Уберобразование: техноскептический взгляд на возможности дистанционного высшего образования

«Новые средства и технологии, посредством которых мы расширяем и выносим себя вовне, составляют в совокупности колоссальную коллективную хирургическую операцию, проводимую на социальном теле при полном пренебрежении к антисептикам».

Маршалл Маклюэн, 1964

С удаленными и распределенными технологиями взаимодействия мы живем уже давно: массовое дистанционное обучение известно еще со времен радио- и телеуроков, а онлайн-курсам и занятиям по скайпу уже лет десять как минимум. Но когда в образовании случился тотальный переход на дистант, вдруг выяснилось, что перенести в цифру получается далеко не всё, а то, что получается, часто выходит как-то криво.

Оказалось, что дистанционные технологии плохо срастаются с существующими формами обучения. Дистант — это по определению компьютерно опосредованное взаимодействие. А существующие формы обучения (очное, очно-заочное и заочное) включают в себя обязательное взаимодействие лицом к лицу.

Есть подозрение, что адекватно ввести дистант смогли только там, где он уже к началу пандемии был плотно встроен в обучение по доброй воле преподавателя, который четко понимает, зачем и в каких объемах в его курсе необходимо дистанционное взаимодействие. Такое встраивание — нетривиальное дело. Хотя бы потому, что обучение — это не только выполнение учебных задач, а в первую очередь взаимодействие педагога и учащегося по поводу их решения.

Почему нельзя просто взять и перевести обучение на дистант

Пример: дистанционная практика. Нужно выполнить простую задачу: нарисовать четырехугольник, в котором один из углов острый, в 72 градуса.

Несколько человек из группы сидят в компьютерном классе с преподавателем, несколько студентов учатся из дома, кто-то сидит в библиотеке, кафе или коворкинге.

Для выполнения задания понадобятся:

Векторный редактор, в котором студенты будут рисовать. Единый для всех и рисующий нужным преподавателю способом. Работающий на компьютере, ноутбуке, планшете и телефоне и на 4 операционных системах (Win, MacOS, Android, iOS).

Средства вербальной коммуникации — хотя бы встроенный текстовый чат. В идеале — общение в реальном времени: голосовой или видеочат.

Облако или сервер для сохранения результата работы (в том числе промежуточного) и доступа в любой момент с любого устройства.

Система регистрации и контроля версий, чтобы видеть, какие задачи выполнены, а какие в процессе — желательно с электронными подписями студентов и педагога.

Система «помощи и подсказок» к каждой программе и заданию. «Тренировочные» инструкции помогут студенту практиковаться в освоении системы и программ, когда ему удобно, не тратя на это время на занятиях.

Компьютеры, планшеты или смартфоны с одной программой или приложением, которые нужно предоставить преподавателю и каждому студенту.

Большой экран для педагога или несколько: одно дело, когда в группе 5–6 человек, другое — когда 10 или 20. Их нужно одновременно держать в поле зрения: чем студентов больше, тем больше экран. Чем меньше экран — тем мельче картинки, а это избыточное напряжение зрения.

Кроме того:

Преподавателю необходимо составить инструкции для студентов, учитывающие все возможные способы выполнения задачи: пальцами на экране планшета, на смартфоне, мышкой на компьютере.

Преподавателю нужно видеть в реальном времени, как студенты рисуют угол, чтобы при необходимости перехватить и поправить. Значит, ему нужен доступ к рабочему окну программы у каждого. Возможно, понадобится вариация этого задания — скажем, рисовать в парах. Для этого нужен взаимный доступ студентов к рабочим окнам программ друг друга.

И это была одна простая задача. А если задача сложная? А если этих задач десяток-полтора для одного предмета в одном семестре? А если часть задач связана с групповым взаимодействием или требует использования нескольких программ сразу?

Стоит усложнить обучение — и тут же становится нужна развесистая общая пользовательская среда с доступом студентов ко многим программам, с личными «рабочими столами» студентов (с доступом преподавателя и возможностью настроить доступ других студентов), система «групповых столов» и т. д. А чтобы системно выстроить не одно занятие, а весь курс, необходимо продумать с точностью до отдельных процедур взаимодействие преподавателя и студента (они же пользователи) с этой электронной средой.

Если подходящего векторного редактора или любой другой программы еще не существует, нужно составить техзадание для программистов на основе необходимых для занятия способов взаимодействия пользователей с электронной средой. Если подходящий векторный редактор есть, то пользовательские алгоритмы взаимодействия превратятся в рабочие инструкции к «студенто-компьютерному взаимодействию». Это та работа, которую за педагога никто не сделает и которая нужна для каждого задания, занятия и курса.

В итоге на дистанте преподаватель, помимо основных обязанностей, неизбежно должен выполнять вторую работу — координировать взаимодействие студентов с электронной средой. Вряд ли кто-то считал бюджеты времени педагогов в таких условиях.

Как-то неожиданно много всего получается! Возникает искушение просто перенести в дистант то, что делали на очном обучении. Что можно — адаптировать до приемлемых результатов, что нельзя — не делать вовсе или заменить на то, что будет примерно соответствовать учебной программе.

Это означает признать, что на дистанте качество обучения неизбежно изменится.

Два варианта организации дистанта

Есть два варианта отношения к дистанту: или функция (то есть необходимость получить конкретный образовательный результат) диктует, какой будет форма (формат образовательной платформы) — или наоборот.

Если форма следует функции

В этом случае функциональность дистанционного обучения определяется теми, кто учит, а проверяется теми, кто учит и учится. Все студенты разные — значит, система должна быть вариативной. Поэтому во время разработки ее нужно много раз тщательно тестировать и, если понадобится, быстро переделывать. Сами задачи нужно разрабатывать вместе с когнитивными психологами, чтобы учитывать специфику познавательных процессов в онлайне, а все элементы взаимодействия людей и компьютеров — с инженерными психологами и юзабилистами.

Если функция следует форме

Тогда результаты образования зависят от возможностей дистанционной платформы — то есть от того, что в нее заложили программисты и менеджеры, исходя из своих представлений об эффективности и удобстве обучения (и из стоимости работ). Под каждый новый относительно массовый продукт — устройство, технологию или программу — будут подгонять задания и учебные процессы. В итоге преподаватели будут давать только то, что позволяет сделать платформа, а дальше упростится и обучение на «традиционном очном». Это такой своеобразный гамбит с жертвой качества.

Противники дистанта считают, что жертва качеством обучения — это результат вынужденного переусложнения, технологического и организационного. Значит, виноват дистант как таковой, а с самим очным обучением всё в порядке, незачем его трогать.

Для сторонников дистанта такая жертва — это повод показать всем изначальное несовершенство очного обучения, которое уже не справляется с условиями «новой цифровой реальности».

Игра вокруг дистанционного образования

Еще в 2016 году тогдашняя CEO корпорации IBM Джинни Рометти заявила, что «машинное обучение» лежит в основе рынка на 2 трлн долларов. В отчете «Цифровая экономика — 2019» Конференции ООН по труду и развитию говорится, что совокупная стоимость компаний цифровых платформ с капитализацией более 100 млн долларов оценивалась более чем в 7 трлн долларов еще в 2017-м, а доклад ВЭФ за июль 2020 года прогнозирует 60 трлн долларов дохода только с «цифровых экосистем» к 2025 году.

Если представить количество компаний, которые оказывают образовательные услуги, и число их потенциальных клиентов, то высшее образование (с мировым рынком в 2 трлн долларов) — это невероятно привлекательный корпоративный клиент.

Так что если преподаватель не будет сторонником стратегии «форма дистанта следует образовательным задачам» и не определит, что, для чего и как именно ему необходимо «цифровизировать» и «дистанцировать» в своих курсах, архитекторы образовательных платформ это сделают за него. Ставки в этой игре очень высокие.

Представляем игроков.

С одной стороны — сторонники тотальной «цифровой трансформации» образования (с помощью образовательных платформ, VR и AR, с интернетом вещей, большими данными, машинным обучением и искусственным интеллектом).

С другой стороны — сторонники старой академической парадигмы. По их мнению, преподаватель должен сам определять и то, что он дает на занятиях, и тот способ, которым он эти занятия ведет (кстати, это одна из важнейших «академических свобод»).

Цель игры «дистанционный гамбит с жертвой качества обучения» — добиться, чтобы общество официально признало дистант самостоятельной формой обучения, а не просто технологией.

Если выиграют цифровизаторы, дистант будут считать более эффективной формой обучения, чем традиционное очное. Если академисты — то дистант признают существенно менее эффективной формой обучения, нежели классическое очное (а также заочное с вечерним).

Сделаны первые ходы в партии. Конфликты с жалобами на ухудшение качества и требованиями перерасчета для тех, кто учится платно (а таких в России, по данным ВШЭ, почти половина всех студентов), — это ход академистов. Законопроект, предлагающий снижать стоимость обучения на дистанте для студентов-«платников», поручение премьер-министра «проработать вопрос» снижения оплаты за дистант и даже признание министра науки и высшего образования, что «качество удаленного обучения хуже, чем качество очного», — это ответный ход цифровизаторов.

Почему мы так дорожим очным образованием

Очное обучение — это в том числе создание контролируемой обучающей ситуации, которую можно менять в реальном времени под конкретную группу и занятие.

Абсолютно необходимый элемент здесь — это возможность индивидуального вмешательства в выполнение учебных задач именно в момент освоения знания или умения.

Причем сюда входит и вмешательство педагога в работу студентов, и вмешательство самих студентов в работу друг друга. В аудитории выбор совершается по ситуации, исходя из индивидуальных и часто непредсказуемых реакций студентов на задание, преподавателя и друг на друга.

На дистанте классическое единство места и времени действия разорвано.

Значит, описанной выше обучающей ситуации там нет: чаще всего любые индивидуальные реакции оказываются недостоверными или их невозможно отследить. Это особенно заметно при использовании технологий конференц-связи (вроде зума), где выключение студентами микрофонов и видеосвязи стало чуть ли не нормой этикета на групповых занятиях.

Такая «новая нормальность» сложилась в силу нескольких важных причин:

камеры и микрофоны могут просто не работать;
канал связи может быть недостаточным или устройство — слишком слабым для обработки видео- и звукового потоков;
не у всех дома есть личные рабочие кабинеты, изолированные от бытового шума;
картинка и звук в комнате — это персональные данные, и закон (пока) не запрещает выключать камеру и микрофон, чтобы защитить право распоряжаться этими данными;
многоквартирные дома в принципе не приспособлены к дистанционному образованию: они проектировались под другой образ жизни, когда человек работает не там, где живет.

Самая главная проблема дистанта не столько в его организации, сколько в психофизиологии: пока что тело человека нельзя устранить из процесса обучения.

В процесс обработки и запоминания информации включены все сенсорные системы человека, даже если он изучает теорию. А практические умения часто требуют отработки навыков точных движений — общей телесной скоординированности в связке с точными осязательными или мышечными реакциями.

Пока что технологии не позволяют полноценно воспроизвести в компьютерно опосредованной среде ситуацию очного взаимодействия людей. В вузе обучающие ситуации создает сама физическая среда, когда люди неожиданно встречаются в коридорах, а с преподавателем можно пообщаться после занятий. В результате взаимодействия завязываются совместные дела, учеба, проекты, отношения. Итальянский философ Джорджо Агамбен называет это Studentato come forma di vita — «студенчество как форма жизни».

На дистанционном обучении этой формы жизни нет: преподаватели и студенты сидят каждый в своей комнате, на своем стуле, в своей позе перед своим устройством — часто не настроенном, зависающем, старым, медленным и то и дело выходящим из строя. И просто перенести студенчество как форму жизни на дистант нельзя.

Есть ли альтернатива?

Выпускнику могут понадобиться навыки дистанционной работы — значит, их нужно осваивать. Но с четким пониманием, что если форма следует функции, значит, работа на «дистанционке» должна определяться (причем в рамках очного обучения) преподавателями, и только ими.

В таком случае архитектура дистанционной образовательной платформы может представлять собой что-то вроде виртуального «фаб-лаба» — то есть цифровую среду с наборами инструментов, некоторые из которых определенно нужны для курса, а некоторые не факт, что понадобятся. С пустыми «полками» на виртуальных стеллажах — чтобы, когда появится новый инструмент, и для него нашлось место в системе.

Ядро такой системы и все его модули-«кирпичики» должны быть свободно распространяемыми и иметь открытый код, чтобы любой мог изготовить новый модуль, если это будет нужно.

Только тогда дистант мог бы встроиться в очное легко и красиво. Но позволить себе такую систему может разве что очень богатый вуз. Кроме того, такая система не может быть интеллектуальной собственностью, которую учредитель вуза может контролировать. Система контролирует процесс обучения, но вуз не контролирует систему? Это утопия.

А еще для этого идеального дистанта нужна огромная инфраструктура.

Проблема инфраструктуры дистанта

Сеть — это физические устройства, у которых есть устойчивая связь с другими физическими устройствами, способные работать при высоких нагрузках. Для конечного пользователя это их рабочие компьютеры (планшеты, телефоны) со стабильным выходом в интернет.

Для хорошего соединения интернет-провайдеры должны быть заинтересованы в быстром и устойчивом интернете, в том числе и мобильном. Необходимо просчитанное взаимодействие провайдеров без потерь трафика — на случай аварийных ситуаций, когда посреди занятия «кончился интернет». Войдет ли стоимость интернета на дистанте в стоимость обучения?

Сама система (конкретная платформа) должна иметь:

физическую инфраструктуру, устойчивую к отказам и предельным нагрузкам,
инфраструктуру хранения и бэкапа, в том числе видео и аудио,
серверную инфраструктуру, ответственную за работу непосредственно ядра и конкретных программ (для традиционной сервер-клиентской и облачной архитектур) или компьютеры повышенной производительности для одноранговых (p2p) сетей.

Это всё физическое оборудование. А значит, необходима большая, распределенная и очень быстро работающая инженерная служба с колл-центром и техподдержкой, у которой уже есть все необходимые устройства и запчасти для быстрой замены и ремонта.

А вот где взять устройства и компоненты — причем много и относительно сразу?

Мы ведь устройства и комплектующие производим, мягко говоря, недостаточно. А производство NAND-памяти, на которой строятся твердотельные SSD-диски, так и вовсе отсутствует.

Здесь нужно именно производство, потому что при введении повсеместного дистанта с такими требованиями понадобятся очень большие объемы. А сборка из готовых импортных компонентов — это всегда крупные расходы на лицензии и зависимость от логистики, производства комплектующих, внешнеполитической обстановки, экономической конъюнктуры, курса валют… Не забудьте об армии программистов и паре батальонов психологов и социологов, которые совместно должны работать над эффективностью и адаптацией образовательной технологии.

Предположим, у нас даже есть люди, ресурсы и деньги. Но есть ли время? И стоит ли в него вкладывать усилия и деньги?

Дистанционное образование — вклад в рост неравенства

Предположим, в условиях новой цифровой реальности всеобщий дистант победил.

Общество к этому переходу почти готово: согласно ноябрьскому глобальному онлайн-опросу 7 из 10 взрослых во всем мире (72%) думают, что через пять лет высшее образование в их стране как минимум наполовину перейдет в онлайн, и только 28% считают, что останется полностью или почти очным. Однако на вопрос, стоит ли очное образование уплаченных денег, «да» или «почти да» отвечают лишь 52% опрошенных, а «нет» и «почти нет» — 36%.

Стоит ли своих денег дистант? В разных странах отвечают по-разному:

в Италии 22% респондентов считают, что да, 57% — что нет;
в Китае 81% — «да», 13% — «нет»;
в России 36% — «да», 51% — «нет».
в США разница между «да» и «нет» — всего два процента (47% против 45%), и это при почти 1,7 трлн долларов суммарных студенческих займов.

В идеале в новом мире достаточно 1–2 образовательных платформ на всю страну, благодаря которым учеба «массового» студента будет стоить существенно меньше.

Заплатить надо будет разве что за пользование лицензированным контентом и за комплект оборудования, сертифицированного вузом для этой платформы.

В таком случае понадобятся только несколько «больших университетов», располагающих своими интеллектуальными экосистемами дистанционного обучения. Нужен будет, по словам президента, соответствующий «экспериментальный правовой режим в отдельных отраслях экономики и социальной сфере». А также некоторое количество образовательных организаций, упрощенно лицензированных под исключительно онлайн-обучение.

Большие университеты тогда станут инфопосредниками: за деньги предоставят доступ небольшим образовательным организациям к своим системам дистанционного обучения.

То есть эти мелкие образовательные организации принимают студентов как бы на учебу в «большие университеты» — но по специальным ускоренным онлайн-программам и с выдачей дипломов онлайн-образца.

И это место смогут занять любые компании и предприниматели, имеющие лицензию и способные купить доступ к системам «больших университетов». Получается «уберобразование».

Все лекции по всем предметам единоразово записаны на видео лучшими профессорами главного Большого университета страны (нечто подобное предлагалось пару лет назад). А преподаватели других вузов получают лицензии для проведения практических занятий по этим лекциям. Комплекты оборудования преподавателям и студентам выключать (даже частично) запрещено, отступать от образовательной программы даже в деталях запрещено, игнорировать предупреждения, команды и рекомендации системы (которой управляет и которую на лету оптимизирует искусственный интеллект) — строго запрещено. Нарушение запретов влечет штрафы, отчисления или увольнения.

В таких уберуниверситетах живые преподаватели еще могут понадобиться для проведения вводных курсов пользования дистанционной системой или на правах «консультантов колл-центров техподдержки», которые помогают решать проблемы взаимодействия студента с экосистемой.

Доступно, массово, универсально — дистанционное высшее образование может стать повсеместным.

Вытеснит ли тогда дистант классическое очное высшее образование? Глобальный опрос Ipsos 2017 года показал, что 67% молодых людей 16–24 лет считали, что высшее образование необходимо, чтобы быть успешным. Все-таки тысяча лет академической традиции и консерватизм самой системы образования, проверенные временем, дорого стоят.

Поэтому «университет как форма жизни» никуда не уйдет — но… доступен он будет тогда только для подготовки условной «золотой тысячи» специалистов с самостоятельным мышлением, от которых будет зависеть прогресс всего мира.