«Рот — для еды и речи». Как домохозяйка создала Всемирную организацию здравоохранения, чтобы запретить поцелуи

Отвращение и ужас охватили Имоджин Рехтин: стоя в очереди на мероприятие женского общества в Цинциннати в 1910 году, она наблюдала, как хозяйка, приветствуя каждую из «тридцати или сорока женщин», целовала их в щеку или в губы.

«Если бы только они знали всю правду», — подумала она про себя.

Мать двоих детей средних лет, Рехтин очень боялась микробов, поэтому убедила своего мужа, что целоваться очень вредно. В ту пору женщина, находящаяся в том же социальном положении, что и Рехтин, едва ли могла прожить день, не поцеловавшись ради приличия с кем-нибудь как минимум раза два или три. Поцелуй в губы был стандартным приветствием между подругами — столь же обычным, как рукопожатие сегодня. Микробная вакханалия на званом вечере женского общества в Цинциннати стала последней каплей для Рехтин, создавшей национальное движение за отказ от поцелуев, просуществовавшее около полутора лет.

Назвав движение Всемирной организацией здравоохранения, Рехтин распространяла листовки, где излагала все минусы поцелуев, и рассылала по почте значки с надписью «Не целуйся» (KISS NOT). Она и сотни ее последовательниц (в основном целоваться не хотели именно женщины) призывали отказаться от поцелуев где только можно — от уединенной спальни до кафе, где происходили случайные встречи с друзьями и подругами.

«Только сплотившись мы можем обрести достаточную силу, чтобы убедить цивилизованный мир в том, что поцелуи вредны для здоровья», — заявила Рехтин в публичном обращении.

Оказавшись объектом насмешек журналистов и презрения медиков, движение в конечном счете не слишком повлияло на общественное мнение.

Однако опасения Рехтин не были беспочвенными. Во времена кризисов в области здравоохранения и смутных представлений о том, как распространяются болезни, поцелуи в самом деле часто способствовали развитию эпидемий.

Долгое время история Рехтин оставалась никому не интересной, но не так давно в «Журнале социальной истории» был опубликован рассказ о ее кампании.

«В целом она была права, — отмечает автор исследования Питер К. Болдуин, социальный историк из Университета Коннектикута, наткнувшийся на историю Рехтин, просматривая газетные архивы. — И в целом она понимала то, чему медицина учит нас только сейчас».

Брезгливость Рехтин проистекала из вполне правильного понимания того, как распространяются инфекции. В течение десятилетий, последовавших за Гражданской войной в США, врачи и исследователи проникали в природу микроорганизмов, тем самым опровергая, например, теорию миазмов, в соответствии с которой инфекции распространяют отбросы и грязный воздух. Постепенно ученые все же поняли, что настоящими виновниками являются микробы — бактерии и вирусы, которые легко передаются от человека к человеку.

«Это открытие сильно пошатнуло рассудок многих людей, — говорит Нэнси Томас, историк из Нью-Йоркского университета Стоуни Брук и автор книги „Евангелие микробов: мужчины, женщины и микроб в американской жизни“. — На рубеже веков любое проявление болезни, кашель, плевки, чихание, дрожание рук, как и любой контакт кожи с кожей, внезапно стали поводом для фобий».

Когда Рехтин начала свою кампанию, вспышки тифа, холеры и сифилиса были обычным явлением. Туберкулез, от которого в то время не существовало лекарства, был причиной трети всех смертей в Европе XIX века.

В первой половине XX века чиновники пытались бороться с этими болезнями с помощью коллективных гражданских мер, таких как канализационные работы и уборка помещений, где живут малоимущие. Но по мере того, как «невидимая угроза» микробов становилась более очевидной, говорит Томас, эксперты уделяли больше внимания изменению человеческого поведения.

«Старое здравоохранение искало источники инфекционных заболеваний в окружении человека; новое находило их в самом человеке», — писал чиновник из министерства здравоохранения Хибберт Хилл в 1913 году.

В 1896 году в Нью-Йорке был принят закон о борьбе с плевками, направленный на сдерживание туберкулеза и предусматривающий наказание в виде тюремного заключения сроком до одного года. В других местах врачи осудили использование католической чаши для причастия как «угрозу общественному здоровью». В листовках, разосланных школьным советам, борцы за общественное здравоохранение вроде Чарльза В. Чапина умоляли учителей рассказать детям об опасностях венерических заболеваний и преимуществах чистки зубов.

«Детей следует учить тому, что их тела — это их личная собственность, что чистота — это обязанность, и что рот предназначен для еды и речи», — писал Чапин в 1901 году.

Таким образом, ответственность за общественное здравоохранение окончательно перешла от вертикали городской мэрии к низовым инициативам из пригородов, где такие женщины, как Рехтин, часто возглавляли управление. Согласно уже устаревшей гендерной политике, соблюдение норм поведения и гигиены было частью домашнего хозяйства, за которое отвечали именно женщины.

Еще до Рехтин, отмечает Томас, состоятельные женщины использовали эту идеологию, «чтобы выйти за пределы дома» и возглавить кампании по улучшению общества.

В оригинальном эссе 1984 года историк Пола Бейкер описала эти движения как своего рода «муниципальное ведение домашнего хозяйства» — способ, с помощью которого «женщины стремились донести преимущества материнства до общественной сферы».

По словам Томас, создавая свою Всемирную организацию здравоохранения у себя гостиной в Цинциннати, Рехтин шла по уже «проторенной дороге». Даже ее неприязнь к поцелуям не была уникальной. Согласно статье Болдуина, до Рехтин несколько кампаний в области здравоохранения уже пытались ограничить эту практику, хотя и не так рьяно. Например, женщина из Атланты по имени Авис Бойс в 1907 году объехала всю страну, чтобы пресечь широко распространенную традицию целовать младенцев. Как она сказала Chicago Tribune, «ведь нет никакого способа пастеризовать поцелуи». (Бойс признавала, что взрослые «это „безнадежные случаи“, и вряд ли когда-нибудь перестанут целоваться».)

Словно только для того, чтобы вдохновить будущих последователей Рехтин, газета Washington Post в 1908 году опубликовала статью, в которой врач из Филадельфии утверждала, что «уже через поколение наступит день, когда будет создано мощное движение против поцелуев».

«Целоваться будут только низшие классы, — пророчила она, — а образованные люди избавятся от этой пагубной привычки».

Однако по сравнению с другими компаниями в области здравоохранения своего времени, движение Рехтин против поцелуев не была чем-то необычным. На рубеже XX века появилось огромное количество гуру и проповедников здорового образа жизни, и некоторые из них были гораздо более странными и непоследовательными.

Политолог Сильвия Теш в статье 1982 года «История общественного здравоохранения» связала эту тенденцию с широко распространенным убеждением, что можно победить болезни, «отбросив „искусственные“ ограничения и живя в соответствии с законами природы».

Сильвестр Грэм, изобретатель крекера, предостерегал от болезнетворных свойств мяса и горячей пищи, выступая за вегетарианский образ жизни. Согласно его программе голодания, люди должны были взвешивать свои испражнения и ежедневно делать клизмы, чтобы случайно не «отравиться» своими фекалиями.

И многие из этих начинаний были гораздо более успешны, чем движение Рехтин.

«Великий жеватель» Гораций Флетчер выступал за пережевывание пищи до тех пор, пока она не «разжижится» и естественным образом не попадет в горло; его идея оказалась настолько популярной, что возник термин «флетчеризм», означающий экстремально медленное пережевывание пищи.

«Никогда ничего не глотайте насильно, — писал он. — Безопаснее нейтрализовать еду заранее».

В целом же из всех причудливых концепций в области здравоохранения рубежа XIX и XX веков теория Рехтин, пожалуй, была наиболее научно обоснована.

«Эффективного лечения распространенных заболеваний можно добиться только спустя какое-то время, — говорит Болдуин. — Так что не целовать того, кто мог быть носителем туберкулеза или сифилиса, и правда было неплохим решением».

В конечном итоге Рехтин сумела привлечь более тысячи сторонников, в том числе около семидесяти невест, которые надели на свадьбы значки с надписью «Не целуйся». Но пресса ее не щадила.

«Из статей того времени совершенно ясно, что репортеры находят инициативу Рехтин смешной, — говорит Болдуин. — Они думают, что ее слова настолько абсурдны, что они могут приукрасить свою статью, просто цитируя ее».

На страницах, заполненных карикатурами и шутливыми рисунками, репортеры объявляли кампанию Рехтин «жестокосердной» и «хладнокровной», а иллюстрации изображали радостные пары, нарушающие «обязательства» против поцелуев.

Медицинское и научное сообщества отнеслись к Рехтин столь же пренебрежительно. Большая часть врачей описывала ее идею как непрактичную и чрезмерную, даже параноидальную. А один видный чиновник в своей статье в Washington Post аттестовал организацию Рехтин как «общество по пресечению удовольствий».

«Отыщите укромный уголок лунной ночью, где лучи играют вокруг пары, лениво раскачивающейся в гамаке; пусть общество против поцелуев делает свое дело — и посмотрим, что из этого выйдет, — говорилось в статье. — Это никак не сдержать, и нет смысла пытаться… пока в жилах американской молодежи течет буйная, красная кровь».

Болдуин утверждает, что за презрением к идее Рехтин скрывалось нежелание уступить женщинам их право на телесную автономию. «Молодые женщины, в частности, должны были быть готовы к тому, что любой мужчина, будь то незнакомец или доверенный друг, может схватить их и попытаться поцеловать».

«Значок „Не целуйся“ носили те мужчины, которые не хотели проявлять инициативу до каких-либо сигналов со стороны женщины, — продолжает Болдуин. — От обвинений в сексуальных домогательствах очень удобно отшучиваться, и американские газеты, высмеивавшие кампанию Рехтин против поцелуев, следовали устоявшейся схеме».

Томас отмечает, что более ранние кампании общественного здравоохранения против плевков были также нацелены на мужчин из низших слоев общества, поскольку те плевали на пути богатых женщин, чтобы привлечь их внимание — еще одна форма уличных домогательств, распространенная во времена Рехтин.

«Но в Рехтин интересно то, что она выступает против мужчин своего класса, — говорит Томас. — Она действительно пытается установить границу, которую сегодня мы можем обозначить словами „не прикасайся ко мне без моего согласия“».

В конечном счете движение Рехтин не выдержало напора критики. После полутора лет активной деятельности Всемирная организация здравоохранения прекращает существование. «Ее движение, по сути, ничего не добилось, — говорит Болдуин, — и она столкнулась с кучей проблем».

К 1920-м годам взгляды женщин на сексуальность резко изменились. «„Новая женщина“ 1920-х отказалась от женственности XIX века, позаимствовав мужские ценности и поведение», — писала Бейкер в своем эссе 1984 года. Болдуин также отмечает, что «эти современные женщины наслаждаются сексом так же, как и мужчины», из-за чего движение против поцелуев казалось в ту пору совсем уж старомодным.

Затем появление эффективных антибиотиков резко изменило ситуацию, значительно снизив риск смерти от распространенных инфекционных заболеваний. Беспокойство о микробах, передающихся во время поцелуев, резко пошло на спад.

Шарлатаны, сидящие на диете, и великие жеватели, которые в свое время затмили Рехтин, также очень быстро пропадут. Так, американский ученый и политик Абрахам Флекснер в 1910 году добился формализации медицинской практики, дабы подавить то, что он называл «шарлатанством» альтернативного оздоровления.

Для Болдуина история Рехтин в конечном счете является примером того, как мало «следование науке» может значить в вопросах общественного здравоохранения. Что до поцелуев, Рехтин была права, но, испытание временем подтвердило справедливость одного газетного заголовка: целоваться было просто «слишком приятным времяпрепровождением, чтобы полностью отказаться от него».