Всюду кэмп! Эстетство как образ жизни

Что такое кэмп?

Культура «кэмп» — вид эпатажного поведения на художественной сцене, подиуме, светской вечеринке или в повседневной ситуации. Это нарочито неровный почерк, поскольку каллиграфический почерк на какое-то время вышел из моды. В природе человека присутствует постоянное желание «блеснуть», в кэмп-аксессуарах мы замечаем множество блесток и страз. «Существовать, — говорит Сьюзен Зонтаг не в «Заметках о кэмпе», а в написанных тремя годами позже «Размышлениях о Чоране», — значит хоть на минуту сверкнуть в неудержимо бегущем потоке прошлого, настоящего и будущего». Стать молнией, строгим провозвестником своей же стилистической необязательности.

В кэмпе принципом может быть беспринципность, вкус может определяться нарочитой, выставленной напоказ безвкусицей. Тогда историческая мода, например, на карликов и карлиц при дворе, на парики и мушки, на туфли с бантами или татуировки, не вызывает негодования и протеста. Но если вспомнить анекдоты а-ля Хармс про Пушкина: «Гоголь переоделся Пушкиным, пришел к Пушкину и позвонил. Пушкин открыл ему и кричит: “Смотри, Арина Родионовна, я пришел!”», то, как и с кэмп-культурой, в ситуации обыгрывания важна реакция Арины Родионовны или посетителя биеннале.

Если она или посетитель вступит в игру, то кэмп-культура установилась. Для нее необходима выработанная временем способность зрителя к восприятию китча в качестве высокого искусства с критическим отношением к китчу. Арина Родионовна поздоровалась с Гоголем, переодетым Пушкиным, прекрасно осознавая при этом, что Пушкин стоит около нее, по эту сторону входной двери.

Кэмп за партой

Подражание подростков стилю кэмп, вероятно, началось с оперы. В 2006 г. австралийско-немецкий режиссер Барри Коски поставил восьмичасовое представление «Потерянное эхо» по мотивам «Метаморфоз» Овидия и «Вакханок» Еврипида, которое сразу завоевало кучу наград. Среди множества решений, вроде Юноны в образе Марлен Дитрих, Коски ввел хор старшеклассников. Одна из участниц хора отпрашивается у богини Дианы, и начинает танцевать соло, бормоча с сильным австралийским акцентом: «Мама говорит, что я должна тренироваться, если хочу попасть на Australian Idol» — то есть, по-нашему, на телешоу «Голос».

В этом, конечно, была грубоватая ирония по отношению к тому, что называется в Австралии «средним классом пригородов»: люди, для которых попасть в телевизор и есть верх мечты и прорыв к невозможному — настоящее преодоление себя, и есть настоящая метаморфоза и вакхическая одержимость. «Потерянное эхо» — действо о потере своего я в замкнутых сообществах, в дисциплинарных институтах, дома и в школе — и про то, что медиа никак не спасут от этой потери. Никто не вернется ни к своему телу, ни к своему делу. Все придут на кэмп-вечеринку, где Орфей, нарядившись Эвридикой, опять проникнет в подземное царство и уже не обернется.

Школьный хор освоил кэмп, и теперь, например, возможны школьные костюмы на хэллоуин в стиле кэмп. Как и положено, дендистская утонченность, ярко размалеванная изломанность, манерничание в духе несуществующих героев — всё это и есть победа принципа соло, — но в те годы, когда телешоу «Голос» уже позавчерашний день. Каждый сам себе шоу, и каждый показывает, сколь сильный акцент он или она может внести в кэмп-эстетику. Это могут быть домашние вещи, маркер низшего среднего или среднего среднего класса, могут быть карнавальные поделки, доступные всем.

Но существенно то, что, подражая Мет Гала, коллекциям Гуччи или Баленсиага, школьники разоблачают саму идею подиумной моды как моды небожителей, богов из оперы Коски. Подиумная мода требует постоянных переговоров с кутюрье любого потребителя: для приобретения вещи, для подражания этой вещи, копирования или творческой разработки этого стиля. Здесь сразу отменяются переговоры, остаются только игры, не вызывающие негодования и протеста, все уже всем подыграли. Так возвращается обретается потерянный голос дендизма, голос умения заявить о себе здесь и сейчас в полную силу.

Кэмп-антистресс

Кэмп стал и предметом досужих забав, самых простых, таких как антистресс-раскраски. Анжелика Соммер посвятила одну из раскрасок кэмпу. Мы видим в ней кэмп не так, как его видела Зонтаг или даже Коски. Кэмп здесь — школьный маскарад, первый выход на костюмированном празднике.

Хотя на обложке изображена взрослая пара, смущенный жест мужчины и открытый жест женщины вроде бы обыгрывают принципы кэмпа, свободно стирать привычные социальные и гендерные границы жестов. Но первый выход старшеклассников, как раз когда не знаешь, куда деть свои руки, как повернуться и как вести себя в бальном костюме, будет именно таким, как в этой раскраске. Неуклюжесть уже не сатирически обыгрывается, но становится одним из кодов современной жизни.

Герои раскраски — не вписавшие себя в кэмп-эстетику люди, а сложившие свою кэмп-эстетику из подручного материала, без всяких переговоров с кураторами или кутюрье. Это персонажи фэнтези, подражающие королям высокой моды улыбчивые молодые люди и девушки, это адепты разных фанатских сообществ. Школьники сами перерождаются, сами проходят через метаморфозы, через то, чтобы быть и великими, и смешными, чтобы в конце концов быть просто карнавальными. Потерянное эхо, доставившее столько стресса, нашлось и стало самодельным костюмом.

Сьюзен Зонтаг говорила, что канон кэмпа может измениться, потому что «время перекраивает границы банальности». Кэмп как стиль останется в моде и театре, музыке и литературе, где он уже обосновался и утвердился как коммерциализованный стиль. Но кэмпом теперь можно назвать вид межличностной коммуникации, который шутит и не договаривает, и рядится не только в Святки.