Джуд Лоу — крокодил, комедия от Уорхола и русские бандиты: 10 небанальных фильмов про вампиров

«Мартин» (1977)

Martin

Юноша в поезде врывается в купе к женщине и умоляет ее не кричать. Потом он вкалывает ей снотворное, уверяя, что это нужно для ее же блага, чтобы не было больно. Ему очень важно, что им не было больно, когда он забирает их кровь. А кровь, он уверен, ему необходима. Иначе как бы вампир без нее протянул восемьдесят четыре года.

Старинные замки в тени карпатских гор, дворянские титулы, пыльные кружева остались в прошлом. Джордж Ромеро снимает кино о вампире нового века: он спокойно передвигается на дневном свету, не боится распятий и не шарахается от чеснока. Возможно, потому, что Мартин — всего лишь психически больной молодой человек. Психоз подпитывает старенький дядя Мартина, уверенный в его сущности вурдалака, чью душу еще можно спасти. Спасать там в любом случае что-либо поздно: пьет ли Мартин кровь или блюет ею потом в туалете, существо он пропащее. А самое жуткое, что зритель не может ответить себе на вопрос, был ли это вампирский хоррор. Лучше бы, чтобы был. Иначе совсем не по себе.

«Упырь» (1997)

В городок без названия прибывает убийца упырей без имени. У него есть цель — убить главного упыря. Тогда, может, и другие кровососы сдохнут.

В девяностые в России делали кино, которое сейчас и во сне не приснится. Некоторые назвали бы этот сон страшным: снимать приходилось за гроши, на кошмарную пленку и без спецэффектов. Но именно так снял Сергей Винокуров лучший российский фильм про вампиров с таким жирным социальным подтекстом, что вышло гуще крови. Вампиры тут — рэкет, бандиты, рулившие делами в больших и малых городах. Честный мент (такая же раритетная штука, как самобытный русский хоррор) признается: лови их, не лови, кто-то у народа постоянно сосет кровушку. И главный упырь неуловим. Но выходит на охоту за обидчиками народа одинокий мститель с непроницаемым ликом Алексея Серебрякова. Пыхнув «Беломором», наберет вязанку кольев и почешет вперед под суровые гитарные риффы Tequilajazzz. И разнесет всю нечисть в кровавую кашу, и кто тогда скажет, что вампирскому кино нужен бюджет и спецэффекты?

«Дракула: Страницы из дневника девственницы» (2002)

Dracula: Pages from a Virgin’s Diary

Граф Дракула прибывает в Лондон, соблазняет, кусает и символизирует — всё по Стокеру.

Всё по Стокеру, но не так, как обычно. И под названием скрывается вовсе не софт-порно с зубами, как можно было бы подумать. Просто у канадца Гая Мэддина фильмы обычно напоминают полотна сюрреалистов: «Одилон Редон, или Глаз, поднимающийся в вечность, как воздушный шар», например. И классическая история Дракулы у него превращается в немой экспрессионистский черно-белый балет, где местами безо всяких объяснений и причин разливаются ядовитые цвета. За Дракулу танцует китаец Вэй-Цян Чжан, и это первый Дракула-азиат в мире, утонченный до дрожи. Люси, как наша Агафья Тихоновна, мечтает о трех мужьях. Врата ада похожи на влагалище. Эротика плавит кадр. Красиво так, что хочется плакать. Не кино, а сон, вызванный полетом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения.

«Сын полуночи» (2011)

Midnight Son

Джейкоб страдает редкой кожной болезнью, из-за которой солнце его обжигает в прямом смысле до костей. С недавнего времени единственное, что поправляет его силы, — сырое мясо и кровь. Страдающий и печальный, он рисует в своей одинокой квартирке закаты. Картины и самого Джейкоба, со всей его странностью, оценила кокаинщица Мэри. Но сексом никак не получается заняться: в постели бедняге становится совсем худо.

Дебютная и пока единственная полнометражная лента Скотта Леберехта поражает таким нечеловеческим напором, какой в инди-кино встречается редко. Фильм вгрызается клыками, впивается когтями и высасывает способность соображать. Благо соображать и не требуется (у обоих любовников зависимость, секс пробуждает зверя, вот и весь символизм), достаточно смотреть в серебряные глаза Зака Килберга. При его внешних данных звезду из него не сделали, наверное, лишь потому, что боятся: он же тогда будет отовсюду этими глазами смотреть. А если парень в своем обычном виде еще меньше похож на человека, чем с желтыми линзами и багровым ртом, ну его от греха подальше в артхаусное гетто, пусть там сидит и на солнце не выходит.

«Умереть от наслаждения» (1960)

Et mourir de plaisir

Наследница старинного аристократического рода Кармилла с детства влюблена в своего кузена, но тот собирается жениться на другой. В ночь его помолвки печальная Кармилла забредает на кладбище, где в нее вселяется дух древней вампирши, которая когда-то губила юных дев. После этого Кармилла начинает интересоваться невестой, а не женихом.

Из всех фильмов-тропов о вампиршах-лесбиянках, порожденных классической новеллой Ле Фоню «Кармилла», Роже Вадим снял самый деликатный, элегантный и сумасшедший. Действо неспешно разворачивается в старинной римской усадьбе. Текущая жена режиссера Аннетт Вадим (до этого были Бриджит Бардо и Катрин Денев) сияет солнечными локонами и ходит в белоснежном платье принцессы. Патриархальное общество, где слуги покорно обслуживают хозяев, а женщины подчиняются мужчинам, показано так, будто никакой «новой волны» и эмансипации не было. Едва расслабишься или возмутишься, как вдруг начинаются галлюцинации с лесбийским подтекстом или сцены с женщинами-роботами в латексе, и костюмированное зрелище окрашивается в невиданные тона, как белое платье — медленно расползающимися по дорогой ткани ярко-алыми пятнами.

«Кровь для Дракулы» (1974)

Blood for Dracula

Нервный и чувствительный граф Дракула способен питаться только кровью девственниц. Но такое сокровище найти всё труднее. Тогда граф отправляется в Италию, где под воздействием католического воспитания девушки еще хранят себя до свадьбы. На помощь девственницами спешит местный жеребец: со всеми переспит и спасет.

Этот комедийный парафраз пыльной классики сотворила крепкая, устоявшаяся команда. Пол Моррисси уже снимал пародийный ужастик «Тело для Франкенштейна», который продюсировал Энди Уорхол. В нем тоже появлялся открытый Уорхолом секс-бог Джо Даллесандро в роли идеального тела и Удо Кир, в чьем прозрачно-голубом взгляде навек застыл ужас перед миром. В «Дракуле» получилось еще смешнее и печальнее. Наивное изысканное зло обречено в современности с ее сексуальной революцией, выкованными в спортзалах идолами и незатейливым спариванием, которому не требуются старомодные поцелуи в шейку. Если очень сильно прищуриться, в балагане Моррисси можно даже обнаружить перекличку с Висконти, снимавшим про гибель богов старой Европы. Конец классической культуры и века невинности. Конец оперы, живописи и любви. Выживут те, кто трахается.

«Зависимость» (1994)

The Addiction

Будущий доктор философии Кэтлин, размышляя о природе зла, идет по нью-йоркским улицам, где братки слушают гангста-рэп. Внезапно на нее налетает дива в вечернем платье, затаскивает в подворотню и пьет ее кровь. «Теперь мы одно целое», — сообщает она и уходит. Кэтлин начинает меняться.

Картина Абеля Феррары выделяется даже среди других необычных вампирских фильмов. Не потому, что в ней цитируют Хайдеггера и Кьеркегора, а для души предлагают почитать Бодлера с Берроузом. И уж, конечно, не потому, что режиссер изложил чужими кровавыми ртами повесть о своей героиновой зависимости, попутно рассуждая о бытии и онтологических проблемах. Уникальность в том, что вампиры Феррары не только не боятся креста, но и тянутся к нему.

В 2014 году, уже приняв буддизм, Феррара снял байопик о Пазолини, закрепив преемственность поколений. Именно по этим итальянцам, снимающим самые жестокие в мире фильмы про моральное разложение, плоть и кровь, именуют ли они себя атеистами или буддистами, становится ясно: католик однажды — католик навсегда. Зубы у зрителя на горле, глаза — на распятии. «Не убоюсь я зла». Аминь.

«Мудрость крокодилов» (1998)

The Wisdom of Crocodiles

Красавец Стивен приманивает женщин, чьей любовью через кровь буквально питается. Похоронив очередной труп, он делает запись в дневнике в стиле Льва Николаевича после первой брачной ночи с Софьей Андреевной: «Не то». От появившейся в его жизни Анны он ждет окончательного насыщения и спасения. Тем временем полиция подозревает его в серийных убийствах.

Конец 1990-х ознаменовало появление нового поколения триллеров: по-хичкоковски холодных, стильных и умело балансирующих на грани нервного срыва и летаргического сна. У британского хоррора с Джудом Лоу есть реалистичный американский близнец «Идеальное убийство» с Вигго Мортенсеном, где человек человеку тоже был крокодил. Вроде все клише и стереотипы триллеров на месте, но поданы на новый лад: спасительная девушка-любовь — заводской инженер, половину фильма проводящая в строительной каске и страдающая астмой. Лоу неприятно корчится, что-то из себя выплевывает и действительно похож на аллигатора. Любовь проигрывает желанию поесть. XXI век обещал быть еще бесстрастнее — кто ж тогда знал про «Сумерки»…

«Сладкая кровь Иисуса» (2014)

Da Sweet Blood of Jesus

Состоятельный профессор антропологии и коллекционер антиквариата заражается через древний африканский кинжал вампиризмом. Влюбляясь во вдову коллеги, он склоняет женщину к своему новому образу жизни.

На съемки ремейка великого артхауса Билли Ганна «Ганджа и Хесс» Спайк Ли собирал средства с помощью краудфандинга. «Я знал, что ни одна студия денег на него не даст», — сказал режиссер. Вопрос в том, не были ли студии правы. Картина Ганна, снятая в 1973 году, посвящена дремлющей в благополучном обывателе ярости, в скрытом протесте черного человека против белого общества, частью которого он, хоть тресни и обвешайся профессорскими дипломами, не может стать.

Актуален ли этот вопрос в современной Америке? Пожалуй, нет, иначе Ли не подготовил бы фильм прицельно для American Black Film Festival. Это не искусство, а политический жест, за который легко ругать. Но делать этого не стоит: у Ли получилась вычурная, буржуазная и надменная, но любопытная работа. Богатый афроамериканец, увлеченный искусством, — конечно, он сам. Он не только приспособился к обществу, но и стоит на верхних ступенях социальной пирамиды и может плюнуть оттуда на любого белого. А ярость и тьма никуда не делись. Вот и думай, почему.

«Трансфигурация» (2016)

The Transfiguration

Затюканный местными пацанами подросток из гетто одержим фильмами о вампирах и, воображая себя одним из них, убивает людей. В его доме появляется белая девушка. Она единственная не против пообщаться с этим фриком.

Нельзя просто так появиться ниоткуда, снять свой первый фильм и попасть на Каннский фестиваль. Исключение пока известно одно: дебютант Майкл О’Ши, который сорок лет мечтал стать кинематографистом. Его картина прошла в России настолько незамеченной, что название даже не сподобились толково перевести. «Трансфигурация» — это из «Гарри Поттера», а новейший в древнейшем жанре, до предела мрачный и почти гениальный фильм О’Ши говорит о «преображении» в библейском смысле. Режиссер провел собственное исследование банальности зла и накопал такое, для просмотра чего потребуются крепкие нервы. Никаких Пеннивайзов не требуется, ад опустел, все демоны уже здесь.

«Они в одиннадцатом классе, они уже убивали», — прозаично роняет четырнадцатилетний маньяк — последний, кто хотя бы задумывается о том, что такое зло.