Похороны как психотерапия: чем полезны нетрадиционные погребальные практики, которые кажутся нам дикими
«Гуляющие» тораджийские мертвецы, перемывание костей в мексиканских склепах, самодеятельный крематорий американских нью-эйджеров и высокотехнологичный буддийский храм в Токио — вот некоторые способы, с помощью которых люди стараются сделать смерть чуть более приемлемой.
Если в традиционной культуре все отлично знали, как хоронить близких, какие песни петь у гроба, и кому на поминках с какой стороны сидеть, то жители сегодняшних больших городов оказываются полностью дезориентированы перед лицом смерти.
К тому же ритуальная индустрия в привычном для нас виде крайне вредна для экологии: ежедневно на крупных кладбищах под землю отправляются килограммы металла, синтетической ткани и пластиковых цветов.
Чтобы разобраться, что не так с похоронными услугами в современном мире, и почерпнуть идеи о том, как их улучшить, ритуальный эксперт Кейтлин Даути объездила разные страны. Впечатлениями она поделилась в работе «Уйти красиво. Удивительные похоронные обряды разных стран». Вот некоторые из причудливых и альтернативных похоронных практик, как традиционных, так и современных, которые Кейтлин затрагивает в своей книге.
Вяленые мертвецы тораджи
В горных районах Индонезии, в округе Тана-Тораджа (Южный Сулавеси), живет группа народов тораджи, которые совмещают традиционный уклад с достижениями цивилизации: здесь вручную молотят рис и пользуются смартфонами. Для праздников тораджийцы облачаются в традиционные одеяния, но в обычной жизни носят шорты и футболки.
По убеждениям тораджи, скончавшийся человек не считается окончательно мертвым, пока он не похоронен с особенным ритуалом. Так что покойная бабушка, которая какое-то время может делить комнату с живыми, просто заболела, однако всё видит и слышит.
Тела мумифицируют, так что те делаются будто вялеными, и часто сохраняют прямо дома. Когда у семейства появится достаточно денег для похорон, страдания «больного» прервут, совершив ритуал. Но иногда сбор средств может затянуться. Дело в том, что тораджийские похороны — дорогое удовольствие, которое включает принесение в жертву буйволов и свиней. Считается, что во время этого обряда человек наконец-то умирает — вместе с жертвенным животным.
После этого тела помещают в дома-могилы, похожие на уменьшенные копии традиционных тораджийских домов. Даже после «официальной» смерти местным покойникам нужен дом. Но и там они не остаются навсегда! Самый известный в мире и по совместительству наиболее жуткий для европейца тораджийский праздник называется Манене.
Это фестиваль почитания мертвых, во время которого усопших «выводят в свет». Для этого мертвецов достают из могил, переодевают в новую одежду, приводят в порядок их волосы и чистят истлевшую кожу.
Тораджийцы не боятся своих мертвых, а относятся к ним с вниманием и нежностью. Обычная для племени ситуация — когда члены семьи фотографируются с умершим дедом.
В Торадже граница между живыми и мертвыми куда менее очевидна, чем в нашем мире. Мертвецы — часть повседневной жизни, с ними разговаривают, их посвящают в планы, делятся с ними печалями. В конце концов, на них тратят деньги. Всё это позволяет народу тораджи ощущать присутствие близких так долго, как потребуется, чтобы смириться с травмой и отдать умершему все символические долги.
Мексиканский День мертвых и перемывание костей
Мексика — страна, в которой смерть никогда не была далекой и запретной, как в США. На картинах Фриды Кало, которая вдохновлялась традиционной мексиканской культурой, тело художницы постоянно раскрывается, обнажая внутренние органы, пока над постелью летают мертвые эмбрионы, напоминающие о выкидышах.
Умершие дети в Латинской Америке до середины ХХ века почитались как анхелитос (маленькие ангелы, отправившиеся прямо к богу) — их тела украшали цветами и устраивали праздники в их честь.
А на парад Дня мертвых, Día de los Muertos, множество людей одеваются в костюмы скелетов и снаряжают платформы с черепами, потому что верят — в это время мертвые приходят проведать живых.
Само собой, многие молодые мексиканцы воспринимают парад просто как способ раскрасить лицо и хорошенько повеселиться. Некоторым людям старой закалки, напротив, не нравится то, что семейный праздник встречи с умершими близкими превращается в шумный коммерциализированный фестиваль и становится приманкой для туристов. Даже в «Старбаксе» тут можно купить пан де муэрто, «хлеб мертвых» — традиционный сладкий рулет с украшением в виде человеческих костей. И всё-таки идея того, что смерть — не табу, а вспоминать ушедших можно с легким сердцем и под музыку, пронизывает мексиканскую культуру.
Однако черепами из папье-маше и костями на хлебобулочных изделиях всё не ограничивается.
В честь умерших близких в домах устраивают алтари, офренды, чтобы возле фотографии покойного поставить свечи, цветы, чаши с благовониями и подношения — вещи, которые он любил при жизни. Для кого-то это будут сладости, для кого-то — алкоголь.
Считается, что, пока человека помнят и «приманивают» к алтарю, он сможет приходить к живым в «день посещений». Об этом рассказывает, в частности, мультфильм студии Pixar «Тайна Коко».
А вот чего в детском мультфильме не покажут, так это ритуала перемывания костей мертвецов. Сначала тело кладут в могилу, которая нужна для того, чтобы тело разложилось. На это уходит несколько лет, и после этого могила уже не требуется, так что такие временные пристанища иногда просто берут в аренду.
После останки отправляются в осарио, склеп. Типичное мексиканское кладбище, которое становится постоянным местом жительства для умерших — это ряды небольших цементных склепов, выкрашенных в разные цвета. Внутри каждого осарио — коробка с костями. В День мертвых их достают из могил и чистят с помощью кистей и тряпок и меняют покрывало, на котором лежат кости и череп, на новое. Это ритуал общения с ушедшим, в процессе которого мертвому можно рассказать последние новости, а детям — истории из его жизни.
Погребальные костры сегодняшней Америки
Несмотря на то что кремация имеет репутацию более практичного и экологичного способа распорядиться телом, чем традиционные похороны, она тоже не полезна для экологии из-за выбросов в атмосферу вредных веществ и расхода природного газа.
К тому же кремацию трудно назвать терапевтичной в плане преодоления скорби: из-за механизированности процесса близкие с трудом могут ощутить причастность к ритуалу.
Современные крематории представляют собой огромные недружелюбные здания, в которых родственники и друзья умершего могут в последний раз увидеть его в зале прощаний. После этого гроб уезжает в глубину здания, повинуясь скрытым механизмам, а чуть позже с другой части этого конвейера близким покойного выдают урну с прахом.
Именно поэтому некоторые современные активисты продвигают кремации под открытым небом в качестве альтернативы печам крематориев. Проводят такие огненные похороны по тому же методу, какой использовали люди в разных древних культурах, от викингов до индусов — разжигая погребальный костер.
В маленьком городе Крестоуне находится единственный публичный крематорий в Америке.
Группа активистов, основавших это предприятие, в начале своей карьеры сделала крематорий мобильным: устраивали погребальные костры на частных территориях, приезжая со своей решеткой и шлакоблоками.
Впоследствии они обосновались в Крестоуне, штат Колорадо. Крестоун — своего рода культовое место для «искателей духовности». Местный культурный ландшафт эклектичен, в моде всё натуральное. Здесь уважают экологичную еду, а хиппи и растаманы соседствуют с индуистами и суфиями.
Организаторы открытых кремаций, Стефания Гейнс и Пауль Клоппенберг, учредили здесь программу «Крестоунский проект „Завершение жизни“», услугами которой могут воспользоваться все желающие.
В специально выбранном месте за городом установлены параллельные плиты из кирпича, между которыми находится решетка, куда кладут тело усопшего, одетое в натуральные ткани (синтетика плохо горит). Вокруг тела выкладываются еловые и сосновые поленья и сухие ветки, а члены семьи сами зажигают огонь с помощью факелов.
Все присутствующие могут сделать какой-нибудь символический жест, чтобы почтить память покойного. Волонтеры проекта предлагают гостям положить в костер ветки — например, можжевеловые. Это аналог бросания горсти земли на гроб, только подношение не падает на крышку с глухим стуком, а поднимается к небу вместе с древесным дымом. Кейтлин Даути описывает крестоунскую кремацию, на которой гости играли на диджериду (австралийский духовой инструмент) и флейте, а одна женщина решила немного повыть в честь покойной («У-у-у-у!»), причем другие гости ее поддержали.
Можно сказать, что такие похороны — инди-версия индустриальной кремации. В особенности они популярны у адептов нью-эйджа. Тем не менее DIY-кремация позволяет близким покойного самостоятельно продумать похороны и принять в них непосредственное участие.
Япония: смерть, сервис и технологии
Япония — пример того, что никакие современные технологии и новые общественные отношения не могут пока что справиться с «финальной проблемой». Хотя и создают передовые специализированные услуги, связанные со смертью и захоронениями.
В 1999 году компания Sony выпустила роботов-компаньонов Aibo — механических собачек, способных лаять, двигаться и реагировать на команды хозяина. Роботы помогали множеству японцев справиться с одиночеством, не имея при этом очевидных недостатков живых существ (они даже имитировали мочеиспускание без необходимости за ними убирать). Однако со временем Sony прекратила выпуск, а потом и сервисное обслуживание Aibo. Собачки-компаньоны стали ветшать и ломаться. В ответ на спрос появились частные «ветеринары», которые выезжают к «заболевшим» Aibo.
Впрочем, слишком изношенным роботам уже не удается помочь, и для них устраивают похороны, а на тематических форумах работают группы поддержки для хозяев. Смерть в очередной раз доказала, что ее не обмануть, забрав даже электронных собак, а люди в очередной раз продемонстрировали, что ритуалы помогают справляться с потерями.
Об одной из симптоматичных для современной Японии смертей, кароси, за пределами страны упоминают часто (в основном в контексте советов, как спастись от переутомления) — речь идет о смерти от переработки. В 2000 году от кароси умер премьер-министр Японии Кэйдзо Обути, который почти не имел выходных и работал как минимум по 12 часов в сутки.
Реже говорят о кодокуси, «одинокой смерти». Слово обозначает красно-коричневый силуэт человека, который образуют на коврах и матрасах жидкости, вытекающие из разлагающегося трупа. Обычно таких мертвецов обнаруживают после того, как соседи начинают обращаться в коммунальные службы с жалобами на неприятный запах — спустя много дней и даже месяцев после смерти человека.
Феномен кодокуси связывают с тем, что всё больше пожилых японцев теряют контакты с семьей и соседями, так что их отсутствия среди живых долго никто не замечает.
В Японии даже появились специальные клининговые сервисы, работники которых, надев респираторы, устраняют последствия кодокуси и уничтожают насекомых.
В Японии 99,9 % усопших кремируют. К такому способу намерена прибегнуть даже действующая императорская чета — прежде только император умудрялся избегать этого. Популярность кремации связана со скученностью и недостатком места в городах, что приводит к дороговизне земли на кладбищах. Один из самых передовых и технологичных японских колумбариев называется Руридэн. Расположенный в Токио колумбарий позволяет увековечить память умерших, соединяя передовые технологии и буддийское учение.
Всё внутреннее пространство дома памяти занимают ячейки со стеклянными Буддами, подсвеченными голубовато-зеленым светом. За каждой маленькой статуей — урна с прахом. Чтобы найти своего родственника, посетители прикладывают карту с чипом к панели или вводят имя на клавиатуре.
Тогда нужная ячейка загорается белым. Если, приходя к умершим, хочется создать подходящее настроение, «умные» стены, повинуясь голосовым командам, показывают фотографии с видами природы. Набрав определенную дату, можно подсветить ячейки людей, умерших в этот день, и произнести в их честь поминальную молитву, как делает учредитель колумбария, буддийский священник Ядзима. Само собой, пребывание мертвых в Руридэне оплачивается, и многие еще при жизни выкупают Будду для себя — на будущее.
Кейтлин Даути уверена, что ситуацию, при которой современный человек отчужден от процесса похорон, нужно переломить, а личное участие в обрядах поможет переносить утрату.
Сокрытие и табуирование всего, что связано с заботой о теле усопшего, только умножают боль, делая естественные процессы пугающими и непонятными.
Однако помогают ли такие методы осознать смерть как таковую — большой вопрос.
«Взрослые, охваченные страхом смерти, — не белые вороны, зараженные неким экзотическим недугом, но мужчины и женщины, чьи семьи и культуры не смогли сшить для них достойные защитные одежды, чтобы они выстояли против ледяного дыхания смерти», — эти слова психиатра Ирвина Ялома вынесены в эпиграф книги «Уйти красиво».
Тем не менее обряды не могут в полной мере справиться с этим страхом. Разнося блины на похоронах, обмывая тело или даже очищая кости умершего, человек получает возможность отвлечься на бытовые действия, сублимировать свои переживания и вписать непредставимое в картину мира. Это решение, которое предлагает традиционная культура и которое советует возродить Кейтлин Даути.