Осьминог Иисус, кладбище соревнований и летающая инвалидная коляска: гид по красноярскому «необычному уличному» искусству

Часть 1. Псина где-то рядом

Если бы мы с вами оказались в Красноярске во второй половине 2010-х и вы бы спросили, с чего лучше начать изучение местного «необычного уличного», я бы сказал — ну, конечно, с подземного перехода на улице Белинского. Находясь в центре города возле популярной автобусной остановки и огромного магазина на берегу Енисея, этот переход позволял горожанам ежедневно сбегать от мирских забот, совершая краткое путешествие по припанкованной сумеречной зоне.

Отряд проказливых собак от красноярского художника, творящего под лозунгом «псина где-то рядом!», и прочий «стрит-арт большого стиля» удачно сочетались здесь с минималистичным портретом Христа (или кого-то очень похожего) на фоне бесчисленного количества отпечатков обуви. То ли это о том, что люди не остановятся ни перед чем, лишь бы затоптать святое, то ли переосмысление известного сюжета о хождении по воде в урбанистическом ключе. В современном городе умение пересекать водоем пешком, в общем, без надобности, а вот способность гулять по стенам как минимум редкий и эффектный навык.

В переходе можно было провести увлекательный досуг за чтением разнообразных текстов — от призывов к освобождению анархистов до загадочных «крабик, вернись» или «потому что ничего не сделал для того, чтобы быть рыбой».

Ну и, конечно, ни одно пространство свободного уличного самовыражения не может обойтись без уравнений о любви и дружбе и цитат из песен «Гражданской обороны». Строчка из «Вечной весны» была проиллюстрирована трагическими кровоточащими фигурками с ампутированными руками и ногами.

Прошло несколько лет, и в начале 2020-х на визите в переход я бы уже настаивать не стал. Некоторое время назад он был «приватизирован» для нужд молодых легальных красноярских художников. Площадке присвоили гордое название «Культурный портал на Белинского», предложив молодежи расписать стены, предварительно тщательно закрашенные, рисунками на тему «Загляни в завтра».

Симпатизировать или нет позитивной, порой откровенно приторной футуристике — дело вкуса. Складывается ощущение, что основная цель создателей «культурного портала» была в том, чтобы «облагородить» подземелье, изгнав из него весь прежний экзистенциальный вайб. А уж насколько всё это будет интересно с точки зрения искусства — дело десятое.

Стало ли в переходе чище? Определенно. Стало ли светлее и комфортнее? Конечно, да. Но можно задать и другие вопросы. Следует ли уличному искусству, как и любому другому, быть уютным? Должна ли из него непременно проистекать прямолинейная общественная польза?

Представляется, что сегодня в переходе нарушается важный закон улиц: выживает сильнейший. В сущности, задолго до директив сверху молодые художники освоили пространство перехода и чувствовали себя там прекрасно. Вот только раньше под землей рисовали те, для кого факт нелегальности, страх конфликта с полицией и т. п. не перевешивали желания рисовать, а может, даже подстегивали его. Высокопарно выражаясь, прежде там творили те, кто не может не творить. А теперь — те, кому это позволяет «переходное» начальство.

Когда естественный уличный отбор искусственно отключили, уровень эстетического наполнения и стилевого разнообразия в целом, конечно, снизился. Это не значит, что сейчас в переходе совсем нет интересных работ. Фантазия на тему японских фильмов о кайдзю в духе наивного искусства довольно забавна, хотя бы на уровне идеи.

Но даже «котзиллы», снабженные табличкой с именами художниц, заключенные в рамку и охраняемые государством, — это не уличное искусство, а искусство, которое разместили на улице. Большая разница.

Как дела в переходе обстояли раньше? Пришел художник — нарисовал собаку. Пришел ЖЭК-кубист и отрецензировал произведение с помощью баффа. Художник вернулся, увидел, что его пес «под камнем сим», и отрефлексировал произошедшее, изобразив могилку и призрак собаки, которая «живее всех живых». И так до бесконечности.

Улица — это особенное выставочное пространство, которое ежедневно корректирует само себя. Этим она отличается от традиционных музеев с рамами и рамками, где напротив картины не может, например, вырасти дерево, дополнив ее своими листьями и ветвями. А на улице может.

В этом смысле самая интересная и естественная стена в переходе сегодня — та, на которой размещена работа Оксаны Зуевой «Преемственность». Сперва, как говорится, ничего не предвещало. Но в какой-то момент кусок серой краски отвалился, и сквозь прореху выглянули старые добрые белорусские анархисты.

Самым правильным было бы оставить всё, как есть, позволив стенке жить своей жизнью, парадоксальным образом одновременно и старея, и возвращаясь к идеалам юности. Да и слово «Преемственность» на этом фоне заиграло бы новыми смыслами.

Но некоторое время спустя «анархистов» снова закрасили. Что характерно, саму «Преемственность» реставрировать не стали, и она с тех пор еще сильнее облезла. Зато место, где были «анархисты», позднее еще и припечатали баффом — видимо, чтоб наверняка. В 2023 году это выглядит так:

Здесь мне вспоминается рассказ «Обои» из сборника «Умная собачка Соня» Андрея Усачева. Хозяин Сони по имени Иван Иванович решил сделать ремонт и заклеил старые обои новыми. Соне свежие чистые обои совершенно не понравились, потому что «старые обои в нескольких местах были порваны, и из них торчали клочки, как будто из стены торчали чьи-то уши (Соня потихоньку тянула их, надеясь со временем вытащить оттуда зайца или ослика)».

А в углу комнаты до ремонта «темнело большое загадочное пятно, похожее на инопланетянина, с которым Соня иногда любила поговорить».

Короче говоря, Соня оказалась ценительницей «необычного уличного» — вернее, в ее случае «необычного комнатного». Когда хозяин ушел, Соня взяла цветные карандаши и занялась флэт-артом: нарисовала на одной стене море с чайками, а на другой луг с цветами и насекомыми.

Она изобразила бы и еще что-нибудь, но тут вернулся хозяин и «арестовал» Соню, поставив ее в угол. Через несколько дней Иван Иванович снова оклеил комнату обоями, такими же скучными, как в первый раз. Но не беда, ведь «теперь Соня знала, что где-то за ними гудят пчелы и стрекочут кузнечики, поют птицы и шумит море».

Так и я, проходя через переход на улице Белинского, всегда думаю о том, что где-то там, под слоями краски, по-прежнему цветные собаки, печальный Христос, песни о вечной весне и сожаление о том, что кто-то так и не стал рыбой.

Часть 2. Мы везем тебя в морг

Выходим из перехода и направляемся изучать местную фауну. В 2017 году стены кирпичной коробки по адресу Белинского, 3а бороздили акулы и нечто вроде угловатой креветки. Рядом, на гаражах, скалились зомби и ползали огромные мухи.

К 2023 году исчезло всё, кроме мух. Миф о том, что тараканы способны пережить ядерный взрыв, уже давно всем наскучил, так что вот вам новый факт об удивительной выживаемости насекомых: их опасаются трогать даже бесстрашные кубисты с ведерками серой краски.

Разумеется, кривоватый квадрат вместо креветки порадует не каждого, но и в нем есть своя прелесть. Вот как смотрит на бафф художница Екатерина Оленина:

«В моих мечтах все сотрудники сферы ЖКХ — тайные фанаты Ротко, просто подражают его работам. И то, что мы видим на улице — это огромный флешмоб. Они создают новое искусство неосознанно. Если бы они закрашивали идеально, например, белую стену белой краской, то не видно было бы следов. Получается, что новые цвета формируют абстракцию».

Ей вторит создатель паблика «Бессознательное искусство» Alex Afix:

«Если натренировать зрение, то можно получать удовольствие от скучных стен. Порой мы видим что-то прекрасное в непримечательных предметах обыденности. Потрескавшаяся краска складывается в мозаику, а брошенная пачка сигарет становится инсталляцией».

Пройдемся от гаража с мухами чуть выше, в горку. Здесь можно найти нетронутыми почти все граффити, нарисованные годы назад. Вероятная причина — территория контролируется группой собак, которые невольно охраняют «необычное уличное».

Если повезет и собаки на момент вашего визита будут тусить в другом месте, вы сможете поглядеть на высоченного дяденьку, который с определенного ракурса держит подвешенное к стене колесо — с других ракурсов заметно, что у дяденьки нет кистей рук. Вокруг гигантские вороны, одна из которых приготовилась стырить из кармана у великана заманчиво сверкающую железяку.

Если собак по-прежнему нет, поднимемся по лестнице, которую облюбовали вороны, еще выше, в сторону улицы Соревнования. В 2017 году вы бы встретили здесь большого жука, частично закрытого машиной, требующей свободы. За последующие несколько лет жук эволюционировал в группу сине-фиолетовых многоножек.

Вдоль улицы Соревнования тянется старое Троицкое кладбище, и это один из замечательных городских парадоксов. Разумеется, дело не в том, что кто-то решил поглумиться — рядом, встык к кладбищу, находится ипподром, и название улицы, очевидно, нужно связывать с ним. Но понятно, что соседство ипподрома и кладбища градус парадоксальности не снижает.

На полуразрушенной кладбищенской стене красуется надпись «Россия! [нрзб]! Суверенитет!». Подобные тексты можно встретить по всему городу — исключительно в безрадостных, ветхих и чумазых местах. По уличным меркам многие из этих надписей — долгожители, баффить их, в отличие от всех прочих, коммунальщики не спешат.

Подчеркнуто хмурый околокладбищенский пейзаж дополняет рисунок с немного переделанной цитатой из стихотворения Георгия Иванова про то, что никто нам не поможет и не надо помогать. Посмотрим, что с другой стороны — а там уже знакомая нам собака, и тоже со стихами. Цитируя группу «Оргазм Нострадамуса», одряхлевший пес утешает: «Не плачь, малыш — мы везем тебя в морг!»

Как видно, племя собак (и настоящих, и нарисованных) в красноярском «необычном уличном» играет ключевую роль. Следом за ними, на втором месте, насекомые. Но встречаются и романтическо-экзотические звери вроде крокодила или жирафа.

Первый вместе со своим другом Чебурашкой вырос и расцвел на проспекте имени газеты «Красноярский рабочий». Наверное, изначально герои выглядели аккуратнее, но к концу лета в буквальном смысле распустились. На момент нашей встречи осенью 2022 года Гена был положительно трипофобен и вызывал ассоциации с названием романа Клиффорда Саймака «Вся плоть — трава».

А во дворе психоневрологического диспансера на улице Курчатова, словно видение пациентов, прогуливается пятнистое длинношеее, вдохновляя на парафраз Гумилева:

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко в Сибири
Во дворе ПНД изысканный бродит жираф.

Часть 3. Иисус друг

Есть по меньшей мере две причины для того, чтобы добираться до исторического центра города, не слишком удаляясь от набережной реки Кача. Во-первых, по пути вы сможете исследовать Косой переулок — полного тезку магической улицы из «Гарри Поттера». Правда, вряд ли у вас получится приобрести здесь сову или волшебную палочку. Но и покосившиеся, вросшие в землю домики со свеженькими табличками «пер. КОСОЙ» тоже по-своему прекрасны.

Во-вторых, в этих краях, в районе пересечения улиц Сурикова и Конституции СССР, проживает осьминог, у которого из правого глаза выезжают большие красные буквы: «ИИСУС». Любопытно было бы однажды узнать, имеет ли автор осьминога отношение к надписям «Иисус друг», которые во второй половине 2010-х можно было встретить в районе Дворца пионеров.

Неподалеку от живописного головоногого моллюска — не менее живописные облезшие гаражные ворота, которые время сделало похожими на географическую карту. Можно залипнуть, фантазируя, что голубое — море, а коричневое — загадочные земли, до сих пор не нанесенные на глобус. Ржавчина — враг быта, но друг фантазера, поскольку способна подарить эскапистскую грезу об эпохе великих географических открытий.

Иван Неткачев в статье «Случайное эстетическое в современном городе, или Какими глазами увидеть невидимое» замечает:

«Взгляд, ищущий „бессознательное искусство“, — это некая практика, которая открывает новые возможности в войне за освобождение своей повседневности от внешних манипуляций. Это часть борьбы за свободу мысли и ее автономность».

Совсем не обязательно, что эти поиски будут приводить к маргинальному, с точки зрения человека, не увлеченного «необычным уличным», результату. Взгляните на яркий натюрморт, возникший в Центральном парке — бывшем Парке имени Горького. Тому, кто поставил голубой стул и зелено-желтую урну рядом с алым уголком пожарной безопасности, хочется вручить диплом за обостренное чувство прекрасного и конструирование красоты минимальными средствами.

Через несколько улиц от парка работает местное отделение КПРФ. Красноярские коммунисты не первый год эпатируют публику, самовыражаясь на фасаде здания, в котором заседают. В 2010-х прохожих с баннера приветствовал Владимир Ленин, ехидно интересуясь у товарищей, как им живется при капитализме.

До осени 2022 года офис КПРФ украшал плакат, с удивительной удалью призывающий: «Пора менять власть!» Чуть выше был небольшой «комикс» с участием Ленина и Сталина. Вожди сообщали: «Видим, что творится. Знаем, что делать». Оттуда, где они оба теперь, возможно, находятся, им, безусловно, должно быть видней.

Очевидно, коммунисты понимают — если они сами не будут отвечать за эстетику ассоциирующегося с ними пространства, этим займется кто-нибудь другой. Вот еще один пример: на стене недостроенного дома на углу улицы Сурикова и проспекта Мира появилось классическое граффити по-американски: чернокожий юноша на фоне разноцветных загогулин. Такой Баския на минималках.

Всё бы ничего, но буквально в шаге от него дверь, ведущая в Главное управление культуры по Красноярскому краю. Разбитый асфальт дополняет композицию, делая ее еще концептуальнее. Остается только позавидовать Красноярску, где чиновники от культуры явно обеими руками за стрит-арт и «необычное уличное».

Давайте выйдем на улицу Карла Маркса — это рядом. Возле Красноярского художественного музея имени В. И. Сурикова нас ждет красноречивая трансформация «необычного уличного». Сравните вид установленного перед музеем электрощита осенью 2017 года и весной 2022-го.

Лишнее подтверждение тому, что уличное искусство лучше всего изучать и документировать не разово, а в исторической перспективе. Варианты № 1 и № 2 явно образуют между собой ассоциативный, не самый веселый сюжет.

Еще немного пройдемся по Карла Маркса и заглянем во двор красноярского Центра профилактики СПИДа, что дальше по улице. Часто ли вам приходилось видеть «образовательные» граффити, ратующие за профилактику ВИЧ?

Просветительским рисункам уже не первый год, и периодически прохожие вступают с ними в графический диалог. Иногда по существу, хотя и без достаточной аргументации: над словами «ВИЧ передается» кто-то подписал «[вранье]» и получил ответ «[нифига], это правда». А иногда в формате лирического отступления — слева от слов «сексуальный контакт» появилась констатация: «Леня гей». Улица открыта для самовыражения всех и каждого в любом виде — и это правильно.

Часть 4. От винта

Одно из самых заманчивых мест Красноярска в смысле практик, связанных с современным искусством, — Музейный центр «Площадь Мира». До недавних пор авангардное здание 80-х годов постройки вольготно старело, художественно сбрасывая облицовочную «чешую».

Прорехи занавешивались кокетливой полупрозрачной тканью или прикрывались стрит-артом. Прекрасно, когда авангард правит бал не только внутри отведенного ему помещения, но и снаружи.

Над входом — чья-то стремительная прогулка по кладбищу, на ступенях тонут строчки из «Во глубине сибирских руд» Пушкина. Слева от граффити на фасаде инвалидная коляска, на которой человек с самолетиком в руках мчит вверх, готовясь к взлету — паблик-арт «От винта» красноярского художника Василия Слонова.

Вообще, нестандартным подходом к перемещению на колесах в Красноярске уже давно никого не удивишь. И вы тоже не удивляйтесь, если вам встретятся красные «жигули», на крыше которых сонный крепыш рекламирует спортивное питание, или обрусевший автомобиль зарубежного производства, размечтавшийся о хлебушке с маком и изюмом.

В 2019 году в Красноярске состоялась Зимняя универсиада. Перед ней город аврально чистили и красили, что не могло не сказаться на «необычном уличном». Коляску со стены музейного центра сняли, граффити закрасили. Исчезли и расположенные неподалеку от музея панельные домики в миниатюре, и растущее на лестнице ухо — арт-объект «УХ ТЫ» Маяны Насыбулловой.

Не устоял даже интеллектуальный общественный туалет с цитатами между кабинок вроде «Будущее — это место, куда удобнее всего складывать свои мечты». Каждый поход по нужде здесь превращался в концептуальный моно-перформанс.

Но, как уже говорилось выше, основная фишка «необычного уличного» в постоянной изменчивости. А значит, полное уничтожение отдельных его объектов, нравится нам это или нет, тоже часть общего процесса.

Раз исчезло одно — появится что-нибудь другое, новое. И здесь совсем не обязательно ждать милостей от природы, художников, государства и прочих уличных сил. «Необычное уличное» — это коллективный проект и коллективная же зона ответственности. Хочешь, чтобы вокруг стало необычнее — займись этим сам.