Защитник ирландцев, мастер политического памфлета, автор «Путешествий Гулливера»: кем был Джонатан Свифт

Сын чиновника

Историкам, мемуаристам и просто ценителям английской литературы XVIII века есть за что благодарить Свифта: в 1731 году он потрудился написать «Автобиографический фрагмент». Фрагмент — потому что охватывает события 33 лет его жизни из 77, но хоть так.

Родился Свифт в ирландском Дублине, но по крови англичанин: в Дублин переселился его дед вместе с семьей, когда в родной западной Англии (если конкретно, в поселке Гудрич) стало не слишком комфортно из-за гражданской войны.

Дед Свифта был протестантским священником, отец — мелким судейским чиновником. Может быть, подняться по карьерной лестнице он бы еще смог, но жизнь рассудила иначе: умер в 27 лет, оставив дочку и беременную вторым ребенком вдову. Как вы поняли, родился мальчик.

Скорее всего, Свифта назвали Джонатаном в честь отца — у него было такое же имя.

Итак, старший Джонатан упокоился, а воспитанием младшего занялся дядя Годвин, у которого, в отличие от брата, с достатком было всё в порядке. (По крайней мере на тот момент, но тсс, это пока спойлер.)

Школу Свифт окончил в 14 лет. Следующая ступенька — колледж при Дублинском университете. В 21 год Свифт выучил латынь и греческий, стал бакалавром… и, по его же словам, обрел пожизненное скептическое отношение к научным премудростям. Хотя известно, что в 25 лет он получил степень магистра в Оксфорде.

Свифт не зря учился — стал секретарем. Впрочем, особого выбора не было: богатый дядя разорился, гражданская война (она же Война двух королей, она же Вильямитская, она же Якобитская) пришла и в Ирландию. Свифт от греха подальше отбыл в Англию.

Секретарь, священник, секретарь, священник

Работодателем стал Уильям Темпл — состоятельный отставной дипломат, известный эссеист, лелеющий мечту когда-нибудь написать мемуары, и в целом влиятельный человек. Настолько, что в гости к нему заглядывал даже король Вильгельм Оранский.

Темпл и заметил, что из его секретаря может получиться отличный литератор, хотя, возможно, имел в виду не сатиру. Сам Свифт в ранние годы больше тяготел к поэзии.

Секретарем Свифт пробыл пару лет, а потом предпринял попытку что-то поменять в своей жизни: снова уехал в Ирландию и стал священником в поселке Килрут. Этот период даже не в каждом учебнике по истории зарубежной журналистики упоминается, потому что занял он буквально несколько месяцев. В церкви Свифт не прочел ни единой проповеди, и это не его вина: находиться в здании было попросту опасно из-за его ветхого состояния.

В общем, Свифт быстро понял, что помогать Темплу с мемуарами было не так уж плохо, и вернулся к нему на службу.

Карьера секретаря закончилась через несколько лет в связи со смертью работодателя. Темпл стал едва ли не единственным, о ком Свифт не написал ни одного дурного слова. Если знать характер Свифта или прочесть хотя бы что-то из его творчества, можно с уверенностью сказать: это практически как признание в любви.

Жить на что-то было нужно, поэтому Свифт вынужденно вернулся к истокам — снова стал священником. Только теперь служил в дублинском соборе Святого Патрика.

Сказочник (и человек, сильно усложнивший жизнь студентам-журналистам)

Как там было в той старой копипасте? Ах да. Ребята, не стоит вскрывать эту тему. Вы молодые, шутливые, вам всё легко. Это не то. Это не «Робинзон Крузо» и даже не «Путешествия Гулливера». Сюда лучше не лезть. Серьезно, любой из вас будет жалеть. Лучше закройте тему и забудьте про «Сказку бочки». Если что, я предупреждала.

Почитать ее в винтажном переводе 1933 года можно, например, здесь. Только непосредственно сказку не ждите сразу: сначала вам предстоит продраться через апологию автора, письмо книгопродавца достопочтенному Джону Соммерсу, письмо книгопродавца читателю, посвятительское послание его королевскому высочеству принцу потомству, предисловие и введение. И только потом начнется хоть какой-то сюжет.

Было у отца три сына. В русской народной сказке это были бы умный старший, второй середнячок и младшенький дурачок, но тут сказка Свифта, поэтому братья — тройняшки. Зовут их Петр, Мартин и Джек.

Перед смертью отец завещал сыновьям по кафтану, да не простому:

«Знайте же, что у кафтанов этих есть два замечательных свойства. Первое: если вы будете носить их бережно, они сохранятся свежими и исправными в течение всей вашей жизни. Второе: они сами собой будут удлиняться и расширяться соответственно вашему росту, так что всегда будут вам впору. Позвольте же мне перед смертью взглянуть, как они сидят на вас. Так, отлично! Прошу вас, дети, носите их опрятно и почаще чистите».

Первые семь лет братья продержались, но потом на завещание забили: начали украшать кафтаны кто во что горазд, потом перессорились. Джек и Петр хотели даже обобрать до нитки Мартина, но тот смог сбежать. Тогда Джек покинул Петра, предварительно обокрав.

В чем мораль? А мораль в истории дореформационного христианства и последующем расколе. Братья — это его ветви: Петр символизирует католицизм, Мартин — лютеранство и англиканство, Джек — кальвинизм. Завещание отца означает Новый Завет, украшение кафтанов — порча изначального христианства.

Прочесть неплохой анализ можно вот тут. Когда мы закончили проходить «Сказку бочки», памфлеты Свифта я была готова заучивать наизусть. Там хотя бы понятно, в какую сторону он воюет, и объем сравнительно небольшой.

Анонимный памфлетист

Анонимный — потому что 99% своих произведений Свифт либо не подписывал, либо публиковал под каким-нибудь псевдонимом. Если честно, авторство для современников было секретом Полишинеля, уж очень узнаваемый стиль. Но, как говорится, пруф или не было, поэтому тюремного срока и стояния у позорного столба Свифту удалось избежать.

Памфлеты пишутся не потому, что просто нужно яд слить, — автора провоцируют взяться за перо какие-либо события. В случае Свифта все они касались Ирландии.

Например, однажды англичане решили, что получают с ирландцев как-то маловато: «Нужно больше золота». Поэтому было решено расплачиваться с ирландскими производителями за их товары исключительно медяками. Да такими, которые нигде, кроме Ирландии, действовать не будут. Здорово, правда?

Свифту не понравилось, и он написал два «Письма суконщика», адресовав их торговцам, лавочникам, фермерам и всем простым людям Ирландии. Суть примерно такая: а зачем нам вообще эти деньги? Давайте просто обмениваться товарами, а свои монеты англичане пусть оставят себе. Тем более они неполновесные.

Нельзя не похвалить стиль. Читая письма, охотно веришь, что сочинил их обычный человек из народа, а не оксфордский выпускник.

Не то чтобы все ирландцы в едином порыве перешли на натуральный обмен, но огромная популярность «Писем» власти всё-таки обеспокоила. Лондону пришлось даже назначить нового наместника в Ирландии.

Наместник этот попытался найти автора, назначив за его голову неплохую награду. Никто не пришел. Нашли и отдали под суд печатника, да и того пришлось оправдать — побоялись бунта.

Через некоторое время в Ирландии начался голод: из-за завезенного паразита картошка сгнила до полной непригодности буквально за несколько суток, выращивать хлеб запрещали англичане. Простые люди фактически остались без еды. И, разумеется, начали массово умирать.

Тогда Свифт и опубликовал один из самых знаменитых своих текстов — памфлет «Скромное предложение, имеющее целью не допустить, чтобы дети бедняков в Ирландии были в тягость своим родителям или своей родине, и, напротив, сделать их полезными для общества». В основном известен по первым двум словам.

Так что же делать с детьми? Продавать? Негодный товар. Пусть заботятся о себе сами и воруют ради пропитания? До шести лет воры из них так себе (особенно, полагаю, плохие из тех, кто еще не умеет ходить). Так давайте их есть!

«Один очень образованный американец, с которым я познакомился в Лондоне, уверял меня, что маленький здоровый годовалый младенец, за которым был надлежащий уход, представляет собою в высшей степени восхитительное, питательное и полезное для здоровья кушанье, независимо от того, приготовлено оно в тушеном, жареном, печеном или вареном виде. Я не сомневаюсь, что он так же превосходно подойдет и для фрикассе или рагу».

Или вот еще абзац (причем абзац во всех смыслах):

«Люди более бережливые (я должен заметить, что время требует бережливости) могут еще вдобавок содрать и кожу; из надлежащим образом обработанной кожи младенца могут быть изготовлены превосходные дамские перчатки, а также летняя обувь для изящных джентльменов».

Это еще не всё:

«Что же касается нашего города Дублина, то бойни могут быть устроены в самых удобных местах, причем можно быть уверенным, что в мясниках недостатка не будет. Я бы всё же рекомендовал покупать детей живыми, а не приготовлять их еще теплыми из-под ножа, как мы жарим поросят».

Ну и так далее. Забавный факт: вот это Свифт опубликовал под своим именем. В Британии памфлет, разумеется, прочитали. Кое-кто из почтеннейшей публики умудрился понять текст буквально и был очень возмущен: как, пропагандировать людоедство?! Другие разобрались, в чем фишка, но тоже отнеслись к произведению без восторга. А Свифту всё равно ничего не было.

Редактор еженедельника

Надо сказать, продолжалось это всего несколько месяцев — с ноября 1710 по июнь 1711 года.

Принадлежало издание партии тори. Как и у Дефо, у Свифта было всё сложно с политическими взглядами, только шпионажем он не занимался. Просто сначала поддерживал вигов, а потом разочаровался и перешел на сторону их вечных соперников.

Историк журналистики Прутцков утверждает, что под чутким руководством Свифта вышел 31 номер «Обозревателя» — так называлось издание. Свифт не только допиливал чужое творчество, но и сам писал политические стихи, статьи и памфлеты.

Оппонент Дефо

«Робинзона Крузо» читали все: мужик 28 лет проторчал на необитаемом острове, но не оскотинился, скорее наоборот — практически с нуля создал себе прекрасные условия и заодно начал окультуривать туземца. Прямо-таки идеал британского колониста.

А теперь вспомните «Путешествия Гулливера», особенно ту часть, которая про страну разумных и добродетельных лошадей — гуигнгнмов и мерзких выродившихся людишек. Еху агрессивные, жадные и корыстные, и это только первые пришедшие в голову характеристики.

Дефо верит в человеческий разум и смекалку, Свифт считает, что в этом плане надеяться не на что. Кто прав — выбирайте сами.

Автор собственной эпитафии

Которая в переводе выглядит вот так:

«Здесь (то есть прямо внутри собора Святого Патрика) покоится тело Джонатана Свифта, декана этого собора, и суровое негодование уже не раздирает его сердце. Ступай, путник, и подражай, если можешь, тому, кто мужественно боролся за дело свободы».