Vagina dentata: зубастые женские гениталии в мифологии и психоанализе

Мифы об опасных вагинах

Половые органы, опасные для партнеров, упоминаются в легендах и мифах настолько часто, что мы вправе говорить об архетипической природе этого мотива. Самый известный образ такого рода, vagina dentata, имеет ряд вариаций, ни одна из которых не сулит мужчинам ничего хорошего, если те не найдут способ обезвредить ловушку. Антропологи и этнографы фиксировали подобные предания по всему свету — у народов Африки, обеих Америк, Передней и Южной Азии, Индонезии и Филиппин, Китая, Кореи, Японии, Арктики. Встречаются они и на территории России, в частности в Сибири.

Как правило, речь идет о вагине с зубами или клыками (в буквальном смысле), которые смыкаются в самый ответственный момент, откусывая то, что находится внутри.

Например, в мифах индейцев Южной Америки братья Года-кил и Года-чак посетили людоедку, которая ставила капканы на людей. Одаренные, подобно греческому Приапу, фаллосами немыслимых размеров, молодые люди начали хвастать недюжинной мужской силой, однако, как только попробовали продемонстрировать свои сверхспособности в деле, остались без пенисов. Людоедке, впрочем, тоже пришлось несладко: откушенные части жгли ее изнутри, и мстительная обладательница vagina dentata отравила братьев апельсинами. В тех же сказаниях говорится о красавице, которая калечила своими внутренними зубами всех мужчин, пока не встретила хитроумного броненосца, соорудившего средство защиты из полой бамбуковой палки.

Мотив vagina dentata распространен в индийской мифологии. Например, некоторые племена считают, что когда-то скрытые клыки были у всех женщин, но потом те удалили их с помощью древесных ветвей. С опасным лоном сражался даже сам Шива, когда демон принял облик его супруги Парвати, оснастив йони (женский половой орган) острыми клыками. Но бог догадался о подмене и поразил демона молнией из своего лингама.

В некоторых легендах с помощью vagina dentata женщины поедают зазевавшихся партнеров целиком, как, например, в этой наводящей на размышления истории:

«Молодая девушка всегда купалась в ручье обнаженной. Однажды к ней подошел юноша, а она его съела. Другой подошел — его есть не стала, а сделала своим мужем. Третий юноша подошел — его опять съела. Каждый день кто-нибудь прыгал к девушке в ручей и каждый день она кого-нибудь поедала.

— Что нам делать, — спросили молодые люди того, кто создал девушку, — ведь скоро нас совсем не останется!

— Надо выбить ей зубы, — ответил создатель.

И он выбил нашей прабабушке те зубы, которые были у нее во влагалище, и она умерла.

Раньше женщины ели мужей. Говорят, что едят и сейчас».

«Мифы индейцев Южной Америки», пунктуация оригинала сохранена

Анатомия несущих опасность женских половых органов зависит от особенностей местной природы. Например, в мифах народов Амазонии и Южной Венесуэлы, долины Арагуаи (Бразилия), аргентинской провинции Чако упоминаются пираньи, живущие в лонах дочерей солнца или водных женщин. А иногда такая партнерша и сама предстает в образе этой хищной рыбы. В других легендах угрозу несут обитающие в вагинах змеи, скорпионы, мыши и острые ракушки.

Порой опасность выходит за рамки пенисо-вагинальной физиологии и касается интимной области в целом. Есть упоминания о клиторе, похожем на острый шип, и о тварях, которые обитают в лобковых волосах.

Сюжет мифа о vagina dentata обычно сводится к тому, что мужчина лишается силы и гибнет — или же побеждает, удалив зубы. Триумфально пройдя инициацию и обезвредив опасную часть тела, персонаж берет обладательницу нестандартного лона в жёны. Так становится возможен половой акт.

В мифах индейцев побережья, плато, равнин и других территорий эффективно противостоять зубастому влагалищу умеет Койот, который использует для этого смекалку трикстера. Применяя кость или каменное долото, он «расчищает» себе путь, чтобы совершать соитие с демоническими женщинами.

Если же предприятие не удается, для хозяина фаллоса его потеря влечет за собой символическую смерть, что может выражаться в изгнании из мира людей. Так, в одном из инцестуальных мифов индейцев Южной Америки младенец, оставшись с матерью наедине, превращался во взрослого мужчину, чтобы возлежать с ней. Узнав об этом, отец отсек ему гениталии, так что сыну пришлось обратиться в дятла и навсегда улететь в лес.

Осовремененный вариант мифов такого рода — сексуальные легенды, бытовавшие в армейских частях США во Вьетнаме. В то время американские солдаты столкнулись с методами партизанской войны, чуждыми западному человеку: подземные ходы, ямы с ядовитыми кольями, ловушки со скорпионами и змеями. Даже сама природа этого края с непролазными джунглями, сыростью и кровососами создавала атмосферу архаического хаоса. Потому и от вьетнамских женщин ожидали любых, даже самых немыслимых каверз.

Солдаты рассказывали друг другу истории (не имеющие документальных подтверждений) о песке, острых предметах и оружии, которые якобы помещали в вагины местные девушки, чтобы нанести увечья иностранным захватчикам.

Антропологические трактовки мифов

Можно предположить, что мифологические сюжеты способствовали социальной регуляции. Например, салиши (группа индейских народов) верили, что с тех пор, как герой взял верх над зубастой соблазнительницей, женщины перестали представлять опасность — «за исключением вдов, на которых не должны жениться молодые люди», как отмечает антрополог Леви-Стросс. Также зубы с большей вероятностью могли обнаружиться у других «неподходящих» партнерш: ведьм, людоедок или иноземок (вспомним слухи, распускаемые американскими солдатами о вьетнамках).

Демоническими чертами часто наделяется исключаемый Другой. Однако ситуация с vagina dentata сложнее, а сам образ содержит несколько смысловых пластов. Символика опасной, пугающей вульвы связывается с хтоническими мотивами и страхом смерти — это «лоно могилы», «врата ада». Например, в средневековых румынских преданиях преисподняя изображалась в виде гниющей матки. Тот же мотив мы встречаем в одном из фрагментов Часослова Екатерины Клевской (нидерландской иллюминированной рукописи XV века): вход в ад выглядит как алая многостворчатая пасть клыкастого демона.

В Океании бытовал миф о владычице смерти Хине-нуи-те-по, которая в прошлом воплощении была светлой богиней зари. Узнав, что ее муж Тане приходится ей отцом, она сбежала в подземный мир, превратившись в хтоническое существо, и пообещала убить всех детей своего супруга — прародителя человечества. Так люди утратили бессмертие — их забирает богиня ночи. Чтобы вновь обрести вечную жизнь, герой Мауи решил проделать особый ритуал — обернувшись червем, войти в лоно спящей великанши и выйти из ее рта. Однако трюк не удался. Неожиданно проснувшись, Хине-нуи-те-по убила Мауи с помощью обсидиановых вагинальных зубов. В итоге люди так и остались смертными. В мифе прямо говорится, что для всех рожденных есть только один путь, и пройти его в обратную сторону не получится, даже если ты легендарный герой.

Половые органы женщины-ночи символизируют одновременно жизнь и смерть.

Также vagina dentata может быть связана с мотивом самоистязания и самооскопления, который существовал в различных культах — например, в оргиастических ритуалах, посвященных богине Иштар. В некоторых вариантах мифов с ее участием фаллос оказывается в воде и его проглатывают рыбы. Водная стихия (река, колодец, бездна) вообще часто выступает в качестве поглощающей субстанции: в нее погружаются индейские зубастые купальщицы, а египетский Сет бросает пенис Осириса в Нил на съедение представителям местной фауны. Оскопленный бог, однако, воскресает — нечто похожее происходит и с почитателями Иштар. Ритуальная смерть, которую мужчина добровольно принимает от условного зубастого лона, имеет инициатическую значимость: это отказ от себя прежнего и сакральное перерождение в новом качестве.

Леви-Стросс давал пространственное объяснение символики vagina dentata, предполагая, что «женщина с зубастым влагалищем представляет собой анатомический эквивалент симплегад». В Античности так называли сходящиеся и расходящиеся скалы у входа в Понт Эвксинский (Черное море), и это еще один архетипический мотив, который Стросс относит к самому древнему мифологическому репертуару человечества. Как и образ качелей, соединяющих небо и землю, — метафора гипертрофированных фаллосов легендарных героев. И то, и другое в мифе — онтологические координаты, которые определяют мировое устройство и баланс сил. Греческим аргонавтам надлежало особым образом пройти между скалами, чтобы не быть раздавленными. Зубастая вагина, притягательная и страшная, дарующая жизнь и несущая смерть, — это тоже «полоса препятствий» для героя.

Vagina dentata в психоанализе

Неудивительно, что отцы психоанализа и их последователи заинтересовались мотивом vagina dentata, который объединяет Эрос и Танатос, секс и смерть. Мифологические сюжеты они рассматривают как область коллективного бессознательного, где закрепляются архетипические образы, зачастую слишком абсурдные и пугающие, чтобы трактовать их в рациональном ключе.

Зигмунд Фрейд в работе «Тотем и табу» ссылается на идею Карла Густава Юнга, отмечавшего, что фантазии пациентов часто удивительным образом совпадают с архаичными космогониями. Вынося за скобки пренебрежительное отношение ученого к тому, что он называл «инфантильной душевной жизнью» древних народов, нужно отметить, что базовые образы, действительно, возникают в навязчивых мыслях, подспудных представлениях и художественном творчестве современного субъекта. Впоследствии эту идею развил в теории архетипов размежевавшийся с учителем Юнг.

В классическом фрейдизме зубастая вагина трактовалась как проявление «зависти к пенису», стремления кастрировать партнера в женских фантазиях — и соответствующих страхов мужчин.

Фрейд полагал, что мысли об оскоплении супруга, которые приходят в голову замужним женщинам, связаны с их желанием «отомстить за свою дефлорацию» и возникают как результат сексуальной неудовлетворенности.

Образ vagina dentata как распространенную причину беспокойства у мужчин-невротиков впервые описал в книге «Травма рождения» австрийский психоаналитик Отто Ранк. Он связывал концепт зубастой вагины с материнскими гениталиями и болезненным опытом, полученным при появлении на свет. С одной стороны, невротический персонаж стремится вернуться в ситуацию комфортной внутриутробной жизни — в безопасный и спокойный мир статики и единства. В то же время материнские детородные органы вызывают страх, потому что появление на свет было травматичным событием (речь идет о глубинных, неотрефлексированных подсознательных настроениях). С этим же чувством подспудной боязни Ранк связывал формы нервной импотенции у взрослых людей, когда соитие воспринимается как нечто желанное, но и пугающее.

Венгерский психоаналитик Шандор Ференци также проводил параллель между vagina dentata и навязчивым страхом кастрации. Зубы, подстерегающие пенис в неподходящем месте, в этом контексте ассоциируются не только с возможным женским желанием навредить мужчине, но и с наказанием, получаемым от отца (пример инцестуального предания такого рода в индейской мифологии приведен выше). По Фрейду, родитель выступает в качестве символического соперника, пресекающего проявления эдипова комплекса. Таким образом, вагинальные зубы — это отцовский фаллос, противостояние которому отражает попытку эмансипации.

Еще один теоретик психоанализа Карл Абрахам выделял два типа либидо: оральное (сосредоточенное на губах и неагрессивное) и зубное, каннибалистское. На первой стадии, связанной с «актом сосания», никакой враждебности не существует. Но с появлением у младенца зубов ситуация меняется.

Ребенок начинает разделять себя и кормящую (а иногда отнимаемую) грудь и получает оружие, которым может причинить вред. Так что отношение к матери складывается из любви и ненависти — как и в случае с мифом о зубастой вагине.

Среди психоаналитических мотивов vagina dentata также называют стремление к недоступной женщине, обладание которой может стоить жизни, — femme fatale, Лилит и Саломее. Пожирание здесь символически трактуется и как пенетрация, и как потеря потенции, естественным образом ослабевающей на время после полового акта. По этой причине во многих традиционных культурах «отдача» семени осмысляется как растрата жизненной силы.

В случае с женскими фантазиями зубастую вагину ассоциируют с сохранением девственности и страхом насилия. Аналогичная ей идея penis dentata встречается реже — вероятно, потому, что фаллос сам по себе воспринимается как «опасный» (активный, повреждающий) объект, и такое смысловое удвоение ни к чему. Однако в европейской демонологии дьявол и его посланцы наделялись монструозными половыми органами (раздвоенными, заостренными, раскаленными), которые использовались на ведьминских шабашах и в качестве орудия истязания добрых христианок.

***

В современной культуре символические ряды зубастой вагины часто осмысляются в контексте тревожности, которую ощущает логоцентричный субъект перед лицом (или лоном) хаоса.

Это хорошо иллюстрирует фильм Ларса фон Триера «Антихрист»: героиня, не выдерживая иррационального ужаса и считая себя его источником, нападает на мужчину, а потом калечит свои гениталии («Природа — церковь Сатаны», — заявляет она).

В более очевидных и буквальных формах зубастые вульвы появляются в американских хоррорах и японских треш-фильмах.

Вагинальное пожирание человека высшим существом Билкис описал Нил Гейман в романе «Американские боги» (показан этот момент и в одноименном сериале). Персонаж отдает себя во власть Ужасной Матери — но в то же время обретает запредельное единение. С одной стороны, это миф о разрушении «я», с другой — история об опыте радикальной, растворяющей близости.

Психоаналитическую идею стремления к материнскому лону и его боязни вряд ли следует понимать буквально. Однако культура сексуального действительно пронизана тревогой, страхами и неуверенностью. Это общечеловеческий опыт, но в первую очередь он присущ европейцу, познавшему христианство и рациональность, которые разделили тело с душой и разумом.

И дело не только в сексуальности. Страх дезинтеграции, боязнь потерять рациональную опору характерны для западной цивилизации и особенно выпукло проявляются на фоне современных кризисов. Попытки представить упорядоченное описание мира всё чаще оканчиваются неудачей, и тогда появляется образ пожирающей черной дыры, «плотоядного томления пустоты». Однако мифы учат нас, что падение туда не обязательно ужасно. Это еще и обретение утерянного современным человеком единства с миром и перерождение через символическую смерть.