«Горловое пение звучит так, как звучал голос древнего человека». Интервью с алтайским музыкантом Добрыней Сатиным — о традициях и современной этнокультуре

На сегодняшний день алтайские филологи сохранили около 1300 фоноединиц музыки. Примерно 90% из них — песни и традиционные напевы, а самый большой пласт — самобытные музыкально-поэтические сказания о богатырях. Их исполняли кайчи — так называются народные сказители, которые странствовали со своими представлениями по селам. Кайчи живут на Алтае до сих пор.

В середине XX века большинство народов Центральной Азии практически потеряли традицию сказительства. Однако на Алтае была совершенно иная картина.

В 1950-е местные фольклористы начали активно записывать героические сказания, причем из уст самих сказителей и исполнителей горлового пения, получивших знания от своих учителей. Но и сегодня алтайцы по-прежнему бережно сохраняют свои музыкальные традиции.

Музыкант Добрыня Сатин буквально живет народной музыкой. Добрыня владеет техникой редкого вида исполнения — кая, или горлового пения. Эта манера исполнения характерна для традиционной музыки народов Сибири, Монголии, Тибета и тюркских народов. Для алтайцев это один из главных символов их национальной культуры, даже в списке объектов нематериального культурного наследия Республики Алтай кай — на первом месте. Добрыня пишет и исполняет песни о шаманах, родном Горном Алтае и всём, что его окружает, соединяя в своем творчестве народные и современные мотивы. Он рассказал «Ножу» о традиционном исполнительстве, шаманизме, магическом горловом пении и своих экспериментах с алтайским этно.

О традиции сказительства на Алтае

В сказительстве и шаманизме можно найти схожие элементы, несмотря на то, что это два разных мира, два разных течения. Кайчи — это сказитель с феноменальной памятью и гениальными данными. Например, самое большое эпическое произведение, которое записано нашими учеными из Института алтаистики — «Маадай-Кара». Очень сложное и многоплановое, в нем выражены наши священные представления о мире.

Так вот, в этом произведении около 8 тысяч строк. Если его петь, это займет часов 12.

Эти сакральные знания, заключенные в стихотворные строки, исполнялись под музыкальные инструменты, передавались сыновьям или просто одаренным ученикам. Песня сказителя течет, словно речка. По своему усмотрению он может менять какие-то незначительные детали, но основные тезисы всегда оставались неизменными. Например, согласно шаманской мифологии, вселенная состоит из трех миров: верхнего, среднего и нижнего. И кайчи, исполняя свои сказания, вводит слушателя в эти миры.

И шаман тоже может странствовать по разным мирам. Тесно общается с духами, ведет масштабную энергетическую работу, может заглядывать вперед. Это целая религия, которая сильно повлияла на нашу культуру.

Мы поклоняемся духам местности: горам, рекам, кедрам.

Превозносим всё живое: алтайцы всегда были тесно связаны с природой. Она нас кормила, одевала, а мы относились к ней с почтением и отвечали добром.

О современных шаманах

Сказителей осталось мало, можно по пальцам пересчитать. Но их сказания сохранены нашими учеными из Института алтаистики. В основном со слов одного из главных наших Гомеров XX века — Алексея Григорьевича Калкина. Благодаря ему появилось множество переводов нашего героического эпоса на другие языки.

Сегодня шаманам не нужно сильно бить в бубны, погружаться в глубокий транс или прыгать у костра. Потому что сейчас время бежит быстрее — появляются совершенно другие шаманы. Я называю так всех просветленных людей.

О развлечениях вдали от цивилизации

Кайчи — это сложная и серьезная миссия. Ведь ты, по сути, сохраняешь и передаешь знания будущему поколению. Эти люди всегда были в народе в почете. Представьте: не было ни радио, ни телевидения, и в деревню приходил сказитель. И это была настолько радостная весть — все садились у костра, оставляли все свои дела и слушали. Он ведь еще был и вестником: рассказывал, что видел в своих странствиях, чем живут соседи. И конечно, рассказывал сказки, а люди могли погружаться в эти миры, рисовать в своем воображении картины событий и образы героев. Основные герои — батыры, то есть богатыри. Они спасают алтайскую землю от злых духов и ханов, которые хотят ее поработить.

А если женщина начинала петь горловым пением, ее приравнивали к шаманке. Но таких, чтобы играли на музыкальных инструментах и пели, не припомню.

О магических ритуалах в исполнении

Когда кайчи читает сказание, он все образы оживляет: ему приходится странствовать по всем мирам, как и шаману, проживать все приключения вместе с батырами, совершать подвиги. Ритуалы бывают разные. Например, кайчи берет свой топшуур — струнный музыкальный инструмент — и для начала просит благословения у духов, затем у своего топшуура, чтобы песня лилась, чтобы топшуур помог рассказать ему эпическую историю. Это своего рода благопожелания — у каждого были свои. Лично я знаю что-то из эпоса, но у меня не такая феноменальная память. Я артист, который владеет техникой горлового пения.

О народных музыкальных инструментах

Моя мама очень хорошо знает наш народный эпос. А народной музыкой я начал заниматься лет в 10–11. У нас в Горно-Алтайске есть специальная школа, которая называется «Алтайская студия мальчиков». Там обучают игре на таких музыкальных инструментах, как топшуур, амыргы, комыс, икили, шоор, шатра, тюнгур, ятаган.

Например, топшуур — щипковый инструмент, под аккомпанемент которого исполняется героический эпос.

Но конечно, сегодня все музыкальные инструменты очень сильно видоизменились. Совсем древние выглядели так: кусок цельного кедра, обтянутый кожей, а вместо струн — конские волосы или сухожилия.

А наше поколение эти инструменты модернизировало. У современных топшууров уже есть лады, вместо конских волос — нейлон. Подобные инструменты есть в разных тюркских мирах. В Казахстане — домбра, в Киргизии — хомыс, в Горной Шории — хай-комыс. Каждый инструмент звучит по-разному, больше времени я уделяю варгану, или, как его еще называют, комусу. Мне нравится с ним медитировать. А на топшууре лучше ритмичные песни петь, на икили — смычковом инструменте — протяжные песни завывать. Эмоции абсолютно разные, и они все прекрасные.

О ложных связках и горловом пении

Есть несколько техник кая. Но всех их объединяют общие правила дыхания, подачи, упражнения для разработки связок. У каждого из нас есть так называемые ложные связки, которые мы не используем. Но они есть. Я думаю, что они со временем атрофировались, а древний человек примерно так и разговаривал.

В этом есть что-то такое звериное, древнее. И это определенные вибрации, а вибрации благоприятно влияют на человеческий организм.

Есть три основных вида кая. Первый — каргыраа. Это такое «подземное», низкое звучание, как будто бы земля трещит и разрывается. Второй — кюмей, среднее звучание, похожее на свист. И третий — сыгыт, очень тонкий, летящий, парящий звук. Это такой сверхкосмос, звучание, которое приближает тебя к космосу. Но горловое пение — это не самоцель, а средство. Цель алтайского горлового пения — раскрыть идею героического эпоса. С помощью этих звуков мы погружаемся в атмосферу былых времен. Это и отражение того времени, и символ всего сакрального, что было создано до нас.

О звукоподражании как способе общаться с природой

Это тоже из древних времен. Алтаец — человек, тесно связанный с природой. Во время охоты, чтобы заманить зверя, человеку приходилось самому становиться частью природы.

А как можно общаться с природой? Делать что-то похожее. Подражать звукам птиц, например, или, чтобы уверенно сидеть на коне, чтобы он тебя унес, ты должен говорить на его языке.

Так примерно и появились звукоподражания, которые стали частью сказаний и песен. Алтайская культура богата, но всё берется из природы: все традиции, законы. В них ничего лишнего. Всё давно уже придумано, просто надо наблюдать и учиться мудрости у предков.

О традиционном этно, трансформации реальности и экспериментах

На данный момент я работаю в оркестре Государственной филармонии Республики Алтай. И я солист группы «Новая Азия». Параллельно есть еще один проект — Todosh. Алтайцы — это разные племена, которые жили в разных частях Горного Алтая. Тубалары, челканцы, теленгиты, я, например, телеут. А внутри каждого племени — род, который начинается от одного общего предка. Вот я из рода Тодош. И в этом проекте я хочу донести мое видение алтайской традиционной музыки. Но сейчас я пишу альбом отдельно от этого проекта — он будет называться «Трансформация реальности». На русском, но с алтайскими корнями. Это о моей реальности, о трансформации моего духовного мировоззрения и мира. О ситуациях, которые влияли на меня.

Мне нравится регги. Вот недавно записал песню «Неповторимый путь». У нас во время пандемии никакие звукозаписывающие студии не работали, и я записал ее под гитару на лестничном пролете. Качества звука там нет, но для меня было важно выразить свою позицию. Я слушаю очень много разной музыки, для меня не особо важны жанры. Я смотрю на качество продукции. Даже иногда попсу слушаю, если она качественная. Мне интересно, как это сделано и с какой подачей. Любая песня — это определенный опыт.

О музыке всех кочевников

Это музыка на любителя, к этно-музыке люди приходят осознанно или через любовь к изучению разных культур. Например, группа «Новая Азия» не позиционирует себя как чисто алтайское ответвление. Мы мыслим масштабнее, там какие только музыкальные инструменты не намешаны, а первые альбомы были и вовсе электронными. А сейчас мы записываем новый альбом, в котором, например, и волынки ирландские есть. А я как солист вношу туда алтайский колорит. И в итоге получается музыка всех кочевников. Но если взять этно-проект Todosh, то там уже чисто алтайское звучание и направление. Можно сказать, что этно сейчас в моде. И мы делаем разноплановую музыку — и я лично чувствую себя от этого хорошо!

Народная музыка — отражение мировоззрения жителей Горного Алтая. В чем-то традиционного, в чем-то первобытного, а иногда современного. Но тем не менее здорово, что она по-прежнему живет и меняется.