Ветхий Завет, травмы и тревоги: из чего состоит кино Даррена Аронофски

Тревога и хип-хоп

Гибкость и способность меняться — ценное качество для кинематографиста, рискующего превратиться в мрамор, если не пробовать нового. Даррен Аронофски в начале карьеры стремился экспериментировать с формой, даря зрителю уникальный и часто дискомфортный опыт. Сегодня 56-летний режиссер по-прежнему верен сложным сюжетам и травмированным героям, но кое-что в его стиле изменилось.

Первое, что объединяет все его фильмы, — трагичные, болезненные и наделенные многочисленными изъянами герои. Полнометражный дебют, микробюджетная черно-белая драма «Пи» (1997), рассказывает о талантливом математике Максе (Шон Гуллет), одержимом стремлением разгадать универсальный код жизни. Сценарий вдохновлен идеями каббалы, предполагающей, что наш мир раскладывается на цифры и шифры. Фанатичный поиск героя доводит его до состояния тотальной растерянности и оторванности от реальности.

Просмотр «Пи» — тревожный и по-своему иммерсивный опыт. Эффект беспокойства создается тем, что сам режиссер называет «хип-хоп-монтажом». Неуютные крупные планы, стремительный ритм смены кадров. Камера носится следом за героем, а изображение усиливает агрессивный саунд-дизайн — это не всегда музыка, иногда просто звуковая какофония. Зрителю начинает казаться, что от фильма не укрыться — он словно проникает в сознание.

В своих первых картинах Аронофски любит использовать бадди-маунт — прикрепленную к телу актера камеру, создающую эффект, словно мы движемся в тесной близости с персонажем, запертым в неприятном для него мире.

Эти же приемы Аронофски доведет до совершенства в «Реквиеме по мечте» (2000). Фильм исследует разные виды зависимостей: жизни троицы молодых героев разрушают запрещенные вещества, а пожилая мама одного из них сперва одержима телевидением, а позже — психотропными таблетками. Аронофски не щадит зрителя, проводя нас всеми темными коридорами в ад.

Телесные травмы и духовные поиски

В середине нулевых влюбленный Аронофски меняет курс и снимает свой мифический «Фонтан» (2006), который посвящает тогдашней жене Рэйчел Вайс. Почему мифический? Это фильм про древо жизни, поиски бессмертия и любовь, длящуюся даже после завершения жизненного пути. Именно здесь режиссер активнее всего использует эффект «взгляда Бога» — кадр, снятый сверху, с точки, обычно недоступной для человека. Аналогичный прием в контексте библейского сюжета будет применен в «Ное» (2014), где за героями наблюдает не только аудитория, но и сам Творец.

В «Рестлере» (2008) Аронофски вернулся от душевного к телесному. Человек, по его мнению, существо, склонное к саморазрушению. Подчеркнутая телесность всегда была в зоне особого интереса режиссера: герои его фильмов часто наносили себе увечья, страдали от физических недугов, подвергались насилию. Конкретно тут телесное довлеет над чувственным. Привыкшие калечить себя на потеху публике рестлеры потеряны, а их чувственная сторона хоть и жива, но словно атрофирована. Расколдоваться удается именно Рэнди, герою Микки Рурка, мечтающему наладить отношения с подросшей дочерью. Картина выиграла «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля, а Рурк взял актерский «Золотой глобус».

Вершиной того этапа в карьере Аронофски становится «Черный лебедь» (2010) с Натали Портман, получившей за роль в этом фильме «Оскар». Прима-балерина Нина одержима подготовкой к «Лебединому озеру». Она изводит себя изнурительными репетициями и опасается конкурентки Лили (Мила Кунис). Итоги — боль, тревога, галлюцинации, распад сознания. Для усиления эффекта неуютности и запутанности режиссер использует множество зеркал: так увеличивается количество «копий» Нины, с которыми она постоянно вступает в конфликт.

А еще это кино о внутренней агонии художника. Проект потребовал особой выносливости, в том числе и от Даррена Аронофски, разрабатывавшего его восемь лет. «Никто не верил в этот фильм, от него отказывались все продюсеры. Один даже заявил мне, что картина никогда не состоится, потому что поклонники балета не любят хорроры, а фанатам хорроров не интересен балет. Я пересмотрел его четыре года назад на спецпоказе и был поражен. Да, это и правда довольно дикое кино», — рассказал Аронофски в интервью, приуроченном к 15-летию картины.

Ветхозаветное насилие

Аронофски из тех авторов, каждый новый фильм которых кажется поворотным в творчестве. Следом за «Черным лебедем» вышел большой голливудский «Ной» со 125-миллионным бюджетом и исполинской амбицией сказать что-то новое о ветхозаветном сюжете. Попытку не оценили: фильм еле окупился в прокате, а зрительские оценки барахтаются в районе шести баллов из десяти. Но это тоже авторское кино, а не бездушный блокбастер. Ключевые стилистические черты и темы режиссера заметны невооруженным глазом: далекий от идеала герой с тяжелым внутренним надломом, конфликт телесного и духовного, стремление аффектировать зрителя визуальным рядом, монтажом и звуком.

Но следом карьеру режиссера чуть не похоронила «мама!» (2017) с Дженнифер Лоуренс — картина, в которой Аронофски вновь обратился к Ветхому Завету, перенеся события в наши дни и замкнув их в стенах одного дома. Первый драфт сценария, по словам постановщика, он написал за пять дней. Творческий драйв в этом фильме действительно чувствуется, вот только не все критики и зрители это оценили: многим эта шокирующая притча показалась безвкусицей, невнятицей и неудачной попыткой уместить все беды мира (войны, насилие, кризис института семьи, мужское эго) в один фильм.

Вышедший пять лет спустя «Кит» (2022) на таком фоне казался чем-то новым и неожиданным. Это история учителя колледжа, страдающего от ожирения, которое сковывает его физически и отгораживает от мира. Он тоже стремится наладить отношения с дочерью (этот троп повторяется в проектах режиссера, воспитывающего сына от Рэйчел Вайс), избегающей с ним контактов. «Кит» с блестящей актерской работой Брендана Фрейзера (роль принесла ему «Оскар») поражал своей неприкрытой сентиментальностью. Даррен Аронофски изменился, и его кино последовало за ним. Ему уже хочется отрефлексировать прошлое, а не провоцировать аудиторию, сменить шок-эффекты на спокойный и доверительный разговор.

Личная капсула времени

Новая работа Аронофски, «Пойман с поличным», — хулиганский криминальный триллер про экс-бейсболиста, завязавшего со спортом и впутавшегося в гангстерские разборки. Объясняя свой выбор, Аронофски честно признает: жанровое кино рулит. «Я думаю, что аудитория не любит сюрпризы. Зритель хочет ясности, что перед ним: хоррор, комедия, боевик. Люди все чаще выбирают по жанрам, и у моего нового фильма он четко сформулирован».

При этом режиссер не лишает себя удовольствия спрятать в сюжет личную капсулу времени. «Пойман с поличным» — кино, ностальгирующее не только по эпохе, когда киноиндустрия работала по другим правилам, но и по временам юности самого Аронофски. События ленты разворачиваются в 1998 году, когда режиссер только начинал свой путь.

Сегодня и он сам, и его кино выглядят проще и спокойнее: долгий и витиеватый творческий путь от надрывных драм и библейских мифов пришел в точку светлой иронии. Ироничен и Даррен Аронофски, признающий, что наконец-то выдохнул: «Я был тревожнее и амбициознее. Впервые я просто наслаждаюсь процессом».