Феминистское мировое государство. Опыт Антиутопии
Можно ли вообразить мир, где фантазии инцелов, «Мужского государства» и писательницы Валери Соланас сбылись — женщины захватили власть и уничтожили всех мужчин? Философиня, психоаналитичка, поэтесса и патриархиня отечественного феминизма Елена Костылева считает, что да! Сегодня «Нож» публикует сводку документок из антиутопического будущего, где мужчины исчезли, сохранившиеся дети содержатся в барокамерах Плутона, а женщины непрерывно оргазмируют в межзвездных перелетах, добывая криптовалюту для Высшей Планетарной Палаты Молчаливых Королев.
Елена Костылева — психоаналитичка, аспирантка Центра практической философии «Стасис» Европейского университета в Санкт-Петербурге, участница арт-группы «Война», соосновательница магазина и культурного центра «Порядок слов», сокураторка поэтической платформы «Ф-письмо» и премии Аркадия Драгомощенко, авторка нескольких поэтических книг.
Оглавление:
На отправку последних трех мужчин на съедение Великой Подземной Биосфере
Высшая Планетарная Палата Молчаливых Королев. 27 январина 2099 годины
В результате предреволюционных событий 2017 годины, известных как флешмоб #metoo, выяснилось, что в каждом поколении королев изнасилована каждая третья. В связи с такой чрезвычайной ситуацией уже к 2020 године гражданское право было отменено в большинстве развитых стран мира: правовые системы этих государств вместе с их правоохранительными системами обслуживали, как выяснилось, только интересы господствующего класса (как и при Марксине, это был класс эксплуататоров-мужчин и примкнувших к ним немногочисленных богатых и влиятельных женщин).
Законы, защищавшие наших предков-женщин, существовали уже тогда, но, как установил в 2019 године санкт-петербургский Институт правоприменения, практически не действовали. За все протореволюционные действия вроде убийств «хазбондов»*-насильников (* запрещено к планетарному использованию) тогдашние суды отправляли женщин в тюрьму. Факты неподобающего использования законодательства множились и становились известны. В конце концов жертвы насилия массово заговорили — и мир, каким его тогда знали, не пережил страшной истины #metoo. Это было подобно сбывшемуся кошмару матери-первооткрывательницы психоанализа Фрейдины в ранний период творчества, когда она постулировала теорию соблазнения и считала, что все девочки-истерички подверглись насилию в детстве. Под давлением патриархальных медиа Фрейдина отказалась от идеи буквального соблазнения, и, хотя в реальности насилие было именно настолько широко распространено, вплоть до 20-х годин XXI столетки никто не хотел в это верить.
Добиться справедливости в тогдашнем мире, будучи протокоролевой, подвергающейся насилию, было настолько сложно, а хотели этого настолько многие, что в конце концов патриархальная система, казавшаяся вечной, рухнула сама — похожий механизм описала в начале века украинская исследовательница А. Юрчак в посвященной падению Берлинской стены работе «Это было навсегда, пока не кончилось».
Феминистская революция, называемая Первой, поскольку, как известно, все предшествовавшие революции случались внутри господствовавшего класса, произошла в 2025 године бескровно и перформативно, в полном соответствии с пророческой теорией Св. Дж. Батлер: ни одной жертвы со стороны королев. Ее платформами послужили такие политические платформы, как Facebook, Google, «Вконтакте» и Whatsapp, насчитывавшие к тому моменту миллиарды пользовательниц.
Первые революционные казни мужчин были спланированы в родительских чатах, в основном на платформе Whatsapp: в них королевы, объединившись, восстали против своих тогдашних хозяев, называвшихся «хазбонд»* (* запрещено к планетарному использованию); мужчин в чатах почти не было, поскольку забота об ответвившихся была [вмененной и тяжкой] нашей обязанностью. Сейчас, когда все ответвившиеся с рождения способны сами позаботиться о себе в барокамерах Плутона, рассчитанных на комфортное использование в течение среднего срока человеческой жизни, где есть всё необходимое; сейчас, когда руки и разум королев свободны от унизительного рабского труда, связанного с заботой об ответвившихся, — для непрерывного ручного и технооргазмирования, а продолжительность их жизни не лимитирована ничем кроме силы и количества мультиоргазмов, родительские чаты находятся в библиотеке Палаты под грифом «Хранить вечно» как ставшие главными медиа Первой революции.
После Первой революции и последовавшей за ней коррозии всей юридической базы тогдашних мировых держав началось победное революционное шествие по всем странам мира. Очистительный феминистский террор начинался с мелких, но важных завоеваний: сначала это были увольнения мужчин с руководящих должностей после обвинений — разумеется, без привлечения так называемых жалких «доказательств», принятых в коррумпированной системе права, — в сексуальных домогательствах* (* запрещено к планетарному использованию).
Затем последовал логичный и исторически необходимый этап химической кастрации — добровольная химическая кастрация была обязательным условием мирного сосуществования уже-не-мужчин с молчаливыми королевами на правах домашних питомцев.
Это великодушное решение Палаты позволило снизить нагрузку на недра и облегчить процесс сепарации для королев, желавших прожить со своими питомцами еще 20 лет (максимальный срок жизни мужчин был определен во время Планетарного фем-референдума и предполагал их полное уничтожение к 2050 године).
Завершающий период деятельности Высшей Планетарной Палаты Молчаливых Королев начался со старта продаж смартфонов с автоматическим определителем пола. Встроенные в них самонаводящиеся микроракеты с популярным в Великобритании в первой половине XXI столетки дезмужчинирующим средством «Новичок» обнаруживали цель и реагировали малозаметным постороннему глазу выбросом смертельной дозы «Новичка» на кожные покровы всех без исключения уцелевших к тому времени представителей архаичного пола. Этот действенный, а главное — глубоко этичный способ завершения феминистской борьбы был выбран королевами путем Тайного планетарного фем-референдума в Whatsapp во время феминистской «оттепели» в 2060-е.
Враг был многочислен, но мы справились за какие-то 70 годин! Сегодня мы, сестры, празднуем окончание этого неизбежного и краткого победоносного периода в построении новой жизни казнью последних трех представителей слабой половины человечества.
Однако Высшая Планетарная Палата выражает обеспокоенность тем, что отстрел диких мужчин на сафари всё еще разрешен в некоторых районах Африки, и призывает сестер-артемидианок воздержаться от актов насилия и членовредительства в процессе осуществления этих морально устаревших практик. Палата обращает внимание на то, что съедение Великой Подземной Биосферой — гораздо более феминный способ казни всех уже-не-мужчин, мужчин и других домашних питомцев, обнаруживающихся в галактике.
Храни вас, сестры, Подземность Великой Биосферы. С праздником!
Феминь.
Меморандум Высшей Планетарной Палаты Молчаливых Королев о недопустимости нарушений Договора об обязательной регистрации оргазмирования
Высшая Планетарная Палата Молчаливых Королев. 13 мартина 2099 годины
В связи с повышающимся риском декатектирования галактического фемкоина Высшая Планетарная Палата Молчаливых Королев решительно заявляет о недопустимости нарушений Договора об обязательной регистрации оргазмирования.
Палата также хотела бы удостоверить читательниц в том, что не имеет НИКАКОГО отношения к так называемому кризису либидинальной загрузки фемкоина, о котором сообщают некоторые из молчаливых королев в своих письмах в редакцию «Фемкосмополитан».
Согласно древнему Уложению о наказаниях им. Лаклау и Муфф, разработанному еще в 2018 године неизвестной исследовательницей в колыбели Первой революции и оплоте гендерной борьбы городе-героине Санкт-Петербурге, «борьба дискурсов» приравнивается к экстремизму и влечет за собой [непонятный, но жестокий приговор].
NB! Высшая Планетарная Палата Молчаливых Королев
ПРЕДУПРЕЖДАЕТ
о высоком риске посторгазмического анабиоза
в случаях незарегистрированных
в системе фемкоин-майнинга
оргазмов, сквирт-оргазмов и серий оргазмов!!!
Феминь.
Указ «О сохранении памяти о жертвах Третьей мировой войны»
Высшая Планетарная Палата Молчаливых Королев. 16 мартина 2099 годины
В связи с участившимися случаями искажения памяти о жертвах Третьей мировой войны Высшая Планетарная Палата Молчаливых Королев напоминает об ответственности, следующей за такими искажениями. Палата напоминает всем постоянно оргазмирующим согражданкам Королевства, что под событиями Третьей мировой войны следует понимать порноистребление молчаливых королев, зафиксированное со второй половины XX столетки по 20-е годины XXI-й камерами открытого наблюдения и выложенное киберкриминалами впоследствии на порталы pornhub, redtube и др. под видом материалов развлекательного характера. Зафиксированные на этих жутких кадрах массовые групповые и одиночные изнасилования, принуждение к сексу и плохой актерской игре по примитивным сценариям, а также принуждение к имитации священных оргазмов рассматриваются учеными как хроники военного времени, во многом послужившие дискурс-причинами Первой революции.
Высшая Планетарная Палата Молчаливых Королев предупреждает о недопустимости использования мемориальных порталов о Третьей мировой войне в целях достижения любого из видов оргазма.
Высшая Планетарная Палата Молчаливых Королев напоминает, что трактовка событий Третьей мировой войны в русле концепции о якобы имевшем место в XXI столетке истреблении мужчин недопустима и является искажением истории, влекущим за собой наказание сроком от 155 до 175 годин в колонии-поселении на п. Юпитер.
Феминь.
Историческая справка: первая феминистская война и победа в ней феминистского мирового государства
В конце XXI столетки общество столкнулось с плодами Первой феминистской мировой революции: вся территории Земли, включая моря и океаны, была объявлена территорией Феминистского мирового государства (ФМГ). Действие его законов распространялось на десять километров под землю и на десять километров вверх, в воздух, но как субъект Вселенского права государство это действовало и выше, в стратосфере и в космосе.
Революцию, а точнее революционную войну, которую выиграли женщины, отличали свойства, предсказанные немецким теоретиком политической мысли Карлом Шмиттом: многое из того, что он писал о трансформации войны в работах «Понятие политического» и «Теория партизана. Промежуточные замечания к понятию политического», оказывается применимым для анализа революционной борьбы женщин в начале и середине XXI столетки и описания процессов мировой феминистской революции.
По крайней мере, три из четырех описанных Шмиттом свойств этой трансформированной войны — иррегулярность, мобильность, повышенная политическая вовлеченность — обнаруживаются и в той гражданской войне, которую женщины в конце XX — начале XXI столетки объявили мужчинам.
Однако с четвертым свойством революционной партизанской войны — а именно с теллурическим характером борьбы — Шмитт не угадал: распространение информационных технологий привело к экстерриториализации феминистской революции и распространению ее на все без исключения страны мира: ведь женщины были во всех странах, а их чаяния и цели в значительной степени совпадали. Здесь правы оказались кибер- и ксенофеминистки начиная с Донны Харауэй: овладение информационными технологиями определило суть революционных процессов.
Шмитт писал о том, что для партизана, иррегулярного бойца, военнослужащий в форме или солдат регулярной армии служит попросту мишенью. В Первой феминистской революции, или революционной войне, в качестве мишени для феминистки-партизанки выступали не солдаты регулярной армии в военной форме, но попросту мужчины, чьей «формой» служил их маскулинный, отличающийся от женского внешний вид.
В результате предреволюционных событий 2017 годины, известных как общемировой флешмоб #metoo, выяснилось, что масштабы насилия мужчин над женщинами замалчивались — и не только тогда, но, возможно, тысячелетиями. После того как с подачи общественной деятельницы Тараны Берк актриса Алисса Милано призвала женщин ставить хештег #metoo, если они подвергались когда-либо сексуальному насилию, количество постов с этим хештегом достигло 12 миллионов в первые 24 часа. 5 октябрины 2017 годины известная голливудская актриса Эшли Джадд обвинила крупнейшего голливудского продюсера Харви Вайнштейна в сексуальных домогательствах на страницах газеты The New York Times, что привело к увольнению продюсера из компании, названной его именем.
В течение следующих нескольких лет флешмоб, который уже перестал быть просто флешмобом, но стал социальным движением против сексуального насилия, привел к распространению «эффекта Вайнштейна» — когда вслед за обвинениями того или иного облеченного властью мужчины в сексуальном насилии следует его увольнение из учреждения, крах репутации и иные неприятные последствия.
Феминистская политика в конце XX — начале XXI столетки была основана на убеждении, что мужчины — это враги женщин. Не рассматривая в рамках данной работы справедливость этого утверждения, отметим лишь, что без такого понимания феминистская борьба не могла состояться как борьба политическая. Так, согласно теории Шмитта, основным свойством именно политического стоит считать противопоставление «друг — враг» — в нем, по Шмитту, заключается «бытийственная предметность и самостоятельность политического». У Шмитта это противопоставление подвижно, и отношения «друг — враг» могут меняться эвентуально: «Враг только, по меньшей мере, эвентуально, то есть по реальной возможности, есть борющаяся совокупность людей, противостоящая точно такой же совокупности». Итак, одна совокупность людей — женщины — стала бороться с другой, точно такой же — мужчинами.
После этих предреволюционных событий началась революционная трансформированная война: женщины вступили в борьбу за свое освобождение из-под власти «врага». Тем же, кто не верил в то, что мужчины могут быть врагами, объяснялось, что они не в принципе «враги», но только на данном историческом этапе, то есть в связи с нашими текущими политическими целями, и что после победы феминизма и установления во всем мире реального гендерного равенства борьба с мужчиной как врагом больше не понадобится — а произойдет это тогда, когда, по Марксу, женщины исчезнут как класс, добившись своих целей; соответственно, тогда же, объясняли заместители руководителей женского сопротивления по политической части, исчезнет и класс мужчин (правда, никто тогда не подозревал, что это произойдет буквально и что при этом и сами мужчины исчезнут как класс).
«Разделение общества на малочисленный класс чрезмерно богатых капиталистов и огромный класс неимущих наемных рабочих приводит к тому, что общество задыхается в собственном изобилии, в то время как огромное большинство его членов едва обеспечено или даже вовсе не обеспечено от самой крайней нужды. Это положение становится с каждым днем бессмысленнее и — ненужнее. Оно должно быть устранено, оно может быть устранено. Возможен новый общественный строй, в котором современное разделение на классы исчезнет…» — писал Маркс в статье «Наемный труд и капитал» еще в дофеминистской эре.
Объединение женщин в класс состоялось благодаря осознанию своей угнетенности по отношению к мужчинам. О женщине как о классе угнетенных — по аналогии с теорией Маркса о пролетариате как угнетенном, негативном классе, включающем в себя не кого-то конкретного, а всех, кто оказался отрезан от благ в результате капитализма, всех, результаты чьего труда присваиваются, всех эксплуатируемых, — писали ранние теоретики феминизма, например Моник Виттиг. Критикуя марксизм, она привносит в него свою диалектику женщины как отдельного существа и в то же время существа общественного, а также свое неприятие классовых отношений без учета этого факта:
«Вдобавок марксистская теория не позволяет женщинам, равно как и другим угнетенным классам, сформировать себя в качестве исторических субъектов, поскольку марксизм не учитывает тот факт, что класс также состоит из отдельных личностей. Классового сознания недостаточно. Мы должны попытаться понять в философском (политическом) смысле концепции „субъект“ и „классовое сознание“, и какую роль они играют в отношении истории. С того самого момента, когда мы обнаруживаем, что женщины являются объектами угнетения и присвоения, мы становимся когнитивными субъектами за счет абстрагирования. Осознание угнетения есть не только реакция (борьба, например) на угнетение. Это также абсолютная концептуальная переоценка социального устройства, его реорганизация посредством новых концепций, с точки зрения угнетения. Это то, что я назвала бы наукой угнетения, созданной угнетенными».
Как только женщины обрели веками чаемую субъектность, осознали себя как класс и тем самым овладели абстрагированием, они немедленно стали суверенами в значении, которое придает этому термину Карл Шмитт: суверен — это тот, кто объявляет чрезвычайное положение. Но здесь мы расстанемся со Шмиттом и обратимся к Беньямину. В статье «О понимании истории» Вальтер Беньямин писал:
«Традиция угнетенных учит нас, что „чрезвычайное положение“, в котором мы находимся, — это правило. Мы должны создать понятие истории, которое этому соответствует. Тогда перед нами встанет задача установить действительное чрезвычайное положение».
И вот — женщины всего мира объявили его, как призывал к этому Беньямин (как это стало возможно технически, будет объяснено далее).
Значительную роль в установлении нового Феминистского мирового государства сыграл характер, которые приняла феминистская борьба после успеха социального движения #metoo, и установление в связи с характером этой борьбы так называемого правового нигилизма (о роли правового нигилизма в установлении мировой гегемонии женщин, уже будучи в отставке и на пенсии, написал замечательную работу один из бывших президентов России, колыбели феминистской революции, Д. А. Медведев).
Вкратце суть этого процесса была в том, что женщины в своей борьбе в процессе так называемого феминизма четвертой и последней волны никогда не апеллировали к институту юриспруденции, не требовали переустройства государства и не добивались своих политических целей правовыми либо вообще законными методами. Они делали ставку на трансформацию общественных отношений: проведенный в жизнь запрет на насилие со стороны мужчин привел к активизации всех способностей женщин, с одной стороны, и ослаблению роли мужчин в политической и публичной сферах — с другой.
Добившись значительных успехов в установлении новых этических норм, женщины не остановились на достигнутом. Они продолжили борьбу теперь уже не против сексуальных домогательств и не против угнетения — но, как всякий политический субъект, за власть. Однако это была не такая политическая борьба, к которой привыкли мужчины. Женщины не стали создавать политическую партию — эта партия была бы слишком большой. Они также не стали открыто бороться за места во власти: борьба за «кресла» в правительствах их не интересовала.
Женщины продолжили социальный террор в духе #metoo и довольно быстро, за одно десятилетие, сместили мужчин со всех мало-мальски значимых постов. Это произошло незаметно — «ползучая революция», как называли ее враги, велась коварно и жестоко.
Жертвы плакали, писали посты в социальных сетях, будто бы они не в силах больше молчать о когда-то совершенном над ними насилии. Заподозрить жертв во лжи было нельзя, поскольку в этом случае к сомневающимся применялась логика «виктим-блэйминга» — а быть обвиненным в «обвинении жертвы» было едва ли не страшнее, чем быть обвиненным в изнасиловании. Мужчины молчали: каждый был под подозрением. И в какой-то момент, к 30-м годинам XXI столетки занимать высокое место в социальной иерархии, если ты мужчина, стало просто неприличным: на таких мужчин смотрели с сочувствием, понимая, что они занимают свои посты до первого обвинения в «харрасменте» (сексуальных домогательствах), ждать которого долго никогда не приходилось.
Таким образом, феминистскими «почтой и телеграфом» стали все без исключения начальственные должности, которые были взяты в ходе «ползучей революции». Когда президентки всех стран в конце концов встретились и договорились о добровольной утрате политической субъектности каждой из стран, чьи представительницы присутствовали на той исторической сессии Мирового совета (тогда он был высшим органом управления планетой), женская часть планеты ликовала. Сбросить иго мужчин, иго теории национальных государств как образований, привязанных к своим территориям, которое довлело над политическим устройством планеты, было настоящей реализацией перформативности Джудит Батлер: значимые тела вышли на улицы, чтобы уже никогда с них не уйти. Международные границы отменили. Семьи и домохозяйства отошли в прошлое. Планетарной валютой стал фемкоин, привязанный к курсу оргазма.
В тот же день разразилась война: мужчины восстали.
Официальные армии государств в тот момент еще наполовину состояли из мужчин. Так как в их руках было оружие, то мудрые руководительницы молодого Феминистского мирового государства решили не объявлять никакой официальной войны: упор делался на частные женские военизированные компании, где служили вежливые и корректные женщины, преданные высшим руководительницам, и на иррегулярных воительниц партизанских батальонов им. Карла Шмитта.
Во всех урбанистических пространствах планеты началась герилья. Резня продолжалась десять лет — за это время все дееспособные мужчины, которым дорога была идея мужского или память о былом владычестве над женщинами, погибли от рук бесстрашных и еще не напившихся крови воительниц. Таким образом, Первая общемировая гражданская война, называемая еще Третьей мировой, закончилась победой.
Среди причин победы женщин в Третьей мировой войне называют хорошо развитые разведывательные службы — практически каждая стала Матой Хари, без колебаний вступая с врагом в интимную связь, если это требовалось, чтобы выяснить планы передвижений вооруженных сил противника.
Кроме того, большие анклавы военизированных женщин были невидимы для врага, так как координировались при помощи зашифрованных сообщений друг другу в родительских чатах в многочисленных приложениях-мессенджерах вроде Whatsapp и в родительских группах в социальных сетях типа «Вконтакте». Мужчин там практически не было — ведь забота о детях тогда лежала почти исключительно на плечах женщин; страшно вспомнить, что многие из них тратили целые дни сначала на заботу о маленьких и беспомощных детях, а затем на то, чтобы водить детей по «кружкам», способствовавшим, как тогда считалось, духовному и интеллектуальному развитию детей — но не женщин. Те немногие мужчины, которые по наивности вступали в родительские чаты и группы, просто не понимали сообщений женщин: им был недоступен шифр.
Политико-теологической основой законодательства нового мирового государства выступил не человеческий, но божественный закон. Законодательницы ссылались на Г. В. Ф. Гегеля, который, как известно, считал хранительницами божественного закона жену или сестру. В «Феноменологии духа», в главе VI, где Гегель высказывается по вопросу мужчин и женщин, сказано:
«Брат покидает эту непосредственную, стихийную и потому, собственно говоря, негативную нравственность семьи, чтобы приобрести и создать действительную нравственность, сознающую себя самое. Из божественного закона, в сфере которого он жил, он переходит к закону человеческому. Сестра же становится или жена остается во главе дома и хранительницей божественного закона».
Отсюда транзитивно вывели, что всякий закон, написанный женщиной, приобретает статус божественного — на этой максиме держится вся правовая система нового Феминистского мирового государства.
Семей как таковых в новом государстве не существует. Для отмены этого социального института уже в XX столетке возникло достаточно предпосылок: кризис традиционной патриархальной семьи, появление полиаморной семьи, невиданное количество разводов, появление дейтинг-платформ для свободного обмена сексуальностью, узаконивание бесплатных абортов внесли свой вклад в этот процесс.
Для теоретического обоснования отмены института семьи была выбрана теория Платона о государстве.
Платона принято считать профеминистским философом, который хоть и часто колебался в своих взглядах на роль женщины в обществе, всё же достаточно внимания уделил теме отмены частной собственности и соответствующей ей теме отмены института брака. В «Государстве» Платона появляются женщины-стражи, во всем равные мужчинам, наравне с ними участвующие в общественной жизни полиса.
«В идеальном городе-государстве, поскольку там нет частного богатства и брака для класса стражей и поскольку их жизнеустройство должно быть общим, нет и такой домашней роли, как традиционная домохозяйка. Это происходит потому, что плановое воспроизводство потомства и общественное воспитание детей сводят к минимуму непредсказуемость беременности, а отрезок времени, требуемый для материнства, больше не занимает всё время женщины», — пишет Сьюзен Моулер Оукин в статье «Философы-королевы и частные жены: Платон о женщинах и семье».
Стражи у Платона — это особый класс людей, которые должны любить «всё общество», а не свою собственность и не себя. На правила, установленные Платоном для стражей, ориентировались авторы Конституции Феминистского мирового государства. Вспомнили и Гоббса, который, как выяснилось в ходе феминистской ревизии политической философии, полагал, что в естественном состоянии общества, то есть до принятия общественного договора, женщины были равны мужчинам и что младенец заключает с матерью некий договор о ее власти над ним. Аристотель же относится в ФМГ к проклятым философам — полагают, что именно с него начало бытовать представление о женщине как о неполноценном мужчине. Феминистский взгляд на политическую теорию Аристотеля рассматривается, в частности, в статье Арлин Саксонхаус «Аристотель: несовершенные мужчины, иерархия и пределы политики».
Однако решающим фактором в отмене института семьи стало, конечно, практически полное отсутствие на планете мужчин. Тайная программа Полного уничтожения мужчин на территории ФМГ предполагала полное их уничтожение к 2050 године и, хотя сейчас ее принято мягко критиковать, базировалась на строгих этических принципах. Так, выживших в Третьей мировой мужчин никто лично не убивал: было налажено производство смартфонов с дезмужчинирующими спреями, что вкупе с запретом на производство и продажу смартфонов без таких спреев привело к сокращению поголовья бывших тиранов до статистически незначимых цифр.
Мужчинам, занимавшим профеминистские позиции и сумевшим это доказать и собрать все нужные бумаги, было разрешено оставаться с их королевами (таков официальный гражданский статус каждой женщины в ФМГ) в качестве домашних питомцев, а также пребывать в лабораториях для научных целей либо в парках развлечений вплоть до 2070 годины. Основания в феминистской теории для такого шага, как уничтожение мужчин, имелись (в частности, на таком решении вопроса настаивала стрелявшая в Энди Уорхола радикальная феминистка В. Соланас).
Учреждающим документом Феминистского мирового государства является «Закона о языки», утверждающая приоритет феминитивов перед всеми другими родами во всех языках планеты и введение феминитивов в остальные языки галактики, а в будущем — и Вселенной. В результате действия этой законы обязательной феминитивизации подверглись имена всех ученых, признанных значимыми для идеологии Феминистского мирового государства, независимо от пола, что позволило разрешить значимое для ранней феминистской теории противоречие, когда ставшие способными к абстрагированию, по Виттиг, женщины были вынуждены изучать и по-ленински присваивать (и осваивать) мировую культуру и труды ученых-мужчин.
В заключение отметим, что на идентификацию значительного числа феминисток в рамках новой феминистской субъектности повлияла работа Рози Брайдотти «Путем номадизма». В новом феминистском мире экстерриторизация стала основой основ.
Освобожденные женщины постоянно, непрерывно путешествуют по признавшим Феминистское мировое государство галактикам и оргазмируют, делая тем самым фемкоин крепче по отношению к другим основным галактическим валютам — гиенойене и каракоину. Оргазмирование является их основной гражданской обязанностью и священным долгом.
Центральной философской проблемой в Феминистском мировом государстве считается проблема искупления, сформулированная Жоржем Батаем в работе «Процесс Жиля де Ре», где он поднимает вопрос, важнейший для Новейшего времени: говоря о том, что христианству необходимо преступление, поскольку оно является механизмом искупления, Батай тем самым ставит перед будущими поколениями вопрос о том, как искупление возможно в новом секулярном мире, и пытается понять и прояснить суть христианства как машины по производству греха и искупления, где обе части этого механизма взаимозависимы: без греха не будет искупления, без искупления нет христианства. Преступление необходимо христианству. Батай пишет: «Быть может, по сути своей, христианство даже требует преступления, требует ужасов, которые ему в некотором смысле необходимы. Христианство должно иметь возможность миловать грешников».
В принципе, многие современные дискурсы так или иначе касаются христианской темы искупления: постколониальный, левый, феминистский. Искупят ли страны-колонизаторы свои «грехи» перед бывшими колониями? Искупит ли когда-нибудь просвещенное европейское человечество преступления нацизма? Искупит ли род мужской свои «грехи» перед женщинами и детьми? Возможен ли вне христианства механизм, в котором бы искупление происходило? Пока — и в новом мире — на этот вопрос у ученых однозначного ответа нет.