влюбленность же, насколько ее вообще можно отследить с помощью научного инструментария, материализуется в дорсальном стриатуме — области мозга, которая работает особенно активно у торчков со стажем.

Стриатум в обоих своих видах — это часть более крупной части мозга, базальных ганглий, связанных с обработкой движений, чувств и удовольствием. Одним из главных стимуляторов данной области является дофамин. Неразрывными узами с этим веселым нейромедиатором связаны как раз «бабочки в животе» или, точнее, «бабочки в дорсальном стриатуме», а также — кокаин.

Интересно следующее: во время исследований воздействия кокаина наркотик обрабатывают радиоактивными изотопами, чтобы отследить, какая часть мозга активизируется под его воздействием. На экране подсвечивается только одна область — базальные ганглии.

А теперь мы совершим обратный ход по принципу «игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце». Базальные ганглии включают в себя стриатум, он, как мы упоминали, делится на дорсальную и вентральную части. Последняя содержит в себе прилежащее ядро, или «центр удовольствия». Именно здесь замыкается круг «вожделение — наркотики — религиозное переживание».

Группа ученых из Университета штата Юта провела исследование с участием 19 последователей мормонской церкви (в США — четвертая по численности). В ходе эксперимента верующие инициировали религиозное переживание путем прослушивания речей мессий, чтения отрывков священных писаний, просмотром фильмов на библейские сюжеты и т. д. Для чистоты анализа ученые выбрали тех участников эксперимента, которые оценивали свое религиозное чувство как сходное с реакцией на богослужение (экстаз, умиротворение и чувство тепла). ФМРТ-визуализация показала, что в момент наибольшего воодушевления (испытуемые нажимали на специальную кнопку), активировалась в том числе и область прилежащего ядра.

Таким образом, наш мозг регистрирует оргазм, наркотический приход и религиозное чувство похожим образом. Однако мистический опыт, описанный Святым Августином (и не им одним) предполагает куда более сильный эффект, чем простой экстаз или умиротворение.

Используя терминологию Маслоу, речь идет о «пиковом переживании».

Так американский психолог обозначил явления, связанные с ощущением полноты существования, всеобщего единения и сознанием «абсолютной истины». По Маслоу, лейтмотив всех духовных писаний — метафорическое описание подобных состояний, созданное теми, кто их пережил, для тех, кому не посчастливилось. Peak experiences, во-первых, чаще испытывают люди, успешно реализовавшие личностный потенциал, во-вторых, такой опыт способен кардинально изменить мировосприятие любого человека, и, в-третьих, он вводит в состояние измененного сознания. Как вы понимаете, словарь приближается к категории «наркотики как опыт самопознания». Действительно, главным активатором «пиковых состояний» являются психоделики, что не раз подтверждали ученые и творческие личности со всего света. К тому же известно, что психоделики используются во многих религиозных культах в качестве медиатора.

Масштабные научные исследования в данной области пережили бум в 50-х, затем плавно перекатились в смуту из-за истерии рок-н-рольных 60-х и ненадолго ушли в забвение. Интерес к гигантскому потенциалу психоделиков обрел ренессанс уже в наше время с развитием нейронаук, которые и появились-то благодаря этим психоактивным субстанциям. Но из всего спектра веществ нас интересует лишь одно, главное в этом Pink-Floyd-параде, — диметилтриптамин, или ДМТ.

Титул главного ДМТ заслужил как единственный психоделик, который человеческий организм вырабатывает самостоятельно (к слову, мы производим и другие «наркотики» — к примеру, близкий морфию эндорфин).

Недаром Пелевин говорил: «человеческое тело само выработает всю нужную химию». Территориально волшебная фабрика расположена в самом центре мозга — в пинеальной железе (она же эпифиз, или шишковидное тело). Интересно, что именно эту часть многие мистические и религиозные учения описывают как главную для самопознания. В частности, восточные аюрведические традиции помещают сюда высшую чакру, а каббалистическая — Кетер, совершенный центр человеческого развития.

Судя по данным легализованных исследований на людях, ДТМ-трип (то есть искусственное увеличение количества выработки молекулы организмом) — это отражение опыта святого Августина с отсылками к Тибетской книге мертвых и внетелесным путешествиям йогинов высшей лиги. Неудивительно, что (с подачи доктора медицины Рика Страссмана) ДМТ стали называть «молекулой духа». Эпифиз же еще Декарт называл «вместилищем души».

Таким образом, чтобы познать Бога, Вселенную и себя придется то ли уйти в серьезную духовную практику, то ли дождаться окончательных результатов по исследованиям психоделиков с последующей легализацией и дойти до ближайшей аптеки (где-нибудь в ближайшем будущем, где нет ни времени, ни пространства). Равно как и вместо службы в церкви можно отправиться в постель к разгоряченному партнеру, и наоборот. Или к барыге, если кто-то готов променять волю, здоровье и благополучие на аддикцию и пустые карманы. Главное, при любом из этих раскладов сначала исполнить важный сакрально-наркотически-сексуальный ритуал: позволить себе мыслить шире.