«Рассылка порнографии в космос»: как человечество привлекает к себе внимание и стоит ли это делать

Что мы успели рассказать о себе

Любимый уфологический принцип агента Малдера «я хочу верить» работает для множества людей, однако пока что доказательств того, что мы не одиноки во Вселенной, нет. Тем не менее ученые и энтузиасты до сих пор предпринимают попытки найти следы иных форм жизни. Этим занимаются SETI (Search for Extraterrestrial Intelligence) — группа проектов по поиску внеземных цивилизаций. Как правило, речь идет о мониторинге внеземных сигналов в надежде обнаружить среди них искусственный.

Поиск инопланетян требует больших мощностей, поэтому проект распределенных вычислений SETI@Home позволяет всем желающим пожертвовать ресурсы своего компьютера для общего дела.

Кроме того, на поиск внеземной жизни направлены инициативы по поиску экзопланет, на которых возможно существование жизни. Правда, никто не гарантирует, что это будут именно высокоразвитые существа, а не горстка одноклеточной биоты.

Однако пассивным ожиданием человечество не ограничивается, стремясь рассказать возможным обитателям других планет о нашей цивилизации. В международной практике послания человечества носят общее название METI — Messaging to Extra-Terrestrial Intelligence. Это своего рода активный вариант SETI, цель которого — сообщить о нас.

Первым, что земляне решили послать в космос, были слова «Мир», «Ленин» и «СССР». Как можно догадаться, сделали это советские научные сотрудники.

Слова были переведены в азбуку Морзе и в форме радиосигнала отправились к Венере, впоследствии отразившись от ее поверхности. Таким образом работники Евпаторийского центра дальней космической связи проверяли работоспособность радиолокационного оборудования.

Через несколько лет с Земли был отправлен еще один радиосигнал — послание Аресибо, названное в честь одноименной пуэрториканской обсерватории. В сообщение вошли числа до 10 в двоичной системе, атомные числа, формулы ДНК и количество нуклеотидов в человеческом геноме, а также общие знания о человечестве, Земле и Солнечной системе. Послание составили астроном Фрэнк Дрейк и Карл Саган — астрофизик, популяризатор науки, писатель-фантаст и неутомимый мечтатель.

Сигналами исследователи не ограничивались: в космос отправились пластинки, созданные под руководством того же Карла Сагана. Первый комплект пластинок, выполненный из алюминия, был прикреплен к кораблю «Пионер-10». На двух одинаковых кусках металла изобразили планеты Солнечной системы; выходящие из одной точки линии, которые показывают расстояние от нашей системы до пульсаров (это было сделано для того, чтобы помочь рассчитать координаты); и два основных состояния атома водорода (длина волны излучения водорода на рисунке служит единицей измерения расстояний).

Также на пластинках «Пионера» разместили автопортрет землян — обнаженных мужчину и женщину, которых нарисовала жена Сагана. Сначала мужчина и женщина на рисунке держались за руки, но потом их разделили, чтобы обитатели других миров не подумали, что землянин представляет собой этакого «двутела».

Кроме того, изначально на лобке женщины была схематичная вертикальная полоса, но ее решено было стереть, так что землянка превратилась в подобие куклы Барби — в НАСА посчитали неприемлемым рассылать в космос «порнографию». При этом половые органы мужчины остались на месте. Вероятно, изображение всё еще движется к звездам. Если полету «Пионера-10» ничто не помешает, он покинет Солнечную систему и через два миллиона лет достигнет Альдебарана.

В следующее послание — на золотой пластинке «Вояджера» — вошли приветствия на различных языках мира, включая несколько древних, классическая, народная и современная (для 1970-х) легкая музыка, звуки и изображения природы, а также обращения Генерального секретаря ООН и президента США. Президент Картер выразил надежду, что однажды жители Земли, пока что разделенные на нации и государства, присоединятся к галактической цивилизации.

Следующим было демократичное послание Cosmic Call, включавшее около 50 тысяч фраз, записанных землянами разных стран. Например, слова Жулио из Бразилии «Бразилия — чемпион!» или пожелание счастья маме, папе и брату от Коди из США.

Через несколько лет сигнал Cosmic Call повторили, адресуя уже пяти звездам вместо четырех. В нулевых было создано «Детское послание» (с музыкой, сыгранной на терменвоксе, и приветствиями, которые записали подростки из России) и Message from Earth — излучение, направленное к звезде Глизе 581.

Отдельно имеет смысл упомянуть сайнс-арт-проект художника и исследователя Джо Дэвиса «Вагинальная поэтика». Под впечатлением от того, как несправедливо обошлись с женщиной, изображенной на пластинке «Пионера», он решил передать в космос записи вагинальных сокращений, созданные с помощью балерин Бостонского национального балета.

По мысли художника, это символизировало «женское дыхание Земли», которое отправится к звездам, включая Эпсилон Эридана и Тау Кита. Работая в MIT, Дэвис сумел провести пробную трансляцию, однако американские ВВС тут же прикрыли проект.

Сможем ли мы понять друг друга

Несмотря на споры вокруг содержания посланий, есть основания полагать, что переживания людей по поводу репрезентации их половых органов интересны только самим людям. Если бы дискуссия вокруг пластинок «Пионера» развернулась сейчас, мы точно не избежали бы обсуждения, насколько разнообразны в расовом и гендерном отношении должны быть показанные инопланетянам земляне. Однако проблемы, которые поднимает возможность контакта, выходят далеко за пределы текущей социальной повестки.

Пластинки «Пионера» еще в 1970-х годах критиковались за излишний антропоцентризм. Даже не все ученые, на которых проводился эксперимент, сумели верно расшифровать послание.

Группа Сагана приняла решение разъединить мужчину и женщину, чтобы инопланетяне не приняли их за двутелое существо, однако при этом была уверена, что те поймут смысл стрелки, кружочков, соотношений, да и вообще будут иметь представление о том, что такое мимесис и схемы.

Даже в научно-фантастическом романе Сагана кодом для понимания происхождения Вселенной стало математическое понятие — как на средневековой миниатюре, где бог-геометр творит мир с помощью циркуля. Безграничная вера в человеческий разум сочетается здесь с убеждением, что язык точных наук универсален. Это долгое время было общим местом для сай-фая: азбука Морзе или числовые последовательности помогают наладить общение. Математик Ханс Фройденталь даже создал для разговоров с инопланетным разумом специальный математический язык линкос.

Тем не менее из антропного принципа следует, что мы можем сильно переоценивать самоочевидность точных наук: доступная нашему пониманию и восприятию природа сделала нас такими, какие мы есть.

Даже за историю человеческой мысли фундаментальные принципы физики несколько раз потрескивали и ломались, переживая революцию — что уж говорить о взаимодействии с «науками» других форм жизни. Физик-теоретик Фрэнк Вильчек предполагает, что, если бы составлением учебников занимались достаточно эволюционировавшие животные, их описание законов физики было бы совсем иным.

Неудивительно, ведь умвельт разных живых форм существенно отличается. Современные этологи, например Франс де Вааль, обращают внимание на то, что традиционные «задачки», которые даются животным, чтобы определить их интеллект, часто не учитывают особенностей конкретного вида и придуманы под влиянием наших антропоморфирующих представлений. Словом, пока что наши попытки наладить общение с другими существами, населяющими Землю, довольно скромны.

Нерешенные коммуникационные задачи существуют даже внутри нашего собственного вида: иногда мы оказываемся настоящими инопланетянами друг для друга.

Когда-то лингвисты считали, что человек учится языку, однако языковед и философ Ноам Хомский предположил, что способность к речи — часть биологии и мышления. Ведь умение даже самых маленьких детей создавать высказывания выходит за рамки простого повторения, как у попугаев. По Хомскому, это доказывает существование универсальной грамматики: у людей, в отличие от сигналов, которыми обмениваются животные, есть рекурсия (создание связей между высказываниями через «вложение» одного в другое).

На сегодняшний день у теории Хомского есть критика, основанная на том, что некоторые языки очень не похожи друг на друга и почти не имеют общих универсальных принципов. Отдельные национальные языки и вовсе рушат представления о базовых категориях мышления. Например, в языке народа пираха, который описал лингвист Дэниел Эверетт, нет числительных, направлений, цветов, времен, а также, вероятно, рекурсии. Согласно Эвретту, иногда картина мира одного народа совершенно не может быть описана на языке другого.

Предполагается, что обитателей других планет будет исследовать экзобиология (парадоксальная тем, что пока не имеет своего предмета изучения) или гипотетическая наука когнитивная астробиология. Тем не менее представители других наук напоминают: на сегодняшний день мы мало что знаем о мышлении животных, а зачастую не можем объясниться с соседними народами.

И при этом замахнулись на космос, отправив туда изображения и сигналы, о содержании которых сами не смогли договориться.

Опасны ли они и почему молчат

Еще один вопрос, кроме принципиальной возможности понимания, — безопасность. Не похоже ли человечество, выбалтывающее всё о себе в бескрайний космос, на ребенка, который разговаривает с незнакомцами, называя свое имя, адрес и телефон? Мы ведь не зря учим детей так не делать. Несмотря на то, что «Война миров» Герберта Уэллса была написана в конце ХIХ века, земляне, кажется, не сделали никаких выводов и продолжают верить, что разумные инопланетяне окажутся дружественными.

Стивен Хокинг, например, был критически настроен по отношению к активному желанию привлечь к нашей планете внимание. По его мнению, контакт с более развитой цивилизацией может быть опасен в той же мере, в какой для индейцев оказалось разрушительным прибытие Колумба.

И даже не потому, что нам подкинут отравленные оспой одеяла, а потому, что наш собственный шок будет слишком велик, и понять всё мы не сможем. Не отказываясь от идеи общения в принципе, Хокинг предложил потерпеть и достичь зрелости. В конце концов, даже президент Картер в своем послании иным мирам честно заявлял, что наша цивилизация пока несовершенна.

Сюжеты о мудрых, цивилизационно превосходящих нас существах вторят архетипическим историям о божествах, приходящих с неба. Согласно испанским источникам, народ Монтесумы, встретившись с Кортесом, решил, что пришельцы явились от бога Кецалькоатля. Вне зависимости от того, насаждалась ли эта точка зрения самими испанцами, результат для коренного населения оказался плачевным.

Представители народа Меланезии вписали самолеты с продуктами в традиционную мифологию, создав карго-культ, или же «культ даров небесных». В его основе лежит убеждение, что, подражая действиям пришельцев, можно вступить в контакт с духами и привлечь больше благ. Для этой цели из палок и веток строятся детальные модели самолетов, а сами аборигены имитируют военные учения, подсмотренные у американцев. Местным жителям действительно достались «небесные дары», однако смысл происходящего они истолковали в меру собственного понимания.

Профессор физики и писатель Дэвид Брин считает, что земные сигналы могут действительно привлечь внимание, только вот не факт, что оно будет нам приятно.

В околонаучных дискуссиях и прессе проекты по поиску внеземного разума изображаются как смелое выражение экспансии человеческого разума. Вместе с тем ученые неохотно поддерживают дискуссии о том, какими могут быть результаты, оставляя истории про вторжения захватчиков фантастам и уфологам.

Проекты METI могут иметь серьезные последствия для человечества. Поэтому такой важный шаг, как активный поиск, должны предварять междисциплинарные дискуссии с участием экзобиологов, биоастрономов, эволюционных биологов и историков.

Отдельно Брин упоминает о том, что в российской практике поддержка посланий в космос, судя по всему, основана на сформированной в советское время уверенности, что все развитые цивилизации должны по определению быть альтруистическими.

Автор книги «Ружья, микробы и сталь» эволюционный биолог Джаред Даймонд в работе «Третий шимпанзе» пишет:

«Меня поражает, что астрономы, стремящиеся потратить сто миллионов долларов на поиски инопланетной жизни, ни разу не задумались над самым очевидным вопросом: что произойдет, если мы найдем ее, или если она найдет нас?»

Вопрос актуален, учитывая, как люди обошлись с видами, обладающими высоким интеллектом, но не имеющими наших технологий — обыкновенными и карликовыми шимпанзе. А именно — принялись их отстреливать, препарировать и сажать в клетки.

Впрочем, возможно, нам повезло, и с нами просто никто не хочет разговаривать. Существует теория, что, даже если за пределами Земли есть развитые формы жизни, мы никогда не вступим с ними в контакт.

Парадокс Ферми (названный по имени физика Энрико Ферми), который также называется парадоксом «великого молчания», заключается в следующем: если во Вселенной действительно есть развитые цивилизации, почему мы с ними до сих пор так и не познакомились?

Вариантов ответа на проблемный вопрос множество: наше одиночество во Вселенной, необходимость подрасти, чтобы войти в клуб продвинутых цивилизаций, техническая невозможность связи из-за огромных расстояний, а также различные теории заговора, согласно которым контакт уже состоялся, но держится в тайне. Одна из версий: инопланетяне из-за иного уровня развития или принципиальных различий в восприятии просто нами не интересуются. Поэтому космос до сих пор остается молчаливым пространством, где, как гласит слоган «Чужого», никто не услышит твой крик.

Научно-фантастические варианты контакта

Пока ученые сдержанно говорят о возможных сценариях контакта, фантасты обдумывают их вовсю. Создание образа внеземной формы жизни дает огромный простор для фантазии, однако то, что получается в результате, сообщает в первую очередь о наших собственных надеждах и страхах. Инопланетяне за историю сай-фая бывали и добрыми антропоморфными атлантами, и опасными монстрами, которые устраивают земным астронавтам кровавый боди-хоррор.

В общем, все концепции контакта можно разделить на «хорошие» и «плохие». Однако считать, что хороший вариант — это дружба и сотрудничество, а плохой — звездные войны с захватчиками, было бы слишком просто.

Даже те сюжеты, в которых контакт состоялся и оказался опасным (скажем, космическая империя отправляет на нас армаду или гигантские арахниды мешают землянам колонизировать планеты), — зеркало уже известных нам отношений с соседними обществами или дикими животными.

Зачастую ранняя фантастика, в особенности советская, была утопичной. «Аэлита» Алексея Толстого рассказывает о классовой борьбе среди марсиан и любви землянина с прекрасной аборигенкой. Гуманистическая концепция фантаста Ивана Ефремова, который был уверен, что человек по своей природе добр, предполагает, что мы встретим таких же духовно чистых и прекрасных физически космических друзей, чтобы вместе строить идеальное общество. Культура высокоразвитых инопланетных цивилизаций через такую оптику видится подобием земной античности. Вернее, ее идеализированным вариантом, без рабства, но с высокими технологиями.

Другие авторы создали экзистенциальную фантастику, в которой столкновение с инопланетянами — прежде всего вызов для самого человека. С такой точки зрения контакт с иным разумом может потребовать от землян изменения мышления, пересмотра привычной субъективности и принципов познания. Позитивный взгляд на это состоит в том, что другие цивилизации изменят нас, подарив новые органы чувств и способы восприятия.

В романе Карла Сагана «Контакт» и одноименном фильме с Джоди Фостер из космоса приходит схема создания машины, которая поможет землянам вступить в общение с иным разумом. Совершив путешествие в другие измерения, земляне встречают в мирах-симуляциях существ, которые, чтобы лучше понять людей, принимают форму их близких. В случае с главной героиней Элли — это ее умерший отец. Земляне входят в новую фазу социального развития, объединив усилия ради строительства машины, а Элли осознает, что в основе Вселенной лежит великий божественный замысел.

Другая история о контактере, мировоззрение которого меняется, открывая путь к неизведанному и чудесному, — в рассказе «История твоей жизни» Теда Чана, по которому был снят фильм «Прибытие». Лингвистка Луиза Бэнкс пытается расшифровать письменный язык пришельцев, в котором нет привычного для нас порядка слов и линейного понимания времени. Обучившись основам этого языка, она начинает, как инопланетяне, воспринимать прошлое, будущее и настоящее одновременно.

Однако в любой меняющей сознание практике возможен бэд-трип, когда разум мучительно пытается осмыслить то, что выходит за его рамки, и от этого трещит по швам.

«Малыш» братьев Стругацких — человеческий ребенок, которого приютили негуманоидные существа, — оказывается глубоко чуждым для людей, которые не в состоянии даже разобраться, имеют ли они дело с телами аборигенов или с их техническими средствами. В «Эдеме» Станислава Лема земные ученые переживают настоящий нервный срыв, пытаясь понять смысл инопланетных технологий и социальных процессов.

Апофеозом сюжета о проваленном контакте стал «Солярис», рассказывающий, как непознаваемый живой океан изводит астронавтов игрой форм, не давая никаких ключей к пониманию и в конечном счете оставляя людей один на один с их собственным выпотрошенным подсознанием. Карл Саган почему-то предполагал, что контактерам будет приятно встретиться с образами утраченных значимых людей, но Лем придерживался иных взглядов.

Чем больше мы узнаем о работе нашего сознания и его «трудных проблемах», тем сложнее становятся вопросы в историях о контакте.

Питер Уоттс в романах «Ложная слепота» и «Эхопраксия» моделирует ситуацию, при которой человечество пытается наладить общение с тем, что неверно было бы назвать даже иным разумом: речь идет о высокоразвитой форме жизни, лишенной квалиа, уникальных переживаний. Сигналы, посылаемые людьми, и всякая сознательная деятельность воспринимаются как вредная помеха или вирус.

В свете такого подхода крайне иронично звучат слова с золотой пластинки «Вояджера»:

«Это подарок от маленького далекого мира: наши звуки, наша наука, наши изображения, наша музыка, наши мысли и чувства».

***

Если пока что наука не может разобраться, как устроено человеческое «я» и откуда берется феноменальный опыт, то что нам писать в условной графе «о себе», заполняя анкеты для вступления в галактические союзы? Чтобы создать представление о том, что значит быть человеком, явно недостаточно изображений наших тел и даже нашей лучшей музыки.

Тем не менее что-то заставляет нас хотеть быть замеченными: несмотря на то, что встреча с принципиально новым опытом может обернуться потерей того, что мы считаем собой. Возможно, Станислав Лем был прав, говоря устами Снаута: «Мы в глупом положении человека, рвущегося к цели, которой он боится, которая ему не нужна».