Холодильник в пустыне Намиб. Как голландский режиссер превратил сломанную заправку в туристическую достопримечательность
Посреди пустыни Намиб на юге Африки есть местечко Солитэр, вокруг которого в радиусе нескольких сотен километров нет ничего, кроме песка. Солитэр находится на пересечении двух дорог, пролегающих через пустыню. Это удобное место для остановки туристов, путешествующих по Намибии: там есть заправка, ресторан, кемпинг, сувенирный магазин и церковь. На книжной полке сувенирной лавки среди путеводителей и разных энциклопедий, представляющих интерес для натуралистов, находится множество экземпляров книги с интригующим названием Solitaire: A Home in the Namib Desert. Название интригует потому, что окружающие виды заставляют задуматься: как это место вообще может существовать? Оборотная сторона обложки сообщает, что книгу написал голландский режиссер и писатель Тон ван дер Ли (р. 1956). В свое время она стала бестселлером в Голландии (2001), а сейчас доступна и в английском авторском переводе (2018). И если любознательности туриста будет достаточно не только для покупки, но и для прочтения этой книги, то он узнает, что это произведение, как и сам автор, сыграли огромную роль в популяризации Солитэра. Как это получилось и что рассказал автор о своем опыте в намибийской пустыне, объясняет Валентина Цивилева.
Успешная карьера и выгорание
Преуспевающий голландский режиссер Тон ван дер Ли, создававший документальные фильмы о деятелях культуры (например, о Стравинском) и основавший собственную продюсерскую компанию, в середине 1990-х чувствует, что устал от чересчур урбанизированной Голландии и «всего материалистического западного мира». Несмотря на успехи в творческой деятельности, ему чего-то не хватало, чего-то, что он надеялся найти в месте, которое еще не «заражено» современной цивилизацией. Тон планирует отправиться на поиски духовного единения с матерью-природой в Африку.
Знакомые и друзья шутили, что у него кризис среднего возраста (на тот момент ему было 40), но восприняли его отъезд с пониманием и некоторым любопытством. Каждому в свое время хочется всё бросить и отправиться бороздить просторы Африки (вставьте свой вариант), но далеко не каждый на это решается.
«Мое решение всё бросить не было внезапным, как думали мои друзья. В какой-то момент я начал чувствовать опустошение. Несмотря на успех, на деньги, которые я зарабатывал, я чувствовал, что что-то упускаю. Всё чаще и чаще я задавался вопросом: всё это — это и есть жизнь? Зачем я это делаю? Я чувствовал, что есть что-то большее, и хотел выяснить, что это. Я хотел стать кем-то другим, кем-то, кто был бы в гармонии с тем, что действительно важно в жизни».
К тому времени у режиссера уже был богатый опыт путешествий, в том числе по африканским пустыням. Он был в Африке много раз, сначала в качестве туриста, затем снимал документальные фильмы в Мозамбике, Сенегале и Мали. Видел «красоту и страдание Африки, бедность и голод, но также жажду жизни, мудрость и способность наслаждаться моментом, что было давно позабыто на Западе». Выбор места для духовных поисков был очевиден. Тон знал, что его ожидает в Африке, но всё еще не до конца понимал, что он ищет.
В 1996 году он продает свою продюсерскую компанию и берет билет в один конец до Кейптауна.
Южная Африка
Тон — голландец, это факт не раз привлекал к себе внимание населения ЮАР и Намибии, так как Голландия была первым колонизатором юга Африки (XVII век), затем с ней соперничала Великобритания, чему способствовало открытие в этих местах богатых месторождений алмазов и золота. После многочисленных войн был заключен мир и создан Южно-Африканский Союз (1910) под управлением британской короны, который в 1961 году стал независимой Южно-Африканской Республикой. В ЮАС, а затем в ЮАР под руководством Национальной партии (бурская партия, буры — потомки голландских колонистов) проводилась политика апартеида. Годом окончания апартеида считается 1994-й, когда Нельсон Мандела был избран президентом.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2024/03/P1041950_DxO-2-640x480.jpg)
Что касается Намибии, в связи с особенностями климата и географии (около 30% территории всей страны занимают пустыни: Намиб, самая древняя пустыня на планете, и Калахари) она намного позже заинтересовала колонистов. Великобритания в конце XIX века основала там порт, а затем с ее согласия на территории современной Намибии была основана колония Германская Юго-Западная Африка (1890).
Немецкая колонизация, как это зачастую случалось, не была мирной, местное население сопротивлялось, поднимало восстания, которые жестоко подавлялись, колониальные власти устраивали геноцид племен нама и гереро. К началу XX века из племени гереро остались в живых в основном женщины и дети, которые были помещены в концентрационные лагеря. Их труд использовался для строительства железных дорог и на алмазодобывающих предприятиях.
Считается, что за время первого геноцида XX века было уничтожено до 80% гереро и 50% нама.
После Первой мировой войны эта колония была передана под управление Южно-Африканского Союза, который после окончания Второй мировой войны продолжал противоправно удерживать эту территорию под своим контролем, распространяя политику апартеида и на территорию Намибии. ЮАР не хотела терять намибийские территории по нескольким причина: это удобный глубоководный порт Уолфиш-Бей, залежи драгоценных камней и желание увеличить границу с неспокойной Анголой. Независимость Намибии была провозглашена только в 1990 году.
Тон отправляется в Южную Африку спустя шесть лет после этих событий.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2024/03/P1054115_DxO-2-640x236.jpg)
К тому моменту Намибия была известна (тем, кто интересовался этой далекой страной) отсутствием общественного транспорта, бесплодными пустынями и ужасными дорогами, но также прекрасными пейзажами и уникальной флорой и фауной. Всё это привлекало искателей приключений, бэкпекеров и натуралистов в основном из Австралии, Великобритании и Германии.
Проведя некоторое время в ЮАР и Намибии, Тон приходит к выводу, что хоть апартеид официально и отменен, фактически он всё еще процветает, что выражается, например, в устройстве городов, когда коренное население живет собственной жизнью в пригородных районах, а ухоженные современные центры существуют для белых.
Например, в пригороде Виндхука есть поселение под названием Катутура, что в переводе с языка овамбо означает «место, где мы не хотим жить». В 1950–1960-х годах сюда насильно переселили половину коренного населения Виндхука. Тон бывал в этом районе: в уже независимой Намибии он всё еще носил прежнее имя, кампания по переименованию началась только в 2019 году.
При этом местное белое население до сих пор использует оскорбительное расистское обращение hottentot по отношению к коренным племенам. Хотя нельзя сказать, что изменений совсем не происходило. В то время в газетах нередко можно было встретить жалобы белого населения на «позитивную дискриминацию», когда при равной квалификации на работу предпочитали брать представителей коренного населения.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2024/03/Rezhisser-1-640x427.jpg)
Особый интерес представляют местные названия географических объектов, городов. Как и во многих других случаях бывших колоний, они несут отпечаток своей истории. Например, к северу от Кейптауна находится город Калвиния, который назван голландскими поселенцами в честь Жана Кальвина. Оранжевая река, протекающая в ЮАР и Намибии, названа в честь правителя Голландии принца Вильгельма V Оранского и всей Оранской династии (Oranjerivier, или англ. Orange River, — «Оранская река»). Город на юге Намибии носит название Людериц, в честь одного из немцев — основателей колонии. Полоска земли на северо-востоке Намибии называется полосой Каприви — в честь немецкого канцлера конца XIX века. А острова у побережья Намибии носят названия Сливовый Пудинг и Ростбиф: считается, что британские моряки дали им имена блюд, по которым сильно тосковали.
В Свакопмунде, маленьком живописном городке на берегу Атлантического океана, который сам по себе выглядит как европейский город, можно встретить улицы и заведения, названные в честь Бисмарка.
Путешествие начинается
Итак, путь Тона начинается с Кейптауна, столицы ЮАР. Он решает отправиться в путешествие по Намибии, в которой еще не бывал, но это требует определенной подготовки, учитывая пустынность местности и отсутствие развитой инфраструктуры.
Колониальное прошлое собственной родины догоняет Тона уже в Кейптауне. Местное население по-разному реагирует, когда узнает, что он из Голландии. Потомки этих самых колонистов нередко с сожалением вспоминают о былом величии их страны и строят неосуществимые планы по «возвращению» в Европу; коренное же население испытывает ностальгию по совсем другим временам.
Таксист, узнав, откуда Тон, спросил:
«Знаешь, какое самое известное нидерландское слово в мире? Апартеид. Все проблемы начались из-за вас. До этого мы жили в гармонии с природой и друг другом. Затем пришли вы с вашим оружием и церковью — и всё пошло под откос».
Тон покупает старый форд и всё необходимое для автономной жизни на некоторое время: матрас, на котором он будет спать в машине или под открытым небом (что является сомнительной идеей в Африке), провизию и прочее — и вдоль побережья отправляется на север, затем без труда пересекает границу с Намибией, где продолжает путь.
Новые знакомые и их судьбы
Проезжая с юга на север через ЮАР и Намибию, Тон останавливается в портах и прибрежных поселениях, общается с людьми, знакомится с трагедией судеб местного населения, которое страдает от последствий колониализма и различных форм дискриминации. Причем борьба происходит не только между «пришлыми» и «местными», но и между различными коренными народами.
Например, Порт-Ноллот на северо-западе ЮАР. Это место было незаселенным, пока в середине XIX века британцы не обнаружили неподалеку залежи медной руды и не основали порт для ее транспортировки (назван в честь британского геодезиста). С развитием других транспортных маршрутов и истощением залежей необходимость в существовании порта уменьшилась, но в 1920-е на побережье Атлантики были обнаружены россыпи алмазов, что привело к возрождению порта, однако к 1970-м годам и этот природный источник практически исчерпал себя.
Остановившись в этом пустынном поселении, Тон обратил внимание на множество старых лодок с огромными трубами. В кафе он познакомился с местным жителем, который рассказал ему об их предназначении. Яннес, собеседник Тона, оказался потомком голландских переселенцев. Он, как и его отец, занимался добыванием алмазов, точнее был дайвером. Проблема Порт-Ноллота была в том, что алмазные россыпи находились на мелководье, где не могли встать большие суда, поэтому, особенно после падения масштабов добычи, стали использоваться небольшие лодки с насосами и трубами.
Трубы спускали на дно и держали там дайверы, которые из-за дороговизны оборудования делали это без дополнительного кислорода.
Это тяжелая работа, которая плохо сказывается на здоровье и оплачивается в зависимости от удачи в тот или иной день. В свои 26 лет Яннес выглядит на 40, а его отец умер в 38. Яннес сетует на судьбу и в многочисленные свободные от работы дни просто напивается.
Затем Тон подвозит одного парня по имени Элиас, который жалуется на жизнь и рассказывает об этнических взаимоотношениях в Намибии. Элиас из племени дамара, которое наряду с племенем нама считается коренным населением Намибии. В то время как овамбо, самое многочисленное племя в настоящий момент, считается пришлым, они переселились с севера на территорию Намибии в XVI веке. Теперь овамбо захватили власть и угнетают другие племена. Да, они боролись за независимость Намибии, но это всё равно несправедливо, говорит Элиас.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2024/03/Sossusflej-2-640x444.jpg)
Но больше всего угнетаются племена сан, или бушмены, которые считаются носителями самого древнего генотипа — это древнейшие племена на планете. Сначала их истребляли или эксплуатировали первые колонисты, затем они притеснялись Южно-Африканским Союзом (из кочевников безуспешно пытались сделать «оседлых» поселенцев). Потом во время войны Намибии за независимость племя бушменов было принуждено к сотрудничеству с южно-африканским государством, за этот вынужденный коллаборационизм современное намибийское правительство и продолжает наказывать этот народ. Они не имеют никакой политической организации или поддержки, не могут вести традиционный образ жизни, не приспособились к новым условиям и медленно вымирают, хотя редкие местные энтузиасты и пытаются что-то с этим сделать.
В какой-то момент Тон устает от слишком разговорчивого попутчика и просит его помолчать, чтобы спокойно насладиться видами. На что получает ответ настоящего коренного жителя:
«Насладиться? Чем? Это же просто пустыня, как это может быть интересно?»
В поисках дома
Проезжая через разные поселки и маленькие города, Тон задавался вопросами: «Хотел бы я тут остаться? Чувствую ли я себя дома? Может, поселиться у океана?» Нет, это слишком похоже на Амстердам, из которого он уехал. Может, вернуться в большой город? Нет, он приехал, чтобы найти единение с природой. Тон двигается в пустыню.
Покинув пределы Южно-Африканской Республики, Тон продолжает путь, пересекая пустыню Намиб. По дороге изредка встречаются маленькие городки, которые напоминают больше Германию, чем Африку, и где зачастую в совершенно унылом состоянии доживают свой век потомки прежних колонистов, всё еще не оставившие свои расистские убеждения.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2024/03/Mertvaya-dolina-2-640x425.jpg)
Но в остальном всё, что он проезжает, — это бесконечный песок и заборы.
В свое время немцы поделили Намибию на огромные фермы, где какое-то время успешно выращивали каракульских овец для шерсти, которая была очень востребована до середины XX века. Сейчас фермы заброшены, часть из них превратилась в национальные парки и заповедники, часть просто пустует, но заборы (зачастую всего лишь проволочное ограждение) сохранились, и это единственное, что напоминает о присутствии человека в здешних местах.
И именно эти бескрайние просторы с восхитительными закатами и рассветами, полное отсутствие цивилизации поражают человека, который ищет умиротворения и стремится к жизни наедине с природой.
«Я ошеломлен ощущением вечности. В течение миллионов лет здесь ничего не менялось. Я чувствую, что прибыл домой. Я бы мог жить здесь, если бы мне позволили. Этого было бы достаточно, просто быть, существовать в бесконечном „сейчас“, как животное или растение».
Солитэр
Всё еще не имея четкого плана и направляясь на север Намибии, Тон ищет место, где можно заправиться: ближайший населенный пункт на карте, почти центральная точка в пустыне — местечко Солитэр. Тон надеется увидеть маленький город, но всё, что его встречает, это нерабочая заправка и несколько строений.
Как сказал работник и на тот момент единственный обитатель, открывая банку прохладительного: всё, что работает здесь, это холодильник, заполненный пивом.
Из еды продается только билтонг (национальная еда, разновидность вяленого мяса), консервы и всякая бакалея. Нет ни нормального магазина, ни банка, ни отеля, с бензином тоже вышла проблема. У хозяина Солитэра не хватило денег, чтобы закупить топливо, поэтому он в Виндхуке, его придется подождать несколько дней. Путешественника такая перспектива не пугает, скорее наоборот, и он остается ждать возвращения хозяина заправки.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2024/03/Soliter-2-2-640x480.jpg)
Это место тоже когда-то было фермой, которую немецкие поселенцы так назвали из-за ее расположения. Слово solitaire имеет много значений: драгоценный камень, вправленный в ювелирное изделие отдельно, без других камней; карточная игра; отшельник. Именно из-за своего уединения это место получило такое название.
В «округе» есть маленькие поселения, некоторые хозяева ферм продолжают там жить, но это единственный магазин в районе двухсот миль. Солитэр был продан нынешнему владельцу, Питеру, за небольшие деньги накануне независимости Намибии, так как белые иммигранты боялись, что у них отберут землю при новом правительстве.
Тон остается в Солитэре в ожидании топлива. Сначала спит в магазинчике, потом находит более уютное место:
«Я живу под деревом в пересохшем русле реки. Вокруг меня простираются бесплодные пустоши пустыни Намиб. Я сплю на импровизированной кровати на песке. Вокруг нее я сделал круг из камней и веток, чтобы отпугивать скорпионов и змей».
Прошло две недели, топливо появилось, но… Тон не захотел уезжать. Ему понравилась такая «буколическая» жизнь, он чувствовал умиротворение и покой, чувствовал себя на своем месте. При необходимости он помогал на заправке, и ему позволили остаться, Тон стал одним из немногочисленных жителей Солитэра.
«Обычно я просыпаюсь где-то посреди ночи, надеваю обувь и иду вверх по руслу реки… при свете луны высматриваю скорпионов, на которых могу наступить, они выделяются черным на фоне белого песка. Смотрю на огромное небо, полное ярких звезд, и чувствую себя счастливым. Кажется, я нашел свое место. Чувствую, что я хотел бы остаться здесь, в этой прекрасной девственной пустыне, где природа не тронута, куда туризм еще не добрался и где дух Матери-Земли витает над равнинами. Я внезапно понимаю людей, которые говорят, что земля — это один большой живой организм. Как могло случиться, что я потерял всякое представление о его существовании там, в Амстердаме? Именно так, должно быть, жили наши предки сотни тысяч лет, в гармонии с природой, являясь ее частью».
Тон нашел, что искал, — он нашел дом.
Работы было немного, мимо проезжали примерно четыре машины в день, которым требовалось топливо, порой туристы были не прочь пообедать, принять душ или даже переночевать, но Солитэр не мог предложить ничего из этого.
Хотя у этого местечка действительно удобное расположение: через него проходит дорога к центральной части пустыни, месту Соссусфлей, знаменитому оазису, и Мертвой долине, окруженными одной из самых высоких дюн на планете (570 метров над уровнем моря).
Потерянный рай или новая туристическая достопримечательность?
Идиллическая жизнь нового обитателя Солитэра постепенно становится «слишком» идиллической: спустя несколько месяцев в раю оказывается скучно. Его «западная натура» требовала занятия, плана. И вид недовольных туристов наводит рационального европейца на мысль: почему бы не открыть здесь ресторан и кемпинг, обустроить всё для приезжающих? Учитывая их небольшое количество, работа не будет занимать больше пары часов в день. Это требует определенных вложений, продумывания логистики поставок и согласия владельца земли, но это решаемо.
И действительно, проблем никаких не возникло, только формирующаяся бюрократическая система Намибии была щадящей, и теперь был план: строительство ресторана, а также (с разрешения Питера) собственного дома неподалеку в пустыне.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2024/03/Soliter-3-640x462.jpg)
Но… всё получилось не так, как ожидалось. Построенный ресторан и кемпинг оказались более востребованными, чем предполагал Тон. Во время очередного рабочего визита (которые воспринимались как урбанистическая пытка) в Виндхук Тон останавливался в отеле, который держат энтузиасты-путешественники. Постояльцы там были соответствующие: бродяги и искатели приключений. Рассказ о Солитэре в таком месте сделал ему большую рекламу, особенно этим воспользовались местные экскурсоводы, которые включили эту точку в свои маршруты. Это действительно очень удобное место для отдыха во время долгого пути по пустыне.
Большую роль также сыграло активное развитие авиасообщения Намибии с другими странами, что способствовало развитию туризма в целом. А когда о Солитэре стали писать в гидах для путешественников, с «тихой гаванью» было покончено окончательно.
Вместо того чтобы работать несколько часов в день в качестве лекарства от скуки, Тон был вынужден работать по 12 часов, несмотря на помощь нанятых сотрудников.
«Я постоянно занят и порой задаюсь вопросом: этого ли я хотел, когда покидал Амстердам?»
В итоге он стал тяготиться начатым делом, хотел передать управление и заняться исполнением мечты о собственном доме в этих прекрасных местах. Но ей не суждено было сбыться: на этот раз помешали конфликт и несговорчивость владельца земли, а точнее его авторитарной супруги, которая, наблюдая за успешным бизнесом, решила избавиться от делового партнера мужа, и доля Тона практически была отобрана без полноценной компенсации (намибийские законы, особенно в таких отдаленных местах, соблюдались не очень «аккуратно»). Местный юрист, который помогал с оформлением бумаг, подшучивал:
«Я говорил тебе, что ты больше не в Европе. В Намибии контракт — это всего лишь заявление о намерении и ничего больше, ты не можешь заставить кого-либо его исполнять».
Нельзя сказать, что Тон был очень расстроен потерей денег, больше его угнетала потеря того умиротворения, которое он обрел во время жизни в пересохшем русле реки в пустыне Намиб.
«Я всё испортил… Одухотворенность, которую я испытывал каждый день в своем лагере под деревом у реки, когда я только приехал, и контакт с Матерью-Землей, который я так глубоко ощущал в первые дни под звездным ночным небом безмолвной пустыни, были испорчены ревом автомобильных двигателей, гудением генераторов, шумом воды, громкими голосами туристов и щелканьем фотоаппаратов».
Тон отправился в дальнейшее путешествие по Африке, оно длилось около 10 лет, его результатом стали несколько книг и документальных фильмов.
За несколько десятилетий, прошедших со времени путешествия Тона, ситуация в Намибии несколько улучшилась. На данный момент это относительно устоявшаяся парламентская демократия, в которой есть свои проблемы (бедность, безработица), но она пытается их решить. Прорабатываются проблемы прошлого (Германия официально признала геноцид в Намибии) и настоящего — активно действуют проекты по сохранению природного и культурного наследия. Туризм занимает далеко не последнее место в экономике страны, Намибия привлекает искателей приключений со всего света своей первозданной природой и возможностью отдохнуть от городской суеты.
А Солитэр, сменив несколько владельцев, всё еще продолжает быть популярным местом у путешественников и гордится странным голландцем, который там жил и помог этому месту стать еще одной достопримечательностью пустыни Намиб.