Музыка, нокаут и сигнал «Титаника». Как уличный торговец газетами создал в Америке массовое радиовещание

Стэнфордский университет будущий изобретатель радиовещания Чарльз Херрольд так и не окончил — проучившись три года, он вынужден был по причине слабого здоровья оставить вуз. Зато за время учебы юноша успел вдохновиться идеями Гульельмо Маркони и понял, что мир ожидает бум радио, а раз так, то будет и спрос на специалистов в этой области, и в своем родном Сан-Хосе он открыл колледж радиосвязи.

На крыше колледжа Херрольд установил параболическую антенну и с июня 1912 года транслировал музыку, которую мог слышать всякий обладатель приемного устройства.

Так, собственно, родилась первая в мире радиостанция, ведущая регулярные трансляции для неограниченного круга слушателей.

Это радио не приносило своему создателю ни славы, ни денег, оно было истинным hobby для настоящего джентльмена (а Херрольд, автор множества изобретений, который много лет спустя закончил свою жизнь в нищете и забвении, работая уборщиком в доках Сан-Франциско, без сомнения, был настоящим джентльменом), которое не слишком-то обращало на себя чье-то внимание — в конце концов, с приемными устройствами дело обстояло тогда совсем никак и слушателей у этой радиостанции было меньше, чем пальцев на руке.

Для такого способа распространения передач Херрольд придумал даже специальное слово — «бродкаст», которое тогда означало только «разбрасывание семян в землю». Лет десять этот образ никому не говорил ничего, ничего больше, кроме как сельскохозяйственные работы, не означал и получил распространение в заложенном Херрольдом значении уже в 1920-е. Заметим, что бродкаст — один из англицизмов, так и не прижившихся на нашей почве, попытка его перевода (с современным значением) как «широковещательный канал» выглядит несколько громоздко и тоже не прижилась.

Мир отчего-то никак не хотел понять и принять тот факт, что радио способно дать ему нечто большее, чем просто общение без проводов двух абонентов, по образу и подобию уже известного всем телефона, — хотя самого Херрольда вдохновил на его хобби некий фантастический роман, который описывал, как в далеком будущем музыку передают по телефону сразу нескольким абонентам.

Но что взять с фантастов и фантазеров? Поиск следов хоть каких-то дискуссий в обществе на тему будущего радиосвязи не приводит ровно ни к чему — известно только, что в 1915 году в Нью-Йорке младший менеджер компании «Маркони и Ко» пишет президенту компании письмо о том, что будущее — за радиотрансляциями, их ждет коммерческий успех, а приемные устройства (он называет их «мьюзик бокс» и приводит ссылку на подходящий патент) будут востребованы в миллионах экземпляров.

Звали этого младшего менеджера Давид Сарнов (David Sarnoff), и к этому 24-летнему пареньку из глухой белорусской деревни, карьерные дела которого как раз шли в гору, в целом прислушивались, вот только время, по мнению президента компании, было выбрано неудачно — шла Первая мировая, и «Маркони» был завален военными заказами. Во всяком случае, официальный ответ на официальное письмо был дан.

К счастью для радиовещания, Сарнов был именно тем человеком, который понимал, где лежат деньги, и доводил дела до конца.

Его биографию часто приводят как пример человека, который «сделал себя сам», и как образец «американской мечты». Во всяком случае, история его жизни и в самом деле достаточно любопытна, чтобы ознакомиться с ней хотя бы вкратце.

Давид Сарнов родился в местечке Узляны (около 40 км от Минска), его отец был маляром, семья жила впроголодь, и отец решил попытать счастья в Нью-Йорке, куда отправился сначала один, чтобы заработать денег на билет для семьи. Необходимые для покупки самых дешевых билетов 144 доллара он копил долгие 4 года (Давид эти 4 года провел в Борисове, в хедере, изучая Тору), а когда семья прибыла в Нью-Йорк, то выяснилось, что здоровье главы семьи окончательно подорвано. Так, в возрасте 9 лет Давид отправляется искать работу, а самым простым и очевидным заработком оказалась продажа газет. Надо сказать, что, на счастье семьи Сарновых, мальчишка оказался трудолюбивым и предприимчивым — спустя пару лет у него уже своя «газетная биржа»: он занимает место в очереди за утренними газетами с вечера, скупает такую часть тиража, на которую только хватает денег и перепродает газеты тем, кто приходит позже, — его наценка минимальна, а перепродаваемые тиражи — большие, и это дает больший заработок, чем приставание к прохожим с целью впарить им свежую газету, да и времени на бизнес тратится меньше. А время мальчишке из самых низов нужно для получения хотя бы самого минимального образования.

К 14 годам у него уже свой газетный киоск, но Сарнов не зацикливается на этом скромном успехе. Он прилежный ученик бесплатных программ «Образовательного альянса» (больше получить хотя бы зачатки образования негде — учеба стоит денег), где больше всего уделяет внимание английскому и естественным наукам.

Сам он позже будет говорить, что на программах альянса усвоил главное из знаний — умение учиться — наверное, это так, во всяком случае, в дальнейшем судьба будет не раз сводить его с гениальными учеными, инженерами и изобретателями, и, как правило, Сарнов мог их понять и разобраться в теме.

В то время уже много говорят о радио и телеграфе, и Сарнов оказывается в компании, которая находится на пике самых передовых достижений: в 1906 году он становится сотрудником «Маркони и Ко». В компанию он приходит посыльным — это, собственно, максимум из того, что он мог получить со своим образовательным багажом и связями.

Здесь Сарнов завоевывает доверие и внимание самого Маркони, который чуть ли не лично учит его пользоваться телеграфным ключом и дает поручения — сначала попроще, а потом — всё более сложные.

Сарнов и сам неплохо работает на собственный имидж — в 1911 году его имя впервые попадает в газеты в связи с дистанционно установленным диагнозом (инфицирование зуба) одному из членов экипажа рыболовного судна врачом с берега. Не совсем ясна роль Сарнова (вроде бы он устанавливал оборудование на судне и на берегу), но с газетчиками общался только он. Нашим современникам, возможно, сложно понять, в чем тут сенсационность, но в 1911 году подобное было из разряда фантастики.

Аналогичный опыт год спустя сделал его знаменитым — в 1912 году именно он (это по озвученной им легенде, конечно же) поймал сигнал бедствия с «Титаника», а затем в течение трех суток общался с кораблями, участвовавшими в спасении людей.

Так вышло, что именно Сарнов стал для прессы главным источником информации, и хотя злые языки говорили, что сам он тогда не умел работать на ключе и был просто менеджером группы телеграфистов из трех человек, это оказалось неважным, во всяком случае для той же прессы.

Неизвестно, услышал ли Сарнов идею об оснащении кораблей радиостанциями от умных людей и развил ее или пришел к этой мысли сам, но именно его имя «приклеилось» к закону о том, что любой корабль, на котором размещено более 50 пассажиров, должен быть в обязательном порядке оснащен рацией.

После выхода этого закона дела Сарнова внутри корпорации «Маркони» сделали очередной скачок: в компании решили назначить 21-летнего юношу главой группы менеджеров, занятых оснащением судов. Заметим, что справился он с этой задачей очень уверенно.

Одним словом, когда Сарнов впервые обратился к руководству с темой организации бродкаста, он уже был в корпорации «Маркони» фигурой заметной и авторитетной и состоял в должности главного инспектора компании (повышение он получил, оснастив радио железную дорогу — и станции, и локомотивы), но и отказ прозвучал вполне мотивированно — и Сарнов, как он позже говорил, «поступил как солдат»: всё свое время и силы он тратил тогда на выполнение военных заказов, но не переставал думать о бродкасте.

Судьба постоянно сталкивала Сарнова с людьми, которые что-то придумывали в области радио, — дело было новое, изобретателей вокруг радио было не меньше, чем сейчас создателей мелких или глобальных продуктов вокруг интернета.

Годы вынужденного простоя Сарнов посвятил «наращиванию мускулов» в теме радиотрансляций, которая, как теперь становится понятно, не оставляла его ни на минуту. Он узнал о скромной радиостанции в Сан-Хосе и в дальнейшем применял слово «бродкаст», показавшееся ему очень удачным.

Но главное — он много общался с изобретателями, среди которых и его приятель Альфред Голдсмит, человек, воплотивший мечту Сарнова о «музыкальном ящике» в жизнь. Свое творение Голдсмит назвал радиолой. Однако в производство в дальнейшем пойдет не радиола приятеля нашего героя, а разработка Эдвина Армстронга, отличавшаяся компактностью, отсутствием внешней антенны, более качественным приемом сигнала и воспроизведением звука — как говорится, ничего личного, только бизнес.

Под тем же лозунгом — «ничего личного» — происходит поглощение компании «Маркони» группой инвесторов, среди которых «Дженерал Электрик». Говорят, сделку активно лоббировал сам Сарнов, рассказывая инвесторам, что стоит создать компанию, аккумулирующую патенты в области радио, благо сама тема радио находилась на пике роста. При этом Сарнов полагал, что поскольку бывший благодетель Маркони не принял его идею бродкаста, то стоит попробовать сделать то же самое в новых условиях.

Вскользь заметим, что сам Маркони бизнесу предпочел службу в армии, куда он с началом войны отправился в скромном чине лейтенанта связи, а позже представлял Италию на Версальской мирной конференции — конечно, воротилы бизнеса воспользовались его отходом от дел.

Так была создана корпорация RCA (Radio Corporation of America), в которой Сарнов получил должность менеджера коммерческого отдела и где он очень быстро продвинулся по службе, реализовав то, на что никак не мог получить одобрения, так как в новой структуре его идея бродкаста тоже не вызывала понимания.

Базовая идея радио, активно развиваемая во всем мире, заключалась всё-таки в передаче информации по принципу «точка — точка», возможности радио как средства массовой информации никто в мире не рассматривал всерьез, людям, принимающим решения, казалась крайне смешной мысль о том, что кто-то, кто бы то ни было, сможет разговаривать с размытой и непонятной аудиторией, состоящей из случайных лиц. Кстати, кажется, сам Сарнов тоже поначалу сомневался в таких перспективах, но он полагал, что музыка — вот то, что объединит многих, отсюда и идея «мьюзик бокса». Его оппоненты и в самом деле к идее трансляции музыки относились более сдержанно, во всяком случае, приступов остроумия она не вызывала — Сарнов апеллировал к широкой популярности граммофонов и патефонов и пластинок с записями.

Так или иначе, но Сарнов, опираясь больше на собственный авторитет и служебные возможности, чем на мнение своего начальства, пробил покупку патента Армстронга на «музыкальный ящик» (Армстронг стал миллионером, к неудовольствию друга Сарнова Голдсмита) и построил первую радиостудию, откуда шло музыкальное вещание.

Дело, однако, двигалось не слишком активно: в течение 1919 года в 120-миллионной Америке было куплено всего 5 тысяч устройств Армстронга. Сарнов, конечно, ожидал, что потребитель, в отличие от инвесторов, проголосует за радио кошельком, но этого не случилось — в стране нашлось не так уж много меломанов, которые предпочли радио пластинке на своем патефоне. Идея с музыкальным бродкастингом нуждалась в расширении.

Всё изменило событие, о котором писали все газеты Америки и которого ждал каждый американец: на 2 июня 1921 года был запланирован боксерский поединок между тяжеловесами — кумиром американцев Джеком Демпси и французом Жоржем Карпентье. Сарнов почувствовал, что его детище может себя проявить, RCA трудилось, оборудовав место для комментатора на стадионе в Нью-Джерси и развесив столько громкоговорителей-«колоколов», сколько смогла.

В итоге репортаж услышали более 300 тысяч американцев, и хотя радиопередатчик сломался в момент нокаута в четвертом раунде (Демпси победил), участь радио была решена. Как и участь радиослушателей, потому что в тот момент страна полностью и безоговорочно влюбилась в радио и «приняла его в свой дом».

В 1924 году не меньше 2,5 млн американских семей уже имели радиоприемник, в 1927-м число проданных радиол превысит 10 млн, а доходы RCA от продажи приемных устройств составили в 1924 году 80 млн долларов и надолго стали самой большой из доходных статей компании — больше, чем эксплуатация трансконтинентальных линий связи, выполнение военных заказов и передающих и принимающих устройств типа «точка — точка», на которых всего несколько лет назад предполагалось строить коммерческое благополучие компании.

Идея о том, что недорогой массовый продукт выгоднее, чем дорогой и уникальный, в очередной раз восторжествовала.

Летом 1921 года одна из крошечных радиостанций в Нью-Йорке, принадлежавшая соучредителю RCA, компании AT&T, впервые попробовала разместить в эфире рекламу. Рекламодатель, один из магазинов, заплатил за объявление четверть доллара — цена больше походила на стоимость проигранного пари, чем на бизнес, но очень быстро размещение рекламы стало прибыльным занятием. Выяснилось, что на этом можно делать деньги, зарабатывать точно так же, как зарабатывают газеты, и с того самого момента количество радиостанций в Америке росло невероятно: к концу 1921 года, того самого, когда страна была сражена репортажем о бое тяжеловесов, в Америке работает уже 30 радиостанций, а через два года — более 500.

Кстати, Сарнов, как человек, делающий свою биографию сам (или сам ее надиктовывающий), позже расскажет, что он лично поставил тот самый первый эксперимент с рекламой на малоизвестной радиостанции — так сказать, протестировал потенциал идеи на стороне.

Успех идеи Сарнова сказался и на его бизнес-карьере — он быстро стал вице-президентом RCA, но головокружительные высоты, на которые судьба вознесла продавца газет из бедного еврейского квартала, не остановили его и не заставили почивать на лаврах.

Первым делом он «исправляет» то, что принято называть «ошибкой Маркони», — легендарный итальянец в свое время доказывал, что радиосигнал способен без проблем преодолевать преграды в виде толщи воды или грунта и, отражаясь от облаков, распространяться беспрепятственно по всему земному шару (заметим, эта его убежденность отлично помогала ему в самом начале века «рекрутировать» сторонников радио), но к 1920-м годам стало совершенно ясно, что это не так, а значит, радиосигнал из студии RCA в Нью-Йорке будет доступен довольно ограниченному кругу слушателей. Сарнов берется за очень сложное решение — организацию сети радиостанций по всей стране — и успешно разбирается и с этой проблемой. Для рекламодателей он устанавливает самый высокий ценник, это логично, ведь аудитория RCA — вся страна.

Еще одним шагом вперед стало появление радиоприемников в автомобилях: Сарнов вовремя заметил резко возросшую популярность машин и быстро нашел для себя новый рынок.

В 1926 году именно Сарнов создал компанию NBC — специально для производства контента. Радиоспектакли, прямые включения из оперных залов (и даже свой оркестр радио), репортажи, новостные передачи, тематические обзоры и, конечно же, рекламные ролики — всё это рождалось под чутким руководством Сарнова в NBC, компании, которая прекрасно чувствует себя по сей день.

Успех бродкастинга в США быстро отозвался во всем остальном мире: в большинстве стран Европы свои радиостанции и регулярные радиопередачи появились уже к концу 1921 года, а в течение следующих лет число радиостанций выросло до нескольких сотен.

Конечно, радиопередачи пришли и в СССР — их рассматривали, и не без основания, как мощнейший пропагандистский инструмент.

В середине 1920-х годов тогда мало кому известный Илья Ильф записывает в дневник: «В фантастических романах главное это было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Вот радио есть, а счастья нет».

Интересно, как оценивал уровень счастья, достигнутый посредством радио, Сарнов? Мы об этом, конечно, ничего не знаем, но, судя по тому, с каким азартом и вовлеченностью он погрузился в создание следующего своего детища — телевидения, ему казалось, что для достижения счастья нужно было всё-таки нечто большее.

Правда, совсем не факт, что Давид Сарнов мыслил именно категорией счастья всего человечества, может быть, это и приносило ему удачу во всех начинаниях.