Мистерии или спектакли? Как работает шиитский театр в Москве

Ислам на первый взгляд кажется строго регламентированной религией со стереотипными образами огромной массы верующих, стоящих стройными рядами на молитве. Во всём этом нет места никакой перформативности и уж точно нет места религиозному театру. Но на самом деле ислам внутренне неоднороден, в нем есть различные течения, одно из которых — шиизм — второе по количеству последователей после суннизма. Он имеет ряд теологических, обрядовых особенностей, отличающих его от суннитского ислама.

В первую очередь что бросается в глаза при знакомстве с шиитским исламом — это ежегодный траур по убиенному на заре ислама внуку пророка и третьему шиитскому имаму Хусейну.

В регионах Ближнего Востока, Иране, где шиизм является государственной религией, соседнем Ираке, Южной Азии траурные собрания шиитов проходят всегда с размахом. Толпы людей выходят в эти дни на улицы, которые украшены черными флагами и растяжками с именами Хусейна. Участники шествий проходят длинными колоннами, в руках у многих различные знамена, всё это сопровождается грохотом барабанов и распеванием траурных од. А в мечетях и хусайниях специальные исполнители — роузеханы — нараспев красивым голосом под аккомпанемент плача и причитаний собравшихся слушателей будут снова рассказывать в подробностях о трагедии и последних днях Хусейна. Всё увиденное может показаться одним большим карнавалом, но вместо радости и веселья в эти дни доминируют грусть и раскаяние.

Шииты Москвы

Последователи шиизма, как и их религиозный театр, — для Москвы относительно новое явление. Оно напрямую связано с процессами миграции в столицу, значительно увеличившейся в постсоветский период. Исторически мусульманское население было представлено суннитами из числа старожилов-татар, жителей регионов Северного Кавказа и Центральной Азии. Московские шииты же представлены выходцами из постсоветского Азербайджана, Ирана и Афганистана. Это неоднородные группы, как и остальные мусульмане города, и состоят из различных социальных слоев: студентов, предпринимателей, рабочих и сотрудников культурных центров и дипломатических представительств. В Москве давно существуют шиитские пространства, незаметные для других мусульман, но имеющие официальный статус и регистрацию в государственных органах.

Московская Соборная мечеть на проспекте Мира — одно из первых мест в городе, где шииты проводили религиозные собрания, в том числе траурные, начиная с конца 1990-х и вплоть до осени 2016 года. Помимо нее в начале 2000-х открылась шиитская мечеть Инам на территории Духовно-просветительского комплекса традиционных религий в Отрадном. Контингент обеих мечетей — это азербайджанские шииты. После конфликта в Соборной мечети в 2016 году и закрытия мечети Инам азербайджанцы ушли в открытый по инициативе иранской стороны в 2015 году Московский Исламский центр, расположенный в районе Алтуфьево. Большой четырехэтажный Исламский центр стал главным шиитским местом города. Это не только место для проведения коллективных молитв, но и официальное представительство в России духовного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи.

Другим шиитским местом, открытым для иранских граждан, проживающих в Москве, стала мечеть Хатам аль Анбия, построенная в середине 1990-х годов на территории резиденции посла Исламской Республики Иран.

Шииты — редкие гости московских суннитских мечетей. Причиной тому особенности шиитских практик. Они могут показаться непосвященному человеку пугающими, неправильными и вообще немусульманскими. Помимо них есть и видимые отличия в обязательной молитве для всех мусульман. Шииты объединяют полуденную и вечерние молитвы вместе, и кажется, что они молятся три раза в день вместо положенного пятикратного намаза. Кроме того, во время молитвы верующий шиит совершает земной поклон на специальный молитвенный камушек мухр. Увиденное вызывает вопросы и недоразумения среди нешиитов, приводя к ненужным теологическим спорам и конфликтам.

Шиизм и «парадигма Кербелы»

Шиизм появился вследствие раскола, вызванного извечным вопросом о власти. После смерти основателя ислама пророка Мухаммеда в 632 году возник вопрос: кто же будет управлять мусульманами после? Будет ли это уважаемый и всенародно избранный представитель племени курайшитов, из которого происходил сам пророк, или родственник Мухаммеда по мужской линии? Те, кто придерживался первой точки зрения, стали называться суннитами, а те, кто склонялся ко второй, — шиитами.

Шииты верят, что политическая и духовная власть непременно должна быть в руках биологических потомков пророка ислама, объясняя это концепцией имамата. Шиитский имам — это продолжение пророчества на земле по милости Аллаха. Имам безгрешен, его слова и деяния — пример для всех верующих.

Первым шиитским имамом считается имам Али Абу Талиб, зять и двоюродный брат пророка ислама. Его же потомство от брака с единственной дочерью пророка Мухаммеда Фатимы, как считают шииты, — это претенденты на статус безгрешных имамов.

Мейнстримовым шиитским течением считается группа, признающая двенадцать имамов, последний из которых ушел в сокрытие в IX веке, но должен вернуться в качестве Мессии. Таких шиитов еще называют двенадцатеричниками, или по-арабски иснаашаритами. Они исторически проживают в Иране, Ираке, Ливане, Южной Азии, Азербайджане. Краеугольным камнем их доктрины является память о мученической гибели Хусейна — третьего имама шиитов и внука пророка.

Хусейн был жестоко убит в бою в местечке на территории современного Ирака под названием Кербела в 680 году. Его убийство — это продолжение внутренних смут и войн, охвативших исламское общество после смерти пророка Мухаммеда. Хусейн отказался признать власть нового халифа из династии Омейядов в Дамаске, с чьим родом враждовал еще его отец имам Али, и отправился из Мекки, где он проживал, к своим сторонникам в иракский город Куфу. Опасаясь такого сильного претендента на место халифа, сторонники Омейядов перехватили маленький отряд имама. После десятидневной осады лагерь Хусейна был разгромлен, его голову как трофей вместе с членами семьи отослали в Дамаск.

Произошедшее было шоком для мусульман того времени, видевших дурной знак в убийстве любимого внука пророка Мухаммеда. Для шиитов же Хусейн — это одновременно герой и мученик борьбы с тиранией и угнетением, убитый за отказ присягнуть тирану и не побоявшийся смерти. Такой образ имама лег в основу шиитского нарратива мученичества, обретшего новое прочтение и смысл после исламской революции в Иране 1979 года.

Оплакивания Хусейна превратились в ежегодный траур, начинающийся в первый день месяца мухаррама по лунному мусульманскому календарю. Десятого мухаррама траур достигает своего апогея, ведь именно в этот день произошла битва и умер Хусейн.

Религиозная мистерия тайзие в Иране

По своей форме религиозный театр в Москве напоминает шиитскую мистерию тайзие в Иране. Это театрализованные постановки, где наглядно рассказывается о мученичестве имама, страданиях его близких и злодее-халифе.

Религиозная мистерия не изобретение шиитов, мистерии пользовались большой популярностью в античной Греции и перекочевали в средневековую Европу, обретя христианские сюжеты. «Страсти Господни» — наиболее упоминаемая в европейских источниках XV–XVI веков мистерия. Разыгрываемые в дни перед Пасхой костюмированные представления призваны были напомнить верующим о последних днях Иисуса Христа.

Форма театра использовалась не только в религиозной жизни. Так, в Китае начиная с 1930-х годов существовал революционный театр как элемент пропаганды Компартии. Увидев постановки революционного театра, простой китайский крестьянин мог понять, почему же надо давать отпор японским интервентам, зачем выплавлять чугун во дворе дома в период «большого скачка» и строить социализм в селе через уничтожение воробьев и возведение свинарников.

В шиитской мистерии многие исследователи видят отголоски античных мистерий, сложившихся под влиянием ежегодных массовых шествий с оплакиванием умирающих и воскресающих восточных божеств (Таммуза, героя Сиявуша).

Их почитание напрямую связано с культом плодородия, когда сама природа умирает каждый год, но всегда возвращается к жизни.

На сложение тайзие как отдельного вида искусства оказала большое влияние иранская сказительская традиция наккали. Насчитывающий не одну тысячу лет, переживший исламизацию Ирана в VII веке, этот вид искусства расцвел в средневековый период. Наккали — это театр одного актера, всё мастерство которого заключено в голосе, жестах, мимике и хорошем знании репертуара для различной публики — от эпоса «Шахнаме», суфийских поучительных притч до анекдотов.

Начиная с XVI века репертуар уличных сказителей разбавляется историями о шиитских мучениках и героях Кербелы. Ведь в это время к власти в Персии пришла новая династия Сефевидов, создавшая новое государство, где шиизм стал официальной религией. Они проводили курс на искоренение остатков суннизма внутри своей державы различными методами, и уличные рассказчики были одним из инструментов в деле шиитизации народных масс.

Позднее появилась отдельная категория профессиональных религиозных сказителей — роузеханов, чьей обязанностью стал не только рассказ о мученичестве и доблести Хусейна, но и «высечение» слезы из глаз слушателя мастерством своего исполнения.

Выступления иранского роузехана Алирезы Исфандияри на азербайджанском языке во время траура по Хусейну

Для этого роузеханы часто облачались в различные одежды, изображая Хусейна или его соратников.

Тайзие разыгрывается в мухарраме, что создает нужный настрой не только у зрителей, но и у актеров. Постановки шиитской мистерии проходят в специальных пространствах, именуемых тэкие хоне и по форме напоминающих амфитеатр, с круглым помостом в центре. На нем актеры разыгрывают представление.

Сюжет тайзие все зрители знают наизусть и, несмотря на это, каждый раз сопереживают и рыдают навзрыд от увиденного.

Основными персонажами иранской мистерии выступают сам Хусейн, его сводный брат Аббас, сестра Зейнаб, дети имама. Их образы можно распознать по цветам одежды — у положительных героев она всегда белого и зеленого. К одежде добавляется красивая манера исполнения роли нараспев.

Документальный фильм о драме тайзие в Иране

Отрицательными героями всегда выступают халиф Язид, его наместники и воин Шимр — убийца Хусейна, перерезавший ему горло. Злодеи всегда облачены в черные с красным одежды. Их движения нервные, а голоса резкие и неприятные.

Шарма и красоты тайзие добавляют красивые костюмы на «арабский манер» и воинские доспехи: кольчуги, сабли и щиты, головы мужчин венчают шлемы, изящно украшенные разноцветными страусиными перьями. Женские персонажи выглядят проще, они одеты в черные накидки с закрытыми вуалью лицами. При этом все женские роли достаются мальчикам, чьи голоса еще не сломались.

На сцене наравне с людьми задействуют периодически лошадей и верблюдов. Они могут скакать вокруг сцены, либо стоять и лежать рядом, что также добавляет красоты и реалистичности постановке.

Всё это сопровождается музыкой, усиливающей и подчеркивающей эмоциональный накал. Музыкальные инструменты для тайзие — барабаны, тарелки и духовые — больше характерны для исполнения военных маршей, чем «восточных» мотивов.

Шиитский религиозный театр в Москве

На первый взгляд московский религиозный театр может показаться бледной копией иранской драмы. Но при детальном рассмотрении, общении с актерами и «режиссером» театра понимаешь, что тайзие тут ни при чем. Это самостоятельное явление.

Театр с момента своего зарождения и вплоть до настоящего времени базируется в Московском Исламском центре, в его актовом зале проходят репетиции, начинающиеся с наступлением первого дня мухаррама.

Показ отрепетированной постановки по сложившейся традиции проходит в ночь перед днем Ашуры. Зрители — это азербайджанские шииты, всегда одни и те же вот уже много лет подряд.

Театр — это детище и давняя мечта прихожанки Исламского центра, назовем ее А. Она переехала в Москву в середине 1990-х вместе с мужем.

В основу театра легли ее детские воспоминания, связанные с проведением траура по имаму Хусейну, несмотря на запреты властей, в одном из городов тогдашней Азербайджанской ССР. Ей было всегда интересно наблюдать, как простые советские граждане в такие дни превращались в ревностных шиитов.

«Помню, как в советское время все преображались что ли, даже наши наркоманы и алкаши переставили пить, и все ходили на мухаррам почтить Хусейна. Вот даже с района приезжали и из КГБ приходили, но боялись трогать людей. Был случай, когда милиция перекрыла мост, поставили мотоциклы, мол, не пройдете в мечеть, тогда люди взяли и выкинули мотоциклы в реку и пошли. Поэтому власти не особо трогали людей в мухаррам… Еще помню, что жители соседних сел часто наряжались по той моде и изображали Хусейна, проходили вечером, кто на лошади, как будто едет на битву с Язидом. Это нам так понравилось, мы ходили на мухаррам всей семьей и от этого понимали потом, что мы, оказывается, мусульмане-шииты, несмотря на то что в близком кругу никто не был религиозным».

Основной целью религиозного театра, по словам А., было не только раскрытие «парадигмы Кербелы» для прихожан Исламского центра, но и включение в пространство религии младшего поколения «этнических шиитов», которые родились и выросли уже в Москве, для которых русский язык стал родным.

Дело пошло дальше, когда руководство центра дало согласие на организацию религиозного театра, пообещав поддержать инициативу, закупить нужный театральный реквизит и предоставить помещение.

На объявления, развешанные в центре, откликнулись молодые прихожане, которые, по словам А., вообще не представляли, что такое религиозный театр.

В роли директора, сценариста, режиссера-постановщика, костюмера выступает сама А. Она распределяет роли, проводит пробы, приглашает новых участников, придумывает каждый год новый сценарий. В этом ей помогает муж, который на протяжении всего существования детища А. принимает в этом деле участие.

«Порой бывает, — смеется А. во время интервью со мной, поправляя хиджаб, — я кричу на своего мужа и на других взрослых мужчин, что играют в театре. Хотя в исламе так не положено, они не обижаются, знают, что я отдаю душу театру. Многие прихожанки Исламского центра приводят своих детей в театр, чтобы они тоже поучаствовали в какой-то роли. Потом говорят спасибо, им так всё понравилось, они стали лучше понимать трагедию нашего имама Хусейна».

Постановки театра состоят из нескольких сценок, где действие длится около получаса. В московском театре, в отличие от иранской драмы, играют и женщины наравне с мужчинами. За время существования театра сложился круг постоянных участников с постоянными ролями. Сама А. объясняет это фактурой и харизмой исполнителя: видя человека, сразу понимаешь, что вот он будет играть Хусейна, потому что высокий, плечистый, с громким и красивым голосом.

Репетиции начинаются вечером, в это время двумя этажами ниже начинаются траурные собрания мухаррама. Репетируя вновь и вновь, участники полностью вживаются в роль. В первое время существования театра в ходе репетиций многие испытывали катарсис и не могли удержаться от открытого проявления своих эмоций: слезы лились у всех, и все сожалели о судьбе Хусейна, видя, как всё произошло на самом деле.

В предпоследние дни перед показом актеры играют в красивых костюмах и бутафорских доспехах.

И вот показ, актовый зал Исламского центра забит под завязку. С одной стороны сидят мужчины, с другой — женщины с детьми. От духоты некоторым зрителям становится плохо, но все терпеливо ждут начала. Первые места отведены руководству центра и высоким гостям — представителям шиитского духовенства, специально прилетевшим в Москву из Ирана для участия в трауре.

И вот начало, выходят и выстраиваются в ряд перед сценой молодые парни в черных рубашках со специальными цепями в руках. Цепи — это напоминание о страданиях родственников имама, погоняемых ударами цепей во дворец халифа Язида после битвы. Из колонок слышится красивое исполнение траурной оды, и цепи в руках парней начинают ложиться на их собственные спины синхронно и в ритм.

Постановка театра под названием «Живые мученики Кербелы» 2023 года

И вот раскрывается занавес, на сцене видны воины, ударами плетей погоняющие женщин и детей в черных одеяниях. Среди них Зейнаб, сестра Хусейна, его дочь Рукайя, их руки скованы цепями, а лица скрывает вуаль, что подчеркивает их статус. Они брошены в темницу по приказу халифа. Там они ведут разговор о своей судьбе. Вот на сцене появляется женская фигура в белом одеянии, это дух покойной Фатимы, дочери пророка Мухаммеда. В руках у нее окровавленная рубаха ее сына — Хусейна. Действие заканчивается на трагической ноте, когда бьющаяся в истерике и слезах маленькая дочь Хусейна просит отвести ее к отцу и, увидев затем его отрубленную голову, падает без чувств. Занавес опускается, снова выходят парни-цепьебойцы.

Вместо аплодисментов повсюду слышатся причитания и плачь, это лучшая награда для актеров.

Советский культурный дискурс и живая религия

Московский шиитский театр можно рассматривать с различных сторон. Да, многие иранисты и востоковеды могут сказать, что всё это не более чем бледная копия иранской мистерии, что всё это не аутентично. Здесь нет атрибутов классического тайзие, играют женщины и ежегодно придумывают новый сценарий, вместо оркестра звучит порой классическая европейская музыка, а актеры произносят текст на русском.

Но этим и интересен московский театр — тем, что он не похож на своего собрата. Это живая культурная форма. Ему можно дать определение «изобретенная традиция», а лучше «изобретательная традиция». Традиция, которая вписана в сложившийся контекст и несет важные функции для постсоветских мусульман-шиитов в Москве.

Театр также можно рассматривать как символ, который можно попытаться прочитать и таким образом узнать больше о жизни мусульман-шиитов в Москве.

В первую очередь для актеров участие в религиозных постановках является формой выражения их внутренних религиозных переживаний и личного общения с сакральным.

Всё это социальные антропологи называют «живой, проживаемой религией». В таких методологических рамках упор делается на коллективные и индивидуальные духовные практики, где важен телесный опыт и взаимодействие с материальным миром. Такой подход позволяет более продуктивно и широко посмотреть на религию, ведь религия — это не только священные тексты и история, это еще и живая и интересная жизнь, которая не укладывается в заранее определенные рамки правильной и неправильной религии.

Может показаться странным, но театр — это еще и форма халяльных знакомств молодых парней и девушек. Ведь, согласно исламским нормам, не состоящие в браке мужчина и женщина не могут находиться наедине в одной комнате. Театр же снимает препятствия, создавая на практике русскоязычное шиитское комьюнити тех, кто находится в поиске соблюдения баланса религиозной морали в ежедневных делах, оставаясь при этом московским подростком и одновременно мусульманином-шиитом.

Это можно сравнить с работой американского социолога Джона О’брайена, изданной в 2017 году под названием Keeping it halal:The every Day Lifes of Muslim American Teenage Boys. Более десяти лет назад он проводил полевую работу в среде небольшой тусовки мусульманских рэперов Legendz, состоящей из афроамериканской молодежи, мигрантов второго поколения из Африки, Южной Азии. Занятие хип-хопом для них не просто дань моде, а попытка преодолеть исламофобию в американском обществе, показать себя «американцами» и «мусульманами» для окружающих, сказав:

«Эй, чуваки, смотрите — мы такие же, как и остальная американская молодежь, мы ходим на вечеринки, но не пьем алкоголь, встречаемся с девушками, но делаем это благопристойно, носим модную одежду и ходим в мечеть, но при всём при этом остаемся американцами, а рэп для нас — это хороший способ найти единомышленников».

«Тайзие по-постсоветски» — так можно назвать московский шиитский театр. Ведь изобретая традицию московского театра, его создатели отталкивались именно от советских форм театра, а не иранской драмы. Советские культурные паттерны ближе и понятнее и зрителям, и актерам и воспринимаются уже как часть собственного культурного бэкграунда. Это не уникальное явление, а довольно распространенная штука для постсоветских мусульман.