Баптисты, штундисты, пашковцы. Как в Россию второй половины XIX века приходил европейский протестантизм

Если пиетисты Европы были движением, возникшим внутри протестантизма, то появившиеся под их влиянием российские штундисты православие покидали. Об этом и других протестантских религиозных движениях России позапрошлого века и их наследии рассказывает Филипп Никитин.

Западноевропейские христиане в лице протестантов влияли на Россию в различных сферах и контекстах. Историю этого воздействия в XVI — первой половине XIX века описал журналист и популяризатор науки Андрей Резниченко в книге «Империя протестантов». Наименее известно в российском обществе влияние, которое оказали западные христианские идеи на население Российском империи во второй половине XIX века. Это влияние ощущается до сих пор — в современной России существует ряд религиозных сообществ, возникновение которых стало возможным, в частности, благодаря этим идеям.

Предыстория

Историк Сергей Исаев в книге «Европейская реформация и ее возможные аналоги в России» приводит некоторые примеры влияния Реформации на Россию. Оно выражалось в том, что на протяжении почти ста лет (1745–1842) в духовных учебных заведениях православной церкви основное богословие изучалось по лютеранским учебникам. Книга лютеранского богослова Иоганна Арндта «Об истинном христианстве» «воспринималась как православная книга, которую каким-то непонятным образом смог написать лютеранин». О рецепции его труда говорит и редакционный текст к изданию 1906 года:

«О том, что настоящее сочинение является строго-православным во всех своих частях и в каждой строке, — едва ли нужно и говорить».

Восприятие Реформации в России имело свою специфику, о ней Сергей Исаев пишет следующее:

«Влияние упомянутых выше протестантских сочинений и идей имело место, но воспринималось не как реформационное влияние на православие, а как подкрепление православия духовным наследием древней (или неразделенной) церкви, передаваемым через каналы реформационного происхождения. Аналогично воспринимались в России XIX в. и мистические сочинения баптиста Джона Буньяна: „Путешествие пилигрима“ и „Духовная война“».

Вместе с вопросом влияния Реформации поднимается и вопрос о том, была ли в православной России своя Реформацию. Среди тех, кто убедительно отвечает на него, — историк Сергей Жук со своей книгой «Забытая российская Реформация».

Историк Михаил Дмитриев, рецензируя книгу Жука, так пишет о Реформации в российском контексте:

«Что же такое reformation в контексте православной традиции? Приложимы ли западные критерии к религиозному опыту „реформационных течений“ в православных обществах? Констатируя отсутствие сколько-нибудь весомых аналогий протестантизма в русской истории, обычно говорят: „Реформации в России не было — это признак ее отсталости“. Да, Россия была отсталой, но Реформации не было в России не потому, что Россия была „отсталой“, а потому, что ее не могло быть в православной культуре, которая развивалась в соответствии со своей собственной, не-западнохристианской логикой и для которой коренные вопросы западной Реформации были чужды по определению».

Генезис

Во второй половине XIX века на просторах Российской империи возникло три религиозных движения — баптизм (Кавказ), штундизм (юг России), пашковство (Петербург).

Православные миссионеры отнесли участников этих движений к рационалистическому сектантству, современные академические исследователи именуют их евангельскими верующими, или евангеликами.

Среди весомых причин возникновения этих религиозных сообществ — духовные искания жителей России; кризис православной церкви, из-за которого духовенству не удавалось ответить на эти искания; западные христианские идеи и проповедники, на которых стало обращать внимание население империи. На эти реалии, которые в той или иной мере проявлялись в разные периоды истории России, наложилось издание христианских текстов на русском языке: в 1863 году был опубликован Новый Завет, в 1876 году издается Библия. Историк и братский меннонит Йоханнес Дик на примере крестьян юга России следующим образом показывает, как Библия влияла на возникновение конфликта с православной церковью:

«Роль Писания в штундистских кругах составляла главный камень преткновения в их спорах с Православной церковью. Очень скоро штундисты отвергли все религиозные практики, прямое обоснование которых они не нашли в Библии. Даже высокие православные иерархи признавали, что глубокий символизм Православной литургии был абсолютно неизвестным простым крестьянам, которые сравнивали все с Библией».

Влияние контекста проявилось и в отмене крепостного права. Это событие способствовало подъему самоопределения крестьян, Манифест об отмене крепостного права подготовил социальную среду для духовного пробуждения, а также подтолкнул к поиску нового самосознания значительное количество крестьян Российской империи.

Пашковцы, баптисты и штундисты имели много сходств в богословии, богослужебной и личной духовной практиках. Это, в частности, послужило причиной, по которой штундизм влился в баптизм, а пашковцы стали частью евангельского христианства. Еще одна причина — институализация. Штундистам и пашковцам ее не хватало. В 1884 году был создан Союз русских баптистов, баптисты имели свое вероучение и строгий церковный порядок. В 1909 году создается Всероссийский союз евангельских христиан. Евангельских христиан также отличало наличие вероучения и церковных правил. В 1944 году баптисты и евангельские христиане объединились во Всесоюзный совет евангельских христиан и баптистов (ВСЕХБ).

Религия сердца на юге России

Яркий пример влияния западного христианства на население Российской империи — распространение на ее территории пиетизма. Это явление духовной жизни возникло в XVII веке в Германии в качестве ответа на падение религиозности и формализацию жизни христиан реформатского и лютеранского исповеданий. Пиетизм обращал внимание на личное благочестие, практическую жизнь христианина, его непосредственную связь с Богом и противопоставлял себя догматическому богословию.

Не прошел пиетизм и мимо протестантов, населявших Россию, — лютеран и реформатов. Они делились этой идеей не только с прихожанами своих приходов, но и со своими соседями — крестьянами юга России. Ярким проповедником этого явления духовной жизни был лютеранский пастор Эдуард Вюст.

О том, что из этого всего вышло, Йоханнес Дик пишет так:

«Пробуждение среди русских и украинских крестьян на Юге России привело к штундистскому движению, которое было тесно связано с пиетизмом их немецких соседей. Общим для обеих было общение среди обращенных душ, общение, которое ценилось очень высоко и основывалось на их отношениях с Господом. Это общение в итоге придало уникальный характер баптистам на Юге России и определило жизнь этих новых сообществ веры».

Так родился штундизм, который представлял собой восприятие пиетизма населением Российской империи. Термин «штундизм» происходит от немецкого слова Stunde, которое означает «час». В этот час штундисты собирались на богослужение.

Вернемся к пиетизму. К его характерным чертам относятся:

  • активность прихожан церкви;
  • концентрация на личной вере и ее проявлении в жизни христианина;
  • переживания и личный опыт (как главные проявления веры);
  • общение христиан.

Пиетизм представлял собой надконфессиональную надстройку и являлся движением мирян в лоне конкретной церкви — пиетистом мог быть баптист, лютеранин или меннонит.

Пиетисты собирались вместе, читали и размышляли над библейскими текстами, совершали молитвы и пели христианские песни. Для них был важен личный опыт переживания Бога. В этом они противостояли мейнстриму — членам своих церквей, формально исповедующим веру.

Ключевым составляющим пиетизма является обращение — яркое эмоциональное переживание, итогом которого является уверенность человека в прощении грехов и наличии спасения. Значимым для пиетистов был библейский термин «рождение свыше», или «возрождение». В социологии религии наиболее близким к этим двум христианским понятиям будет термин «религиозная конверсия». В Энциклопедическом словаре социологии религии он характеризуется так:

«Конверсия сопровождается переменами в ценностях, понятиях и образцах поведения ее субъекта (metanoia, или деятельное раскаяние), благодаря чему обеспечивает достижение особой интеллектуальной и нравственной проницательности (epopteia, или способность видеть), в свою очередь открывающей перспективу избавления от тягот и тревог повседневной жизни <…> Для богословия, как академического, так и популярного („самодеятельного“) конверсия — результат экзистенциальной встречи человека и Бога, иногда даже непосредственной интервенции Бога в повседневную жизнь, событие, заведомо выходящее за границы рационального».

Возрождение, обращение и религиозную конверсию объединяет одно — внутренняя трансформация человека.

Периодическая печать неоднократно публиковала материалы о штундистах. Так, «Елисаветградский вестник» в 1877 году сообщал:

«Но что сказать о штундизме, которым в последнее время возмущена наша православная церковь? Неужели проживающие в России немцы имели такое сильное влияние на духовную жизнь русского народа <…> Все знающие штундистов считают их за людей честных, трезвых, умных, трудолюбивых, за передовых людей крестьянского сословия… Действительно, во всем этом им нельзя отказать: нужно быть слишком озлобленным против них, чтобы относиться с презрением к людям, вечно занятым работаю, а всякое свободное время посвящающим на грамоту <…> Штундизм в настоящее время сильно развивается на юге России — в губерниях Киевской и Херсонской: здесь есть села, где большая часть населения — штундисты».

Ярким проводником пиетистской духовности был Карл Бонекемпер. Херсонский губернатор в 1869 году доносил о нем министру внутренних дел так:

«Главный деятель этого [штундистского] братства в настоящее время реформатский пастор колонии Рорбах Бонекемпер, человек весьма замечательный, сын рорбахского колониста, много путешествующий, долго живший в Америке и всего себя посвятивший распространению христианства между теми, которых он считает, несмотря на носимое ими название христиане, лишенными благ истинной веры. Поселившись в колонии Рорбах, он видел, как сам говорил, что окрестные русские поселяне погружены в полное невежество; в праздничные дни вместо того, чтобы молиться, пьянствуют; о религиозно-нравственных законах понятия не имеют и при беспорядочности жизни своей не могут достигнуть и материального благосостояния. Поэтому он, как миссионер христианства, поставил себе задачею поднять их путем религиозного образования, сделать из них христиан по сердцу, а не по наружным обрядам и имени только…».

Общение верующих во многом определяло штундизм. Йоханнес Дик отмечает:

«Штундизм был, прежде всего, движением, основанном на общении. Доктринальные размышления были делом отдаленного будущего; на повестке дня стояли рассказы о личной вере и взаимное ободрение <…> Общение стало источником силы штундистского движения, начиная с его возникновения».

Штундисты не полностью переняли идею своих соседей-протестантов. Пиетизм являлся надконфессиональным явлением и не предполагал выхода пиетистов из церкви, к которой они принадлежали. В случае со штундистами произошло обратное: они покинули православную церковь. Это произошло потому, что православная церковь отвергла активность мирян — крестьян юга России. Пиетистский подход хорошо работал в лютеранской и реформатской церквах, в англиканской церкви он проявлялся в виде Низкой Церкви (Low Church) с акцентами на личном обращении и благочестии. С пиетизмом же православная церковь вступила в конфликт.

В поисках Бога

Штундисты писали рассказы об обращении. Вот как выглядит рассказ известного штундиста Михаила Ратушного:

«…когда настало мне 16 лет, тогда я поступил на барщину, проводил жизнь свою во мраке до 19 лет, потом женился. По воскресным дням утром молился из святцев, акафисты, свечи святил, ладаном курил, любитель я был поклоняться, не зная кому. После моего моления я всегда ходил в шинок, где пьяницы и разврат, и этого я был любитель. Мой помещик отдал мальчика для обучения сапожной работы в г. Вознесенск на 5 лет, этот сапожный мастер был немец, и у него была теща, старуха, вдова [пиетистка], [она] чтила Господа и передавала Божественные слова на немецком наречии Иосифу Ивановичу Онищенко. Этот мальчик был опытный человек, знал немецкий язык <…> по прибытии Онищенко в д. Основу он был весьма развратной жизни, и я к нему прилепился всем сердцем, прожили мы в этом разврате несколько времени, потом же Онищенко стал напоминать мне про Бога и про закон Божий, и еще душа моя более прилепилась к нему, и остепенились от разврата и сделались верными друзьями <…> с тех пор начал я спрашивать у людей из немецкого племени, потому что я знал, что русский народ не знает про Бога и про его закон, когда немцы приезжали до трактира, там я спрашивал у них, как можно спастись <…> потом встретился мне старик немец [пиетист] и тот сказал мне: купи Библию и читай, кто будет тебе говорить, как написано в Библии, того принимай. Тогда я имел надежду такую: куплю Библию и буду спасен <…> Я обратился к тому старику, который советовал купить Библию, и он мне преподал наставление, и я часто носил свою Библию, напечатанную на славянском языке. Я малоросс, трудно было понимать, пока свет не озарил сердце мое. В 1860 году на новый год Господь дал мне радость, что грехи мои омыты кровию Иисуса Христа, старший брат спрашивал, отчего ты так весел, я ему отвечал, так дал мне Господь».

Рождение свыше неоднократно упоминается в Библии. Вопрос возрождения, согласно каноническим христианским текстам, является очень значимым для человека в вопросе его личного спасения.

В Евангелии от Иоанна содержатся такие слова Иисуса, обращенные к фарисею Никодиму:

«…истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия <…> истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие».

О внутренней трансформации человека, приходящей с возрождением, апостол Павел писал так:

«Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое».

Спасен, спасен!

Штундисты свидетельствовали о своем личном спасении, они говорили об этом факте духовной жизни при взаимодействии с людьми вне сообщества штундистов. Йоханнес Дик отмечает:

«Все, кто стоял у колыбели русского и украинского баптизма, включая Федора Онищенко и Михаила Ратушного, пережили факт личного спасения. Это переживание стало для них самым главным основанием и самым сильным аргументом веры, какой только они могли предъявить своим противникам. В то же время именно этот момент лично пережитого противникам было понять труднее всего. Это принципиальное непонимание наложило свою печать на всю последующую историю баптистов на Юге России».

Штундисты перешли в баптизм не без влияния меннонитов — представителей Радикальной Реформации, живших на территории Российской империи с конца XVIII века. Большую роль в этом сыграл братский меннонит Иоганн Вилер.

Переход происходил посредством принятия от баптистов того, чего не было у штундистов, — крещения погружением в осознанном возрасте и установленной структуры руководства общинами. В 1869 году братский меннонит Абрам Унгер крестил штундиста Ефима Цымбала: штундизм встал на рельсы баптизма. Историк и пресвитер баптистской общины Иоганн Прицкау (1842–1924) в работе «История баптистов в Южной России» писал об этом так:

«Таким образом, этот большой праздник крещения стал поводом к чудесному началу баптизма в кругах верующих среди русской национальности, которые уже в то время находились в большом количестве в городах, населенных пунктах и в селах на Херсонщине и соседних губерниях, и были известны под именем „штундисты“».

Йоханнес Дик пишет о влиянии братских меннонитов на штундистов в контексте церковного устройства следующее:

«Первые русские штундистские сообщества на Юге России <…> стали баптистскими, следуя примеру братских меннонитов и их паттернам (формам) организации церковной жизни. Их частью было специфическое понимание братства, зафиксированное в первом официальном документе баптистского сообщества, подготовленного Вилером. Воспринятые паттерны (формы) братства, по мере их развития, становились ярко выраженными атрибутами новой конфессии».

Крестись, но только осознанно!

Такую идею стали распространять во второй половине XIX века рабочие и крестьяне на Кавказе. Это были русские баптисты, которые появились на этой территории не без влияния западноевропейского христианства.

Баптизм возник в Англии и Нидерландах в XVII веке на основе богословского наследия анабаптистов, меннонитов и английских пуритан. Ярким маркером идентичности баптистов является крещение по вере в осознанном возрасте. Именно через крещение человек получает членство в баптистской церкви.

Начало русскому баптизму было положено 20 августа 1867 года. Именно тогда русский богоискатель и молоканин Никита Воронин был крещен немецким баптистом Мартином Кальвейтом в Тифлисе. Немецкие баптисты жили на Кавказе как минимум с 1862 года.

Воронина с Кальвейтом свел Яков Деляков — несторианин, получавший поддержку от Американского пресвитерианского миссионерского общества. Через несколько лет Воронин создал русскую баптистскую церковь. Один из ее членов, Василий Павлов, поехал учиться богословию и немецкому языку в Гамбург. Затем он был рукоположен на служение проповедника Иоганном Онкеном — видным немецким баптистским пастором и основателем движения континентальных баптистов. Павлов перевел на русский язык гамбургское исповедание веры баптистов. Этот русский баптист стал активно внедрять модель германской баптистской общины в Российской империи. Влияние гамбургской модели баптизма на русский баптизм прослеживалось, например, на уровне церковных правил.

Христианство, которое заметно

Пашковское движение, возникшее в среде высшего столичного общества, также испытало на себе влияние западного христианского мира. Английский проповедник лорд Редсток в 1874 году приехал в Петербург и стал проповедовать схожую с пиетизмом идею. В англо-саксонской культурной среде она получила название евангеликализма (evangelicalism). Как и пиетизм, она являлась надконфессиональной. Последнее определение евангеликализму дал Дэвид Беббингтон в 1989 году. Сейчас оно считается классическим. Согласно исследователю, евангеликализм определяют четыре характеристики:

  1. конверсионизм — вера в то, что жизнь человека должна быть изменена благодаря вере;
  2. библеизм — центральная роль Библии в жизни христианина, особенное почитание канонических текстов;
  3. крестоцентризм — акцент на кресте Христовом: подчеркивание значимости и центральности жертвы Иисуса на кресте;
  4. активизм — религиозная и социальная активность: выражение Евангелия в действии.

Последователями проповедуемого Редстоком учения стали известные в высших петербургских кругах люди. Например, княгиня Наталья Ливен, граф Алексей Бобринский — правнук Екатерины II и бывший министр путей сообщения, Василий Пашков — один из крупнейших землевладельцев своего времени в России, полковник гвардии в отставке. К пашковскому движению присоединились и представители других социальных групп.

Пашковцы из высшего общества занимались благотворительностью и просвещением. Они основали «Общество поощрения духовно-нравственного чтения» и выпускали журнал «Русский рабочий». В доме Василия Пашкова размещались: народная столовая, мастерская для бедных женщин, бесплатная больница, дневной приют, еженедельный базар для бедняков. Больше шести лет Пашков проводил в своем доме религиозные беседы, на которые приходило очень много людей из самых разных социальных групп. На одну беседу в 1880 году пришло более 1500 человек.

Народник и исследователь религиозного диссидентства Александр Пругавин так писал об одной такой беседе:

«Склонивши голову на евангелие, он [Пашков] произносит: „Господь Бог да благословит наше чтение“ <…> Все развернули евангелие, а он начинал читать — с чувством, отчетливо, внятно… За чтением следовало объяснение прочитанного; <…> Вся его речь или, вернее, проповедь, состояла главным образом в развитии той мысли, что для спасения души необходимо исполнение всех заповедей, всего закона божия, что тот, кто не исполнит хотя одну заповедь — проклят. Это проклятие может быть снято только верою и покаянием. Вера важнее всего; мало быть добродетельным, безупречной нравственности человеком, необходимо быть верующим <…> Так как мы все и постоянно прегрешаем, то поэтому нам необходимо покаяться, „нужно стучаться в сердце Господне и Он раскроет нам его“».

Основной мотивацией пашковцев в их многосторонней социальной и религиозной деятельности была проповедь Евангелия.

Специалист в области изучения богословского наследия Редстока Андрей Пузынин так пишет о христианской традиции, которую Редсток принес высшему петербургскому обществу:

«Евангелическая традиция, принесенная в Россию Рэдстоком <…> имела явно британское протестантское происхождение. Богословие и практика библейского толкования Рэдстока могут быть верно поняты в свете богословского и социально-политического развития Британии с конца XVIII столетия <…> Рэдсток был типичным евангелическим проповедником викторианской эпохи, чье мировоззрение и практики были сформированы евангелическими потоками того времени <…> [автор предлагает] рассматривать миссию Рэдстока в имперской России как столкновение византийской и протестантской богословских парадигм. Каждая из этих парадигм имела свое богословие, герменевтику, экклесиологические практики и геополитический заряд».

«…да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе…» — такими словами, согласно Евангелию от Иоанна, Иисус обращался к Богу-Отцу. В XIX веке вопрос единства верующих стал беспокоить представителей некоторых христианских конфессий, в особенности баптистов, англикан, пресвитериан и методистов. Как итог — в 1846 году в Лондоне был создан Всемирный евангельский альянс. Он представлял собой надконфессиональную платформу, его членами были отдельные верующие, а не церкви и христианские организации. Помимо совместного распространения евангельских идей, значимой целью альянса было содействие единству верующих.

Это христианское движение оказало влияние на пашковцев. Членами альянса были Редсток и Пашков. Последний «перенял типичные для Альянса и протестантской Европы методы распространения нового учения». Яркое проявление идеи единства верующих, проповедуемой альянсом, можно увидеть в конференции, которую в 1884 году в Петербурге организовали Пашков и его единоверец Модест Корф. Письма-приглашения были разосланы штундистам, меннонитам, баптистам, молоканам и евангельским христианам-захаровцам. Цена, которую Пашков заплатил за желание единства, была высокой: в этом же году он был изгнан из России.

«Старайтесь иметь… святость, без которой никто не увидит Господа», — с такими словами, согласно Библии, апостол Павел обращался к евреям. Идея святости была близка христианам в разные времена и эпохи. Исключением не стал и XIX век. В 1870-х годах в Англии зародилось христианское движение, получившее название Кесвикской конвенции святости. Участники движения считали, что:

  • греховной природе нужно противостоять;
  • христианин не должен идти ни на малейший компромисс с грехом;
  • христианину недостаточно получить только спасение, за ним должен следовать путь освящения;
  • жизнь верующего должна сопровождаться принятием силы свыше для служения;
  • верующий должен позволить Христу жить через него;

Участники движения заявляли о полной зависимости от Христа в отношении личной святости, благополучия, материальных потребностей и физического здоровья. Кесвикские богословы говорили о крещении Святым Духом, которое дает верующему духовную силу для служения. Они рассматривали его как отдельное духовное переживание, которое следует за возрождением.

Пашковцы переняли идею Кесвикской конвенции святости через лорда Редстока, Отто Штокмайера, Джесси Пенн-Льюис и Фридриха Бедекера — зарубежных проповедников, приезжавших в Петербург.

Кесвикская конвенция святости оказала влияние на Ивана Каргеля (1849–1937) — самого влиятельного богослова из российской евангельско-баптистской среды. Он стал главным проводником этой идеи в России и СССР. Его биограф пишет:

«Уникальное выражение евангельской духовности Ивана Каргеля, с заметной тенденцией к догматам богословия святости из учения Кесвика, оказало определенное влияние на формирование духовности евангельских христиан русскоязычного мира <…> Каргель взял евангельскую весть и, в частности, понимание святости — у Кесвика и согласовал их таким образом, что его учение стало отвечать нуждам русской души. К классическим выражениям Кесвика он добавил свои уникальные идеи, из которых самая заметная — это роль страданий в процессе освящения».

Церковь, свободная от государства

Влияние западных христиан на евангельских верующих России прослеживается и на уровне передачи новой для них типологии религиозного сообщества. Речь идет о свободной церкви (Free Church / Freikirche / Believers’ Church). Эта типология непривычна для российского общества, в том числе для отечественной академической среды. Для тех и других привычным является деление христианского мира на православие, католицизм и протестантизм. В современной западной типологии ситуация иная, в ней активно используется понятие «свободная церковь». К ней относятся и баптисты, штундисты, пашковцы.

Главная идея свободной церкви заключается в ее отделении от государства, она противопоставляется государственной или народной церкви (Volkskirche / National Church). Свободная церковь как новый церковный тип появилась в первой половине XVI века, ее родоначальниками стали анабаптисты.

Принципиальное отличие свободной церкви выражалось в том, как человек становился ее частью. Вхождение в церковь осуществляется сознательно и в индивидуальном порядке, в форме крещения взрослых. В концепции свободной церкви отсутствует деление на клириков и мирян. Свободные церкви выбирают руководство из собственной среды, которое несет ответственность перед членами церкви (а не перед архиепископом/консисторией, как в государственных церквах). Руководитель свободной церкви является первым среди равных. Свободная церковь представляет собой религию мирян.

О свободной церкви применительно к евангельским верующим второй половины XIX века на русском языке наиболее подробно пишет Йоханнес Дик. Его текст под названием «К истории понятийного аппарата языка описания свободных церквей в Западной Европе и России» был опубликован в сборнике «История понятий».

Влияние и самобытность

Воздействие западноевропейских христианских идей на евангельских верующих во второй половине XIX века закономерно ставит вопрос о том, насколько самобытно было возникновение евангельского движения в России. Ответ на него в 2012 году дал историк и доктор философии (PhD) Константин Прохоров:

«…нисколько не отрицая значимости „иностранного фактора“ в формировании первых отечественных евангельско-баптистских общин, важно видеть их неоднородность, допускающую как прозападные, так и почвеннические тенденции, и примеры прямых или опосредованных заимствований европейских протестантских идей — уравновешивать известной самостоятельностью „встречных течений“ бесчисленных славянских богоискателей, избирательным подходом российских сектантов к классическим протестантским доктринам и богослужебной практике и, конечно, не забывать об их собственном, русском „выборе веры“…».

Западные христианские идеи: наследие

Традиции пашковцев, баптистов и штундистов не исчезли. Сегодня преемники этих религиозных сообществ, евангельские христиане-баптисты, проживают во многих населенных пунктах нашей страны и представлены рядом союзов. Идеи пиетизма, евангеликализма и свободной церкви всё так же близки им, об этом они проповедуют со своих кафедр. Не забывают они и о своих предшественниках. Память о прошлом у них осмысляется теологически, со ссылками на библейские тексты. Классическим является следующий:

«Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их».

Послесловие

Влияние западноевропейского христианства на религиозное диссидентство в России продолжалось и в начале XX века. Примером может послужить возникновение пятидесятничества. Историк Владимир Степанов в своей книге о пятидесятничестве в России пишет:

«Вероятно, первым пятидесятническим проповедником, приехавшим в Санкт-Петербург, был Монкур Ниблок из Лондона (англ. А. Moncur Niblock). Он воспринял пятидесятническую весть в ноябре 1907 года и сразу начал проповедовать ее. В январе 1910 года он был приглашен пастором Вильгельмом Фетлером в баптистскую общину Санкт-Петербурга и провел восьмидневную серию богослужений, сопровождавшуюся исцелениями. По свидетельству Ниблока, за это время 150 человек обратились к Богу. Столько же людей получили исцеление от болезней, причем благодаря их свидетельствам об исцеляющей силе Божьей многие посетители этих собраний приняли в свое сердце Иисуса Христа».

Сегодня пятидесятничество является одним из самых активных направлений протестантизма в нашей стране и многообразно проявляет себя в религиозной и социальной сферах.

Что почитать