«Тебе Х лет, а ты еще не Y». Или: «Ты ведешь себя, будто тебе А, а не В». Поджатые губы, сарказм. Спекуляции на тему возраста — тема расхожая, особенно в нашем кособоком обществе, пережевывающем последствия войн и тоталитаризма. Психолог Петрановская пишет о третьем послевоенном поколении, которое должно изжить травмы, но она, похоже, оптимист: смело накинем еще поколения два-три. Военные бабушки и послевоенные родители обожают манипуляции: забейте в поиск «часики тикают» и найдете сотни жалобных историй с тысячами комментариев от жертв. Любимые инструменты — Страх и Стыд, комбинаций из этой парочки не меньше, чем пород покемонов.
Страшно не иметь детей. Страшно быть одиноким или незамужней. Страшно иметь детей и быть незамужней. Стыдно быть безработным и необразованным. Страшно — образованным, но без работы. А вот иметь свой угол, но не работать — стыдно.
Куда человек ни сунься — его ждут с этим набором начинающего невротика.
Едва перевалим за двадцать, нам сразу же должно стать или страшно, или стыдно. Вот это жизнь, мать твою.
А еще мы везде и всем должны.
Для начала — государству. Оно обожает рассусоливать о долге, само не слишком утруждая себя; если вы живете на постсоветской территории, просто оглянитесь вокруг. Медицина, образование, армия, пенсионеры — вот краткий список содержантов, но так ли мы должны, как нам внушают? Платите налоги, соблюдайте законы (если они разумны), и больше с вас ничего не причитается. Профессиональная армия заменит призывную, времена войн с миллионными жертвами давно прошли. Незачем забрасывать врага пушечным мясом, когда можно послать дрон. И вообще, теперь воюют в твиттере.
Таким же образом переворачивается и понятие родительского и сыновнего долга.
В Америке, где я успел пожить, родительский долг обычно заканчивается отправкой детей в колледж, даже платить за который принято теперь самим студентам. Американские бабушки внуков в бассейн не водят; люди живут порознь, и никто не делает из этого драм. То же самое касается детей — у меня плохие новости для тех, кто считает, что дети чем-то обязаны. Зачем вы их родили — разговор отдельный, а пока просто запомните, что дети вас об этом не просили, и общайтесь на этой простой основе.
Да, «стакан воды перед смертью» придумали те же психопаты, что держат детей под боком как обслугу до старости. Родители среднего возраста даже у нас уже куда лучше понимают, что рассчитывать нужно только на себя, у детей и без этого геморроя хватает.
А требовать от кого-то жениться, выходить замуж, рожать детей — это за пределами моего понимания. Это какой-то гормональный сбой, от которого люди галлюцинируют.
Мне понятна экономическая мотивация стыда как связь внутреннего спроса и экономического роста.
Из-за нее вам к тридцати годам начинают впаривать фуфельные «патек филипп» или подержанную «камри». Кое-кто даже пишет, что с удешевлением производства продавец, а не рабочий, станет новым богом. Это тем смешнее, чем сильнее сжимается розничная торговля: в США за последние пять лет количество розничных площадей упало на треть. Магазины окончательно превратятся в шоу-румы, рекламу станет разрабатывать AI, и — привет, «продажники», простите мне этого словесного уродца.
Что покупать и когда, покупать ли вообще, что носить и как выглядеть — решать только вам или мне.
Почему это я не могу одеваться, как попугай, если мне за сорок, кто запретит? Чья-то свекровь? Меня, допустим, напрягают девушки в огромных пальто, похожие на бомжей из «Республики ШКИД», но я отдам жизнь за их право носить эту дрянь, как говорил Вольтер.
Как не всем быть продавцами, не всё можно будет купить и продать.
Екатерина Шульман замечает, что материальные ценности скоро потеряют свое значение житейского ориентира, потому что стоят все меньше и будут дешеветь дальше. Сам институт частной собственности видоизменяется, люди охладевают к имуществу, оно хлопотно и утомляет. Так выглядит будущее, где человека, его мнение и имя уже не купишь за оклад жалованья или дешевую ипотеку. Ну, или я просто идеалист.
Контроль. Наше общество повернуто на контроле — и это снова привозное, азиатское уродство, которому уже несколько веков. Не успели мы выработать личного либерализма, который так удивлял меня первые годы в Штатах, где люди — для начала — разного цвета, и подсознание тебе постоянно шлет тревожные сигналы. Выглядят, как придурки, ведут себя безобразно, а всем по барабану — как это?
В прошлом все было очень просто: соблюдаешь код — тебя уважают, ценят и кормят. Непонятен, то есть потенциально нелоялен, — уходи, а человек без племени попросту не мог выжить. С тех пор все перевернулось.
Традиционные общества выглядят и чувствуют себя, как больные динозавры. Их лидерам труднее играть свои партии, мир открывается все шире. Нас уверяют, что жизнь по определенным правилам гарантирует счастье — но так было в прошлом: чем больше детей в семье, тем больше рабочих рук и хлеба, тем больше из них вырастает солдат для окрестного гарнизона, а от их патриотизма напрямую зависят шансы, что село не сожгут враги. Сегодня планета перенаселена, работать, похоже, скоро будут одни машины, и на что теперь все эти традиционные кокошники — непонятно.
Государство и его подруга церковь бегают с факелами, стараясь прижечь свободных людей, вернуть их в «единственно правильное» русло — потому что другого русла лидеры человечества пока не нащупали. Не оттого ли религия потеряла молодежь (я сейчас о развитых странах), а государству все чаще приходится пытаться возглавить то, что оно не может победить?
Ограничение свободы — вот что больше всего раздражает меня в разговорах о «жизни по возрасту».
Свободы становится больше, даже если внешне это не так заметно. Свобода личности — вот новый социальный стандарт, не вещи и не сберегательный счет. Понятно, у нее есть вполне ощутимая цена, но если прежние поколения платить боялись, то новые, мне кажется, уже готовы, и не врут себе по этому поводу.
Я и читал, и слышал о пресловутом инфантилизме миллениалов. Они не спешат созревать, на ходу меняют мнения, плюют на обещания и ведут себя как придурки. Не являются на собеседования, блокируют сообщения и ложатся на дно. Так и есть, только инфантилизм этот, по-моему, более зрел, чем конформизм старших, которые могут положить свою жизнь за чужие интересы.
Не уверен, что хочешь именно этого? Спасай свою биографию любым способом. И я очень жалею, что не сделал этого двадцать лет назад.
Бескомпромиссное отношение к своей жизни — достойная уважения вещь. Фраза «честное слово» звучит возвышенно и гордо, вот только слишком многие барбосы пользуются им, чтобы засунуть человека головой в хомут.
Мне кажется, фразу «психологический возраст» придумали те, кто строгает говноанкеты для социальных сетей. Никаких стандартов нет и быть не может просто потому, что все люди разные, как банально это ни звучит. Один созревает в пятнадцать лет, другой — в двадцать и это просто факт. Исследователь Стивен Пинкер, скажем, написал целую книгу о том, что значение воспитания в формировании личности сильно преувеличено. И что главную роль, скорее всего, играет генетический набор — ну, попробуй победить свои гены и стать Y, если чувствуешь себя Х, хоть тресни. А для людей, читающих нам лекции о стыде, должно быть всего три слова, как завещал Найк Борзов, и слова эти — go fuck yourself.