Этика секса в цифровую эпоху: возможны ли виртуальное изнасилование и измена онлайн

Мы любим оценивать секс: он бывает хороший или плохой, долгий или быстрый, моральный или аморальный. Последнюю пару изучает этика секса, которая уже в Средние века поделила половые отношения на разрешенные, или богоугодные, и греховные, или противные природе. Нам и сегодня по-прежнему нужна этика секса, чтобы не запутаться.

Ведущая канала «Настя про философию» Анастасия Бабаш рассказывает, какой секс считается моральным и аморальным в ХХI веке и как решить проблемы, которые появляются с развитием технологий: например, бывает ли виртуальная измена и что такое онлайн-изнасилование.

Мораль и секс: с чего всё начиналось?

Секс — естественное занятие, необходимое нам для выживания, как еда и сон. Почему же с древних времен мы рассуждаем, какой секс — моральный, и строго следим, чтобы общество занималось сексом в правильных местах, в правильное время и с правильными партнерами только разрешенным способом, и совсем не интересуемся этикой сна или моральным питанием? Впрочем, стоит заметить, что последним с недавних пор заинтересовались философы и этики: в основном они размышляют, морально ли есть мясо и рыбу, и как в целом питаться правильно с точки зрения не только здоровья, но и морали. Однако эти исследования не имеют такую долгую историю, как этика секса, и не настолько популярны.

Философы, изучающие этику секса, обычно так отвечают на вопрос, поставленный выше: в отличие от еды и сна секс чаще всего касается двух и более людей. Поскольку отношения — это сфера морали, то неудивительно, что мы стали задумываться о том, как заниматься сексом морально, и разработали сложную систему правил и запретов.

Так, первыми, кто определил секс как моральное — или, точнее, аморальное — занятие, были иудеи и христиане. Они назвали секс первородным грехом, а жизнь в воздержании — целью, к которой всем нам стоит стремиться. И хотя в Ветхом Завете вроде как и сказано «плодитесь и размножайтесь» (Бытие 9:7), апостол Павел явно больше уважал воздержание, чем жизнь в браке.

Такой взгляд первых христиан на секс не был чем-то удивительным: находясь под влиянием античного стоицизма, а также веря в то, что Второе Пришествие Христа случится совсем скоро, отцы церкви боролись против свободных римских нравов, а также думали про жизнь на небесах, где никакого секса и брака, понятное дело, не будет.

Впрочем, всё постепенно начало меняться, когда стало понятно, что христианство становится лидирующей религией в западном мире, а Второе Пришествие вряд ли произойдет в обозримом будущем. Тогда христиане вспомнили про секс-позитивную «Песню Песней», да и Августин Аврелий напомнил, что лучше уж быть праведником в браке, чем грешником, сохраняющим целибат.

Несмотря на это, подозрительное отношение к сексу у христиан по-прежнему осталось, и сексуальная жизнь стала жестко контролироваться по принципу «секс — вообще-то, грех, но если делать всё по нашим правилам, то этот грех не такой уж и страшный».

В итоге все взгляды христиан на секс проанализировал и собрал воедино известный средневековый философ и теолог Фома Аквинский. Его «натуральная теология» сформировала отношение западного общества к сексу на столетия вперед, а католическая церковь и в ХХ веке во многом следовала его теории.

Что естественно, то морально?

Фома Аквинский размышлял так: раз секс был дан нам Богом для размножения, значит, сам по себе он неплох (ведь не мог же Бог для такой важной цели создать что-то греховное!). Однако люди не всегда слушаются Бога и занимаются сексом не так, как хотел бы Бог. Но как бы он хотел? Фома Аквинский считал, что для этого нам стоит присмотреться к природе: она не тронута греховным влиянием человека, а потому там всё правильно и так, как хотел Бог.

«Началами разума являются те вещи, которые сообразны природе, поскольку разум располагает все вещи приличествующим им образом, исходя из того, что определено согласно природе. Это имеет место как при созерцании, так и в практических делах. Поэтому подобно тому, как в случае созерцания наиболее тяжким и постыдным заблуждением является заблуждение относительно того, знание чего даровано человеку природой, точно так же и в практических делах наиболее тяжким и постыдным является противодействие тому, что определено природой. Поэтому, коль скоро посредством противоестественного порока человек грешит против определенного природой использования половых актов, из этого следует, что этот грех является наитягчайшим».

Фома Аквинский, «Сумма теологии»

«Противоественным» сексом, или сексом, который не дан нам от природы, Фома Аквинский называет мастурбацию, зоофилию и секс с представителями своего пола. А еще все «уклонения от естественного способа соития по причине либо использования неуместных средств, либо каких-то иных совсем отвратительных и скотских способов соития» (там же). Что конкретно он имел в виду, остается на совести его интерпретаторов.

Но главное, Фома Аквинский представил и закрепил в западном обществе такой взгляд на секс, который и до сих пор для некоторых остается актуальным: то, что дано нам природой, морально; то, что противоприродно — аморально. Особенно этот аргумент любят те, кто выступает против ЛГБТ: они часто апеллируют к тому, что гомосексуальность — против природы, а значит, аморальна.

Впрочем, философы и логики давно уже проанализировали связь между естественным и моральным и пришли к выводу, что это распространенное заблуждение, которое называют «обращение к природе» (appeal to nature). В рассуждениях мы любим подменять натуральность полезностью, ведь нам кажется, что то, что естественно, не может быть плохим для нас, даже наоборот: оно должно быть хорошим, полезным и правильным. Часто этим пользуются маркетологи: так появляются «стопроцентно натуральные» продукты, которые вроде как и не должны быть таковыми.

Безусловно, то, что дано нам природой, иногда и правда полезно и хорошо для нас, но не всегда. Ведь если доводить этот аргумент до логического конца, то стоит отказаться от всех благ цивилизации и вернуться в пещеры: это для нас более естественно, чем читать статьи в интернете и переписываться в мессенджерах.

А потому современные этики секса проводят четкую границу между естественным и моральным и призывают не смешивать одно с другим. Пусть природу изучают биологи и ученые естественных наук — не стоит ее оценивать с точки зрения морали: в конце концов, мы же не виним тигра, который гонится за своей жертвой, что он ведет себя неправильно.

Так как же заняться сексом морально?

Этим вопросом также мучился и известный немецкий философ Иммануил Кант. Продолжая средневековую традицию, он полагал, что секс сам по себе аморален, и только определенные условия могут сделать его приемлемым. Размышляя в духе своего времени (а это XVIII век), Кант утверждал, что только в условиях гетеросексуального брака секс может быть моральным. Впрочем, доказывал он это не «обращением к природе», и за это стоит сказать ему спасибо: его теория стала основой для размышлений про вред объективации.

Кант говорил, что секс аморален, потому что люди, желая им заняться, объективируют друг друга, или, проще говоря, видят друг в друге только объекты для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Это плохо потому, что согласно его деонтологической этике (или этике долга) другого следует воспринимать как цель, а не средство, то есть видеть в нем личность, а не просто сексуальный объект.

Только честный моногамный брак может служить основой для того, чтобы люди, занимаясь сексом, не принижали «человечество в своем лице, и в лице другого». Но не будем вдаваться в детали его доказательств. Сегодня большинство этиков секса согласны: взгляды Канта устарели, но его теория стала основой для изучения объективации (особенно объективации женщин), а также размышлений о том, что главный критерий морального секса — это согласие и уважение партнеров друг друга.

Помимо этого, современные этики секса говорят о важности различать хороший морально и просто хороший секс (и снова спасибо за это Канту!) для того, чтобы не допустить похожую путаницу, как с естественным и моральным сексом. Показывая разницу между морально хорошим и неморально хорошим сексом, они размышляют над такими случаями:

  • Каким может быть одновременно морально хороший и просто хороший секс? Например, тот секс, в котором все партнеры добровольно им занялись (критерий морали) и, кроме того, получили удовольствие (неморальный критерий).
  • Каким может быть хороший с точки зрения морали, но плохой по другим критериями секс? Тот секс, которым все партнеры занялись с согласия (критерий морали), но в итоге никто или хотя бы один им не наслаждался.
  • Каким может быть аморальный и все-таки хороший по другим критериям секс? Такой секс, в котором всем всё понравилось, но, например, один из партнеров тайно изменяет другому своему партнеру и обманывает этого.
  • А аморальный и плохой секс? Это изнасилования, секс по принуждению и секс, где все друг друга обманывают и изменяют.

Все эти случаи показывают, как легко можно перепутать мораль с чем-то другим и подменить понятия. Так появляются опасные теории, которые ограничивают сексуальную свободу и стыдят людей за их желания. Потому некоторые современные философы, изучающие секс, например Алан Голдман, вообще предлагают отказаться от моральных оценок секса.

Секс — морально нейтрален, пишет он. Но так как секс часто касается нескольких людей, в нем участвующих, то секс — это отношения между ними. И как в любых других отношениях (дружеских, профессиональных и т. д.), тут есть место манипуляциям и обманам, и только это и нужно морально оценивать и судить.

Впрочем, пока часть этиков рассуждает о нужности этики секса, другие пытаются решить практические вопросы, которые появляются сегодня. С развитием технологий и науки перед нами появились новые возможности заниматься сексом, и часто мы просто не знаем, как их оценивать: являются ли они сексом или нет, моральны они или нет, то же действие, но совершенное онлайн, — так же плохо, как и в офлайн-жизни, или все-таки нет?

Вот три основных вопроса, о которых спорят современные философы и которые нам приходится решать уже сейчас.

Можно ли изменить онлайн?

Когда только появился интернет, философы (да и не только они) задались вопросами: можно ли влюбиться в кого-то, кого ты никогда не видел, но общался по сети? возможна ли виртуальная дружба? а можно ли заняться сексом онлайн?

Сейчас на большинство этих вопросов мы уже знаем ответ: онлайн-дружба и любовь существуют, да и всё больше людей пробуют виртуальный секс. Теперь философы интересуются нравственной стороной этих отношений: например, одинаково ли аморальна измена в сети и в реальном мире?

Для того чтобы ответить на вопрос, стоит заметить, что онлайн-отношения зависят в бóльшей степени от нашего воображения, чем офлайн-отношения: занимаясь виртуальным сексом, нам приходится представлять, как партнер снимает с себя одежду или же только смотреть на это через камеру, не имея возможности коснуться, в то время как в реальной жизни мы не только видим, но можем напрямую в этом поучаствовать.

Воображение влияет на наши действия в жизни, оно не свободно от моральных оценок, — но мы все-таки видим разницу между тем, чтобы представлять что-то у себя в голове и в действительности это совершить: в конце концов, никого еще не осуждали за воображение убийства.

Следуя этой логике, многие люди замечают, что измена онлайн — это как бы не настоящая измена, ведь всё происходит только в головах у участников. Часть опрошенных в исследованиях даже не считают нужным обсуждать онлайн-измену с партнером, ведь это вроде как и не измена. Впрочем, большая часть с ними все-таки не согласны.

«Как бы вы себя почувствовали, если бы вы вошли в гостиную и застали своего партнера, мастурбирующим рядом с кем-то другим? Даже если бы они и не касались друг друга, а просто наблюдали друг за другом и взаимно наслаждались мастурбацией и фантазией (а фантазия, скорее всего, была бы о том, что они на самом деле занимаются сексом), как бы вы себя чувствовали? В конце концов, это ведь форма сексуального взаимодействия. Разве вы не почувствовали бы себя преданным?»

История одной опрошенной из книги Aaron Ben-Ze’ev Love Online: Emotions on the Internet

Таким образом, интернет напоминает нам: разные люди понимают под изменой разное, а потому так важно заранее всё обсудить и договориться. Как пишет современный израильский философ Аарон Бен-Зеев, осуждать или нет онлайн-измены — пусть каждая пара решает сама. Однако если кто-то из партнеров страдает, а также чувствует себя обманутым, не стоит преуменьшать его чувства, ссылаясь на то, что это всего лишь было онлайн и не по-настоящему.

Технологии показали нам, что измена — это не всегда физический акт секса. Часто измена — это построение на стороне (без согласия одного из партнеров) новых эмоциональных привязанностей, которые вредят существующим отношениям, а потому нет разницы, где это происходит: онлайн или офлайн.

Что насчет киберизнасилований?

Если разница между онлайн- и офлайн-миром так быстро стирается и можно заняться сексом онлайн, то можно ли изнасиловать в интернете? Этим заинтересовались философы уже в 90-х годах прошлого века, когда американский журналист Джулиан Диббел описал случай первого киберизнасилования.

Это произошло в текстовой многопользовательской компьютерной игре LambdaMOO, в которой один из участников под ником Mr. Bungle с помощью подпрограммы стал совершать насильственные сексуальные действия в отношении других игроков. Это продолжалось на протяжении нескольких часов, и после игроки-жертвы чувствовали себя изнасилованными и опустошенными.

Этот случай поднял вопросы в сообществе и за его пределами, как именно мы используем виртуальное пространство, как наши тела в нем представлены и что мы чувствуем, когда над нашим «виртуальным „я“» совершают насильственные действия. И хотя нам всё еще кажется, что подобное изнасилование в виртуальной сфере менее болезненно, чем в реальной жизни (хотя бы потому, что наше физическое тело от этого не страдает), игроки, которые пережили тот опыт, утверждали, что на эмоциональном уровне изнасилование переживалось так же болезненно. А потому, возможно, нам стоит дальше изучать и менять понятие изнасилования согласно меняющемуся обществу.

Еще в прошлом столетии не существовало представлений об изнасилованиях в браке: по умолчанию считалось, что жена дала согласие заниматься с мужем сексом, и если ее насиловал законный муж, это не считалось чем-то аморальным и плохим.

Киберизнасилования также важно изучать, чтобы понять, как оценивать такой феномен, как рассылки дикпиков малознакомым девушкам. Пока в Америке принимаются штрафы за такое поведение, психологи и философы выясняют, называть ли это эксгибиционизмом или всё гораздо сложнее. Кроме того, это явление учит, что стоит прислушиваться к жертвам и не преуменьшать их чувства, ссылаясь на то, что всё происходит в виртуальном пространстве.

Что бы вы почувствовали, когда увидели бы себя главным героем порноленты, в которой вы точно не принимали участия? Современные нейросети и возможности фото- и видеоредактирования всё быстрее приближают то время, когда заменить одно лицо на другое на фото или видео будет доступным для всех.

Благо материала для этого много: в 2019 году для нас уже стало привычным появляться в сети под своим реальным именем и фамилией, а также выкладывать личные фотографии в социальные сети. Однако еще двадцать лет назад такое поведение показалось бы странным: тогда все скрывались за никами и аватарами.

Кажется, мы вряд ли легко к этому отнесемся и посчитаем всего лишь ничего не значащим онлайн-хулиганством. В конце концов, мы очень переживаем за нашу репрезентацию в социальных сетях: выкладываем только свои лучшие фото, тщательно следим за тем, что пишем. А потому киберизнасилования и их влияние на нашу психику — это те самые насущные вопросы, которые необходимо решать уже сейчас.

Виртуальная проституция — это ведь не так уж и плохо?

Как и любой другой онлайн-феномен, виртуальную проституцию сначала тоже не хотели таковой признавать. Девушки, работающие в этой области, скорее назовут себя вебкам-моделями, а не проститутками: в конце концов, они ведь продают не свое тело, а его изображения и фантазии, и в этом видят свое главное отличие.

Однако в академической литературе все были единодушны: экономическая природа отношений между проституткой и клиентом играет более важную роль в определении проституции, чем место, где это происходит. А потому ученые называют вебкам-бизнес онлайн-проституцией и полагают, что она так же опасна, как и проституция офлайн.

Онлайн-проституция всё так же объективирует женское тело и формирует ошибочное впечатление, что мир, в котором мужчины покупают женщин, нормален. В некоторых случаях онлайн-проституция даже опаснее той, что происходит в реальном мире, как полагает Донна М. Хьюс. Нам кажется, что раз всё это происходит не по-настоящему, то любые фантазии и обращение с человеком по ту сторону экрана допустимо, а потому на нас больше не действуют привычные моральные ограничения. Но онлайн- и офлайн-мир всё больше смешиваются между собой: всё, что происходит в виртуальном пространстве, влияет на нас иногда даже больше, чем то, что происходит в реальности.

Все эти изменения, влияющие на нашу сексуальность, изучает современная этика секса. Для того чтобы их оценить, ей приходится также задаваться и такими вопросами, как «что такое моральный секс?», «как меняется наше представление о морали в сексуальных вопросах с течение времени?».

Конечно, будущее подкинет нам еще больше моральных дилемм: впереди вопросы об отношениях и сексе с роботами и ботами, а также расширение наших возможностей в виртуальном пространстве. Безусловно, это поменяет нашу сексуальность, а также наши моральные оценки, и это хорошо, ведь мораль — не законсервированная категория, которая должна быть вечной, она меняется и развивается вместе с нами, и где как не в сексуальной сфере это особенно явно заметно.

Что еще почитать про этику секса?