Липкая трагедия: как Бостон захлестнула волна патоки
До 1920-х годов владельцы предприятий в США строили промышленные сооружения без каких бы то ни было правил и регламентов. Ситуация изменилась, когда вскоре после Первой мировой войны один из районов Бостона пережил наводнение патокой. Комичная на первый взгляд ситуация привела к совсем невеселым итогам: два с лишним десятка погибших, полторы сотни пострадавших и серьезные разрушения. О том, как в этой истории смешались безалаберность, жажда наживы, недостаток технических знаний и трагическое стечение обстоятельств, читайте в статье Андрея Вдовенко.
Вязкое цунами в центре Бостона
15 января 1919 года. Центр Бостона. Маленький, но старейший, заселенный еще с 1630-х годов, район Норт-Энд. Невысокие дома, церковь, Бостонская бухта. Некогда район богатейших жителей города, к XX веку Норт-Энд стал домом для работяг и огромного количества эмигрантов, в основном итальянцев. Находясь рядом с одним из самых загруженных портов США, куда приходили корабли со всего света, Норт-Энд превратился в промзону. Одна из его прибрежных улиц — Коммершиал-стрит — гудела от шума предприятий, криков рабочих, топота лошадей, шума моторов автомобилей и гула поездов линии надземной железной дороги.
Два месяца назад закончилась Первая мировая война, и город ждал возвращения солдат с фронта. В полдень рабочие разошлись на обед. Уплетая сэндвичи, они, вероятно, обсуждали победу бейсбольного клуба «Бостон» в мировой серии. Или новый фильм Чарли Чаплина с сатирой на окопную жизнь. Или эпидемию гриппа, которая только в Штатах унесла полмиллиона жизней. Или политику: например, недавнюю смерть бывшего президента Теодора Рузвельта. Или проект мирной программы для Европы нынешнего президента — «Четырнадцать пунктов» Вудро Вильсона.
В это время, примерно в 12:30–12:40, жители Норт-Энда услышали глухой рев. Земля задрожала, прозвучало несколько хлопков, похожих на пулеметную очередь. После этого густая липкая жижа темно-бурого цвета с удушающим карамельным запахом прокатилась волной по Коммершиал-стрит. По разным данным, высота потока была от 4,5 до 12 метров, а ширина — 49 метров. Двигался он со скоростью 56 км/ч и напоминал лаву или сель.
Волна и разбросанные ею по всей округе обломки сносили и давили всё на своем пути: автомобили, электрические столбы, грузовые вагоны. Постройки, попавшие под нее, в том числе жилой дом, сложились как картонные. Здание пожарной части поток сорвал с фундамента и оттащил на несколько метров. Металлический осколок срезал опору надземной железной дороги. Один поезд сошел с рельсов. Другой с визгом еле успел затормозить — машиниста предупредил кондуктор потерпевшего аварию состава.
Под поток попали и люди: рабочие местных предприятий, пожарные, жители близлежащих домов, а также несколько детей, возвращавшихся с утренних занятий в школе. Всего из-за волны погиб 21 человек. Одни получили тяжелые травмы и переломы. Другие утонули, захлебнувшись липкой слизью. Третьи скончалась уже в больницах от полученных повреждений или инфекций. Еще 150 пострадавших попали в больницы.
Вот лишь несколько историй. Мужчина и женщина, ноги которых увязли в жиже, поскользнулись и упали в нее. Встать они уже не смогли и захлебнулись. Один из пожарных был в подвале во время потопа и оказался в ловушке. Он несколько часов держал голову над коричневой массой. Но силы оставили его, и он утонул. Один из грузовиков волна унесла вместе с водителем в гавань: шофера нашли только четыре месяца спустя. Некоторые тела были так изуродованы, что их почти невозможно было опознать.
Очевидцы рассказывали и другие жуткие подробности. Например, в первые минуты после катастрофы в некоторых местах видели нечто (кроме людей утонуло несколько животных), беспомощно болтавшееся в липкой массе. И чем больше оно двигалось, тем сильнее тонуло, ведь плавать в такой субстанции было невозможно. Более двух десятков лошадей из конюшни, по выражению газеты Boston Post, прилипли к земле как мухи к липкой бумаге. Их пришлось застрелить.
Катастрофа произошла на глазах у патрульного, который прямо в тот момент давал ежедневный отчет в участок по телефону из своей будки. Поэтому скорая помощь и спасатели прибыли на место быстро.
Работать в липкой, быстро застывавшей массе было тяжело, но всё же многих пострадавших, оставшихся под завалами, удалось спасти. Так, чтобы можно было хоть как-то передвигаться на месте катастрофы, пожарные разбросали повсюду лестницы.
В ликвидации последствий участвовали военные. Красный Крест развернул в зоне бедствия передвижной госпиталь. Чтобы убрать затвердевшую массу с улицу, их стали заливать соленой морской водой с помощью пожарных катеров и посыпать песком, а затем смывать всё это в гавань. На очистку ушло несколько недель и 87 тысяч рабочих часов.
Общий ущерб составил 100 миллионов долларов в пересчете на современные цены. Еще несколько месяцев коричневые пятна на уцелевших домах Коммершиал-стрит напоминали о трагедии. А саму липкую массу спасатели и жители разнесли на своих ботинках по всему Бостону.
Эти события остались в истории как «Великое патоковое наводнение».
Тягучая, но быстрая
Жижа, затопившая Норт-Энд, оказалась патокой или, как ее еще называют, мелассой. Это побочный продукт сахарного производства. Ее получают при переработке сока сахарной свеклы или сахарного тростника. Сок кипятят, выпаривая сахар, и после нескольких таких кипячений получается патока. В зависимости от метода производства она в 5–10 тысяч раз плотнее воды.
Многие годы патока была одним из основополагающих элементов жизни Бостона. Город входил в своеобразный торговый треугольник. В Бостон привозили сделанную на Карибах патоку и производили из нее ром. Тот отправляли в Африку и обменивали там на рабов. Затем невольников продавали на карибские плантации, где те добывали патоку, и так по кругу. Также из ферментированной мелассы можно получать этиловый спирт, а ее саму используют в качестве подсластителя или как углеводную добавку в корм для скота.
Бостонская патока разлилась из огромного круглого резервуара на Коммершиал-стрит — высотой 15 метров (с пятиэтажку) и диаметром 27 метров. Он возвышался над окружающими постройками и проходящей рядом линией надземки. Это была самая большая емкость в Бостоне.
На момент катастрофы резервуар был почти полон. В нем находилось 8000 м3, то есть 8,7 миллиона литров, или 3,5 олимпийских бассейна, мелассы. Резервуар принадлежал Purity Distilling Company — дочерней компании корпорации United States Industrial Alcohol. Из патоки на близлежащем заводе компания изготавливала чистый этанол.
Что именно произошло, точно установить не удалось. Очевидно было только то, что резервуар, построенный всего четыре года назад, развалился на части. Судя по всему, стальные листы, из которых он был сделан, разошлись по швам. Да так, что заклепки, которые их соединяли, вылетали с пулеметным треском, а обломки резервуара перелетели улицу и аккуратно срезали одну из крепких стоек надземки. Трещина, похоже, пошла от люка у основания — именно туда приходилось наибольшее растягивающее напряжение в емкости.
Кажется, что патока из-за своей тягучести не могла двигаться так быстро и привести к таким разрушениям. Однако именно густота и вязкость сделали волну мелассы такой разрушительной, даже мощнее обычного (водного) цунами. Плотные субстанции вроде патоки при сильном давлении способны вести себя как жидкости. А давление 15 метрового столба 12–13 тысяч тонн патоки в резервуаре было огромным. Высвободившись, она с большой скоростью растеклась по горизонтали, теряя часть вязкости, — это так называемый гравитационный поток.
Всё случилось буквально в течение одной-полутора минут. Если бы разлив произошел летом, патока была бы более жидкой и растеклась бы дальше, а утонувших, возможно, было бы меньше.
Жажда наживы, халатность, недостаток знаний и стечение обстоятельств
Резервуар для патоки на Коммершиал-стрит Purity Distilling Company возвела зимой 1915 года. В разгар Первой мировой компания стремилась удовлетворить спрос на технический спирт, используемый для изготовления взрывчатых веществ. В условиях постепенного введения в США сухого закона (поправка о нем была внесена в конституцию на следующий день после потопа) это приносило большую прибыль.
Возможно, поэтому резервуар возводили с большой спешкой и нарушениями. Впоследствии установили, что он был построен с недостаточным запасом прочности. Толщина стенок — от 0,8 до 1,7 сантиметра — была недостаточной даже по нормам тех времен, которые были значительно слабее нынешних. На отверстия для заклепок приходилась слишком большая нагрузка. Возможно, резервуар в принципе был спроектирован для менее плотной (а значит, оказывающей меньшее давление на стенки) воды, а не для мелассы. Он располагался рядом с пристанью без учета опасности для окружающего ее густонаселенного района (около 40 тысяч человек на 2,6 км2).
Кроме того, резервуар был сделан из стали с малым содержанием марганца. Инженеры еще не знали, что такой металл становится очень хрупким при охлаждении ниже 15 °C.
Руководить строительством компания назначила Артура Джелла — казначея, а не инженера. Он не имел необходимых знаний и опыта в строительстве и даже не умел читать чертежи.
Стандартных испытаний на безопасность и давление он должным образом не провел. Например, для проверки на утечки Джелл налил в резервуар всего 15 сантиметров воды. Он торопился, ведь первая партия патоки с Кубы к тому времени уже прибыла в бостонский порт.
Резервуар стал проблемным с первого же дня. Он протекал, и дети со всей округи ходили к нему наполнять кружки сладким сиропом. Но вместо того, чтобы провести дорогостоящий ремонт, Джелл велел покрасить стальной резервуар в коричневый цвет, чтобы течи не бросались в глаза. При каждом наполнении емкость издавала грохочущие звуки. Однако ее всё равно продолжали использовать, периодически наполняя и опорожняя, что вело к дополнительной нагрузке.
И даже когда рабочий принес в кабинет казначея несколько обломков, отвалившихся от резервуара, тот ответил: «Не знаю, чего вы от меня хотите. Резервуар еще стоит». Доходы текли рекой, и руководство компании игнорировало опасность.
За два дня до трагедии в Бостон прибыл корабль из Пуэрто-Рико. Он почти полностью наполнил резервуар мелассой. Ее в железнодорожных цистернах должны были перевезти на завод неподалеку — в Кембридже, Массачусетс. Но не успели.
При переливании тягучую массу подогрели, чтобы она текла лучше. Соединение теплой и холодной патоки могло вызвать процесс ферментации и привести к избыточному давлению внутри резервуара. К тому же в Бостоне случился резкий перепад температуры: она поднялась с −17 °C до +4 °C за сутки до аварии. Сочетание ненадежной конструкции резервуара, ферментации патоки и изменения погоды привели к трагедии.
Пострадавшие против промышленного гиганта, промышленный гигант против анархистов
Сразу после потопа владельцы United States Industrial Alcohol поспешили снять с себя ответственность за катастрофу. Они заявили, что резервуар взорвали анархисты. Свой резон для таких выводов был. В первые годы после большевистской революции радикалы действительно устроили взрывы на нескольких американских предприятиях. В том же Бостоне за год произошло 40 подобных инцидентов. В Нью-Йорке на заводе United States Industrial Alcohol, поставлявшей продукцию для военных нужд, уже произошел теракт. А в бостонское отделение компании незадолго до катастрофы звонил некто с угрозами пустить резервуар на воздух.
Впрочем, уйти от ответственности компании всё же не удалось. 119 пострадавших подали иск — один из первых коллективных в истории США. Этот процесс стал уникальным. Тяжба длилась почти шесть лет. Впервые к заседаниям суда привлекли множество технических экспертов. Всего рассмотрели полторы тысячи улик, выступили около трех тысяч свидетелей, которые дали 20 тысяч страниц противоречивых показаний. А зал заседаний не мог вместить всех адвокатов.
Судья постановил, что причиной разлива патоки стала ненадежность и ненадлежащие проверки резервуара. По итогам рассмотрения дела United States Industrial Alcohol обязали выплатить пострадавшим 628 тысяч долларов компенсации. По нынешнему курсу — 11,7 миллиона долларов. По сегодняшним меркам это небольшой штраф для крупной корпорации. Но для тех времен, когда в США государство максимально благоприятствовало бизнесу, а компании редко несли ответственность за свои нарушения, решение было беспрецедентным. Оно заложило основу современного корпоративного регулирования в Штатах.
Бостонская трагедия была не первым странным наводнением. В 1814 году в Лондоне на пивоварне Meux and Company Brewery прорвало огромные цистерны с пивом, и его поток разрушил несколько зданий. Погибли восемь человек. Тогда суд признал случившееся трагическим стечением обстоятельств и никого не наказал.
После бостонского патокового наводнения власти США ужесточили строительные нормы и правила на федеральном уровне. Если раньше на возведение хранилищ и резервуаров не требовалось даже разрешения (ведь это не здания), то после трагедии были введены четкие стандарты.
Сначала Бостонский комитет по строительству стал требовать, чтобы инженеры и архитекторы прикладывали к своим планам и чертежам все расчеты и подписывали их, а все объекты проверяли строительные инспекторы. Постепенно эти правила переняли по всей стране.
Резервуар на Коммершиал-стрит восстанавливать не стали. Сейчас на его месте бейсбольное поле, которое входит в Лангон-парк. Там установлена мемориальная доска, посвященная катастрофе. Район полностью изменился, и больше ничего не напоминает о цунами из мелассы. Выветрился даже запах карамели, который, как утверждали бостонцы, десятилетиями исходил от старых домов в жаркую погоду.