Великая роль трансгендера, лакмусовая бумажка для гомофобов и Гэри Олдман без штанов: 10 недооцененных фильмов о ЛГБТ

«Оливия» (1951)

Olivia

Юную англичанку Оливию отправляют учиться во французскую частную школу, которой заправляют две директрисы: мадемуазель Кара и мадемуазель Жюли. Последняя мила, очаровательна и охотно общается с ученицами. Великолепный особняк, утонченные разговоры, женские наряды, рюши, кружева… У Оливии кружится голова.

Жаклин Одри — режиссер той эпохи, когда женщин в ее профессии можно было пересчитать по пальцам. Словно ища дополнительных трудностей, она выбирала темы, вызывавшие в обществе инстинктивный протест. Ее первый фильм «Несчастья Софи» запретили за «политическую неуместность». Одри, безусловно, снимала о женщинах для женщин.

В «Оливии» женский каст, женщина-сценаристка и автобиографический роман бисексуалки Дороти Басси в основе. Часто встречающееся англоязычное название фильма The Pit of Lonliness вносит путаницу. Дело в том, что «Колодец одиночества» — это роман писательницы Рэдклифф Холл, опубликованный в 1928 году. Как и книга Басси, это тоже классика лесбийской литературы, но иного склада: героиня Холл переживает непрестанную внутреннюю борьбу, пытаясь убедить саму себя, что она «ни противоестественна, ни омерзительна, ни сумасшедшая». Глядя на изысканный французский цветник Одри, скорее уж придет в голову, что противоестественны все остальные.

«Вторая подача» (1986)

Second Serve

Глазной хирург Ричард делает карьеру, профессионально играет в теннис, гоняет на спортивных машинах, и все девушки мечтают выйти за него замуж. А он предпочел бы поменяться с кем-нибудь из них телами. Долгое время он переодевается в женщину, немного виня за это свою мать-психиатра, которая как-то в детстве нарядила его в платьице. Но мать или не мать, после долгой безуспешной психотерапии Ричард решается на операцию.

Американский телевизионный байопик о MtF-трансгендере Рене Ричардс не имел бы ни единого шанса быть замеченным в 80-х, если бы ни ошеломительная Ванесса Редгрейв, которую невозможно было проигнорировать даже в консервативную эру. Заставляя вспомнить, что такое «магия кино», она демонстрирует абсолютное преображение в каждой ипостаси: мужчина; мужчина, притворяющийся женщиной; и, наконец, трансгендер. Гениальная актриса работает тончайшими актерскими инструментами самой точной калибровки; то, как она держит шею, стоит больше, чем все старания Хилари Суонк в «Парни не плачут». Редгрейв номинировали на «Эмми» и «Золотой глобус», но так и не наградили, а сам фильм благополучно забыли. Помнили бы — Суонк не вручили бы золотую статуэтку, а закидали бы гнилыми помидорами.

«Навострите ваши уши» (1987)

Prick Up Your Ears

В 1967 году в Лондоне восходит звезда драматурга Джо Ортона. Несмотря на популярность, он живет в крошечной квартирке с Кеннетом — лысым, толстеющим, комплексующим невротиком, исполняющим обязанности степфордской жены: подай, принеси, постирай мои носки. Джо предлагают написать сценарий фильма для «Битлз», Кеннет вязнет в роли отчаянной домохозяйки. Напряжение между любовниками возрастает.

После «Моей прекрасной прачечной», защищающей меньшинства от государства, режиссер Стивен Фрирз опять обратился к геям. Но выступил смелее если не драматургически (драматургия здесь — как в школьной постановке), то в образах главных героев. Хорошего гея-британца и просто замечательного гея-иммигранта сменили два козла, один из которых беспрерывно ноет, а второй совокупляется с одноразовыми мальчиками в сортирах. Снято с едким привкусом черного юмора, присущего самому Ортону. Гэри Олдман проводит полфильма без штанов и сально улыбается. Альфред Молина безбожно переигрывает, брови летают туда-сюда, отполированная лысина выражает возмущение; еще минута, и начнутся «Розовые фламинго» или еще какой-то треш, что сейчас смотрится удивительно свежо. Во времена, когда каждый второй фильм о геях — манифестирующий генератор, остро недостает таких экранных манифестов:

— «Подрочи»? Я не могу просто так взять и подрочить. Мне нужно внести это в мой распорядок дня за три дня до этого. Это только ты можешь встать и наяривать, а для меня это все равно что планировать вторжение в Нормандию. Собрать силы, купить непристойные журналы, вспомнить все причины неудач, постоянная мысль о которых подталкивает к реваншу. «Подрочи»! Легче «Титаник» поднять.

«Когда наступает ночь» (1995)

When Night Is Falling

Камилла преподает мифологию в христианском колледже и собирается замуж за своего коллегу. Жизнь налажена и предопределена, разве что на ровном месте умирает любимая собака, которую девушка оплакивает, сидя в прачечной. Слезы обращают на себя внимание Петры — экстравагантной танцовщицы из цирка, которая при следующей встрече, не смущаясь, признается Камилле в своем интересе.

Канадский режиссер Патриция Розема — открытая лесбиянка, и тему любви между женщинами затрагивала еще в дебютной работе «Я слышала пение русалок». Подкачав к третьему фильму мастерство, она сняла симпатичную и не особо карамельную мелодраму, где уважительно относятся ко всем видам любви. Тут нет отталкивающих лиц и злобных гомофобов, даже религиозные персонажи не отвергают возможность диалога. Главная героиня не сбегает на лесбийскую волю, порвав стальные оковы патриархата, а лишь выбирает то, что ей больше нравится: кому-то арбуз, а кому-то — свиной хрящик. Глубокие скрипичные голоса фоновой музыки создают гипнотическое впечатление, а драматические паузы не дают впасть в транс. Цирк ярок. Девушки красивы. Все люди — сестры. Только собачку жалко.

«Настоящие мужики» (1996)

Echte Kerle

Кристоф Швенк, ярый натурал и полицейский из Франкфурта, брутальный, как ляжка Шварценеггера, ссорится с невестой, напивается в баре, а наутро просыпается без трусов в постели с таким гейским геем, каких делают только для ночных кошмаров гомофобов: фото с голыми атлетами на стенах, гей-порно, разбросанное по полу, радужный флаг над кроватью. Проблевавшись в туалете и оттарабанив сто раз мантру «Этого не может быть!», Кристоф оказывается лицом к лицу с новой реальностью: возможно, он гей. Но подробностей той ночи ни он, ни его новый знакомый не помнят.

В океане горьких слез, на земле горбатых гор, в краю напряженных осмыслений своей сексуальности, от которых скрипят мозги, раз в сто лет появляется веселое, разухабистое и здравомыслящее кино. Бравые немцы идут до конца: здесь есть все, включая полную мужскую наготу и поцелуи, ненавязчивые размышления о границах свободы, плавно переходящей в современном мире во вседозволенность, и амбивалентный финал, который каждый волен понимать, как хочет, но на счастливый он не тянет. Полнейшая обыденность происходящего приносит полузабытое сейчас ощущение достоверности. Солидной аудитории фильм, вероятнее всего, не понравится: не хватает серьезного лица. Того самого, с которым делаются все глупости на земле.

«Вход и выход» (1997)

In & Out

Говард преподает литературу в провинциальном городке и после долгой помолвки собирается жениться на мило-истеричной учительнице. Накануне счастливого события весь город смотрит по телевизору вручение «Оскара», где выступает бывший ученик Говарда, ставший большой звездой. Получив премию, он торжественно передает на всю страну благодарность своему «голубому» учителю. Раздаются аплодисменты и звуки отвисших челюстей.

В этой комедии о каминг-ауте стереотипны все. Жители американского Урюпинска — сплошь реднеки и чинные дамы в жутких розочках. Молодежь бодра и туповата, телевизионщики — акулы, геи любят Барбру Стрейзанд, пожарники говорят хором. Страшно представить, сколько обвинений в неполиткорректности, сексизме и гомофобии прозвучало бы в адрес фильма в наши дни. Он действительно оперирует понятиями из далекого прошлого, пытающегося приспособиться к неумолимому будущему. «Ну да, вот такие они странные, — добродушно говорят авторы. — Но мы все равно можем их любить, не так ли?» И прелесть именно в обаятельной старомодности. В том, что на месте учителя-гея легко представить суфражистку, затребовавшую право голоса для женщин, или джазмена, родившегося в оперной семье. Воодушевляющая комедия для «белых ворон», призывающая их расправить крылья и полететь. Или — как вариант — заорать в критической ситуации:

— На *** [в пекло] Барбру Стрейзанд!

«Все обо мне» (1997)

All Over Me

Пятнадцатилетняя Клод — девушка с широкими костями, что в эпоху героинового шика приравнивалось к понятию «жирная корова», — живет в Адской Кухне, подрабатывает в пиццерии и мечтает создать свою группу с лучшей подругой. Эллен, напротив, популярная блондинка, худая, как Кейт Мосс, музыкой не увлечена и встречается с местным «быком», открывающим ей наркотики. Клод пытается ее спасти.

Алекс Сичел дали грант на съемки картины о феминистском панк-движении riot grrrl, и режиссеру-дебютантке удалось без торчащих ниток сшить между собой темы взросления, специфического музыкального направления и принятия своей сексуальности. Для статуса «культовый фильм 90-х» не хватило отвязности и дури (девушки засыпают Адскую Кухню кокаином, девушки убивают полквартала, девушки скачут верхом на динозавре). От пресловутых «Деток» Ларри Кларка, поминаемых в прессе в связи с фильмом Сичел, его выгодно отличает тот простой факт, что это не эксплуатация клубнички для стареющих порнографов, а взрослая по интонации и настроению работа; недаром кинокритики назвали фильм подходящим для riot grrrl всех возрастов.

«Боги и монстры» (1998)

Gods and Monsters

Джеймс Уэйл, кинорежиссер на пенсии и создатель фильмов о Франкенштейне, постепенно теряет память и рассудок. Живет он уединенно в компании верной служанки. Из всех гостей — редко заглядывающий бывший партнер и ушлые молодые журналисты. На виллу к нему приходит стричь газоны бывший морпех Клэй с мускулами, как из каталога мужского белья. Пожилого эстета это, конечно, заинтересовывает.

Снятый за 24 дня и смешную для Голливуда сумму в 10 миллионов, этот камерный фильм так и остался лучшей работой в послужном списке Билла Кондона. Впереди у него только сценарии всяких песен и плясок вроде «Чикаго», постановка двух серий вампирских страданий «Сумерек» и прошлогодняя «Красавица и чудовища», сделанная из CGI. А когда-то он снял пронзительное кино об умирании и острой неприкаянности не как следствии социального положения, а как человеческой общности. Иэн МакКеллен, весь во флере британского аристократизма, играет более-менее себя, травит нафталиновые байки о голливудских нравах и мудрствует афоризмами: «Вся моя жизнь — это покер на раздевание». Брендан Фрейзер успешно воплощает образ человека, который пишет «еще» с четырьмя ошибками. Чего тут ждать, кроме прямолинейного вывода: «На самом деле они похожи»? Но все меняется, когда параллельные прямые пересекаются в пространстве одиночества. МакКеллен суховатым тоном рассказывает об эпизоде войны, который мог бы быть у Ремарка, Фрейзер надевает противогаз на голое тело, и вдруг появляется искусство, появляется трагедия и ослепительно сияет, как звезда в ночи всемирного молчанья, грандиозная правда о душе: она есть у всех — у красивого куска мяса, у манерного старого гея, у нас с вами, у богов и монстров.

«С широко открытыми глазами» (2009)

Einayim Petukhoth

В кошерный мясной магазин, которым заправляет добропорядочный отец семейства Аарон, приходит из дождя молодой студент иешивы. Ни работы, ни дома, ни семьи у него нет, и Аарон позволяет ему остаться. Когда все между ними становится предельно ясно, Аарон сначала выдает какую-то иудаистскую версию «Бог терпел и нам велел», но соблазн слишком велик. Хасидское сообщество недобрым глазом наблюдает за развитием их отношений.

У Израиля не было своей «новой волны», но она, кажется, пришла. Главный герой — осколок экзистенциальной катастрофы. Все понимают друг друга телепатически. У жены, которой изменяют, невинное лицо Джульетты Мазины и волчий взгляд Анны Маньяни: она все знает, но ничего не скажет, это будет слишком просто — сказать, поэтому она продолжит убивать взглядом, пусть он мучается, подлец. Время стынет в киселе, холодно и омертвело. Солнца то ли вообще нет, то ли оно работает по специальному хасидскому расписанию: люди настолько плотно отгородили себя от мира, что за их забором вполне могут действовать свои законы природы. Это осязаемое до последней куриной лапы, показанной на экране, кристально прозрачное кино, которое может работать в качестве лакмусовой бумажки: кто и после него останется гомофобом, тот безнадежен.

«Братство» (2009)

Broderskab

Ларса увольняют из армии по некой туманной причине, и, не зная, куда приткнуться, он находит банду неонацистов и в нее не очень охотно, но вливается. Начальство, видя в нем перспективного члена группы, выделяет ему наставника, с которым они на время селятся в одном доме. Сначала возникают приятельские отношения с пивом, подначками и морскими купаниями. А затем возникает то, за что в их организации вполне могут убить.

К геям артистического склада, шумным «королевам» из шоу-бизнеса и тихим семьянинам, хранящим свою страшную тайну, все давно привыкли. Ловите агрессивных «бритоголовых», калечащих людей на досуге, но ложащихся друг с другом в постель. Это необычно, но ожидаемо: о гомоэротизме любого «братства» с культом мужского начала написаны тома аналитики. Датский фильм и не претендует ни на какое оскароносное открытие, эту радость со слезами на глазах: смотрите, они тоже умеют любить! «Братство» поставлено как следственный эксперимент: обрисованы среда, обстоятельства и люди; результат совершенно предсказуем, но интересно наблюдать сам процесс. Свастика, татуированные орлы и насилие компактно уложены в жанр мелодрамы, где гиперреалистическая слежка за поведением испытуемых компенсирует скудность интриги и лишние эмоции в финале. Впрочем, кто сказал, что нацисты не эмоционируют. Рудольф Хесс, комендант Освенцима, вот собачек любил.