Против алгоритмической логики. Как психоанализ помогает выскользнуть из-под контроля интернет-гигантов
Погружаясь в мир локдауна и социального дистанцирования, мы отправились в депрессивное бегство от реальности — а самым распространенным его способом стала жизнь внутри созданного интернет-гигантами пузыря из социальных сетей и электронной коммерции. Психоаналитик, автор канала Ok, но Ксения Кононенко размышляет о том, как практика анализа может помочь преодолеть ловушки, расставленные алгоритмами Big Data, и увидеть за маркетинговой завесой всё еще сохраняющиеся эмансипаторные возможности сетевой жизни.
В мае прошлого года ВОЗ выступила с заявлением о росте проявлений симптомов депрессии и тревоги, повышении количества употребляемого алкоголя и общем ухудшении психического состояния в пандемию COVID-19. В российском исследовании того же времени также был выявлен высокий уровень патологических состояний и суицидальных настроений. А социальное дистанцирование только усиливало напряжение, связанное с нестабильностью, неизвестностью и изоляцией. Источником напряжения стало и само определение депрессии — порожденное формализацией психиатрии и неспособное отразить сложность и многообразие человеческого опыта.
На протяжении большей части истории депрессию не лечили как болезнь, а приписывали ее духам, божьему наказанию за грехи или попросту малодушию. Людей с психическими заболеваниями списывали как моральных банкротов или просто «сумасшедших». Только во второй половине ХХ века профессия психиатра превратилась в медицинскую специальность. Процесс диагностики состояния в психиатрии и психоанализе никогда не был простым и объективным, он не похож на определение того, сломана ли кость и был ли сердечный приступ.
Тем не менее сегодня в психиатрии и клинической психологии депрессия, если следовать МКБ-10, — клиническое состояние, также известное как большое депрессивное расстройство, определяется как расстройство настроения. Для постановки диагноза должны быть четко установлены пять или более медицинских симптомов, поддающихся наблюдению почти или каждый день в течение двухнедельного периода. Это: усталость или потеря энергии, чувство никчемности или неуместной вины, снижение физической активности, нерешительность или нарушение концентрации, пониженный или повышенный аппетит, а также значительно пониженные интерес к обычным занятиям или удовольствие от них.
Специалисты определяют, насколько именно «ощущение никчемности» или «потери энергии» велики для постановки диагноза, а критерии намеренно сделаны достаточно гибкими, чтобы учитывать индивидуальные особенности пациентов. Но, как показала пандемия, МКБ-10 и медицинская алгоритмическая модель не обеспечивают достаточного богатства языка, чтобы объяснить все нюансы переживания субъективного.
Из лучших побуждений попытки стандартизировать диагностический процесс медики создали ложную бинарную систему, в которой вы либо человек с депрессией, либо нет.
Читайте также
Многие, кажется, действительно испытывают схожие с симптомами депрессии переживания во время пандемии. Люди, определяющие себя в обществе через работу, могут потерять базовое чувство собственного достоинства, если эта работа исчезнет. Возможно, что потеря работы приведет к сильному регрессу. Также в этой тревоге перед неизвестным распространена попытка бегства от невыносимой реальности — бесконечное перекладывание уже хорошо сложенного белья в шкафу, выпечка хлеба, который даже не хочется есть, или бесконечная прокрутка инстаграм-ленты. Бегство от реальности может принимать разные формы: фраза «я буду еще больше работать» такая же попытка скрыться от тревоги, как и фраза «я хочу лечь и проспать неделю».
Депрессия, это столкновение с Реальным и непознаваемым, толкает к воображаемому миру, убаюкивающему соблазну простых решений и ярких образов, и отчасти спонсором побега становится постоянно растущая онлайн-машина интернета.
Желанный интернет
Депрессия наиболее ярко и убедительно описывается метафорой. Дэвид Фостер Уоллес описал ее как чувство «жуткой и нескончаемой эмоциональной боли». В клинике психоанализа депрессию можно охарактеризовать как проблему желания, проблему нехватки. В обществе, охваченном потреблением, утратить и осознать свою утрату — дело весьма сложное. Общественно допустимые, не маргинализированные формы наслаждения тесно связаны с открытым переживанием позитивных эмоций — а переживание тревоги, агрессии и недовольства, связанные в сознании с депрессией, порицаются и общественно неприемлемы. Сообщение, звучащее как призыв «Наслаждайся!», продуцируемое обществом капитализма, невыполнимо, но насаждается повсеместно. Только количество онлайн-заказов в России в сентябре составило 63,5 миллиона (без учета заказов продуктов питания через специализированные интернет-магазины и службы доставки). Это на 5,3% выше августовских показателей, на 2,5% выше прежнего рекорда от мая 2020-го и на 62% больше, чем в сентябре прошлого года. Интернет в пандемию выступил как поставщик простых решений для сложных проблем. Разберемся же с устройством этого интернет-желания.
До 2000-х годов интернет можно было рассматривать как пространство для хранения знаний, различного культурного или интеллектуального контента, к которому каждый субъект мог обратиться, чтобы получить знания и сделать собственный мир более понятным. На заре своего создания интернет представал огромной библиотекой, гигантской агорой, где идеи встречаются, сталкиваются и смешиваются. Тогда еще не были решены вопросы неравного доступа к глобальной сети, организации и иерархии информации, релевантности контента законным знаниям и в ходу были политические утопии, которые, казалось, могли реализоваться в этом новом утопическом пространстве.
Сейчас это мир e-commerce, социальных сетей и поисковых систем. В основе этих трех относительно недавних, появившихся в начале века нововведений лежит теория алгоритмов и ее логика, как метод организации и представления информации в интернете, что существенно изменило отношение современного субъекта к сети. На первый взгляд они представляют собой всего лишь простую транспозицию структур материального мира в виртуальное или нематериальное пространство — супермаркеты у дома теперь переместились в приложение доставки продуктов. Но фундаментальное изменение состоит не в том, что все наконец получили доступ ко всей возможной информации, а в том, что субъект, просматривая виртуальные пространства, больше не ищет информацию по своему собственному и свободному желанию, но становится получателем информационных потоков, которые якобы подстраиваются под его интересы и желания, направляют его к «релевантному» контенту.
Новые условия исследований в Google призывают не заострять внимание на сомнительной пользе от некоторых исследований ИИ, в частности сфокусированных на распознавании субъектов по цифровому следу.
Может быть интересно
Интернет всё еще существует, но теперь он удваивается еще одним слоем — постоянным потоком предсказательной информации о предполагаемых потребностях и желаниях субъектов.
Всё, что я сказала в социальной сети, всё, что я искала или покупала на сайте e-commerce, будет воспроизведено сначала в виде следа, который окажется преобразован в код, якобы раскрывающий мою личность, чтобы сразу же предложить мне взамен объект или услугу, которые будут соответствовать моим предполагаемым ожиданиям, вкусам, желаниям.
Таким образом, внедрение алгоритмической логики в интернет коренным образом изменило способ желать.
Шифрование, напряженное создание релевантного контента обедняют язык и речь в ущерб метафорам, шутке или загадке. В этом процессе технологические инновации, которые претендуют на то, чтобы приспособить объект к желанию субъекта, постепенно вытесняют языковые субъективные изобретения.
Цифровая рациональность
Алгоритм способен анализировать сумму данных о поведении и сообщениях, чтобы устанавливать корреляции и формировать статистические прогнозы на предмет поиска или объекта, которые мгновенно удовлетворили бы (заткнули бы) желание. В этом смысле логика или алгоритмическая разборчивость современного интернета состоит в превращении неустойчивых трассировок в цифровые символы, которые можно интерпретировать, а затем предвосхитить желания субъекта.
С точки зрения психоанализа здесь есть два вызова субъекту. Первый: алгоритм делает след и знак эквивалентными, как если бы не было ложных следов, характерных для человеческого субъекта: «…если существо оставляет след в расчете, что его примут за ложный, — будьте уверены, здесь налицо говорящий субъект, субъект как причина», — писал Лакан. Неоднозначность следа, его потенциальный обман игнорируются алгоритмической логикой. Второе: следы, оставленные пользователем в интернет-пространстве, «стандартны»: клики, время, проведенное на странице, навигация, ключевые слова. То есть в цифровом следе, который претендует на определение желания, отношения тела и субъектность уже зачищены. Этот след уже не имеет того же статуса, что след на песке, который вызывает в памяти и шаг (стандарт), и ступню (отпечаток тела).
Сходство и различия в логике
Психоанализ не может равнодушно относиться к этой модели обработки информации, поскольку психоанализ сам по себе является «устройством» для обработки и интерпретации субъективных следов — выражений, ошибочного поведения, следов в памяти, остатков сновидений, — способных выявить истину желания. Поскольку практика психоанализа может нередко быть сведена к анализу знаков там, где аналитическая теория и практика проблематизируют логику желания как метонимию, конфронтации и дискуссии, обращения к мысли о методах обнаружения желания необходимы.
Решение управлять желанием субъекта, ориентируя его на объекты, в уверенности, что они принесут удовлетворение, абсолютно несовместимо с идеей психоанализа о непростых и запутанных отношениях субъекта с его собственными высказываниями, с его двусмысленным поведением и субъективной динамикой в целом.
Алгоритмическая логика частично «понимает» метонимию желания, так же как определяется наличие или отсутствие у вас депрессии. Она может знать, какой тип объекта, смежный с тем, который я, пользователь, только что приобрел или посмотрел, мог бы стать следующим объектом моего желания. Ретаргетинговые компании, деятельность которых состоит в выставлении счетов за то, чтобы бренды эффективнее предлагали пользователям объекты, которые они могут захотеть, основаны на идее, что покупка не приносит удовлетворения. Предложить объект, смежный с уже полученным, на основе предыдущих покупок — значит перезапустить механизм желания и определенным образом понять его метонимии.
Но психоанализ добавляет этому пониманию сложность, которая не может быть понята с помощью числа, поскольку в ряду объектов-заместителей психоанализ не предполагает причины самого желания. Интерпретируя логику перехода от одного объекта к другому, психоанализ высвобождает или пытается идентифицировать объект-причину.
Цифровое повторение
Интернет не только продолжает оставаться прекрасным пространством для обмена и хранения знаний, но и является местом сбора разнообразной информации о деятельности субъектов. Эти данные способствуют созданию новой рекламной и маркетинговой информации, размещаемой в цифровых пространствах после работы алгоритмов. Такая логика непрерывного сбора и производства данных в цикле иногда называется датафикацией, или чаще — Big Data.
Психоанализ интересуется вопросами перехода между действием, реальностью и символическим. Какова основная гипотеза алгоритмической логики? Рациональность числа предполагает прозрачную и немедленную транскрипцию субъективного следа в данные. В каком-то смысле данные об объекте и являются самим объектом.
Если бы алгоритмическая логика не постулировала уравнение деятельности субъекта с извлеченными из него цифровыми данными, то она, в свою очередь, не смогла бы продать интерпретацию этих данных как раскрывающую следующий объект желания субъекта. Логика, позволяющая преобразовать след в желание, является коррелятивной и индуктивной. Индуктивной, потому что считается, что, собрав достаточный объем данных по теме из разрозненных источников, система сможет смоделировать поведение субъекта, исходя из схожего поведения других пользователей. Если этот субъект когда-либо желал эту пиццу, он снова когда-нибудь ее пожелает.
Читайте также
Излечить плохую жизнь, или Почему антидепрессанты не помогают от грусти
Коррелятивной, так как если субъекту А и субъекту Б нравятся в основном одни и те же платья, то подразумевается, что субъекту А с большой вероятностью понравится платье, желаемое Б, и поэтому надо предложить это платье А, который еще не знает, что он его хочет, но обязательно это поймет, потому что это доказуемо статистически. Чем психоаналитик, чья деятельность является интерпретирующей и, следовательно, предлагает логику дополнения, логику комплиментарности, отличается в таком случае от алгоритма? Даже если психоанализ внимательно относится к повторению, чтобы понять субъективность и желание, он подвергает сомнению алгоритмический процесс, который, говоря о желании субъекта, не говорит о его причине.
Заставляя субъекта слишком сильно поверить в то, что возможно предложить субъекту объект его желания, алгоритмы в конечном итоге управляют его путешествиями, его покупками, его партнерами и его идеями. Логика психоанализа, напротив, предлагает освободительное движение, в котором субъект сначала предполагает, а затем возится со своим желанием и ориентируется в мире и среди других, понимая, что он делал субъективный выбор, не будучи абсолютно зависимым. Психоанализ создает компромисс между влечениями, метонимией желания и случайностью. Ж.-А. Миллер в курсе «Эротика времени» говорит, что психоаналитическая логика создает разрез, вызывая эффекты истины. Интерпретация в алгоритмической логике на этот эффект не нацелена.
Алгоритмическая логика вроде бы претендует на то, чтобы открыть субъекту то, чего он еще не знает, в результате подразумевая бессознательное. Но однородно ли это бессознательное с тем, что предполагает психоанализ? Если для алгоритмической логики желание бессознательно, то лишь в том смысле, что субъект еще не знает следующий объект своего желания. Психоанализ побуждает субъекта признать свою уникальность и сопровождает его в этом процессе проявлений его бессознательного, тогда как алгоритмы сводят желание к стандарту по принципу похожести. В психоанализе бессознательное является инструментом на службе снятия ложных идентификаций и образов, высвобождая сингулярность и истинную причину желания.