Люблю выпить, хочу заработать: как живут и трудятся обладатели редких профессий

Ярослав, 32 года, специалист по созданию искусственного интеллекта

В детстве у меня у одного из первых во дворе появился компьютер, и вокруг него всё время собиралась куча людей. Мне было интересно возиться с разными играми, программами, и я быстро понял, что, в отличие от других профессий, компьютер используют везде. Практически в любую историю можно попасть через него.

Когда я только начинал обучение, выбор был невелик — всего два-три специализированных вуза по стране. Сейчас чуть ли не в каждом университете есть кафедра, на которой преподают IT-технологии, кучу материалов можно найти в интернете, включая онлайн-курсы, а дети информатику изучают с третьего класса.

У меня ребенок уже программирует, а он еще даже не окончил начальную школу.

Сидит дома, роботов собирает. Дети в десять лет сейчас умеют то, что мы делали в двадцать.

Моя первая работа была почти бесплатной. На стажировке я попал в закрытую для посторонних глаз компанию, которая создавала программное обеспечение для подводных лодок. Каждому из нас давали какую-нибудь маленькую задачу, например написать программу для определенной части оборудования. Таким образом мы влияли на поведение лодки в той или иной ситуации.

На первых порах мало у кого получается что-то зарабатывать. В IT это не редкость. Ты выходишь из вуза, но твой диплом никому не нужен — все ищут людей с опытом и солидным портфолио. На тот момент это была довольно редкая профессия — если выпускника и брали в какую-то контору, то там обязательно сидели два мужика, которые уже отпахали по пять лет и считались профи, а ты никто. Приходилось долгое время работать без денег ради стажа, чтобы просто набраться опыта. Мне повезло: я получал 5000 в месяц — для начинающего специалиста очень неплохо!

Теперь мой доход достигает полумиллиона.

Сейчас у нас на стажировке много молодых ребят из игровой индустрии: мы берем их, рассчитывая на то, что им будет интересно, что они начнут втягиваться. Да, для нас это якорь, на работу с новыми кадрами нужно тратить время, но в будущем все наши стажеры могут стать крутыми специалистами. Сейчас мы относимся к студентам гораздо лояльнее, чем в свое время относились к нам. Если у человека есть потенциал, то завтра мы сможем зарабатывать на нем в два раза больше. В этом смысле в IT-мире, к счастью, многое изменилось.

Когда я был подростком, то, насмотревшись фильмов про Терминатора и Матрицу, думал, что IT-технологии — это что-то нереально крутое, интересное, загадочное. Но погрузившись в тему с головой, понял, что по большому счету вся работа такого специалиста заключается в том, что ты просто сидишь целый день у экрана и пишешь что-то странное. Остальное — спецэффекты для кино. Если ты участвуешь в большом проекте, то обычно видишь его не целиком, а лишь малую часть, ту, над которой работаешь. Конечно, через месяц или два ты начинаешь выгорать, тебе уже неинтересно.

С развитием мобильных технологий ситуация стала меняться. Если бы я сейчас был студентом, то обратил бы внимание именно на эту сферу. Я бы просто придумал мобильное приложение и без всяких дополнительных инвестиций начал бы его распространять. Вторым Цукербергом я бы наверняка не стал, но смог бы самостоятельно двигаться на рынке, без каких-либо ограничений, работать на себя.

В игровой индустрии на сегодняшний день самые денежные и перспективные проекты — мобильные приложения.

Это огромный охват аудитории! Компьютеры отошли на второй план, теперь люди больше времени проводят в телефоне.

В сегменте бизнес-приложений актуален блокчейн. Самый яркий пример — криптовалюта. Некие эфемерные данные, которые хранятся в интернете и имеют реальную ценность. Это запрещено в России, но активно используется по всему миру.

В биткоин уже никто не верит, в него перестали инвестировать, но появились смарт-контракты. Работает это примерно так: мы с вами заключаем контракт, но не на бумаге, а в сети. Ни вы, ни я его фактически не имеем на руках и не можем на него никак повлиять, но тем не менее он существует и имеет силу. Сейчас такие технологии стараются применять все промышленные компании и банки, потому что хранить зашифрованные данные на своем сервере становится слишком дорого. Есть риск, что он полетит, его взломают, — а смарт-контракт закреплен, с ним ничего не может случиться. Если хотите, это те самые булгаковские рукописи, которые не горят. В России тренд непопулярен, потому что у нас основная часть промышленных компаний принадлежит государству или военной отрасли, а еще ими могут владеть бывшие чиновники, и смарт-контракту они почему-то не доверяют. Боятся, наверное, что секретная информация к «буржуям» утечет. Европейский мир относится к этому иначе, там для развития блокчейна привлекаются IT-компании, создаются специальные льготные зоны. Одна из таких недавно открылась на Мальте.

Еще один тренд — цифровизация промышленных предприятий. С помощью IT-технологий руководство собирает данные о персонале. К примеру, известная компания ABBYY дошла до того, что анализирует почту своих сотрудников, выясняя, насколько лоялен каждый из них к своей работе и не случилось ли у него профессионального выгорания. Вначале обучается искусственный интеллект, а затем он начинает следить за персоналом.

Другие наши компании тоже активно внедряют эту схему. Так работает нейросеть. Те же технологии используются и в мобильных приложениях. Например, в «Яндекс.Музыке» каждый слушает что-то свое, а платформа постоянно это анализирует и подсовывает треки «в тему».

Мы сейчас как раз занимаемся похожим проектом — делаем приложение для медитации. В последнее время у людей появилось множество фобий, связанных с техникой: кто-то боится самолетов, кто-то — поезда, а кто-то цепенеет, заходя в лифт. Мы придумали приложение, которое через Apple Watch будет анализировать ваш пульс. Если в какой-то момент вы испытаете стресс, оно предложит вам определенный трек, курс лекций или просто подышать. А еще нейросеть будет «разбираться» в ваших музыкальных предпочтениях.

Специалистов по разработке искусственного интеллекта единицы. Google и Amazon ищут таких людей по всему миру, и их труд стоит крайне дорого.

Отдельная тема — роботы. Сегодня они активно используются в медицине: один из грандиозных прорывов последних лет — биометрические протезы, которые соединяются с нервными окончаниями и становятся полноценной частью тела. Такая рука может реально реагировать! В гуманитарной сфере появились роботы, оценивающие уровень знаний пользователя и в зависимости от этого предлагающие ему курс лекций.

Но если говорить об этической стороне вопроса, то я против того, чтобы машины, пусть даже очень продвинутые, замещали людей в повседневном контакте, — человек должен общаться с человеком. На мой взгляд, главный минус современных IT-технологий как раз в том, что появились люди, которые вообще не хотят выходить из дома: сейчас можно заказать еду, работать, не вставая с дивана. Они ни с кем не общаются, погружают себя в изоляцию. Это неправильно.

В промышленном производстве умные механизмы замещают человека уже давно. Пример — роботизированная рука сварщика. Она может выполнить до 500 сварочных точек в минуту. Люди на такое неспособны.

С другой стороны, рано говорить о том, что в ближайшее время робот полностью заменит человека. Да, профессия сварщика уходит в небытие — но вместо нее появляются новые, например «наладчик ЧПУ». То есть возникает потребность в кадрах, которые этих роботов будут обслуживать, писать под них программы. Раньше таких профессий просто не существовало, потому что не существовало соответствующего оборудования.

То же самое можно сказать и о блокчейне, криптовалютах, нейросетях — появилась нужда в специалистах, работающих в этом направлении, и они сейчас очень востребованы.

Некоторые мои коллеги по цеху переходят на темную сторону — становятся киберпреступниками. Наверное, каждый компьютерный гений хоть раз в жизни думал над тем, чтобы сделать что-то незаконное. Один мой институтский товарищ так и поступил: со своими друзьями они взломали одну из тогда еще немногочисленных компаний-провайдеров, получив доступ ко всем данным ее клиентов. Естественно, кроме фана, это им ничего не дало, их быстро вычислили и нашли. Теперь они работают в области информационной защиты, под эфэсбэшным надзором, разумеется. Государство и крупные компании покупают таких людей, чтобы они искали бреши в системе, тем самым делая ее более прочной. Сбербанк, «Касперский», телеком — все.

Типовых сценариев карьеры айтишника не так и много. Можно закончить курсы, параллельно уже выполняя кое-какие работы. Далее идти с ними в компанию на должность базового программиста. Если ты хорошо проявляешь себя — тебя замечают и дают возможности для роста.

Другой вариант — заинтересовать потенциальных работодателей и партнеров классной идеей. За примером не нужно далеко ходить: недавно группа айтишников представила нам концепт мобильного приложения и предложила вывести его на рынок, то есть инвестировать в проект. Это реальный способ собственного продвижения.

IT-технологии связаны практически с любой сферой жизни, необходимо разбираться во многих областях. Взять, к примеру, гейминг.

Мы играем сами и специально нанимаем людей, которые делали бы это за нас.

Или приложение для медитации. Разрабатывая его, мы стараемся понять, что сейчас слушают люди и что с ними вообще происходит сегодня. IT-специалисту очень важно разбираться в трендах и не упустить свой шанс заскочить в последний вагон. Кто не успел, тот проиграл.

---

Сева Выводцев, 30 лет, моушен-дизайнер

Почти все вещи вокруг нас выполнены в определенном дизайне, а я занимаюсь просто одной из его разновидностей — моушеном. Многим крупным компаниям сейчас нужна именно анимация, потому что статичные картинки уже не работают. Все начинают привыкать к тому, что изображения двигаются: реклама, обучающие ролики, анимированные иллюстрации. Самый простой пример — заставки к телевизионным программам, где моушен-дизайн используется уже очень давно, а также к сериалам и фильмам.

Я окончил архитектурный и работал по специальности, но в какой-то момент меня позвали в студию, которая занималась моушеном. Продюсер случайно увидел мои иллюстрации на Behance и пригласил меня работать. Так что в этой сфере я оказался почти случайно.

Моим первым проектом была диковатая реклама для тампонов Kotex с актрисой Оксаной Акиньшиной. Мы рисовали сюрреалистичный мир с прогрессивными для того времени слоганами вроде «Мания протекания». Какое-то время эти ролики даже крутили по телевизору.

В студии я зарабатывал около 40 000 в месяц. И это, кстати, гораздо больше того, что я получал, когда трудился по специальности.

Сейчас у меня уже своя студия, и размер прибыли зависит от количества проектов, которые мы ведем, но в среднем выходит 70 000–100 000.

Удаленка всегда была для меня самым комфортным форматом. А вообще — кому как. Я знаю людей, которым работать дома невыносимо, они говорят: «Ой, я хочу пойти пожрать, лечь, потрогать кота, отвлекаюсь». А другим, наоборот, кажется немыслимым ехать куда-то с потными людьми два часа.

Сейчас моушен-дизайну можно научиться, не выходя из дома. Даже пять лет назад, когда я только начинал анимировать, на ютубе уже было огромное количество уроков, а сейчас их и подавно настрогали на любой вкус.

Во «ВКонтакте» есть группа АE [сокращение от After Effects. — Ред.], где, выполняя задания, буквально за неделю можно научиться сносно анимировать с нуля. Просто зайти и начать. Самое главное — это желание. Ты должен кайфовать от иллюстрации, анимации, изображения. Но моушен в любом случае предполагает наличие знаний о дизайне и опыта создания визуального контента в целом — навыков иллюстрирования, например.

Что касается карьерного роста, то нет универсального сценария и рецепта, всё зависит от целей. Кто-то становится продюсером, кто-то арт-директором студии, кто-то открывает свою, а кто-то уходит на телевидение. Вариантов здесь масса. Сейчас многие осваивают 3D, это направление становится всё более популярным.

Большинство хочет уехать за рубеж: у некоторых моушен-дизайнеров есть конкретная цель — работать в крупных западных анимационных студиях, таких как Disney, Pixar и т. д.

В Европе и Америке это направление развито лучше, чем у нас. Во Франции, например, есть очень крутая школа Gobelins — там готовят аниматоров, рисующих шикарные мультики. А наше лучшие работы — это пока еще «Маша и Медведь», «Богатыри» да «Смешарики».

Справедливости ради стоит сказать, что у нас тоже есть ребята, которые подпольно делают артхаусные мультфильмы, но все они малоизвестны. Из последнего могу назвать клип Глюкозы и Шнура: там в конце перечисляются все, кто работал над ним. Среди них много действительно топовых профессионалов, занимающихся моушеном, — например, ту же Аню Кэттиш знают по всему миру.

Для начала необходимо собрать портфолио, поработать над несколькими проектами, придумать что-то самому — на первом этапе так поступают почти все. А потом можно писать знакомым, в группы, специализирующиеся на этой теме, показывать свои работы на Behance, Vimeo, нелишним будет запостить их в инстаграме. Часто топовые крупные студии выкладывают объявления с вакансиями в открытый доступ — за ними, конечно, тоже нужно следить, подписаться на их соцсети. В группе АE, о которой я уже говорил, есть специальная рубрика, где они чуть ли не ежедневно публикуют посты о поиске аниматоров.

Очень важное качество в нашей профессии — насмотренность. Этот показатель обязательно нужно повышать, знакомясь с мастерами своего дела. У меня в инстаграме около тысячи подписок, большая часть которых — аккаунты студий, иллюстраторов и аниматоров, чье творчество мне нравится и вдохновляет меня.

Все эти заявления в духе «я не стану ничего смотреть, а буду вырабатывать свой стиль» — полная чушь.

Только у одного человека из тысячи есть от рождения свой стиль, таких людей называют гениями, а остальным обязательно нужно следить за тенденциями и интересоваться буквально всем, в том числе творчеством крутых иллюстраторов, моушен-дизайнеров, аниматоров. Из наших это Дима Штольц, Вова Марчуков, Андрей Смирный, Anna Cattish, украинский иллюстратор Олег Щерба, Катя Дорохина, Денис Писарев — очень крутой персонажник. А если расширить круг, не ограничиваясь одной-двумя странами, то список будет бесконечным. Нужно гуглить, узнавать, какие мощные агентства существуют и кто там работает. Agent Pekka — одно из лучших, на мой взгляд. То есть необходимо следить не только за моушен-дизайнерами, а за всем сообществом в целом.

В будущем мне хотелось бы поработать над собственным полнометражным мультфильмом, привлечь знакомых аниматоров и сделать что-нибудь действительно прекрасное. Это скорее не мечта, а цель. Я привык ставить цели и идти к ним.

Мой принцип — не делать говна. Даже если всё к тому идет — прилагай максимум усилий, чтобы получилось круто. От любого проекта я стараюсь получить кайф, выложиться по полной.

Случается, что у клиента нет вкуса. Но здесь всё зависит от того, насколько запущена ситуация. Бывает, что не «совсем плохо», а «просто плохо», скажем так начальная стадия. Да и потом: у человека нет профильного образования, он занимается продажами, каждый день видит свои кассовые аппараты — с чего ему иметь вкус? Это можно понять, подобное происходит довольно часто. Я всегда стараюсь убедить заказчика, объяснить, почему нужно делать именно так, а не иначе, а главное — почему так будет лучше. Мне кажется, что всегда можно подобрать правильные слова, их нужно найти — это еще одна профессиональная черта, которой должен обладать моушен-дизайнер и дизайнер вообще, — способность убедить клиента принять верное решение.

Мы встречаемся, обсуждаем идею, договариваемся о сроках и утверждаем бюджет. Затем пишется и согласовывается сценарий. На следующем этапе рисуются раскадровка, изображения и стилистика, после чего тоже нужно получить одобрение от клиента. Затем мы приступаем собственно к анимированию.

В моей практике, еще когда я работал в студии, было несколько случаев, когда заказчик оставался недоволен результатом. Но я считаю, что в этой ситуации виноваты менеджеры, посредники между дизайнером и клиентом, промежуточное звено. Они зачастую не заинтересованы в том, чтобы работа была выполнена как надо, и выставляют расплывчатые критерии. Итог такого взаимодействия оказывается плачевным.

Как говорится, без внятного ТЗ результат хз.

---

Станислав Иванов, 30 лет, кавист

Всё началось в 2012 году, когда я переехал в Санкт-Петербург. Естественно, нужно было устраиваться на работу, и я пошел в «Красное и Белое». Меня привлекло то, что этот магазин специализировался на продаже алкоголя, ибо, как и большинству людей, мне нравится вкус спиртного. Там я и начал непосредственно знакомиться с темой: в магазине проводилось обучение для продавцов-консультантов, где рассказывали о продукции. Но до кавистики, конечно, было еще далеко.

Сперва я понял, что мне нравятся продажи. А потом заметил, что продавать у меня получается только алкоголь. Тогда я подумал: надо погружаться в тему глубже.

И неожиданно начал фанатеть! Мне очень повезло, потому что, если ты по-настоящему не увлечен своей работой, находиться в этой профессии невозможно, душа должна лежать к тому, чем ты занимаешься.

Не так давно открылись школы сомелье и кавистов, но обучение там очень дорогое, особенно во вторых, потому что это более широкая специализация. В винных супермаркетах и бутиках также дают неплохие базовые знания, но основную информацию ты всё равно получаешь сам — из журналов, книг и интернета.

Сомелье — это в основном ресторанная профессия, а кавист продает алкоголь. Он не оценивает его как дегустатор, а подбирает то, что нужно клиенту. Когда покупатель приходит в магазин за красным сухим вином, кавист делится с ним общими теоретическими знаниями, не практическими. И если сомелье подбирает напиток к еде, то мы ориентируемся на настроение клиента. Разницы нет только на первый взгляд — на самом деле она очень велика.

В основном кависты работают в винных бутиках, таких как Simple Vine, In Vino, но сейчас даже крупные компании вроде Metro стараются брать в штат таких специалистов.

Достаточно глубокие и широкие знания дают в «Ароматном мире». Если ты хочешь быть кавистом, то нужно просто устроиться в специализированный магазин. Сейчас почти в любом, даже самом маленьком городе есть винные бутики, где проводят обучение, без которого продажа алкоголя невозможна в принципе. В магазин ты приходишь стажером, а дальше уже всё зависит от тебя — насколько быстро ты станешь консультантом, старшим менеджером по продажам или управляющим, как я.

О том, что есть такая профессия, «кавист», и что, оказывается, я ее представляю, я узнал только спустя два года после того, как устроился на работу, когда как-то раз поехал на дегустацию! Этот момент стал для меня поворотным.

Я наконец понял, кто я такой. Я ничего не решал — за меня решила кавистика.

Большинство людей приходит в нашу профессию не по своему желанию: мало кто любит алкоголь и при этом понимает, что в нем нужно разбираться. Как правило, осознание наступает уже на месте. Ни разу ни от кого не слышал: «Я хочу работать кавистом!» Кавистом можно только стать.

Я часто вспоминаю свои первые дни работы. Я раньше и не думал, что человеку можно предлагать реальный выбор! Многие уходят из кавистики, потому что у них что-то не получается, и важно преодолеть этот кризис. Рано или поздно наступает момент, когда ты консультируешь первого человека. Ты выкладываешь перед ним все свои знания, а затем довольный клиент возвращается, чтобы тебя поблагодарить, — это и становится настоящим триумфом, из таких побед рождается кавист.

Из «Красного и Белого» я перешел в более серьезные бутики. На моей прежней работе ассортимент был очень скудным, стоимость вин не превышала 1500 рублей, а в первые дни я вообще продавал алкоголь рублей по 300. Случались казусы, когда тебя просят, например, принести Montepulciano, а ты даже не знаешь, что это такое, — настолько слабой тогда у меня была база. Но настоящего кависта всегда отличает желание искать информацию самостоятельно. После того как за клиентом закрывалась дверь, я бежал к ноутбуку и досконально всё изучал.

Постепенно я углублялся и дошел до абсолютного фанатизма. Теорию искать тяжело — я даже пытался штудировать библиотеки, но редко находил что-то интересное. Сейчас эта литература очень дорогая: тоненькое издание в 80 страниц стоит 4000 рублей. Я постоянно захожу в книжные магазины и натыкаюсь там на очень дорогие, но пустые фолианты. Их пишут люди, с культурой алкоголя никак не связанные или связанные очень поверхностно. Поэтому приходится изучать всё на практике в бутике либо искать информацию в интернете. Но есть один талмуд, который я советую всем. «Винные гиды» Роберта Паркера, всемирно известного винного критика, стали для меня настоящим учебником. Там почти нет иллюстраций, но зато представлены профессиональные характеристики и оценки автора.

Моей целью всегда было побольше зарабатывать. На первых порах выходило около 35 000 рублей, сейчас — уже 80 000. Но всё зависит еще и от продаж. Хороший кавист в первую очередь хороший продавец, эти качества взаимосвязаны. Я понимал, что рано или поздно любые знания будут приносить плоды. Сейчас я уже перехожу на новый уровень: завел рабочий инстаграм и занялся медиараскруткой. Денег пока в это не вкладываю. Я хочу проводить онлайн-консультации. Такой формат, как мне кажется, будет очень удобным: человеку не нужно идти за необходимой информацией в магазин, а еще я могу помочь, если он уже на месте, но продавец недостаточно компетентен, чтобы ответить на все вопросы покупателя. Насколько я знаю, аналогов такого сервиса в интернете пока нет.

Да и вообще в России эта сфера развита очень слабо, можно сказать, что она прячется в лесу. Мне бы хотелось, чтобы люди отдавали дань уважения нашей профессии и, приходя в магазин, видели не продавца-консультанта, а в первую очередь кависта. За семь лет, что я работаю, так меня назвали только пару раз.

В этом деле мне очень помогают друзья, мои главные покупатели. Именно на их примере я наблюдаю, как люди относятся к профессии кависта.

Вначале, когда я раздавал консультации, то слышал смех в свою сторону, но сейчас ко мне уже начинают обращаться как к профессионалу.

Такое отношение очень приятно, это развивает меня и мотивирует изучать свой сегмент более глубоко. Также сейчас я работаю в бутике «Ароматный мир», который является еще и дистрибьютером спиртного. Теперь я не только исследую вкус и характеристики алкоголя, но и узнаю́, откуда его привозят. Я обожаю свою работу, и каждый второй день, проведенный на ней, у меня любимый. Все, кто знакомы с этим делом, согласятся, что главная награда для кависта — благодарность покупателя. Когда клиент возвращается в магазин, чтобы сказать спасибо за правильно сделанный выбор, — это лучшее, что может с тобой случиться. Это эйфория. Бывают, конечно, и негативные фидбеки, но они скорее исключение.

Однажды мне удалось продать 40 бутылок за один день, и по каждой из них я проводил отдельную консультацию. Суммарный чек составил 150 000 рублей.

Вообще покупатель редко уходит без бутылки, нам всегда есть что предложить. Можно сказать, что средний темп продаж в условиях «нормального полета» — одна бутылка в пять минут.

Если ты зашел в «Перекресток» и у тебя в кармане 500 рублей, не нужно спешить к выходу. Сейчас весь рынок стремится к низкому ценовому сегменту, особенно это касается крупных производителей. Даже тот покупатель, который может себе позволить выложить 5 К за бутылку, нередко берет вино подешевле, потому что понимает, насколько велика конкуренция среди производителей. Например, Франция, вступая в борьбу с Новым Светом, старается выпускать относительно недорогие вина. При этом качество напитка, в отличие от цены, не снижается. Есть достойные вина до 500 и даже до 300 рублей.

Я сейчас очень много работаю с российскими поставщиками и могу сказать, что отечественное виноделие выходит на новый уровень: приводятся в порядок виноградники, появляются новые, заслуживающие внимания производители, такие как «Ведерниковъ», «Захарьин», Alma Valley. У этих трех брендов есть отличная продукция по цене до 800 рублей за бутылку, которая ничуть не уступает по качеству более дорогим маркам.

Если ко мне приходит покупатель и сообщает, что бюджет у него 500 рублей, я всегда рекомендую ему вина Нового Света: Австралия, Южная Африка, Чили.

Эти страны по сравнению с Францией и Италией занялись виноделием относительно недавно, но именно они сейчас выступают трендсеттерами в том, что касается производства и сортов винограда.

С кавистикой я связываю всю свою дальнейшую жизнь. На достижение любой большой цели уходит много времени, но человеку отведено на это максимум 60–70 лет, потому определяться нужно как можно раньше — и я определился. Люди редко по-настоящему фанатеют от своей работы.

Деньги для меня сейчас не главная цель. Я хочу развивать саму профессию кависта, хочу, чтобы эта специализация была на слуху, хочу, чтобы общество воспринимало ее как отдельное ремесло, потому что спиртное — неотъемлемая часть нашей жизни.

Да, алкоголизм в нашем деле не редкость. Но как правило, это становится понятно еще на начальном этапе. Человек любит выпить и потому приходит торговать спиртным, про кавистику такому продавцу рассказывать бессмысленно, и он, скорее всего, надолго не задержится. Я тоже любил алкоголь, но ничего в нем не понимал, а должна существовать культура пития. Сейчас все винные бутики стараются ее прививать. Лучше пить меньше, но обращая внимание на качество напитка — эту идею мы и пытаемся донести.

---

Мария Казанцева, 38 лет, грумер

У меня был период стагнации — я ничем не занималась, кроме того что писала тексты на фрилансе, но особого удовольствия от этого не получала.

Тогда, в поисках своего призвания, я задала себе вопрос: что я вообще люблю делать? Я люблю о ком-то заботиться. Заботиться можно о детях, но дети быстро вырастают. В детский сад я идти не хочу. А кто не вырастает и всегда остается ребенком? Собака. Она маленькая, сколько бы ей ни было.

К тому времени мы уже держали собаку, и вот настал момент, когда я полезла в интернет, чтобы выбрать ей стрижку. Но ни одна картинка меня не устраивала: все они были какие-то однотипные. А мне хотелось чего-то нестандартного. Вдруг я заметила контекстную рекламу «школа груминга», «академия груминга», и мне стало интересно, что же это такое. Оказывается, такому ремеслу обучают. Оказывается, существуют зоосалоны. Оказывается, туда можно устроиться на работу!

В первую очередь меня приятно изумил срок обучения: всего две недели — и у тебя уже новая профессия, ты грумер!

Обучение проходило таким образом, что от собаки тебе почти ничего не доставалось: на одного пса было целых четыре ученика. Больше лапы мне обычно не перепадало. Но уже там я поняла, что получаю удовольствие от процесса. Физически я очень уставала, но желание стричь меня не покидало. Когда тебе нравится заниматься каким-нибудь делом, а за это тебе еще и платят — чего же больше и желать?

Я пришла домой и сказала: «Пойду работать грумером. Это тот, кто стрижет собак». Естественно, всерьез к такому заявлению никто не отнесся. Мой папа до сих пор не может этого принять:

«Маша, у тебя два высших образования и одно среднее специальное — какой еще груминг?»

Я помню свою первую экзаменационную работу. Когда ехала туда, думала: «Учусь неделю, ни черта не знаю. Живую собаку не стригла, максимум — ухо. Что я буду делать?» На экзамене все стригли йорков, это самая ходовая порода. Поставила себе ультиматум: если справлюсь, то иду в профессию, если нет — закрываю вопрос с грумингом навсегда. Работу я закончила одной из последних, у меня ушло около трех часов. Учебные стрижки всегда бесплатные. И вот я отдаю хозяйке подстриженную собаку, а она мне протягивает деньги: «Я довольна результатом, хочу вам заплатить». Так я вошла в профессию и получила свой первый гонорар.

Ожидания и реальность сильно разошлись. Во-первых, не нужно строить денежных иллюзий — это не та сфера, где купюры гребут лопатой. Я до сих пор не могу точно сказать, сколько зарабатываю, каждый месяц выходит по-разному. Разброс — от 45 000 (если не особо усердствовать) до 150 000. Самая дорогая стрижка (черный терьер, например) стоит 6000.

Это адский физический труд, и если вы к нему не готовы, то не стоит даже пробовать себя в груминге.

Болят руки, болят ноги, болит спина, болят пальцы. Многие зарабатывают себе артрит. Здесь надо выкладываться по полной, на первых порах ты такого точно не ждешь. А кто об этом открыто говорит? Никто. Школам нужно привлекать новых учеников-клиентов, и они не предупреждают, что тебя ожидает на самом деле.

К выбору школы следует подходить очень основательно, искать такую, где рассказывают и про зоопсихологию, и про анатомию животного, где тебя допустят к собаке в принципе и ты будешь целиком участвовать в процессе. Нужно выбирать серьезные длительные курсы — от четырех месяцев до полугода.

В Японии грумеры два года изучают общую теорию и потом еще несколько лет работают с мастером, сенсеем. Там совершенно другой подход. У нас, конечно, всё не так: человек прошел пару мастер-классов и считает, что он уже профессионал, на «Авито» объявления публикует. Я этого не понимаю.

Поначалу мне очень резало слух, когда клиенты своих питомцев называли «доча» или «сына»: «Ой, мамочка пошла», «Сына, мамочка придет». Потом я уже с этим смирилась. «Мамочка» и «мамочка», черт с вами.

Но главное, что ты видишь, как они относятся к своему песику, — и понимаешь, что ты для него чужой. И ведет он себя с тобой как с чужаком.

С собакой я не воюю, всегда пытаюсь с ней договориться. Но поначалу мне очень не хватало специальных знаний. Тогда я стала искать информацию и буквально подсела на шоу популярного зоопсихолога Цезаря Миллана. Я его советую всем, у кого возникают трудности в отношениях с питомцами. У него есть волшебные приемы, которые я сразу использовала в своей работе, и они мне помогли.

Знание основ зоопсихологии — обязательный пункт в портфолио хорошего мастера.

Я никогда не прибегаю к насилию. Если грумер дергает собаку и срывается на ней, то точно так же начинает вести себя и питомец. Конечно, он боится, хотя и не всегда показывает свой страх, и может обделаться в клетке десять раз. Но как только ты берешь себя в руки и начинаешь действовать спокойно — это сразу же передается животному, оно становится адекватным.

Например, большинство собак очень боится стричь когти. Одну такую отвели в ветеринарную клинику — животное просто трясло, его привезли в критическом состоянии. Мы с ней долго просто гуляли по салону, чтобы она могла успокоиться. Я ее гладила, что-то говорила. В итоге сама процедура прошла без единого писка.

К каждой собаке, как и к человеку, нужен индивидуальный подход. Это требует времени. Меня один раз спросили: «А вы людей стрижете?» С людьми я не работаю, их стричь проще, а вот с собаками необходимо адское терпение. Чтобы это объяснить, я как-то спросила парикмахера: «А вы любите, когда к вам приходят дети?» Они неусидчивы, постоянно вертятся, их то и дело нужно возвращать в удобное положение. А здесь всё еще хуже: собака не знает человеческого языка. Она иногда понимает жесты, интонацию, хорошо, если выполняет команды. В общем, убедить в чем-то четвероногого клиента привычными нам способами не получится. Только адское терпение!

В груминге существуют свои тренды. Например, сейчас можно заметить, что у собак появляются новомодные стрижки с пышными ушами и миниатюрными мордочками. Это называется «азиатский стиль», когда ты превращаешь животное в куколку, причем настолько умело, что с первого взгляда собаку невозможно отличить от игрушечной. В основном такие стрижки, конечно, подходят для малых пород: йорков, мальтезов, ши-тцу, — и завоевывают сейчас российский груминг. Выглядит это крайне мимишно и нравится всем.

Тренды в нашем ремесле создают сами мастера. Еще одна очень популярная стрижка называется «мишка бу». Это когда шпица коротко стригут почти под ноль. Но многие не знают, что создание такого образа вредит здоровью собаки. Изначально эта стрижка предназначалась для больных животных, как вынужденная мера. Но когда «мишку бу» выложили в сеть — бомба милоты взорвалась и зацепила многих.

Только позже все начали понимать, что здоровой собаке эта стрижка противопоказана: таким образом хозяева губят шерсть и провоцируют алопецию.

Чтобы стать грумером, для начала нужно окончить академию, а в дальнейшем ты сам решаешь, идешь ли в профессию, — если, конечно, тебя еще возьмут. Из первого салона меня выгнали: «Вы ничего не умеете». Я вообще не знала, как подобраться к собаке, как ее держать. Была полная неумеха.

Можно работать на себя и стричь собак на дому. А дальше это в любом случае развитие: обязательное посещение мастер-классов, изучение работ профессионалов и пород, которые тебе интересны.

К выбору мастер-классов я подхожу ответственно, не записываюсь на всё подряд, а пытаюсь сразу понять, что я могу из них вынести. А бегать и собирать сертификаты бессмысленно.

Недавно к нам приезжал знаменитый китайский мастер Хау Хе. Он очень крут, не сходить к нему было бы кощунством. Стрижка у Хе стоит 500 долларов. Китай и Корея в груминге впереди планеты всей, в работах восточных мастеров действительно можно черпать вдохновение.

Хорошему грумеру необходим персональный пиар. Кто-то выходит на «Авито», кто-то на «Юлу», кто-то создает персональный сайт, но это довольно затратно. Я веду рабочий инстаграм. Когда меня в салоне спрашивают: «Почему ты сидишь в телефоне?» — то всегда отвечаю, что моя работа включает два направления: стрижку и ведение блога. Этим обязательно нужно заниматься. Картинки должны быть красивые, никто не будет смотреть на смазанные фото, снятые в темноте.

Я часто замечаю, сколько ошибок совершают грумеры при позиционировании себя. Мне с этим проще — возможно, потому, что по первому образованию я журналист.

У меня есть цель через пять лет открыть свой салон. Нужно ставить большие задачи и не ограничиваться малым.

Часто начинающие грумеры, только-только прошедшие курсы, спрашивают у меня в директе: «Я очень боюсь стричь собак — с чего начать?» Я отвечаю: стричь. Просто стричь. Боишься — стриги. Всё равно стриги. Конечно, ты совершишь миллион ошибок, конечно, твои линии будут неидеальны; ты можешь даже поранить собаку — это тоже случается в груминге. Не ранит только тот, кто не стрижет. Но если ты не будешь стричь, то как ты этому научишься?