Музыка равенства и свободы. Политическая история диско
В 1970-е диско, зародившееся как музыка маргинальных сообществ, выбилось в мейнстрим, после чего радикально изменило музыкальную индустрию и стало машиной по зарабатыванию денег, а затем превратилось в самопародию. Но в XXI веке диско возвращается — вместе с новой поп-музыкой, ностальгией по прошлому, очередной волной феминизма и борьбой за права ЛГБТ+. «Нож» изучил историю диско, чтобы разобраться, можно ли считать его музыкой протеста, как этот стиль изменил американскую культуру и почему в XXI веке он вновь актуален.
Мир накануне диско
Нет единого мнения о том, с какого трека начинать отсчет эпохи диско. Никто специально не изобретал этот стиль: он спонтанно зародился в Нью-Йорке конца 1960-х в клубах, где собирались афроамериканцы, выходцы из Латинской Америки, Испании и Италии и представители ЛГБТ+. И только в 1974 году слово «диско» вошло в широкий оборот благодаря журналу The New York Magazine, который обозначил так музыкальный жанр. До этого диско называли «дискотечным роком».
Нью-Йорк конца 1960-х был настоящей дырой: серые улицы, кучи мусора и проплешины руин между жилыми зданиями — эти времена хорошо описаны в книге Патти Смит «Просто дети». США увязли во вьетнамской войне, и экономика страны страдала. Наряду с антивоенными протестами усилились движения за гражданские права афроамериканцев, женщин и геев. Многие молодые американцы и американки были недовольны ситуацией, им хотелось отвлечься от этого хаоса, забыться и просто хорошо провести время, почувствовать свободу.
Для этого языческие племена входили в транс под ритмичные барабаны, а эллины воздавали хвалу богу виноделия Дионису оргиями с вином и экстатическими плясками. Но с приходом христианства такие танцы ушли в прошлое, став сдержанными и потеряв тактильность. Спустя столетия диско в полной мере воплотило в себе древние принципы, вернув моду на радикальное выражение своих эмоций и сексуальности.
Диско как социокультурная революция
В 1960-е в США диско стало музыкой освобождения маргинальных групп и символом сексуальной революции. Исследовательница Элис Эколс, написавшая книгу о диско «Hot Stuff: Диско и революция в американской культуре», настаивает, что диско такая же музыка протеста, как рок-н-ролл или панк. Непосредственные участники тех событий не видели ничего революционного в том, что делали. Но Эколс доказывает, что именно диско вывело сообщество ЛГБТ+ из андеграунда в мейнстрим, дало женщинам возможность говорить о своем удовольствии в сексе и разрушало стереотипный образ мужественности того времени.
Возвышение диско во многом случилось благодаря единственному настоящему акту протеста, который можно связать с этим культурным феноменом.
До 1970-х в США мужчина мог запросто загреметь в тюрьму из бара или клуба, если танцевал с другим мужчиной. Женщины же должны были носить хотя бы три традиционно женских предмета одежды.
Полицейские регулярно устраивали рейды в нью-йоркском районе Гринвич-Виллидж, где было много гей-баров — тех самых, что стали колыбелью диско. Даже самый огромный (на 1000 человек) нью-йоркский круглосуточный гей-клуб «Континентальные бани» должен был отслеживать патрули, чтобы избежать проблем.
Аудиторией этих заведений часто были бездомные или просто очень бедные люди: кого-то выгнали из дома из-за сексуальных предпочтений, кто-то не мог реализоваться в работе из-за расы или ориентации. Кроме того, в гей-клубы любили ходить лесбиянки и гетеросексуальные женщины, чтобы танцевать, не рискуя стать жертвой домогательств.
Обычно посетители клубов не сопротивлялись полицейским и были покладистыми даже при арестах. Но в ночь на 28 июня 1969 года толпа у гей-бара «Стоунволл-инн» в Гринвич-Виллидже неожиданно дала отпор полиции, и стоунволлские беспорядки растянулись на неделю. Останавливать протесты отправили то же подразделение полиции, которое отвечало за разгон демонстраций против войны во Вьетнаме, но бунтующие не сдавались и атаковали полицейских в ответ — в ход шли коктейли Молотова и камни.
Стоунволлские бунты называют первым в истории открытым протестом геев против ущемления их прав и свобод. События тех дней стали поворотным моментом для движения за права ЛГБТ+: они способствовали объединению угнетаемых и показали силу их гнева. Благодаря этому гей-культура смогла постепенно выйти из андеграунда, из которого не могла вырваться раньше.
Короткометражный документальный фильм журнала i-D о стоунволлских бунтах
Диско действовало методами объединения: на танцполах клубов встречались люди самых разных социальных групп, рас и сословий, которые раньше почти не пересекались и в других условиях могли относиться друг к другу с подозрением. Геи танцевали вместе с гетеросексуалами, белые с черными.
После стоунволлских бунтов всем стало можно танцевать с кем угодно. Многие столетия до диско даже парные танцы предполагали дистанцию между партнерами и минимум контакта. А танцы эпохи диско — это постоянные прикосновения, сексуальные движения и необходимость вести коммуникацию. Главной музыкой до диско был рок-н-ролл — музыка с теми же афроамериканскими корнями, но преимущественно с белыми исполнителями и зашкаливающим тестостероном.
Диско-культура била одновременно и по расовой дискриминации, и по токсичной маскулинности. Она прославила многих чернокожих исполнителей и исполнительниц, для которых шоу-бизнес был самой короткой и практически единственной возможностью пробиться через расистские ограничения социальных лифтов.
Диско открыло дорогу обсуждению женской сексуальности и удовольствия: она стала эрой див, поющих о том, чего хотят женщины.
Музыкальные журналисты и свидетели эпохи называют лучшей песней об этом знаменитый 17-минутный трек 1975 года певицы Донны Саммер Love To Love You Baby. Он был написан под влиянием французской софт-порн-поп-песни Je T’aime… Moi Non Plus Джейн Биркин и Сержа Гинзбурга, в финале которой Биркин стонет, как при оргазме.
В Love To Love You Baby Донна Саммер тоже изображает сексуальный экстаз: несколько минут вместили в себя 22 оргазма. Элис Эколс называет эту песню критикой слишком короткого, поспешного трехминутного секса, в котором не остается места для женского удовольствия.
Еще одна победа диско состояла в том, что оно развеяло стереотип о гомосексуальных мужчинах как о женственных и даже жеманных. Яркий пример — созданная в 1977 году откровенно гомосексуальная группа Village People, прославившаяся хитами Y.M.C.A., Go West и In the Navy. Каждый ее участник выглядел брутальным мачо и воплощал какой-то образ, плотно ассоциирующийся с США: типичный полицейский, индеец, ковбой и так далее.
Благодаря этому жанру многие гетеросексуалы перестали считать, что ухаживают за собой только женщины и геи. Яркий пример — фильм того же 1977 года «Лихорадка субботнего вечера»: главный герой Тони Манеро (Джон Траволта) днем работает в небольшом магазине, а вечером в субботу тщательно наводит красоту, чтобы пойти в клуб и поразить местных девушек умением двигать бедрами.
Тони соединял в себе гетеросексуальность и мужественность с броским стилем и заботой о собственной прическе — и для многих в то время было новостью, что всё это можно сочетать.
«Лихорадка субботнего вечера»: Тони собирается в клуб
Диско как революция музыкальной индустрии
Музыкально диско наследует соулу и фанку, но главное — в основе диско лежит прямая бочка, известная как бит four-to-the-floor. Большой барабан («бочка») звучит на каждую долю. Все, кто когда-либо занимались танцами или музыкой, сталкивались со счетом раз-два-три-четыре. Часто этот счет нужно держать, даже если ритм-секция не играет, и тут важно чувство ритма конкретного танцора или музыканта. Four-to-the-floor облегчает задачу для нетренированных участников, помогая не терять ритм, поэтому она так хороша для массовой танцевальной музыки и до сих пор является ее неотъемлемой частью. Конечно, прямая бочка существовала задолго до диско, еще в 1930-е и 1940-е, но именно этот стиль сделал ее популярной.
Диско также превратило диджеев в важную единицу музыкального бизнеса. До того в клубах играли только живьем. В 1960-е нью-йоркский Le Club стал первым американским клубом, где поставили вертушки и диджеи заменили живую музыку.
Неожиданно оказалось, что диджей — это не просто какой-то человек, который меняет пластинки, а тот, кто управляет толпой с помощью музыки и задает настроение в клубе, выбирая правильные треки.
Диджеи и диско сломали привычную в те времена схему распространения хитов. До эпохи диско песня могла стать успешной и продаваемой, только если радиостанции выбирали ее и ставили в сетку вещания. Но они долго игнорировали диско, отдавая предпочтение рок-музыке, даже когда диско-клубы уже были на волне популярности. Однако посетители клубов, влюбившись в какой-то трек, выясняли его название и шли за пластинкой в магазин, минуя этап прослушивания по радио. Это отразилось на чартах журнала Billboard 1970-х, куда впервые начали попадать синглы, никогда не звучавшие в эфире, но отлично продававшиеся.
В эпоху диско изменился и подход к написанию и записи музыки. По-настоящему революционной пластинкой стал дебютный альбом Глории Гейнор Never Can Say Goodbye (1974) — первая диско-запись, прозвучавшая по радио. Впервые в истории песни на альбоме не были разделены паузами и плавно перетекали одна в другую, так что он звучала как идеальный диджей-сет. Never Can Say Goodbye попал на 25-ю строчку американского чарта Billboard в категории «поп-музыка» и стал популярным в Великобритании и Франции.
Следующая диско-революция в звукозаписи случилась в 1975 году в уже упомянутой песне Love To Love You Baby Донны Саммер, растянувшей изначальную трехминутную версию до почти 17 минут. С популярностью ночных клубов росла и потребность в длинных композициях, которые не обрывались бы ровно в тот момент, когда танцующие только вошли в раж и приблизились к трансу. К тому же диджеям было трудно сводить слишком короткие треки.
В 1977 году Саммер и и ее продюсер Джорджио Мородер совершили еще одну песенную революцию, записав хит I Feel Love. В ее основе лежат пульсирующие синтезаторы, наложенные на прямую бочку, которые вдохновили почти всю последующую электронную танцевальную музыку и звучанием, и структурой.
У песни несколько версий, самая продолжительная (чуть больше 8 минут) вышла на 12-дюймовой пластинке. Считается, что дуэт Саммер и Мородера популяризировал 12-дюймовые синглы: до этого продюсеры предпочитали 7-дюймовые пластинки, на которые не могла поместиться песня длиннее 3,5 минуты. Между тем чем длиннее трек записывали музыканты, тем больше экспериментов они могли себе позволить.
Донна Саммер исполняет I Feel Love
От мейнстрима до анафемы
В 1974 году, после упоминания слова «диско» в журнале The New York Magazine, его стали писать на обложках всех пластинок с танцевальной музыкой, и этот прием действительно помогал продавать. Успешные продажи диско-альбомов мотивировали продюсеров эксплуатировать жанр еще больше. И «Лихорадка субботнего вечера» с Джоном Траволтой, вышедшая в 1977 году, если и стала памятником эпохе, то скорее ее надгробием. Тем более что фильм рисует юных поклонников диско и ночных клубов мрачными красками, хотя сам факт появления диско-клуба на большом экране был историческим событием.
В 1976 году диско было мейнстримом: многомиллионные продажи пластинок, мировые туры диско-групп, появление в телепередачах и рекламе, популярность даже у консервативной части населения США. Стиль начали копировать успешные рок-группы — теперь у всех должен был быть хотя бы один диско-хит на счету.
Heart of Glass — диско-песня группы Blondie 1978 года. Вокалистка Дебби Харри вспоминала, что многие коллеги по рок-сцене с презрением отнеслись к этому треку
Продолжали выходить по-настоящему новаторские и интересные песни, но всё же мир уже был перенасыщен диско. В том же 1976 году появились и первые песни-пародии вроде Disco Boy Фрэнка Заппы и Disco Duck группы Rick Dees and His Cast of Idiots. Жадность продюсеров и охота брендов за хайпом привела к появлению искусственных, беспомощных, нелепых песен и групп-однодневок, пытавшихся заскочить в и так переполненный вагон.
Пародия Disco Duck группы Rick Dees and His Cast of Idiots
В декабре 1978 года закончилась история самого знаменитого и роскошного диско-клуба Studio 54, открывшегося в апреле 1977-го. Клуб прославился звездными гостями от Мика Джаггера и Михаила Барышникова до Энди Уорхола и Сильвестра Сталлоне, секс-оргиями на втором этаже и кокаином, который посетители употребляли в огромных количествах (тогда никто еще не знал, что кокаин вызывает зависимость). Полиция закрыла клуб и арестовала его основателей за уклонение от налогов.
Угасанию эпохи диско способствовало и то, что ее звезды старели и сходили со сцены, а в это же время начали набирать популярность другие жанры — панк-рок и рэп.
В 1979 году ярким (в буквальном смысле) финальным аккордом стала акция чикагского радиодиджея Стива Даля, который потерял работу рок-обозревателя из-за популярности диско.
Даль устроил публичное сожжение 10 тысяч пластинок диско-исполнителей на бейсбольном стадионе «Комиски Парк» под лозунгом «Диско — отстой». За акцией наблюдали 70 тысяч зрителей.
Даль упирал на то, что диско — это музыка геев. Тем не менее трудно утверждать, была ли это его личная усталость от эпохи диско, горечь от потери работы или проявление токсичной маскулинности белого мужчины. После этого слово «диско» стало считаться ругательством, многие продюсеры бросили работать с жанром или ушли в андеграунд, откуда диско когда-то пришло.
Акция Стива Даля
Возвращение диско
Хотя в конце 1970-х культуру диско уже было принято высмеивать, в 1980-х и 1990-х отдельные музыканты (по сути, выросшие в эпоху диско) иногда проявляли к ней интерес. Кроме того, футболки с надписью Disco Sucks и усталость радиослушателей от этой музыки не отменили тот факт, что, если трек подходит для танцпола, он может стать хитом. И тут продюсерам было чему поучиться. Долгие годы проблема была скорее в том, что само слово «диско» растеряло всю свою крутость и стало определением для музыки, сделанной только ради денег и гастрольного чеса (в России для этого придумали слово «попса»).
Слово «диско» было не в ходу, но элементы жанра появились в альбоме Queen «Hot Space» (1982), отсылки к жанру часто встречались в треках Мадонны и Майкла Джексона. Одновременно с этим с диско экспериментировали электронные музыканты андеграунда. Развивая находки продюсеров 1970-х, они создали новые жанры электронной танцевальной музыки от техно до синти-попа. Возможно, этот период для диско можно назвать ребрендингом — учитывая, что само слово появилось совершенно случайно и просто обозначало музыку для танцпола (дискотек).
Настоящее возрождение массового интереса к диско началось в 2000-е, когда людям надоела «пацанская культура» 1990-х с ее брит-попом, пивом, футболом и драками — идеально воплощенной братьями Галлахерами из группы Oasis.
В пользу диско сыграло то же самое, что когда-то превратило его в мем, — усталость от тренда. Всё чаще радиостанции стали ставить в эфир поп-музыку, вдохновленную диско, вроде Кайли Миноуг и Daft Punk. Всегда чуткая к трендам и любившая танцевальную музыку Мадонна в 2005 году выпустила трек Hung Up, записанный с использованием узнаваемого семпла диско-хита 1979 года «Gimme! Gimme! Gimme!» группы ABBA. Hung Up попал на первые строчки чартов в 41 стране мира.
В 2010-е в музыке стало появляться всё больше выдающихся женщин, выступающих соло.
Бейонсе, Карди Би, Ники Минаж во многом наследуют поп-дивам эпохи диско, в том числе стилем в одежде и раскрепощенностью.
Мир начал оправляться после экономического кризиса 2008 года, люди вновь стали охотнее тратить деньги на развлечения, выросла потребность в танцевальной музыке для ночных клубов. Вдобавок в это же десятилетие начала отмирать идея деления культуры на высокую и низкую, а вместе с ней стала исчезать и концепция «постыдного удовольствия». Постоянно повторяющийся цикл усталости от суперпопулярных музыкальных жанров, изменение этики и, как следствие, пересмотр событий прошлого (например, новый виток роста борьбы за права женщин и секс-меньшинств и против токсичной маскулинности) и ностальгия по ушедшим эпохам — всё это заставило людей полностью забыть о том, что когда-то диско считали дурновкусием.
Последнее яркое появление диско — вышедший в марте 2020 года альбом Future Nostalgia поп-певицы Дуа Липы.