Понять Китай: 8 книг о мышлении, психологии и ценностях жителей Поднебесной
Китай — мировая сверхдержава с мощнейшей экономикой, которая вот-вот обгонит американскую по величине ВВП, из-за чего интерес к этой восточной культуре растет еще активнее. Мы попросили востоковедов и специалистов по межкультурной коммуникации Федора и Екатерину Васильевых порекомендовать книги, которые помогут разобраться в менталитете китайцев и их отношении к жизни, семье и работе.
Нейсбит (в других изданиях на русском языке — Нисбетт) — профессор социальной психологии Мичиганского университета. Как-то он заметил, что его научный ассистент из Китая воспринимает и анализирует информацию иначе, чем его западные коллеги. Тогда Нейсбит задумал провести исследования, чтобы выяснить, в чём заключаются эти отличия.
Например, он показывал респондентам видео с рыбами в аквариуме, а затем спрашивал, что они видели. Представители западной культуры сперва описывали рыб, а после — аквариум. Восточные люди, напротив, начинали рассказывать об экосистеме или аквариуме и только потом переходили к конкретным рыбам.
В другом эксперименте Нейсбит попросил респондентов сфотографировать его. Американцы делали крупный план до плеч, а китайцы снимали человека в полный рост: первым достаточно запечатлеть лицо, а вторые «видят» человека целиком: позу, осанку, телосложение и так далее.
Наконец, участникам показывали картинку ниже и спрашивали, с чем соотносится корова.
Американцы объединили ее с курицей, потому что и та и другая — представители фауны (категория). Китайцы — с травой, потому что корова ест траву (отношения). Можно сделать вывод, что для западного человека в первую очередь важно наличие самой системы и место объекта в ней, а для восточного — связь объекта с другими элементами системы.
Научное сообщество раскритиковало книгу. По мнению экспертов, Нейсбит позволил себе ряд вольностей. Например, он оперировал понятиями «Восток» и «Запад», хотя это слишком смелое обобщение, ведь и у западных, и у восточных народов бывают разные менталитеты: допустим, у британцев и немцев или у китайцев и японцев.
Но от этого книга менее полезной не стала. «Я преподаю бизнесменам многое из того, о чем писал Ричард Нейсбит, — говорит Федор Васильев, востоковед и бизнес-тренер. — И никто не жаловался, что эти знания не работают на практике из-за некорректной выборки».
Ричард Нейсбит — профессор Мичиганского университета, член американской Национальной академии наук, лауреат нескольких премий за выдающиеся научные достижения и вклад в психологию. Также написал книги об интеллекте и критическом мышлении.
Если лихач подрежет на дороге американца и китайца, кто из них с большей вероятностью крепко выругается и поедет дальше, а кто сообщит о происшествии в полицию, чтобы нарушителя наказали?
Профессор психологии Мишель Гельфанд исследовала, почему в разных культурах по-разному относятся к правилам и как это влияет на жизнь общества: развитие бизнеса, уровень преступности, даже качество медицины.
Вместе с коллегами она организовала опрос, в котором приняли участие 7000 человек из 33 стран. Их спрашивали, насколько свободно они себя чувствуют в разных бытовых ситуациях и насколько строги нормы и наказания в их стране. На основании ответов создали шкалу самых жестких и самых расслабленных стран:
Очевидно, что на Востоке (за некоторыми исключениями) правила чтут гораздо строже. Источник
Другой вопрос: откуда берется эта разница в отношении к социальным нормам?
Одним из основных факторов Мишель называет подверженность страны катаклизмам. Например, в Японии железная дисциплина, потому что в любой момент может случиться наводнение или землетрясение. И про горький опыт Хиросимы, Нагасаки и Фукусимы забывать нельзя.
На Украине (в России опрос не проводили), напротив, не так много факторов, которые могли бы глобально угрожать безопасности граждан, поэтому там в ходу «авось» и отношение к правилам наплевательское. Более того, идти вразрез с общепринятыми установками считается крутым.
Следующий фактор — плотность населения. Чем теснее в стране, тем больше правил нужно, чтобы всем было хоть сколько-нибудь удобно. Так Мишель Гельфанд объясняет запрет на продажу жевательной резинки в Сингапуре:
«В 1980-х годах работники городских служб испытывали трудности с очищением тротуаров от выплюнутой жвачки, ставшей общественным бедствием. Липкими комками резинки заклеивали почтовые ящики, кнопки лифтов, замки квартир и даже датчики дверей в пригородных поездах, что регулярно вызывало перебои их движения. Решение проблемы для местности, на квадратный километр которой приходится великое множество ртов, было элементарным: избавить население от соблазна. В 1992 году торговля жевательной резинкой в Сингапуре была запрещена, а попавшихся на продаже жвачки ждали огромные штрафы».
Мишель Гельфанд — выдающийся профессор (звание Distinguished Professor присваивается преподавателям, особо преуспевшим в своей профессиональной области) Университета Мэриленда. Была приглашенным экспертом на научной конференции по проблемам развития экономики и общества, организованной ВШЭ. Запись ее доклада о социальных нормах можно посмотреть на YouTube. А еще Мишель ведет твиттер.
Максимально исчерпывающее исследование психологии, менталитета и образа мыслей китайцев. Книга в большей степени научный труд, чем научпоп, поэтому местами может показаться сложной. С другой стороны, в ней много таблиц и иллюстраций, которые помогают визуализировать и запоминать информацию. Целая глава посвящена языку тела — невербалике.
Слева на картинке показано, как в Китае указывают на себя, говоря «я». Мы прикладываем ладонь к груди, а они — палец к носу.На картине справа — жест, которым подзывают к себе. Мы это делаем ладонью вверх, они — ладонью вниз. ИсточникОбозначение чисел на пальцах в Китае. У нас 10 — это все пальцы вверх, в Китае — только скрещенные указательный и средний одной руки. Источник
В конце книги есть приложение с пиктограммами о китайском менталитете. Для большей наглядности автор сравнивает его с западным.
Например, так выражают свое мнение на Западе (слева) и в Китае (справа). Источник
Спешнев пишет:
«Китайцы при выражении собственного мнения пытаются избегать прямых суждений. Когда нужно сказать „да“, они говорят „нет“. И наоборот. Интересно, что если китаец будет высказывать свое мнение прямо, то будут считать, что у него недостает „скрытности“, что он слишком „прямой“ и непременно от этого пострадает. В действительности главным в житейской философии китайца является выражение „оставь половину того, что хочешь сказать“».
Николай Спешнев — российский синолог (китаевед), доктор филологических наук и почетный профессор СПбГУ. Родился и вырос в Пекине, образование получил в Ленинграде. Разработал свою методику преподавания фонетики, которая до сих пор считается одной из самых эффективных. Написал и перевел множество книг, разработал учебник «Введение в китайский язык» с аудиокурсом. Был членом Европейской ассоциации китаеведов и Всемирной ассоциации преподавателей китайского языка.
Вэй Янь вырос в Китае, получил образование в США и более 20 лет работал финансистом в американских и китайских компаниях. Идея его книги в том, что восточный и западный подходы к бизнесу очень разные, но при том не взаимоисключающие — у каждой стороны есть чему поучиться.
Например, китайцы — стратеги. Они обставят кого угодно в игре на перспективу в 10, 50, 100 лет. Но при этом теряются, если надо действовать здесь и сейчас.
Американцы — тактики. Они легко выигрывают в кризисных ситуациях, когда нет времени на раздумья. Но из-за сиюминутного желания сорвать куш могут упустить выгоду в будущем. Если вспомнить Стэнфордский зефирный эксперимент, то американцы — те дети, которые не удержались и съели лакомство.
В книге много интересных подробностей, культурных и религиозных отсылок (концепции конфуцианства уместились на 20 страницах). Вэй Янь рассказывает, что в Китае мистицизм и суеверия в быту и бизнесе — норма.
Например, в китайском языке число четыре созвучно со словом «смерть». Поэтому у них нет четвертых этажей и квартир, а сделки не заключают четвертого числа любого месяца — тем более апреля. Вэй Янь отмечает, что американцы гордятся своей рациональностью и частенько подтрунивают над китайской суеверностью, хотя во многих отелях США нет 13-го этажа.
Слева — лифт в Китае без кнопок 4, 13, 14 и 24. Справа — лифт в США без кнопки 13. Источники: Wikimedia, Twitter
Книга — клад для тех, кто работает в крупных международных компаниях, сотрудничает с Китаем и США. Хотя она будет понятна читателям любой профессии, потому что в ней мало заумной терминологии, а сложные явления автор объясняет на простых примерах.
Вэй Янь — финансист, занимался венчурными инвестициями в Rothschild Ventures, работал управляющим директором в банке Lehman Brothers Asia, руководил азиатским отделением рейтингового агентства Moody’s. «От Великой стены до Уолл-стрит» — его единственная книга.
Первое издание книги Тянь Тао готовил 10 лет — его хорошо приняли в бизнес-сообществе, но сотрудники компании сочли его «поверхностным» и «рекламным». Тогда Тянь Тао решил полностью переработать книгу: он изменил структуру и провел интервью с сотнями самых разных сотрудников и руководителей.
В результате получилось захватывающее жизнеописание Huawei с фокусом на управленческие решения и ценности: верность делу, упорство и работоспособность.
Особое впечатление производят рассказы о героической самоотдаче инженеров — их в книге много. Например, о землетрясении в Алжире.
Была страшная разруха, погибли больше 3000 человек, и по понятным причинам все экспаты, которые работали в филиалах западных компаний, сразу же покинули страну. Но несколько инженеров Huawei остались: они жили в номерах с потрескавшимися стенами и чистили зубы водой из бассейна, пока не починили поломанное оборудование и не восстановили связь.
Основатель Lenovo Лю Чуаньчжи сказал, что это «самая полная (completed)» книга о Huawei, которую он когда-либо читал (а их только на Amazon более десятка).
Тянь Тао — член Международного консультационного совета Huawei и соруководитель Инновационного научно-исследовательского института при Чжэцзянском университете.
У Чуньбо — старший советник по корпоративному управлению Huawei, доктор наук (PhD) по экономике, профессор Китайского народного университета.
Давид де Кремер — доктор наук (PhD) по поведенческой экономике, проректор бизнес-школы Национального университета Сингапура, преподаватель Кембриджского и Стэнфордского университетов. Обладатель дюжины научных наград, например премии Британского психологического общества — за значительный вклад в области социальной психологии.
Почти 150 лет Сингапур был британской колонией, потом — частью Малайзии. Когда город стал независимым государством в 1965 году, дела его были плохи: бедный, обветшалый, без ресурсов и маломальской инфраструктуры.
Ли Куан Ю был первым премьер-министром Сингапура. В книге он от первого лица рассказывает, как за 40 лет слепил из портового городишки мировой финансовый центр, «азиатскую Швейцарию», государство с мощной экономикой, передовыми технологиями, развитой медициной и образованием.
По вертикали слева направо: один и тот же вид на город в разные годы. Источник
И без того непростая задача осложнялась тем, что Сингапур — полиэтническое и поликонфессиональное государство. Там живут малайцы, китайцы (к тому же из разных провинций), индийцы, европейцы. Приходилось ломать голову, как сделать так, чтобы всем было удобно. Для этого, например, ввели специальную программу расселения. В районах с домами-кондоминиумами (аналог российского товарищества собственников жилья) выделяли квоты на каждую этническую группу. То есть, например, в конкретном доме могли жить 20% китайцев, 20% европейцев, 10% малайцев и так далее.
Отдельная история — привлечение первых инвестиций.
Ли Куан Ю вспоминает визит делегации, которой нужно было показать три промышленных объекта. Но в том районе электричества хватало на поддержание максимум одного. Пока Ли Куан Ю уводил гостей с одного завода, рабочие за их спинами носили кабели, чтобы подключить к току другой.
Почему книга о Сингапуре в подборке о Китае? Потому что Ли Куан Ю — китаец. А еще — идеальный пример восточной дальновидности, последовательности и мудрости.
Ли Куан Ю — первый премьер-министр и, по сути, создатель Сингапура в нынешнем виде. В 1990 году оставил пост и стал старшим министром, а потом министром-наставником. Написал несколько книг, но на русском языке есть только две: «Из третьего мира — в первый» и «Мой взгляд на будущее мира». Кроме того, можно прочесть работу журналиста Тома Плейта «Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или как создают нации».
Небольшая (всего 221 страниц) книга, которую легко проглотить за вечер. То, что надо для начала, если вы раньше вообще ничего не читали о Китае.
Детство и юность Юй Хуа пришлись на времена «культурной революции». Он рассказывает, каким запомнил этот тяжелый период (репрессии, голод, миллионы погибших), как страна восстанавливалась и менялась после. Например, в главе «Чтение» Юй Хуа вспоминает, как пристрастился к книгам:
«Отец достал нам с братом один читательский билет на двоих, чтобы нам было чем заняться на каникулах. С тех пор я полюбил литературу.
В тогдашнем Китае почти все художественные произведения считались „ядовитыми сорняками“. Иностранные классики Шекспир, Толстой, Бальзак — сорняки; современные китайские писатели Ба Цзинь, Лао Шэ, Шэнь Цуп-вэнь — тоже; из-за того, что Мао поссорился с Хрущевым, и советская литература представляла собой сплошные заросли сорняков.
Сорняки решительно выпалывались, так что от некогда богатого собрания романов осталось немногим более двадцати книг — „отечественная социалистическая революционная литература“. Я прочел их от корки до корки <…> Это чтение не оставило у меня никаких воспоминаний. Я не увидел ни чувств, ни персонажей, ни даже сюжетов, а одну только нудно описанную классовую борьбу. Тем не менее я читал эти опусы с увлечением, потому что моя собственная жизнь была еще нуднее».
Печатную книгу найти будет сложно — разве что в букинистических магазинах или на «Авито». Зато ее можно скачать в PDF.
Юй Хуа — один из самых знаменитых современных китайских писателей. Славу ему принес роман «Жить», написанный в 1992 году. Одноименная экранизация романа получила три премии на Каннском фестивале и премию Британской киноакадемии. Другие его романы были отмечены международными литературными премиями и переведены на множество языков. Вел авторскую колонку о Китае в The New York Times.
Идея книги не нова: пришельцы хотят захватить Землю. Только на этот раз они установили контакт не с Америкой, а с Китаем. И это обстоятельство всё меняет, потому что сюжет развивается через призму китайских традиций и менталитета.
У «Задачи трех тел» есть знаменитые поклонники:
— «Дико изобретательно, очень интересно, с грандиозным размахом». Барак Обама, 44-й президент США;
— «Книга-прорыв… уникальное сочетание научных и философских рассуждений, политики и истории, конспирологии и космологии». Джордж Мартин, автор «Игры престолов»;
— «Отличная передышка после всех книг об экономике и социальных науках, которые я прочел в последнее время». Марк Цукерберг, основатель Facebook.
Книги, которые Марк Цукерберг прочел в 2015 году. «Задача трех тел» — в левом верхнем углу. Источник
В Китае уже есть одноименный 3D-фильм, и ходят слухи, что Amazon планирует снять по роману сериал, потратив на это миллиард долларов. Единственный подвох в том, что «Задача» — только первая часть трилогии. Две другие — «Темный лес» и «Вечная жизнь Смерти». Нужно быть готовым к тому, что если вас затянет, то надолго.
«Западный мир со времен падения Римской империи не знал полного и безоговорочного завоевания всей цивилизации кем-то извне. Западный мир воевал сам с собой или захватывал другие страны и континенты. А вот Китай относительно недавно пережил цепочку поражений от технологически более развитого внешнего врага.
В середине XIX века Китай, считавший себя сильнейшей империей в мире, атаковали передовые державы своего времени — Англия и Франция: пароходы легко топили джонки, а небольшие европейские отряды, вооруженные современными пушками и ружьями, рассеивали китайские армии. Потом пальму первенства перехватили японцы. Почти сто лет Китай терпел одно поражение за другим от тех, кто был сильнее.
История противостояния Земли и Трисоляриса предстает метафорическим описанием последних 150 лет китайской истории. По всей книге расставлены прямые и явные намеки: то флот Солнечной системы уподобят Бэйянскому флоту, основным военно-морским силам Китая в бесславной японо-китайской войне 1894–1895 годов, который бесславно капитулировал; то в тот самый момент, когда Трисолярис начнет побеждать и затеет геноцид по образцу Нанкинской резни, его представитель на Земле переоденется японкой. От переживших Апокалипсис рассказ о конце света всегда выглядит более правдоподобным».
Лю Цысинь — самый популярный писатель-фантаст в Китае, который стал международной звездой благодаря «Задаче трех тел». В 2008 году книга разошлась тиражом в 21 миллион экземпляров только на китайском рынке — получается, она была у каждого 65-го жителя страны. За нее Лю Цзинь получил престижную литературную премию «Хьюго» (ее также вручали, например, Джорджу Оруэллу за повесть «Скотный двор» и Айзеку Азимову за роман «Основание и Империя»).
