«Необходимо сначала позаботиться о себе»: как люди из уязвимых групп справляются с травматическими событиями
В кризисной ситуации тяжело приходится всем, но тяжелее всего людям из уязвимых групп — благо для помощи им существуют специальные кризисные центры, в которых работают профессиональные психологи. Мы расспросили троих из них о том, как сегодня чувствуют себя жертвы насилия, онкопациенты и квир-люди и как они справляются с трудностями.
Может показаться, что жертвы насилия привыкли к борьбе и сейчас перенесут внешние события хотя бы немного легче остальных. Это не так. Одно дело, когда женщина борется с агрессором в семье: снимает побои, пишет заявления в полицию, работает с психологом, готовится к завершению деструктивных отношений. Совсем другое, когда она продолжает жить с насильником под одной крышей и не защищает себя — конечно, не потому, что ей нравится агрессия, просто у нее нет внутренних сил и ресурсов, чтобы помочь себе.
Люди, пережившие жестокость по отношению к себе, нередко становятся беспомощными. В 1983 году американские психологи Мартин Селигман и Стивен Майер из Пенсильванского университета провели эксперимент. В запертых в клетках собак били сильными разрядами тока. После этого экспериментаторы клетки открыли и еще раз пустили ток. Собаки из контрольной группы, которых не били током, убежали. Но животные, которых уже били током, оставались в открытой клетке, лежали и скулили. Этот эффект получил название «выученная беспомощность».
Так и люди, пострадавшие от насилия: сталкиваясь с новым актом агрессии по отношению к себе, они остаются в плену своего страха вместо того, чтобы искать варианты спасения.
Психологическая травма — это отпечаток не только на разуме, но и на теле. Она влияет на способность человека выживать в трудных условиях. Поэтому люди, травмированные домашним насилием, сейчас могут острее чувствовать апатию и бессилие, или, наоборот, находиться в перевозбужденном состоянии. Приведу пример. Женщину избивает супруг: от удара головой разбивается стекло. Звук удара и боль от него фиксируются в ее мозге и теле. Когда в повседневной жизни женщина слышит звук бьющегося стекла, у нее может возникнуть ассоциация между звуком и болью — и она либо замирает (тогда мы говорим об апатии, бессилии), либо убегает (взвинченность, взбудораженность). Это происходит потому, что тревожная система активирует древнейшую часть мозга, отвечающую за реакции «бей, беги или замри».
Если человек был травмирован, тело продолжает защищаться от опасности, даже если жизни человека ничего не угрожает. Дополнительные травмы или внешние события могут послужить триггерами для «отбрасывания» в прошлое. Если у человека не было положительного опыта выхода из травмирующей ситуации, он, скорее всего, прибегнет к привычным способам поведения. У каждого они разные: кто-то теряется и отрицает факт агрессии, кто-то буквально сжимается в комок и ждет, когда насилие закончится. В этом смысле жертвам домашнего насилия может быть сложнее, чем тем, кто с насилием никогда не сталкивался.
Поэтому сейчас особенно важно поддерживать близких, которые столкнулись с насилием или продолжают находиться в этой ситуации. Важно звонить, встречаться лично, говорить, слушать, обнимать. Если мнения относительно последних событий разделились, важно найти точки соприкосновения. Может, вы будете вместе ходить на йогу или гулять по любимому району вашего города. Когда нужна поддержка, хорошо работает правило двух «С»: сочувствие + сожаление.
Фраза «Я очень сочувствую, что ты столкнулся с несправедливостью, мне очень жаль» работает, если вы произносите ее искренне.
Если вы остались одни в тяжелой ситуации, а рядом никого нет, единственное, что вы можете сделать — стать хорошим родителем самому себе. У каждого из нас есть внутренняя часть, которая отвечает за радость, восторг, безграничное счастье, — так называемый внутренний ребенок. И есть внутренний родитель, который работает, покупает билеты в другие страны, готовит вкусную еду, словом, делает всё, чтобы внутреннему дитя жилось хорошо. Раньше такие действия мы делали неосознанно. Теперь же требуется сознательно стать себе мамой или папой — тем, кто успокоит внутреннего испуганного ребенка, накормит, сводит на прогулку, укутает в плед или просто обнимет.
К сожалению, прошлой жизни уже не будет. Это тяжело. Важно не обманывать себя, приговаривая сладким голосом «всё будет хорошо». Лучше признаться в том, что никто не знает, когда снова откроется любимый магазин и когда снова удастся съесть «Биг Мак». Но вы обязательно найдете другие источники радости. Одним из них как раз может стать забота внутреннего родителя о внутреннем ребенке. Это огромный ресурс, ведь ребенок благодарит ощущением счастья. Поэтому даже если вы потеряли всё, что было вам дорого, ваш внутренний родитель и ребенок продолжают жить. И вы нужны им. Если у человека есть ради чего или ради кого жить, у него больше шансов адаптироваться и выжить в новых условиях. В таком случае даже пострадавшие от насилия люди способны переписать негативный опыт и выйти победителем из тяжелых ситуаций.
Давным-давно китайский философ Конфуций сказал: «Не дай вам бог жить в эпоху перемен». Очевидно, мир с тех пор кардинально изменился. Вместе с всемирным кризисом пришли кризисы персональные. Сначала ЛГБТК-люди, как и все остальные, испытывали растерянность и фрустрацию, затем наступили паника и отчаяние. В итоге наши клиенты разделились на склонных к депрессии и уходу в себя и на готовых к активным и незамедлительным действиям (закупка продуктов, подготовка к финансовому кризису, экстренная иммиграция).
С развитием событий увеличивается число обращений за психологической помощью, причем в геометрической прогрессии. Соответственно, изменились и запросы к психологу. Новые проблемы не заменили рутинные вопросы личностного роста, семейного консультирования и межличностных отношений, но оттеснили их на второй план. Теперь клиенты обращаются по поводу сохранения жизни и здоровья, физической и эмоциональной безопасности, гипертревожных состояний и суицидальных мыслей.
Людям из уязвимых групп, к которым относятся и ЛГБТК-люди, нынешняя кризисная ситуация дается сложнее, чем гипотетически защищенным группам.
К обострившемуся страху добавились сложности с медикаментами: под вопросом обеспечение необходимыми препаратами людей с ВИЧ, гормонозаместительной терапией для трансперсон, антидепрессантами и психотропными препаратами, которые в нынешней ситуации многим жизненно необходимы, чтобы держаться на плаву.
Наряду с вопросами жизнеобеспечения и сохранности психического здоровья, существует острая проблема этических норм и демонстрации своей гражданской позиции. Многие открыто высказывают свое несогласие. Это дает человеку моральную опору, чувство общности, но вместе с тем подвергает его опасности физического насилия. Оказывая психологическую помощь, мы акцентируем внимание на первичной потребности любого человека в защищенности, говорим о том, что открытый риск приносит моральное удовлетворение, но влечет за собой угрозу жизни и здоровью, а также косвенно вовлекает близких людей. Безусловно, каждый делает выбор сам, но защита себя и своих близких имеет первостепенное значение, это нормально. А чувство вины, которое испытывает человек, не озвучивающий открыто свою позицию из опасений вполне объяснимых, навязано обществом и подогревается извне.
Вопрос, который волнует многих: «Что будет после того, как опасный период закончится?». Это вопрос разносторонний. В нем есть позитивный момент (предположение, что эта ситуация конечна и имеет срок) и негативный (неопределенность сроков и полное отсутствие ориентиров). И всё же, что потом? Вероятнее всего, наиболее распространенным диагнозом станет ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство, — оно естественно возникает вследствие событий подобного масштаба.
Минимизировать ПТСР поможет принцип маленьких шагов и ближайших целей. Ставить далеко идущие цели и строить глобальные планы в эпоху перемен смело, но нецелесообразно. А вот делать маленькие последовательные шаги важно и нужно. Вопреки неспокойному времени, попробуйте найти островок стабильности. Таким островком могут стать встречи с друзьями, физическая активность или регулярная помощь тому, кто в этом нуждается. Это реальные и эффективные терапевтические средства.
Анна Шалеева
ведущий психолог благотворительной службы помощи онкобольным
Профиль нашей работы — помощь онкологическим пациентам и их близким. Однако мы не могли остаться в стороне от происходящих событий, и решили оказывать психологическую поддержку всем людям в кризисном состоянии. Первые запросы от неонкопациентов стали поступать уже 25 февраля: о том, как справиться с чувством вины, стыда, паники, беспомощности и что делать — снимать ли наличные деньги, что-то покупать или «спасаться», то есть уезжать.
Вопросы были самые разные. Одни боятся за свое будущее, другие потеряли смысл жизни. Иногда люди звонят в слезах и отчаянии, жалуются на панические атаки и бессонницу.
Конечно, многие столкнулись с сильной эмоциональной реакцией на новости: их непрерывный мониторинг мешает сосредоточиться на работе и других делах. Отдельная категория запросов — о ссорах или сложностях в общении с близкими, друзьями, коллегами.
Не могу сказать, что психоэмоциональное состояние онкопациентов и их близких из-за событий в мире отличается от состояния других людей. Но мы заметили возросшую тревогу по поводу доступности лечения, врачей, препаратов. Ведь лечение онкологии длительное и дорогостоящее, оно требует западных препаратов, поэтому люди с онкологическими диагнозами очень зависимы от государства, системы здравоохранения, финансирования медицинской сферы. Наши клиенты опасаются, что сложившаяся ситуация скажется на качестве медицинских услуг и доступности лечения, которое должно быть непрерывным.
Впрочем, хотя у всех наших профильных клиентов онкологические диагнозы, их восприятие ситуации и отношение к ней индивидуальны, как у всех нас. На горячей линии можно услышать противоположные истории. Кто-то настолько сосредоточен на борьбе за свое здоровье, что на тревогу по поводу происходящего не остается ни сил, ни времени. Для кого-то, наоборот, на фоне происходящей общечеловеческой трагедии личная борьба немного отодвигается на второй план. Другим спецоперация добавляет тревог и переживаний, справляться с которыми становится сложнее. Все истории индивидуальны, обобщить их невозможно, да и неправильно.
Не стоит отказывать себе в удовольствиях, поводах для радости, юморе. Смеяться и улыбаться даже в очень трудное время — не стыдно, а необходимо для физического и психического здоровья, снятия напряжения и восстановления. Даже узники концлагерей находили поводы для радости, что помогало им справиться с ужасом, творящимся вокруг.
Продолжайте поддерживать близких, которым и так несладко из-за болезни, а если есть силы, постарайтесь быть внимательнее и заботливее. Проводите вместе время, общайтесь, предложите конкретную помощь: подвезти, сходить вместе к врачу, купить продукты. Но уважайте достоинство и самостоятельность человека — не делайте за него то, что он может делать сам. Помощь другим позволяет занять «сильную позицию», обрести контроль и тем самым снизить тревогу. Можно стать волонтером, поддержать благотворительный проект, собрать близких на ужин, просто позвонить друзьям и поинтересоваться их делами.
Но невозможно помогать другим, если вы сами нуждаетесь в помощи. Поэтому необходимо сначала позаботиться о себе. Машина без топлива далеко не уедет, а удовлетворение базовых потребностей (еда, сон, отдых) и есть ваше топливо. Сфокусируйтесь на том, что от вас зависит: вы можете контролировать только себя и свое состояние. Общение с людьми, которым вы доверяете, позволяет чувствовать себя сильнее, дает чувство безопасности и поддержки.
