В Архангельской области бытует поверие, что на женщину можно навести порчу, вследствие которой она становится одержима злым духом, называемым «икота». Его влияние выражается в том, что икотница периодически заходится в судорогах, требует чего-то, использует несвойственную ей лексику, говорит мужским голосом и выражает идеи, которые нормативно воспринимаются местным сообществом как мужские.

«Труп животного — это кладезь легко усваиваемых питательных веществ, такой ресурс привлекает многих <...> Считается, что путь наших предков к цивилизации проходил в экологической нише саванных падальщиков. И не предков тоже: выброшенная на берег туша кита была праздником для гордых викингов, а нередко и причиной жестоких драк при дележе. И французы делают деликатесный сыр не из засушенных маргариток — это продукт гниения творога, между прочим. Calliphoridae — высшие мухи, личинки которых не имеют возможности грызть падаль, но личинки в том и не нуждаются: они переваривают труп, выделяя на него пищеварительные ферменты, а потом просто выпивают образовавшийся питательный бульон.

Эффективность этого метода отметил (не без некоторого преувеличения) еще Линней: „Личинки трех падальных мух съедают труп лошади быстрее, чем это сделал бы лев” <...>

Пищеварительные ферменты личинок Calliphoridae разлагают мертвые ткани, но безвредны для живых. Во время Первой мировой врачи обнаружили, что солдаты, чьи раны кишели личинками Calliphoridae, вместо того чтобы умереть от гангрены, успешно выздоравливали. Личинки растворяли мертвые клетки, гной и бактерии в нем, раны оказывались в идеальном состоянии, несмотря на грязь и антисанитарию. Метод <...> не успел распространиться, потому что как раз в то же время открыли антибиотики. Антибиотик имеет массу недостатков по сравнению с личинками, но антибиотик „технологичен”, а запускание личинок в рану трудноисполнимо. Тем не менее в начале блокады Ленинграда в Зоологическом институте выращивали личинок Calliphora для Военно-медицинской академии, но потом стало не на чем выращивать...»

В знак почитания христиане прикладываются к иконам, мощам и другим священным реликвиям. В католической церкви существовал обычай целования папских ног, в православной прикасаются губами к руке священнослужителя. У благоговейных поцелуев святых предметов есть и нечестивый брат-близнец — так называемый срамный поцелуй, который, по преданиям, практиковался на шабашах ведьм.

Предполагалось, что дьяволу лобзают ягодицы или анус, закрепляя таким образом союз с нечистым. Такая практика была одной из популярных статей обвинения в ведовских процессах. В целовании зада дьяволу, который при этом принимал облик черного кота, в средневековых трактатах обвиняли еретиков-катаров (если вы давно хотели узнать, что значит название группы Kiss The Anus Of A Black Cat, то вот ответ). Кроме того, срамный поцелуй в отношении магистра инкриминировали в числе прочих непотребных деяний рыцарям ордена тамплиеров.

В начале XX века в Финляндии начали реконструировать храмы и обнаружили в щелях церковных зданий несколько сотен миниатюрных ольховых гробов. В них лежали распятые, посаженные на кол или упакованные в костюмчик из рыбацкой сети лягушки, реже — белки или деревянные куклы. Иногда к ним были привязаны монетки или крестики.

На основе сохранившихся гробиков и древних фольклорных сюжетов ученые восстановили связанные с ними верования. Оказалось, что изготовление гроба с лягушкой внутри было единственной социально одобряемой формой магии.

Земноводное пытали в гробике, чтобы снять порчу, насланную колдуньей, и вернуть ей многократно усиленное заклятье. Миниатюрные домовины складывали в церквях, потому что там, на святой земле, их магическая сила многократно увеличивалась. Эта контрмагия способна была убить ведьму.

Аисты марабу раньше были перелетными птицами, но из-за обилия мусора в Африке теперь перелетают только со своего дерева на ближайшую свалку. Угандийцы недолюбливают аистов по разным причинам — из-за отталкивающего внешнего вида, из-за того, что они испражняются себе на лапы, чтобы освежиться, из-за ассоциаций с террором Иди Амина, во времена которого марабу якобы постоянно питались трупами. Но еще и потому, что благодаря своей мусорной диете аисты сами превращаются в ходячую биологическую угрозу, а в их телах накапливается ртуть.

Ртутному отравлению подвержены и угандийские мусорщики, которые остаются одними из немногих местных, кто хорошо относится к птице, отчасти потому, что марабу облегчают им работу — один аист в день съедает 2 кг отходов, а вместе птицы перерабатывают порядка 3% столичного мусора.

Известен обычай публичного осуждения и осмеяния на Ивана Купалу (также в Юрьев день и на Троицу). Критике и осуждению подвергаются обычно жители своего или соседнего села, нарушавшие в течение прошедшего года общественные и нравственные нормы. Осуждение и насмешки высказываются публично и служат регулятором общественных отношений.