Горящее чучело козла отпущения. Как сжечь прошлое вместе с Иудой, Зозоброй и Гаем Фоксом (а затем отправиться в светлое завтра)

Как же иногда хочется сжечь вещь, связанную с плохим воспоминанием. Чтобы ее больше не существовало, чтобы она даже не оказалась на свалке. Ох уж это знакомое каждому ненасытное желание уничтожить то, что мешает жить в настоящем. В топку свадебное платье после развода! В топку учебники после трудных экзаменов!

Но что делать, когда это желание, которое требовало сжечь осязаемые предметы, переключается на неосязаемое? Мы представляем, как вместе с платьем расплавится горечь от разрыва, а вместе с учебниками улетучится навсегда тот самый стойкий стресс перед ответственными экзаменами. И у горечи, и у стресса есть предмет, с которым мы их рационально ассоциируем. А как быть с тем, у чего даже нет осязаемого носителя? Мы боимся страданий от расставаний и стресса, но порой наш страх теряет фокус, превращаясь в тревогу, и тогда мы уже не знаем, чего конкретно боимся и что ненавидим. А страх и ненависть как-никак тесно связаны. Как тогда выпустить пар? Ведь мы хотим его выпустить, несмотря на то, что сегодня это считается одним из больших мифов популярной психологии. Мы хотим избить, сжечь, утопить соломенное чучело, чтобы почувствовать облегчение. Хотим выплеснуть разрушительную энергию наружу.

Желание уничтожить или сжечь что-либо общечеловечно. Его можно встретить в культурах народов из противоположных уголков планеты. Оно превратилось в групповой ритуал, который живет своей жизнью до сих пор. Причем это желание вспыхивает паттерном на всей временной ленте человеческого существования. Сжигание было частью древнего культа земли, а сейчас является частью программы современных фестивалей. Это ритуальное уничтожение обычно соотносится с переломными датами года: равноденствием или солнцестоянием, Новым годом, Пасхой. И оно обязательно связано с избавлением от зла и старого груза, накопленного за год. В настоящее время публичное уничтожение часто служит кульминацией карнавального аттракциона или политической демонстрации. Но обо всем по порядку.

Что уничтожают?

Объектом часто становится специально сделанная кукла, чучело. Для подобных вещей есть интересное английское слово — effigy, оно обозначает изображение, обычно карикатурное или аллегорическое, человеческой или животной фигуры. В «Википедии» можно даже посмотреть список известных чучел для сжигания, фотографии прилагаются. Слово effigy впервые зафиксировано в английском языке в 1539 году и, возможно, пришло туда через французский от латинской формы единственного числа effigies, означающей «копия, изображение, подобие, портрет, статуя, призрак». Интересна связь чучела с призраком, которая подразумевает одухотворенность! Ведь часто эта кукла состоит из осколков прошлого: старой одежды и отслуживших свое вещей. А если еще абстрактней — из наших собственных несчастий.

В Латинской Америке не рады старому году и предателям

В Латинской Америке, например, можно наблюдать ритуальные сожжения дважды в году: на Новый год и на Пасху.

Año Viejo — кукла, символизирующая уходящий год. С испанского año viejo так и переводится — «старый год». Чучело делают из старой одежды, картона или бумаги, набивают стружкой, соломой или опилками. А еще часто добавляют пиротехнику, которая становится частью новогоднего фейерверка.

Эта практика зародилась и глубоко укоренилась в Эквадоре и оттуда перешла в 12 из 20 стран Латинской Америки. Причем традиция родилась из несчастий: в Эквадоре первые ритуальные костры зажгли в Гуаякиле в 1842 году, когда жители пытались остановить распространение желтой лихорадки, сжигая одежду тех, кто умер от этой болезни.

Сегодня чучело старого года в большинстве стран Латинской Америки — это как новогодние елки: делать и выставлять их на всеобщее обозрение — неотъемлемая часть праздника. Чучела могут иметь таблички с какими-нибудь остроумными надписями. Устраивают даже конкурсы на самое интересное и затейливое чучело. А в магазинах можно купить маску для своей новогодней куклы. Всегда есть из чего выбрать — в ассортименте маски политиков и общественных деятелей:

Так, в полночь эквадорцы жгут чучела политиков, знаменитостей и других людей, связанных с предыдущим годом, чтобы получить удачу в новом году и забыть несчастья уходящего.

Но это только новогодние костры. А есть еще пасхальные, весенние. Их можно наблюдать в некоторых регионах Латинской Америки и Испании. В пасхальных кострах сжигают образ Иуды или какого-нибудь другого народного предателя. Например, Иуда может принять образ конкретного современного политика. Яркий пример — сжигание мексиканцами на Пасху чучела Дональда Трампа, известного ужесточением миграционной политики Штатов.

В Испании тоже жгут Иуду. Например, в муниципалитете Robledo de Chavela (Мадрид) персонажа привязывают к высокой сосне и обвешивают кувшинами и сатирическими плакатами. В кувшины раньше сажали животных, но сейчас туда кладут только сладости и помещают специальных голубей, которые приучены вылетать из разбитого кувшина и возвращаться в свою голубятню. Да, эти кувшины народ разбивает камнями.

Праздник Иуды — это христианизированная версия праздника мая. В этот день в древности устанавливали ствол дерева без всяких кукол. Он должен был быть как можно выше и, конечно же, символизировал плодородие. Иногда его смазывали чем-нибудь скользким вроде мыла или сала, чтобы устроить испытание для тех, кто хочет на него взобраться и достать подарок с вершины: фрукты или цветы. Кроме того, в этот день забивали камнями какое-нибудь животное, а то и человека, изгоняя таким образом злых духов из общины.

Как сжечь зиму?

Самый близкий человеку из Восточной Европы обряд сжигания чучела — Масленица. В этот весенний праздник сжигают чучело женского пола, и процесс символизирует смерть зимы и возрождение природы. В разных странах божество зовут по-разному: Мара, Морана, Марена, Морена, Мора… В Польше она Мажанна, и ее чучело делали не только из злаковой соломы, но и из конопли. Имя, скорее всего, происходит от протоиндоевропейского корня *mar-, *mor-, означающего смерть. Это божество — отголосок самых древних культов земли. Зима и земля — близкие понятия и во многих языках имеют один корень — например, лит. żiema и żemē, прусс. zema и zeme. Кстати, они созвучны и на латыни: humus и hiems. Некоторые исследователи даже связывают Мару с римским богом войны Марсом, который изначально тоже был аграрным божеством. Культ Мары оказался настолько весомым, что оставил неизгладимый след на христианстве, а именно на культе девы Марии. Как Мара, так и Мария находятся на пике своей «культовости» во время родов (Христос это или новый урожай) и во время смерти (Мару традиционно сжигают, а в христианстве есть специальный праздник — Успение девы Марии).

Конечно, культ этого божества отличается от местности к местности. В Польше, например, чучело заворачивали в белую ткань. По традиции сначала над ним издевалась группа детей, пронося его мимо каждого дома и окуная в каждую встречную лужу. А вечером чучело переходило к взрослым, и те уже могли играть с огнем. Они поджигали чучело и, как будто этого было мало для умерщвления зимы, бросали его в воду. Такое жестокое обращение с бедным чучелом может быть оправдано самыми неприятными суевериями. Например, нельзя прикасаться к чучелу, если оно в воде, иначе отнимется рука! Оглянуться на чучело по дороге домой — к болезни. Споткнулся и упал? Твой родственник умрет в ближайший год.

Традиция сжигать чучело зимы встречается по всей Европе. Так, в швейцарском Фрибуре жгут чучело Большого Рабабу. Название персонажа происходит от слова из французского патуа rababou, что значит «похититель дров». А кто может быть похитителем дров? Конечно же, бедняк!

Сейчас этот персонаж известен скорее как Человечек Зима (Bonhomme Hiver). Так что на фрибурском карнавале разжигается не межклассовая, а межсезонная ненависть, и то в кавычках и ради забавы.

Другой швейцарский пример сжигания символа зимы — цюрихский фестиваль Sechseläuten, что со швейцарского немецкого переводится как «шесть (часовых) колоколов». Как раз в шесть часов вечера на костре сжигают чучело зимы, у которого есть имя: Бёгг (Böögg). В голове у бедного Бёгга заложены петарды. Причем они там не только для того, чтобы добавить кремации зрелищности, но еще и для метеопрогноза. Дело в том, что время между зажжением костра и взрывом петард в голове Бёгга предсказывает погоду на следующее лето: чем быстрее взорвется голова Бёгга, тем раньше и солнечнее оно будет. По крайней мере, так считается, а время засекается с точностью до секунды каждый год.

А если заглянем в Японию?

В Японии есть традиционный праздник Хинамацури (Hina Matsuri) — праздник девочек и кукол. Считалось, что бумажные куклы обладают способностью удерживать плохих духов. Кукол сажали в лодочки и отправляли вниз по реке к морю, избавляясь таким образом от несчастий и бед, которые бумажные фигурки забирали с собой.

А чтобы сжечь старые вещи, даже не нужно специального праздника. Можно просто совершить обряд отакиаге. Это очень старая традиционная японская церемония. Ее можно провести самому, а можно заказать специальную услугу, она обойдется где-то в 5–70 долларов. Обряд часто совершают для кукол, потому что в Японии существует убеждение, что у кукол есть душа. А раз они одухотворены, то выбросить их без почестей — значит навлечь проклятие.

Сжигание как искусство

Сжигание чучела — обряд зрелищный, а если подойти к нему творчески, то получается отдельный вид искусства.

Взять хотя бы валенсийский фестиваль «Лас Файяс» (Las Fallas) в Испании. Там жгут не абы какое чучело с петардами — там жгут файя (falla). Это одновременно художественное, сатирическое и эфемерное произведение искусства, обычно больших размеров (может быть больше 20 метров в высоту). Притом произведение сложносочиненное: в нем есть центральные фигуры и те, что их окружают. Целая инсталляция. Причем это фестиваль кварталов, где можно вдоволь покритиковать соседей или муниципальную власть, церковь, да и государство, чего уж мелочиться. Поэтому часто у фигур в руках плакаты с разнообразной сатирой. Интересно, что делают и детские файя: они меньше по размеру и сатира у них еще не такая едкая.

Другой яркий пример сжигания как перформанса — сожжение Зозобры в городе Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Цель этого действа — избавление от мрачности. Немудрено: создатели праздника позаимствовали слово Zozobra из испанского, где оно означает беспокойство, тревогу или… погружение в воду. Так Шустер и Джонсон интерпретировали мексиканские традиционные ритуальные костры на Пасху и на Новый год. Они увидели в них особый способ избавления себя и общества от зла. А современное зло в их понимании — это то, что делает нас мрачными, это наши заботы и проблемы. Поэтому за несколько недель до самого обряда сожжения в городе устанавливают «мрачный ящик» (gloom box). Туда можно выкинуть любой «мрачный» предмет.

А если мрачность беспредметна — ее можно выразить на листочке и закинуть в коробку его. Потом содержимое коробки превращается в начинку для обреченной на ежегодное пламя Зозобры. Что только не оказывалось у нее внутри: и документы о разводе, и свадебные платья, и ипотечные бумаги… Словом, всё самое ужасное в жизнях обычных людей.

Но, наверное, самый известный фестиваль с участием горящего чучела — это Burning Man. Название говорит само за себя. Фестиваль позиционирует себя как пропаганду самовыражения, творчества и устойчивого развития. У него даже есть собственный кодекс. Всё началось в 1986 году, когда Ларри Харви и Джерри Джеймс спонтанно решили построить из дерева человека, чтобы сжечь его на пляже недалеко от Сан-Франциско. Инициатива принадлежала Харви, который на тот момент переживал кризис среднего возраста и неудачное расставание. Он позвонил своему другу Джерри с предложением… сжечь человека. Этот частный перформанс нашел отклик у толпы на пляже, поэтому друзья решили повторить костер в следующем году в день летнего солнцестояния и продолжать в том же духе. «Это было похоже на второе солнце, спустившееся на эту землю», — сказал Ларри Харви в 1997 году.

Сжигание как политический жест

Повешение или сожжение чучела политического врага с целью высмеять и обесчестить его — старая и широко распространенная практика. Ведь это простой и безболезненный способ символического уничтожения оппонента.

Сжигание чучел во время политических протестов особенно широко распространено в Индии и Пакистане. На Филиппинах эта практика появилась во время успешной революции «Народной силы» против режима президента Маркоса. С тех пор протесты с чучелами против сменявших друг друга президентов превратились в тщательно продуманные зрелища.

В британских колониях чучела приобрели широкую известность в качестве эффективного инструмента протеста против Гербового акта 1765 года, что привело к Американской революции и основанию Соединенных Штатов Америки. Сожжение стало формой выражения политических взглядов в США. Так что почти каждый президент Штатов узнал на собственной шкуре, каково это: видеть чучело самого себя, которое сжигает недовольная толпа.

Самый известный британский образ политического чучела — Гай Фокс. Он был одним из участников Порохового заговора. Это была попытка убить короля Якова I в далеком 1605 году: заговорщики хотели подорвать палату лордов, но им не удалось. Король был так этому рад, что уже через год объявил 5 ноября праздником в честь своего спасения. И этот праздник разрешили отмечать кострами в общем и сожжением чучела Гая Фокса в частности.

По традиции дети делали чучело из старой одежды, набитой соломой, чтобы выпросить «пенни для парня» (каламбур из английского слова «парень» (guy) и имени Гая Фокса).

С середины XVIII века празднование ночи Гая Фокса начало приобретать совершенно иное значение, став протестом против власти.

Сегодня самые яркие костры зажигают на южном побережье Англии, в Льюисе. Там существуют целые костровые сообщества (Bonfire Societies), которые изощряются каждый год, сжигая изображения не только Гая Фокса, но и просто непопулярных политиков и даже римских пап.

Костровые сообщества возникли в середине XVIII века с целью упорядочить проведение праздника. И стали развиваться по самым неожиданным сценариям. Например, члены кострового общества некоторых районов Льюиса приняли за униформу костюмы американских индейцев, поскольку многие из них работали на Западе США — строили железные дороги. Как это выглядит, можно посмотреть на их официальном сайте.

Вот что пишет об этом празднике Джеймс Шапиро в книге «1606: Уильям Шекспир и год Лира»:

«…пятое ноября напоминает о коллективном опыте, о дне общинного освобождения, в который на самом деле ничего не произошло».

Люди стремятся символически уничтожить зло, причем не в одиночку, а в окружении толпы. Неважно, зима это, Рабабу, Мажанна, Гай Фокс или Трамп. Важно, что есть некий символ и есть прямое (и зрелищное!) воздействие на него.

Что эти практики говорят о человеческом мышлении

Ритуалы уничтожения говорят о том, что магическое мышление живо внутри нас, как и тысячи лет назад.

Магическое мышление — это установление причинно-следственных связей между двумя событиями не на основе логики или доказательств, а главным образом на основе предубеждений. Это уверенность в том, что возможно влиять на реальность посредством символических психических или физических действий.

О какой именно магии идет речь, когда толпа сжигает чучело? Она называется имитативной. Тут работает принцип «подобное производит подобное». И это тот же самый принцип, что реализован в кукле вуду: мы причиняем вред изображению чего-то, а значит, причиняем вред изображаемому.

Если подходить к магическому мышлению с психологической точки зрения, то исследования показывают, что выпуск пара с помощью чего-то, заменяющего сам объект злобы, не снижает физиологическое возбуждение — в отличие от прямого воздействия на раздражитель: тогда возбуждение и правда спадает.

Но магическое мышление подразумевает веру, а вера — это то, что иногда заставляет работать плацебо.

Все эти новогодние ритуалы «на счастье» — тоже безобидные отголоски магического мышления, которые помогают нам чувствовать себя немного лучше в этом непредсказуемом мире.

Но нужно быть осторожным: магическое мышление обычно возникает как часть обсессивно-компульсивного расстройства и расстройств шизофренического спектра.

Толпа и правда порой ведет себя одержимо. В толпе мы становимся анонимны, поэтому можем высвободить или перенять любые чувства и образ действий.