Вечные гусли кота Василия. История и современность зин-культуры — от американской фантастики 1930-х до московских фестивалей 2020-х

Малый тираж, авторская печать, независимое издание и нишевая аудитория — у зина нет точного определения, но есть набор подвижных характеристик. Важнее всего, пожалуй, определение объекта как зина самим создателем. В зиноделии не обязательны экспертность в книгопечатании или выбранной сфере, но важны энтузиазм и DIY-эстетика. На место неприкасаемого творца приходит активный участник комьюнити, а вместо экспертности ценится самовыражение.

Благодаря низкому порогу входа зиноделие является доступной всем арт-практикой: зин можно создать из листа A4 и раздать друзьям. В гайде по созданию зинов веб-журнал для подростков Rookie Magazine пишет о том, что зиноделие не про правила или знание, а про свободу и силу. Зин-культура вбирает в себя невероятно обширный круг тем: дрэг, граффити, феминизм, музыка, скейтерство, личные дневники, поэзия, фотография. Медиум эмансипаторно заряжен и дает пространство для формирования сообществ в маргинальных группах. Сообщество зиноделия коллективно и открыто к тому, что любой потенциально может стать его членом. Американский исследователь медиума Стивен Данкомб считает, что зин-культура активно противостоит коммерциализированному мейнстриму: ее объекты предельно обусловлены локальными контекстами в создании и распространении, они несут политический заряд фриков, гиков и лузеров. В монографии Notes from Underground: Zines and the Politics of Alternative Culture он пишет:

«В мире зинов, бытие лузеры — не тихое согласие и растворение. Это что-то, о чем кричат с крыш и объясняют всему миру. Маргинализованные люди, обладающие небольшой силой в отношении своего статуса в мире, сохраняют мощное оружие: интерпретации обстоятельств и условий, которые окружают их, и те идеалы и качества, которые у них уже есть».

Америка 1930–1960-х: зарождение зинов

Как медиум зин оформился в 1930–1940-е годы в сфере сообществ научной фантастики в Северной Америке. Название пошло от сокращенного английского выражения fan magazine (фанатский журнал). Малые печатные изделия содержали самостоятельные разработки сюжетов (фанфикшен) и распространялись на фанатских конвенциях и через почтовую рассылку. Fun fact: Рэй Бредбери и Говард Лавкрафт печатали свои произведения в зинах! Примером большого зина этого начального течения является фанзин по сериалу Star Trek, куда в 1960-х годах писали письма и сами актеры. Знаменитое возобновление сериала на еще один сезон по многочисленным просьбам фанатов произошло в том числе благодаря зин-сообществу.

А в июне 1947 года появляется и первый квир-зин: Эдит Эйд (также известная как Лиза Бен — псевдоним составляет анаграмму к слову «лесбиянка» на английском) печатает зин Vice Versa.

Распространение копировальных мест в 1970-х сделало механическую печать доступной для всех, быстрой и дешевой. Зиноделие постепенно становилось практикой формирования социальной идентичности — одновременно постулируя индивидуальную аутентичность и принадлежность к субкультурам. Зины отражали стиль жизни в местных сообществах, вбирая в себя их музыку, одежду и идеи. В Америке 1970-х и Великобритании 1980-х были распространены рок- и панк-фанзины в поддержку музыкальных групп — первыми стали нью-йоркский Punk magazine и британский Sniffin glue. В 1982 году под редакцией Майка Гандерлоя выходит первый выпуск Factsheet Five, созданный на ручном ротаторе в его спальне в Альгамбре, штат Калифорния. Журнал становится одним из главных изданий с обзорами на зины и контактами их создателей, способствуя формированию более широкой сети. В 1990-х годах в противовес во многом сконцентрированной вокруг мужчин и сексистской панк-сцене появляется Riot Grrrl — женское активистское движение, сформированное вокруг панк-групп Bikini Kill и Bratmobile. Самовыражение через зины объединяет их с уже существовавшими движениями квир- и экозинов. В их манифесте, опубликованном в 1991 году в BIKINI KILL ZINE 2, приводится список причин их существования и выражается недовольство относительно снисходительного отношения к ним представителей мужской панк-сцены:

«ПОТОМУ ЧТО мы хотим и нуждаемся в поддержке, находясь лицом к лицу с нашими собственными неуверенностями, лицом к лицу с пивнойживотмужскойрок, который говорит нам, что мы не можем играть на наших инструментах, лицом к лицу с авторитетами, который говорят, что наши группы / зины / и т. д. худшие в США».

Другими постулатами становятся отказ от иерархичности, ненависть к капитализму и создание сети девушек, которые могли бы «разделять стратегии и критиковать-аплодировать друг другу».

Советские и перестроечные предтечи зинов

Зиноделие в России имело благодатную основу для реализации. Авторские книги футуристов во многом ставили перед собой цель преодоления традиционного восприятия книги как объекта. Их малотиражные поэтические сборники — напечатанные на обоях или цветной бумаге, содержащие оригинальные почерки поэтов, литографии и экспериментальные решения типографии и шрифтов — напоминают DIY-эстетику зинов. Рукописные политические прокламации подпольных кружков 1940–1950-х годов в основном предельно осторожно распространялись по «своим», но в редких случаях реализовывались и в формате листовок. Неподцензурный самиздат создавался через переписывание от руки или с помощью машинописи, фотографии и ксерокопии. В сравнении с многотысячными тиражами собраний сочинений самиздат, с его самостоятельным распространением по знакомым, тоже отдаленно становится похож на зин-культуру.

Сам термин «самиздат» появился 1950-е, предположительно по аналогии с термином «госиздат». Его создание приписывается поэту и переводчику Николаю Глазкову, который называл свои переплетенные тетради со стихами «самсебяиздат». Как и в случае с Riot Grrrl, феномен являл контркультурный аналог, параллельный массовой культуре.

Первым самиздатовским изданием стал журнал «Голубой бутон», выпущенный студентами ленинградского филфака в 1952 году.

Прочно вошедшие в современный литературный канон — стихи Ахматовой и Мандельштама, «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург, «Доктор Живаго» Пастернака, «В круге первом» и «Раковый корпус» Солженицына, «Москва — Петушки» Ерофеева — эти тексты долгое время существовали в ипостаси самиздата. Составители первой антологии советского самиздата, вышедшей в 1990 году, выделяют несколько волн его бытования. Если в 1960–1970-х годах самиздат был политизировано суров и обличающе лиричен и напоминал «повествование о „Сошествии во ад“», то вторая волна 1980-х больше похожа на современную прессу, «зачатки будущих независимых изданий».

Советский самиздат похож на зин-культуру не только способами распространения и создания, но и темам «в ходу».

Влад Тупикин, активный деятель позднесоветского и перестроечного самиздата, пишет, что «первый посвященный фантастике любительский журнал „Гусли кота Василия“ появился в Свердловске в 1966 году».

В 1960-х начали появляться и околомузыкальные издания, расцвет которых пришелся на 1990-е. В это время зины задействованы не только в андеграундной панк-среде, но и продвигаются футбольными фанатами как листовки, служат политическому активизму феминистских, экоактивистских и анархистских движений. Постперестроечный расцвет самиздата постепенно затихал на протяжении 2000-х; однако в 2010-х началась волна популяризации зин-культуры — что приводит нас туда, где мы есть сейчас.

Постсоветская зин-культура: популяризация и площадки

В российском контексте зин становится особенно ценен возможностью самостоятельно создавать неподцензурную культурную площадку. Независимая печать позволяет охватить целый спектр тем и форматов, невозможных в массовом книгоиздании. Нынешний всплеск интереса к зин-культуре знаменует еще и откат от дигитализации к аналоговым медиа, локальным и тактильным.

В России последних лет происходит институционализация зиноделия: Музей GARAGE занимается архивацией зинов, всё больше и больше независимых книжных представляют зины местных художников («Подписные Издания», «Смена», «Книжный в Клубе»), появляются веб-зины (autovirus, КЛКВМ). Такие специализированные фестивали и магазины, как Deficit Moscow Art Book Fair и Benzine store, «ГРАУНД зин фест», «Вкус бумаги», Books around the corner, создают площадки для распространения зинов, способствуя их популяризации. Медиум зина выступает и как доступный способ транслирования социально ориентированных проектов: например, зины проекта «Урбан-феминизм» осмысляют современное городское пространство с позиций женского опыта, а зин, созданный на базе фестиваля «Женщины. Инвалидность. Феминизм», содержит тексты участниц, затрагивающие часто невидимые темы, связанные с инвалидностью, — секса, материнства, насилия и городского пространства.

Одной саморегулируемой культурной институцией, которая занимается популяризацией зин-культуры, является микроиздательство «Неизвестный человек» Анны Диал и Ромы Мурашова. С 2018 года их самиздат-журнал о друзьях друзей перерос в независимый веб-зин о современной культуре в России. Проект во многом отражает тренды институционализации и коллективности зин-культуры: в 2021 году «Неизвестный человек» стал резидентом галереи «Союз Печать Москва» на Винзаводе. В феврале 2022-го в пространстве открылась коллективная выставка Hair Сover, где представлены работы 50 художников и авторов; к ней также было выпущено одноименное издание. Их перспектива важна именно как сетевых акторов: Аня и Рома не только сами делают свои зины, но и проводят обучающие воркшопы и запускают опен-коллы (последний — про обсессивность).

Мы обратились к Ане и Роме как к экспертным деятелям зин-культуры на постсоветском пространстве и расспросили про этапы развития их проекта, независимую печать в России и механизмы саморегуляции арт-рынка.

Микроиздательство и журнал «Неизвестный человек»

Аня: У нас была острая необходимость в медиа, которые писали бы о современной андеграундной культуре в России. И мы подумали: почему бы самим не сделать такую мемную газету про нас и наших неизвестных друзей из сферы искусства. В итоге мы пришли к формату зина — было 10 выпусков за два года, с 2018 по 2020, — сейчас они все в архиве Музея GARAGE. У нас было около 250 историй со всей России, освещали регионы в формате «Все звезды», такая пародия на ларьковые журналы нулевых.

Рома: Первые выпуски были посвящены нашим незаслуженно неизвестным знакомым, у всех есть такие: ты думаешь, что он гений, а он работает в стол. А потом начали приходить люди. Нам даже писали, что благодаря нашему проекту они смогли познакомиться друг с другом и что-то сделать вместе.

Аня: Мы вдохновлялись подпольными самиздат-журналами советского времени. Мы писали про рабочий класс, который создает подпольное искусство. Наша цель была в том, чтобы спустя 20–30 лет кто-то откопал бы в архиве эти зины и увидел, в каком состоянии была культура России в маленьких городах, как художники выживали.

Аня: В 2020 году из-за пандемии все экономили, было не до покупки зинов, как нам показалось. Плюс бумага и чернила начали дорожать. Мы поняли, что нам нужно наконец-то создать сайт «Неизвестный человек», где все эти истории будут доступны.

Рома: Ну и самих историй стало больше, они уже не вмещались в формат зина. Так что мы превратились в маленькое медиа, ушли от мемного формата, перешли на более серьезные материалы, оставили все шутки-прибаутки в печатной версии.

Аня: К концу 2021 года мы снова захотели офлайн-деятельности — сейчас больше занимаемся выставками, хотим физически поддерживать культуру печати и художников. Спонсоров у нас нет. Бывало, что предлагали билеты на концерты и в театр, делали репортажи. Звали на фестивали с зинами бесплатно.

Рома: Один раз Vans подарили нам обувь за то, какие мы прикольные.

«Зины в широком спектре раскрывают, что происходит с культурой»: комьюнити и социальная проблематика

Аня: Мы давно мечтали, чтобы у нашего проекта появилось физическое пространство для комьюнити, чтобы иметь возможность быть притягательной культурной точкой — в том числе для людей из регионов. Из-за всех кризисов это довольно сложно сделать, но в конце 2021-го нам предложили стать резидентами галереи «Союз Печать Москва» на Винзаводе — это был наш шанс продвигать издательство и делать выставки. То есть не только поддерживать независимых авторов печатью, но и разворачивать зин в 3D, показывать, что культура печати — это не только бумажки, но и нечто большее. Приведу в пример один из наших последних зинов — «Дневной стационар», где мы рассказывали про будни психоневрологического диспансера. Помимо того, что там были собраны документы пациента, фотографии и рассказы, мы делали к нему аудиовизуальный перформанс и мини-выставку. Это было еще в сентябре 2021 года в арт-пространстве «Башня». Туда пришли люди, которых тоже волнует проблема психоневрологических заболеваний, они делились опытом, поддерживали друг друга. Хотя, казалось бы, просто небольшой зин напечатан.

Рома: Хочется создавать физические носители, потому что, как мы сейчас видим, все наши социальные сети могут за одну ночь обвалиться. Круто, когда есть какой-то объект, который может связывать между собой людей. Например, как наш коллективный зин к выставке Hair Cover, которую мы сейчас делали, где представлено много художников, много текстов. Здорово и важно, когда люди берут что-то себе на память, и если потерять это, то мы можем остаться совсем без ничего, со своими старыми твитами. Физические носители как никогда в цене — музыка на виниле и кассетах, книги на бумаге.

Аня: В общем, для нас важно говорить о том, что вокруг культуры печати. Мы — издательство, которое занимается не только печатью картинок, мы делаем еще и литературные зины, что большая редкость на данный момент. Истории, которые мы печатаем, часто затрагивают социальную проблематику на постсоветском пространстве. Рома в своем творчестве рассказывает истории маленьких людей.

Рома: И это правда помогает: люди начинают говорить о том, о чем стеснялись. Всех объединить, помочь промотивироваться, достать таланты, которых очень много. Мы знакомимся с кучей крутых людей, видим, насколько их много, и очень расстраиваемся, когда они переезжают, уезжают или забивают. И для нас всё — про людей, которые создают. Не хочется, чтобы это сгорало в пустоту, лучше, чтобы каждый нашел своего зрителя и слушателя.

Аня: И заархивировать! Зины в широком спектре раскрывают, что происходит с культурой. Ими же занимаются не только художники, но еще и писатели, и музыканты, и фотографы, и через эту призму кто-то будет смотреть. Зин-культура — про доступность произведения искусства.

Не каждый может позволить себе купить тиражную графику, я уже не говорю об оригиналах. А зин — доступен всем, как и культура печати — она про неэлитарное искусство.

«Всё получается живым и в реальном времени»: выставка Hair Cover на Винзаводе

Аня: С темой выставки случайно вышло — у меня дома в коллекции есть зин, который подарила мне осенью швейцарская художница и издательница Анн-Лор Франшетт, мы с ней вместе были в лаборатории в Казани, посвященной малотиражным изданиям. И в 2012 году в Англии она издала этот зин со своими подругами — люди тоже присылали фотографии, тексты, картинки. Меня это вдохновило. Плюс ко всему у нас были личные художественные проекты, связанные с волосами. Так что попробовать сделать эту тему в России казалось логичным, учитывая, что у нас очень много стигматизированных тем, связанных с этой частью тела. И по итогу опен-колла мы выбирали работы, которые в нескольких направлениях раскрывали тему. Это гендерная идентичность; стигматизация таких явлений, как облысение и седина; волосы как измерение времени и проблем — они оказались неким толчком к травматичным воспоминаниям для художников и авторов. Волосы стали интересным самостоятельным экоматериалом. Учитывая, что мы пишем еще и про осознанное потребление в искусстве и культуре, нам это подходило.

Рома: Заявок было очень много — пришло более 200, мы отобрали четверть.

Аня: В итоге некоторые художники не знали друг о друге, но идеально сочетались. Здесь как и с зинами — для нас это не просто картинки, а важны истории — это проходит красной линией через всё, что мы делаем, история человека. Еще до всей этой кризисной ситуации мы поняли, что хотим издавать не только себя, но и других авторов в коллективных и индивидуальных зинах. В проекте Hair Cover больше 50 участников, то есть больше 50 человек получили поддержку.

Рома: И хотелось, чтобы на выставке можно было задержаться — не просто пройти кругом, а почитать и что-то почерпнуть. У нас есть художественный объект, включающий в себя блокнот, в котором можно записать свою историю про волосы — сами зрители становятся соучастниками выставки, — там много смешного и грустного одновременно. Всё получается живым и в реальном времени.

Деньги и дистрибуция

Рома: У нас их нет, поэтому говорить о них очень комфортно.

Аня: Технически мы не настоящее издательство, мы художники, которые издают свой продукт на бумаге в очень ограниченном количестве.

Рома: Бегаем в «Леонардо», «Комус» и «Ашан» за материалами.

Аня: Огромная часть денег уходит на организацию мероприятий — выставки, маркеты, лекции. В самом большом минусе трудоресурс — общение с художниками, подготовка печатных материалов и интервью для сайта, конечно, это не оплачивается. Спонсоров нет, очень редко бывают донаты. Но благодаря тому, что зин-культура в России стала развиваться в последние годы — фестивали, курсы зиноделия в университетах, проект GARAGE архивирует российский самиздат, — это всё перестало быть маргинальной контркультурой, зины стали видимы. Благодаря этому появилась возможность продавать печатные издания в независимых книжных и галереях. Наши зины можно найти в ЦСИ «Смена», в галерее «ГРАУНД Солянка», в «Книжном в Клубе», комиксы продаем в «Чук и Гик». Прибыль, которая приходит с продажи в этих местах, чаще всего идет на печать новых изданий. У нас самоокупаемая история. Любые независимые издания скажут вам то же самое: что денег там нет и у нас нет амбиций, что на этом можно заработать.

Зиноделие в России: гибридность и маркеты

Рома: Когда мы начинали этим заниматься, казалось, что людей очень много. Но в процессе много кто ушел. Мы видели маркеты, где ребята целый день сидят с зинами и к ним никто не подходит — всё-таки это инди-тема с маленьким заработком. Нужно иметь и время, и силы, не все выдерживают.

У нас очень много гибридных проектов, наверное, поэтому мы всё еще держимся на плаву. Нам интересна и визуальная культура, и текст, и аудио. Я еще музыкой занимаюсь много лет. Вокруг, как мне сейчас кажется, интерес волнообразный: то никому не интересно, то какой-нибудь Mujuice выпускает свой зин. На маркетах и фестивалях стало больше коллекционеров. Не скажу, что постоянно появляются новые люди или открытия, но стало больше интересующихся.

Люди начинают собирать коллекции, тот же «Книжный в Клубе» вообще показывает архив старых зинов, можно прийти и покопаться в целой коробке.

Как и многие вещи, спрос зависит от ситуации в стране и ее экономических возможностей. У нас так скорее работает, что обращают внимание на культуру, когда всё хорошо. Когда всё плохо, ты думаешь о том, как тебе купить гречку по акции; пока это на первом месте, культура уходит сильно дальше. Видно, что гораздо больше и проще создается, когда есть площадки для распространения, те же маркеты и фестивали. Не все как мы — дикие фанатики, которые готовы самостоятельно дистрибуцией заниматься, многие опять же делают для домашнего архива. Наша задача — не дать уснуть этому всему. У всех сейчас нелегкое время, но это должно быть и творческим толчком, всегда так было.

Аня: С одной стороны, бумага и услуги дорожают, но если смотреть на это с точки зрения меня как художницы, то издать зин будет дешевле, чем купить большой холст и краски, снять мастерскую. Поэтому зин останется как такое малое художественное средство.

Рома: Да, мы вообще 90% всего печатаем дома на Epson.

«Крутость зин-культуры в том, что всё очень рядом и по-панковски»: любимые зины и зиноделы

Рома: Мне нравится зин как арт-объект, который может тебя вдохновить. Классный автор — Гадюшник, у него зин — это целое путешествие, архитектурно продуманное. Не только текст, визуализация и компоновка, но и качественная верстка, бумага, дополнительные фишки. Бывают зины, которые просто визуально красивые, их приятно поставить на полку. Но гораздо сильнее бьют работы, где сочетаются текстовый смысл, визуальная составляющая и игровая механика. Это действительно объекты, которые стоят своих денег в малых тиражах и выходят за предел 300–500 рублей как штучный объект для коллекционирования на долгие годы.

Аня: Мне нравится художница Настя Кайненаунг (she does not exist), она выпустила очень много зинов, и один из моих любимых — про предметы, пронизанные гвоздями. Мыло, зубная щетка, книги. Когда у нее было тяжелое расставание, все предметы казались колючими, и она пронзила их гвоздями, сфотографировала, напечатала и на последней странице прикрепила гвоздь в пакетике. Была выставка с этими объектами. В общем, это про зины, у которых есть душа и интересные материалы помимо бумаги.

Рома: Но бывает и с точностью до наоборот. Вот зин от Benzine — наши коллеги по цеху, которые сейчас из крутого магазина самиздата превращаются в не менее крутой онлайн-архив, — про стул из «Икеи». Там всё абсолютно просто, как обычные брошюры с инструкциями, но неожиданный финал. Иногда нет необычных арт-решений, но по-панковски просто и ярко.

Аня: Зин всё-таки остается книжным форматом, поэтому много авторов рассказывает и свои личные истории. Вот сейчас очень популярен жанр автофикшена, и в зинах это тоже отражается — люди делятся историями и проблемами.

Рома: В этом больше новой искренности. Из новых авторов мне очень нравится та же Оксана Васякина, которая пишет про то, как она с урной с прахом мамы едет через всю Россию.

Темы, которые не на ладони, но которые многим близки и многие через них проходят, — это есть и в зинах.

Я сам пишу о таком — вспоминания, триггеры, — и очень круто, что люди делятся тем, что им это помогает свой опыт принять и пережить, понять, что ты не один. Вот кто-то сидит и думает об угревой сыпи, а потом читает смешную историю про это; или узнает чью-то тайну, похожее хобби, и это всё объединяет людей и ментально помогает справиться с моментами одиночества. Это не история про недосягаемого писателя; крутость зин-культуры в том, что всё очень рядом и по-панковски. Можно запросто оказаться в одной компании, дружить и сближаться.

Аня (смеясь): Не хочется привлекать внимание, но в зинах по факту нет цензуры! Это малый тираж, который достается таким же, как и ты.

Советы начинающим зиноделам

Рома: Порог вхождения низкий настолько, что наш четырехлетний ребенок уже сделал свой первый зин. Как везде — важно формировать насмотренность, видеть и сравнивать. И не думать, а садиться делать с любым настроением.

Аня: Я бы посоветовала срочно закупать приятную вам бумагу, потому что она, правда, дорожает с каждым днем. Искать способы печати, которые вам комфортны.

Рома: По духу и по карману.

Аня: Можно начать с маленького комикса на тему, которая сейчас волнует. Я так сама делала. И важно, чтобы тираж не валялся мертвым грузом дома. Должна быть какая-то презентация и высказывание вокруг издания.

Рома: Мало напечатать и положить что-то в магазинчик, важно пообщаться с автором, нужна тусовка и коммуникация, заниматься продвижением.

Аня: Для этого и нужны издательства, чтобы продвигать авторов. Но в России слишком плохо со ступенями арт-рынка. Поэтому приходится всем заниматься: мы и художники, и менеджеры, и редакторы, и издатели, и печатники, и кураторы.

Рома: И психологи.