От хоррора до саркастичной анимации: как современное кино исследует тему созависимости

Невозможно оторваться

Отсчет стоит вести с мелодрам: грустной «Валентинки» (2010) Дерека Сиенфрэнса и более хитро устроенного «Вечного сияния чистого разума» (2004) Мишеля Гондри по сценарию Чарли Кауфмана. Первый фильм, специально написанный под Райана Гослинга и Мишель Уильямс, наблюдал за процессом увядания любви между некогда близкими партнерами. Отпустить друг друга им было нестерпимо почти на физическом уровне, а жизнь за пределами умирающих отношений казалась еще большим бедствием.

Кауфман и Гондри действовали иначе: они разобрали само понятие любви на атомы, как если бы это странное чувство можно было понять головой. Герои Джима Керри и Кейт Уинслет, устав от болезненных отношений, шли на отчаянный шаг — с помощью уникальной медицинской процедуры стирали друг друга из памяти, уничтожая всякое свидетельство того, что они были вместе.

В 2013-м вышла «Она» Спайка Джонса с Хоакином Фениксом. Его герой Теодор зарабатывал на жизнь написанием на заказ красивых любовных посланий. Но сам чахнул в безлюбовном пространстве собственной жизни: позади был болезненный развод. Однажды Тео неожиданно влюбился в… операционную систему Саманту, разговаривающую голосом Скарлетт Йоханссон. Между ними вспыхнуло немыслимое, но взаимное чувство. Однако постепенно искусственный интеллект обрел субъектность, желая найти себя вне сложившегося союза.

Символично, что «Она» стала финальной любовной одой режиссера Спайка Джонса его бывшей супруге Софии Копполе. Кинематографисты обменялись прощальными валентинками после болезненного развода: она сняла «Трудности перевода» (2003) про одиночество в браке, он — драму про невыносимость разрыва, даже когда он неотвратим.

Эту печальную лирическую рифму любви, способной ранить, подхватывала и затейливая «Призрачная нить» (2017) Пола Томаса Андерсона. Дэниэл Дэй-Льюис сыграл капризного (и вымышленного) кутюрье Рейнольдса Вудкока. В модном мире Лондона 1950-х он кузнец красоты — его женские коллекции влюбили в себя высший свет. Сам же он к любви не способен, но лишь до встречи с не менее норовистой Альмой (Вики Крипс). Между ними возникает сложный симбиоз, в котором переплетаются страсть и жажда власти. К финалу этот гремучий коктейль едва не стоит одному из них жизни, а режиссер выводит собственную формулу любви как маленькой смерти. Андерсон предлагает спорный и, прямо скажем, сомнительный рецепт долгой и счастливой жизни, будто бы невозможной без щепотки умеренного насилия.

Отношения — звучит страшно

В числе первых созависимым отношениям ужаснулся заслуженный деятель боди-хорроров Дэвид Кроненберг, чей фильм «Связанные насмерть» (1988) с Джереми Айронсом в роли двух братьев-близнецов пару лет назад пересняли в формате одноименного сериала (2023, реж.: Шон Дёркин, Карин Кусама и др.). Братьев заменили сестры в исполнении Рэйчел Вайс. Оба проекта исследовали героев, внешне идентичных друг другу, но разных по характеру. Один близнец был смелее, успешнее и увереннее в себе — отчасти за счет другого. Эта мистификация с подменой друг друга достигала необратимого финала, когда выяснялось, что остаться в живых может только один.

Фолк-хоррор «Солнцестояние» (2019) Ари Астера с Флоренс Пью в главной роли тоже затрагивал тему пугающей созависимости. Потерявшая близких Дани отчаянно искала утешения у парня Кристиана (Джек Рейнор), который не мог и не хотел ей его дать. В поиске эмоциональной близости девушка присоединилась к Кристиану и его друзьям-антропологам в их поездке в Швецию: те хотели воочию посмотреть на праздник солнцестояния, которому сопутствуют древние обряды. Но самобытный туристический опыт оборачивался кошмаром наяву: герои становились жертвами культа. Их неспособность сопротивляться внешней угрозе и ощущение капкана рифмуются с опытом Дани, застрявшей в отношениях, в которых ей плохо. Ари Астер, как и его предшественники по жанру, не видит иного способа выхода из созависимых отношений, кроме как через умножение печалей и травм. По Астеру созависимость — заколдованный круг, из которого не вырваться, но в котором можно только усилить «радиус поражения».

Свежая каннская «Альфа» (2025) Жюлии Дюкурно ставит через запятую «апокалипсис», «любовь», «страх потери», «болезнь» и «конечность жизни». В будущем мир накрывают терракотовые песчаные бури и вирус, превращающий людей в мраморные статуи. Медик без имени (Голшифте Фарахани) яростно сражается за судьбу двух любимых людей: уже пораженного вирусом брата (Тахар Рахим), которого она до изнеможения снова и снова возвращает к жизни (сам он этому противится), и дочери Альфы (Мелисса Борос), возможно заразившейся. История про крах мира постепенно сбрасывает внешний апокалиптический слой, становясь сюжетом про неспособность расстаться с любимыми, «отцепиться» от них.

Аналогично в вопросах любви, рискующей обернуться зависимостью, разбирается фильм «Одно целое» (2025). Героев после десяти лет отношений, в которых они так и не нашли себя, «поражает» древнее проклятие — теперь их так сильно тянет друг к другу, что они вот-вот сольются воедино, буквально. Супруги в реальной жизни Дэйв Франко и Элисон Бри играют партнеров, которых в эту точку привело не только демоническое зло, но и дисфункциональность их союза. И тогда пути разрешения очевидны: либо позволить слиянию «поглотить» себя, либо разорвать травмирующую связь.

Лечить и калечить

Тема созависимых отношений прошла собственную эволюцию на экране: от жанровой романтизации (например, эротические триллеры 1980-х) до комедий («Рэнфилд», в котором слуга Дракулы пытался уйти от назойливого работодателя) и более вдумчивых примеров (в частности, мелодрама «500 дней лета»), в которых герои учились жить порознь, признавая, что конец романа не равен концу жизни.

Кино может говорить о теме по-разному — драматично и иронично, испугавшись созависимости или всмотревшись в нее — и с разными итоговыми выводами. Но если этот разговор продолжается, значит, он попадает в болевые точки зрителей и в нерв времени. Особенно в эпоху психотерапии и нашей общей заинтересованности в том, чтобы никого больше в любви не «калечить»: ни себя, не других.