После того как в XVII веке «запрет» на изображение резко очерченных теней был снят, они в изобилии появились на полотнах самых разных жанров. Обеденный стол на картине Караваджо «Ужин в Эммаусе» почти не уступает в этом отношении римской мозаике, а Рембрандт на офорте с портретом Яна Корнелиса Сильвиуса дерзко использует этот прием там, где, казалось бы, возможность создания оптической иллюзии исключена.
Яркие горизонтальные тени на картинах Беркхейде и Гварди не только добавляют изображению глубины, но и позволяют создать ощущение залитого солнечным светом пространства.
Последние работы подталкивают нас к мысли, что нужно рассматривать картины, включенные в эту подборку, с разных точек зрения, поскольку среди возможностей падающей тени едва ли не главная — усиливать ощущение света.
Художнику в сравнении с природой доступна лишь очень малая часть цветов, поэтому ему следует использовать эффект тональных контрастов, тщательно продумывая расположение освещенных и затемненных участков.
Яркий пример такого подхода — шедевр Мазаччо «Мадонна с младенцем».
Художник изобразил тени, падающие на трон, тем самым передав ощущение света, который заливает пространство картины, тщательно выстроенное в прямой линейной перспективе. Особенно восхищает та свобода, с которой живописец использует новаторский прием, что мы наблюдали также и в работе мастерской Робера Кампена.
Приверженцы стиля «тенебризм», связанного с именем Караваджо и получившего распространение в XVII веке, зачастую доводили использование светотеневых контрастов до предела, дабы подчеркнуть яркость освещения.
Живописное изображение затворника или ученого за столом кисти ученика или последователя Рембрандта отлично иллюстрирует этот эффект.
Яркий луч света, бьющий в оконное стекло и открытый проем, едва не слепит смотрящего, скрывая фигуру и изображенные на полотне предметы.
На картине Джованни Доменико Тьеполо с троянским конем подобных разительных контрастов нет, но четкие тени на земле также усиливают ощущение яркого солнечного света.
Жан-Батист Камиль Коро, напротив, смягчает тени от упавшего дерева и гуся, отчего возникает эффект рассеянного утреннего или вечернего света.
Его полотно — пример создания определенного настроения с помощью теней, как и сцена в порту кисти Клода Лоррена, где тени удлиняются в лучах восходящего или заходящего солнца.
Импрессионисты убедительно показали, что тени редко бывают просто серыми, но могут иметь разные оттенки в зависимости от цвета окружающих предметов.
Это наглядно демонстрирует зимний пейзаж Камиля Писсарро.
Не только форма, но и цвет, и характер написания внешнего края тени могут рассказать очень многое об освещении. И вновь яркие примеры, иллюстрирующие подобное наблюдение, мы можем найти в живописи начала XV века. Выше мы уже упоминали мастерство Фра Анджелико в использовании техники сфумато для изображения скользящего света.
В коллекции лондонской Национальной галереи хранится еще один не менее блестящий образец — работа Антонелло да Мессины «Святой Иероним в келье».
Здесь особенно примечательна тень от хвоста павлина на ступени, написанная в технике сфумато.
Картина Антонелло да Мессины напоминает нам о том, сколько мастерства требовалось от художника, чтобы изобразить тень на рельефной поверхности. Давайте взглянем на образец живописи того же периода — картину Сассетты «Стигматизация святого Франциска»: парящий в небе серафим излучает мягкий свет, а на земле изображен коленопреклоненный святой, который отбрасывает на скамью и скалу тень сложной формы.
Того же эффекта достигает Карло Кривелли в картине «Благовещение со святым Эмидием», где изображены ангел и епископ, чьи тени падают на пол и стену.
Образчик мастерства в этом отношении — сложная композиция Якопо Понтормо, иллюстрирующая историю Иосифа.
Здесь группа фигур поднимается по изогнутой лестнице, отбрасывая точно выстроенные тени на округлый участок стены.
Эффекты такого рода чаще можно увидеть при изображении резких теней, возникающих при искусственном освещении. На картине «Концерт» Хендрика Тербрюггена в центре композиции находится музыкант, на щеке которого четко вырисовывается тень от флейты, отбрасываемая в свете свечи.
На рембрандтовском «Поклонении волхвов» виртуозная светотеневая проработка создает настроение мистерии: мягкое свечение, исходящее от младенца, не затмевает свет от фонаря, падающий на пол хлева.
Голландские художники-пейзажисты XVII века знали, как передать ощущение широкого простора, изобразив, как тени от готовых пролиться дождем туч ложатся на поверхность земли.
Наконец, интерьер церкви, написанный Эмануэлем де Витте, демонстрирует нам, что тени могут также показывать то, что скрыто от зрителей.
На стене напротив мы видим нарисованные тенью очертания невидимых для нас окон на противоположной стороне нефа, через которые проходит солнечный свет.
Британский живописец-бытописатель XIX века Уильям Коллинз обращается к воображению зрителя, показывая на своем полотне «Надвигающиеся события» только тень невидимого персонажа.
На картине деревенский мальчишка только что открыл ворота и почтительно приветствует кого-то. Но кого? Судя по всему, всадника, чья тень изображена на переднем плане.
В применении к живописи подобные приемы могут показаться надуманными, но в объектив фотографа, снимающего против света, часто попадают выразительные тени от того, что находится вне его поля зрения.
Едва ли найдется более яркий пример, чем фотография Анри Картье-Брессона, сделанная в Индии и запечатлевшая усталого мужчину, уснувшего в причудливой тени храма.
Неизвестно, повлияла ли в этом отношении на Гогена фотография, но он считал именно такое использование теней единственно возможным. Вслед за японскими художниками, которые прекрасно обходились без светотени, он мечтал «разделаться» с лишними тенями, которые затуманивают взгляд иллюзиями. «Попробуйте вместо фигуры поместить на полотно лишь тень, — писал он в 1888 году Эмилю Бернару, — и вы увидите, что вы сами определяете степень необычности образа, который создали».