Криминал и колыбель «Лады-Калины»: что делать в городе эклектики Тольятти
Тольятти — автомобильная столица, город русского авангарда и поэтически разбитых окон, автобусного депо и туберкулезного диспансера. Здесь успели побывать Илья Репин и Никита Хрущев, но идеальной витрины, что советской, что российской, из Тольятти не вышло. Быть провинцией автограду тоже не с руки — вот и получился средний город с имперскими амбициями, русский Детройт.
В чем месседж такого странного, пожалуй даже иностранного названия? В середине XX века в Крыму скоропостижно скончался итальянский генсек Пальмиро Тольятти, и, чтобы не чувствовать вины за нелепую смерть большого чиновника в ходе посещения главного оздоровительного лагеря страны «Артек», нужно было его как-то увековечить. Лучшего места, чем город на Волге, в Советском Союзе почему-то не нашлось.
Если вы приехали в Тольятти на поезде, вашему взору сразу открываются красоты русско-итальянского края, а кожу ласкает освежающий бриз, не оставляющий никого равнодушным, задевающий за живое… То есть, говоря прямо, вы прибываете на станцию «Жигулевское море» в Шлюзовом районе, где окрыляет вовсе не прибой, а легкое алкогольное опьянение от одноименного пива. Это всё старая русская традиция называть водохранилища «морями», но Волга-матушка здесь действительно широка — в душе нет-нет да и трепыхнется что-то.
Это вам, Илья Ефимыч, не Пенаты
Если бы не Илья Репин, местным художникам вовек не сыскать соразмерную «величину» в мире живописи — мастера-волголюбца настолько крупного калибра. И правда, нужно наведаться на набережную Комсомольского района и полюбоваться Волгой, посмотреть с песчаного откоса на Жигулевские горы и сосновый лес. Один совет — не заходите слишком далеко по пляжной косе: нарветесь на нудистов.
Волга — река сакральная. Всё начинается с любви, начинается с Волги.
В художественных школах здесь учат рисовать сначала маму, а потом реку и пейзажи, на уроках музыки поют хором «Из-за острова на стрежень…», потому что именно в окрестностях Тольятти Стенька Разин утопил свою персиянку.
Предприимчивые граждане ищут старинные монеты и драгоценные сундуки атамана, раскапывая буераки, курганы и горы. Можно побродить с металлоискателем по Яблоневому оврагу и Молодецкому кургану в надежде найти хотя бы одну монеточку Разина. Но скорее нарветесь на черепа и секретики с узелочками жадных жителей того старого, затопленного Ставрополя, стоявшего здесь до Тольятти.
Населенный пункт возник по указу Анны Иоанновны в 1737 году для того, чтобы крещеные калмыки осели и не кочевали по всей империи. Отсюда и название Ставрополь — «город креста». Императрица послала в поволжские земли Василия Татищева выбрать место, где новое поселение не затопляла бы Волга, — тот и ткнул в красивый овражек с лугами и полями.
Кочевую природу калмыков победить не удалось — город пустовал и заселялся мордвой и другими народами ближайших деревень. А вот природа город победила: когда советская власть решила строить Жигулевскую ГЭС в 1950-х, Ставрополь пришлось затопить. Жители переносили свои деревянные дома с коровами и гусями и радовались, что теперь живут в центре, «рядом с колонкой». Вот такая вот история русской Атлантиды.
Память о том, что до ГЭС на этих землях уже кипела жизнь, хранит геральдика Тольятти. Хоть на гербе города и нет привычных животных, орлов и колосков пшеницы, он мило консервативен: брови этого уродца — напоминание о Жигулевских горах, ладьи — о вольготной и привольной жизни беглых крестьян в XVI веке.
Чтобы не затерялись остатки той затопленной деревенской прелести, власти сохранили деревянный дом в селе Ширяеве, около национального парка «Самарская Лука», где художник Илья Репин писал своих «Бурлаков». Добраться туда можно на теплоходе от речпорта в Комсомольском районе или на машине за 500 рублей. Даже местные художники совриска, насмехающиеся над «старым искусством», регулярно приезжают сюда на пленэры в надежде найти ту самую, «репинскую» волжскую косу.
Отправляясь в гости к Илье Репину, вы попадаете прямиком в гости к средневолжскому купечеству: усадебный комплекс в Ширяеве состоит из трех превращенных в музеи зданий, среди которых — дом поэта Александра Ширяевца, знаменитого, пожалуй, только тем, что на его могиле плакал Сергей Есенин.
Если же душа на волжских просторах требует чего-то русского, а вирши новокрестьянских поэтов уже не вставляют, поезжайте в Богатырскую слободу. Засядете там в деревянном тереме за кружкой хлебного кваса с пирожком с капустой или сезонной ягодой, приобняв, если повезет, тонкий стан в сарафане. Потом молодчиком запрыгнете в ладью (в ту самую, как на гербе!) вместе с обладательницей тонкого стана и поплывете по Усе, впадающей в Волгу. А на выходных сможете на удальской богатырский бой попасть. Или даже поучаствовать: дадут вам кольчугу, шлем, меч или кистень, благословит вас поп и в лоб поцелует: «Да начнется преславная битва сих дюжих ратников!»
Но если на вас нашло средневековое настроение — это вовсе не про бубонную чуму — то можно поглядеть на средневековый же замок в Хрящевке. У местных есть мрачная легенда: жил здесь призрак одной княгини, покидавшей свой дом лишь раз в год, чтобы… На самом деле нет, это замок Гарибальди, который в 2018 году достраивает местный колбасник, чувствующий себя королем. Зачем в Поволжье готический дворец, не совсем понятно, но c’est la vie, с карт ничего так просто не исчезает. Добраться туда можно на автобусе № 320 от ТЦ «Парк Хаус» за 25 рублей.
Волга Волгой, а индустриализация и технический прогресс настолько въелись в горожан, что те частенько забывают, что до автомобильного завода на здешних землях уже жили люди. Из-за свойственного местным жителям инфраструктурного снобизма вошло в ритуал ругать соседнюю Самару, называя ее «большой деревней», будто это вечная война московской шаурмы и петербургской шавермы.
В конце 90-х тольяттинцы даже захотели увековечить основателя города и поставить ему памятник. Воздвигнутый застывший Татищев подозрительно похож на Медного всадника. Появилась даже легенда, что конь под ним — это демо-версия фальконского жеребца Петра I, почему-то не понравившаяся императрице. Изначально, кстати, Василий Татищев должен был указывать на воды реки — дескать, там основанный мной, но затопленный город, а не этот автомобильный гигант. Но как-то не срослось.
Смотрю на ВАЗ, как в зеркало
В Тольятти почти никто уже не ходит за грибами или ягодами в лес, да и рыбачат мало. «Зачем? Всё равно после того, как сюда наведались уволенные вазовцы, ничего не осталось. Они теперь в лесники записались». Несмотря на сарказм взрослых, любой ребенок в Тольятти по одной только форме фар с ходу назовет проезжающую мимо модель «Лады» — 8 из 10 выпущенных заводом катаются в их городе.
Местное население делится на две категории: западники, они же иномарочники, и славянофилы, не привыкшие называть вазовские машины «тазами».
От великих рэкетирских войн 90-х остались одни мраморные изваяния участников на Баныкинском кладбище.
Если в детстве вы хоть раз тряслись в «копейке» и не отменяете заказ такси, когда приезжает «приора», то сходите в Музей истории ВАЗа. Тут вам и та самая мемная желтая «калина», и «десятка» с кожаным салоном, сделанная вручную для Ельцина, — завод прокатил почти всех президентов. Рядом стоят (а что еще машинам делать?) практически инопланетные электромобили середины 90-х, настоящие спорткары или что-то вообще запредельное, как «лада-рикша».
И кстати, не удивляйтесь, если вам скажут: «Давай свернем в карман!» — это не ограбление и не домогательство, просто так называют въезд во двор.
Не сворачивая в карман на Южном шоссе, можно увидеть памятник верности. Там сидит бронзовая овчарка Костя и ждет своих погибших здесь же хозяев. Пса после аварии забирали по квартирам и коттеджам многие местные, но он семь лет подряд возвращался к тому же месту, где разбилась вишневая «девятка».
Шлюзовой авангард
В учебники по урбанистике Тольятти точно не попадет. Первым появился не город, а ГЭС. «Раз строим гидроэлектростанцию, нужны и дома», — решили чиновники, переносившие затопленный Ставрополь. Для пущей скорости разработали простой и быстрый проект — сталинский маленький Питер руками зэков. С тех пор остались стоять только пять монументальных домов с колоннадами и рекламами о мгновенном заработке в Шлюзовом районе — для фото сойдет.
С приходом Хрущева появились и названные его именем помещения — коробки с прорезями для света и воздуха. Давали простор зодчим-авангардистам — но их творчество в чистом виде как-то не прижилось.
Впрочем, у архитектуры Тольятти есть и свои летописцы. Фабьен Белла выпустил книгу о феномене города, в застройке которого тесно переплелись три эпохи: тень мертвечины затопленного Ставрополя, последние годы сталинизма и боевой авангард брежневской поры.
Авангард — символ новизны Тольятти, что-то молодежное, протестующее на фоне бараков и хрущевок. Это кукиш соседним городам-старикам.
Если попал в Тольятти
В Тольятти практически нет итальянских ресторанов, хотя местным, выезжающим за границу, нередко приходится отвечать на один и тот же туповатый вопрос: «Вы откуда? Из Тольятти? Это где-то в Италии?»
Ариведерчи, Италия, давайте лучше насладимся грузинской кухней в «Маяковском» или отведаем бургеров в Plan B (Юбилейная, 8).
Местные любят «Чизбургерную» через дорогу, около Центрального парка, не меняющуюся с середины 90-х. Там за 70 рублей вы съедите домашние бургеры с домашним же фаршем, которые самозабвенно лепил повар с настоящим попугаем на плече.
Ну а если захотелось стритфуда, то самое вкусное здесь — сушки «Тольяттихлеб» из обычного продуктового магазина вприкуску со сбитнем с ванилью, корицей и вишней. И никакого вам фалафеля или тапас! «Вкусно» по местным меркам — это когда вас будто бабушка на продленку собирала.
Не забудьте про лекции, выставки Отдела современного искусства Тольяттинского художественного музея и Итальянского парка — проекта, посвященного местному модернизму и исследованию города. Сфотографируйтесь в тех же концептуальных локациях, что и участники фотопроекта «Город эклектики», влюбленные в 90-е. Тут вам и спиральные здания заброшенной больницы, и пирамиды, где продают куркуму, и квадратные, выпячивающиеся во все стороны кинотеатры.
Любителям культурного отдыха рекомендуем посетить квартирник, как в старые добрые. А в галерее «вНОРЕ» с видом на город и Волгу с шестнадцатого этажа даже проводятся феминистические фестивали.
Что до тусовки бескультурной, то можно зависнуть в «Штанах» (местные пиарщики не единожды попытаются разорвать вас шуткой «единственная суббота, когда вы останетесь в „Штанах“»), в «Ведре гвоздей» или вообще исчезнуть в облачке синеватого дыма… простите, пара в вейп-баре Inside.
В одной из своих песен Олег Митяев категорически заявляет: «Послушай, приятель, / Ты не был в Тольятти, / А значит, и женщин / Красивых пока не видал». Но и Капа тоже дело говорит: «Здесь душу греет водка, Волга и кореша́».