Удар по ВИЧ: Иркутская область делает успехи в борьбе с эпидемией, и ее опыт может пригодиться всем

Любые, даже самые несущественные позитивные изменения даются невероятными усилиями сотен людей — и эти усилия стоят того, чтобы о них рассказывать. Мы изучили ситуацию с заболеваемостью ВИЧ в регионе и попросили рассказать об опыте борьбы с эпидемией Юлию Плотникову, главного врача иркутского Центра СПИД. Результаты работы центра иллюстрирует статистика: новых случаев ВИЧ выявляется все меньше, при том что людей, которые проходят тестирование, становится все больше. В центре считают, что это улучшение — прямое следствие просветительской работы, которая ведется среди населения области.

ВИЧ пришел в Прибайкалье раньше, чем в другие субъекты РФ, и сразу в значительных масштабах. В отличие от соседних Бурятии и Красноярского края, здесь много скоплений крупных транспортных узлов и развязок, при этом большинство дорог пересекают область не поперек, а по диагонали, со множеством станций. Это практически идеальное место для контрабанды наркотиков, и неудивительно, что область для наркоторговцев стала и крупным рынком сбыта.

В конце 1990-х — начале 2000-х, когда страну накрыло волной тотального безденежья и опийной наркомании, ощутимый удар пришелся и на Иркутскую область. Сейчас уже мало кто помнит, как в областном центре в одночасье исчезли урны, скамейки и беседки. Частично они были сделаны из алюминия, а потому становились легкой добычей для тех, кто сдавал металлоконструкции в пункты приема за любые деньги, чтобы приобрести дозу наркотика. Выросла преступность. Тогда же в регионе зафиксировали первую серьезную вспышку ВИЧ, после которой распространилось множество стереотипов о вирусе и СПИДе.

Юлия Плотникова

главврач иркутского Центра СПИД:

«Главный стереотип, с которым до сих пор приходится бороться, — это то, что во всем виноваты только наркопотребители. Примерно так же трудно переубедить жителей Западной Европы и Америки, считающих, что эпидемия ВИЧ-инфекции началась из-за гомосексуальных мужчин, и жителей Африки, убежденных, что ее причиной стали проституированные женщины. Но глобальное распространение социально значимой болезни должно снять пелену с наших глаз.

Путей передачи мало, и они довольно специфичны. Известно, что ВИЧ в концентрации, достаточной для инфицирования, содержится лишь в крови, сперме, вагинальном секрете и грудном молоке. А значит, при повседневном общении и даже в большинстве обычных травматичных ситуаций риска заразиться нет.

Однако сегодня в мире живет уже более 30 миллионов людей с ВИЧ-инфекцией, еще столько же умерло от СПИДа (численность, сопоставимая с общим количеством жертв Второй мировой войны).

Давайте посмотрим на себя и ответим честно: могла бы эпидемия ВИЧ получить такие масштабы, если бы каждый [из тех, кто не относится к наркопотребителям, ЛГБТ и секс-работницам] действительно был столь безгрешен, как мы пытаемся это декларировать?

Чтобы разрешить общую для человечества проблему распространения ВИЧ, нам необходимо в том числе пересмотреть свои нравственно-ценностные ориентиры и перестать думать, что эта болезнь — всего лишь кара маргиналам за грехи. В нашем регионе уже давно большая часть новых пациентов — те, чей образ жизни никак не назовешь аморальным. Обычные члены общества, у которых есть семья, дети, образование, работа.

Чтобы проблема ВИЧ исчезла, бороться с ней должны не только врачи и активисты, но и все остальные люди, независимо от профессии.

Каждый из нас может, во-первых, пройти тест на ВИЧ, а во-вторых, в целом изменить свое поведение на менее рискованное. А поговорить со своими детьми о болезни, о том, как от нее защититься или что делать, если уже заболели, в нынешних условиях должен каждый родитель».

Врачи вспоминают: о том, что болезнь вышла за пределы уязвимых групп населения, в области впервые заговорили еще в 2002 году.

В 2008 году процент людей, заразившихся половым путем, впервые оказался выше процента заразившихся через общий шприц при приеме наркотиков. А в 2016 году незащищенные сексуальные контакты стали основной причиной заболеваемости СПИДом в регионе. Однако долгое время об этом знал только узкий круг специалистов.

В условиях социальной нестабильности власти увидели выход в замалчивании проблемы ВИЧ-инфекции, которая представлялась тогда мучительным и гарантированно смертельным недугом. Эта тема исчезла с полос газет и экранов телевизоров. Стереотипных любителей наркотиков, «зависающих» посреди дороги, на некоторое время стало меньше (кто-то умер, кто-то оказался в заключении, кто-то с большим трудом поборол привычку, кто-то стал прятаться на закрытых квартирах, чтобы не вызывать агрессию у случайных прохожих). А значит, в глазах обывателей снизилась и угроза. Молчание прессы и отсутствие на виду потребителей инъекционных наркотиков вселило в население веру в то, что эпидемия отступила.

Информационный вакуум заполнили ВИЧ-диссиденты. Это разрозненное движение, сторонники которого считают, что вирус иммунодефицита — выдумка фармакологов, заговор производителей лекарств, которые хотят массово травить людей ядовитыми препаратами. Представители движения утверждают, что ВИЧ не существует — при том, что давно получены фотографии вируса, полностью изучен его геном и жизненный цикл. Открытие совершили независимо друг от друга две конкурирующие лаборатории на разных континентах, за это была присуждена Нобелевская премия.

Если бы в 2013 году в поисковике вы набрали слова «ВИЧ Иркутск», то увидели бы старые новости конца 1990-х — начала 2000-х (эпохи резкой вспышки) о том, что регион вымирает от СПИДа, и многочисленные статьи на сайтах, форумах и в сообществах о глобальном ВИЧ-заговоре, о способах исчезнуть из поля зрения врачей, о том, как уклониться от приема терапии. В это время ВИЧ-инфекцию ежедневно выявляли уже у десятков жителей Иркутской области.

Юлия Плотникова:

«Легко понять, какие мысли приходили в голову людям, узнавшим о своем положительном статусе. И во всем опять же виноваты стереотипы и молчание. С одной стороны, страх неотвратимой мучительной смерти, с другой — стигматизация всех людей с вирусом как лиц, поведение которых общество не одобряет.

Конечно, во второй половине 2000-х люди, которым ставили такой диагноз, уже часто не относили себя к этим категориям. Было естественное желание нормального человека узнать побольше о той болезни, которую у него нашли. И тогда оказывалось, что свежей достоверной информации о ВИЧ в Иркутской области просто нет. Зато есть множество конспирологических теорий, утверждающих, что всё это миф, и убеждающих пациентов отказаться от лекарств, запретить давать их детям и супругам. В результате было очень много срывов с лечения, люди приходили к нам на поздних стадиях заболевания, когда помочь им было крайне трудно».

Проблема ВИЧ в регионе некоторое время широко обсуждалась на рубеже XX–XXI веков, когда показатели заболеваемости взлетели в 150 раз. На тот момент в Иркутской области даже еще не было антиретровирусной терапии [метод, благодаря которому болезнь из разряда смертельных переходит в разряд хронических, и пациент перестает быть заразным — прим. ред.], и пациенты лечились иммуноглобулинами. Население охватила паника.

Антиретровирусную терапию в Прибайкалье стали проводить в 2002 году. На нее сразу образовалась очередь. Сначала препараты предоставляли только беременным женщинам и их детям, но постепенно появилась возможность брать на лечение больше людей. Однако к тому моменту информация о ВИЧ-инфекции в Иркутской области снова исчезла из общественного поля.

Люди просто перестали проверять свой статус, а многие из тех, у кого он был положительным, поверили ВИЧ-диссидентам, а не врачам.

Плотникова стала главврачом Центра СПИД в 2010 году, в основу ее политики легло стремление включить регион в целевые федеральные программы. Это удалось и позволило завершить строительство специализированного здания Центра — 6-этажный комплекс в стиле хай-тек с аппаратурой последних поколений построили в десяти минутах езды от главной площади города. Сейчас в его штате 270 человек: врачи, юристы, психологи, соцработники, программисты, художники, журналисты. Но начиналось все далеко не так радужно.

Юлия Плотникова:

«Когда я начала работать главным врачом, о ВИЧ-инфекции вообще не принято было говорить вслух: слишком стыдной и табуированной казалась эта тема. Ситуация с ВИЧ в регионе уже сильно напоминала запущенную генерализованную эпидемию. Наши аргументы о том, что действовать надо срочно, потому что мы уже опоздали, практически никто не слышал. Думали, что врачи сгущают краски.

Нас не пускали с лекциями на предприятия, потому что считали, что эта проблема касается молодежи. А в учебные заведения нас не пускали, опасаясь, что мы будем распространять там знания о нестандартных сексуальных практиках, а вовсе не заниматься профилактикой социально значимой болезни.

Все вместе это наталкивало на мысль, что информирование надо организовать по-другому, чтобы проблема стала заметной и понятной большинству местных жителей. И тогда мы решили крупно и массово выйти в люди.

Мы получили сложное наследство из домыслов, мифов, слухов и недосказанности — вакуум знаний, заполняемый ВИЧ-диссидентами. Нужно было полностью изменить представление масс о болезни, чтобы начать нормально работать с большим числом людей независимо от их образа жизни и предпочтений. Так появилась наша долгоиграющая информационно-просветительская кампания „Чувствуй лучше“, которая продолжается уже четыре года.

Мы поняли: лучший способ обратить внимание общества на проблему — это дать понять, что почти всё, что оно до этого слышало о ВИЧ, неправда. Это не смертельная, а полностью контролируемая, хоть и смертельно опасная, хроническая болезнь.

И к сожалению, она не миф. И заболевают ей по большей части не молодые любители психоактивных веществ, подцепившие вирус в подвальных наркопритонах, а взрослые и порой вполне респектабельные люди, заразившиеся на супружеском ложе».

Работать с темой ВИЧ в Иркутске Центр СПИД начал с соцсетей — выложил шесть видеороликов, которые кардинально отличались от всего, что делали на эту тему в России раньше. Вместо пугающих картинок известные иркутяне просто рассказали о своем образе жизни, о том, как они защищаются от вируса, и объяснили, почему страх и стигма в отношении болезни и больных бессмысленны, и только защита от вируса принесет пользу. Параллельно запустили эстафету селфи со стилизованным символом кампании — хештегом #FeelBetter — и призывом не подвергаться риску заражения ВИЧ.

Юлия Плотникова:

«Первые результаты кампания показала уже через полгода, когда в Иркутске заболеваемость снизилась на 19%. До этого количество новых заболевших год от года только росло, а тут их стало меньше, даже несмотря на то, что тестирование охватывало всё больше людей.

Результат нас удивил, но он был понятен: после десятилетнего молчания о ВИЧ стали снова говорить, и многие люди, узнав, что проблема никуда не делась, начали вести себя осмотрительнее. Уже на следующий год Иркутск выбыл из списка территорий региона с повышенной заболеваемостью ВИЧ-инфекцией».

Полгода спустя сотрудники Центра СПИД организовали шок-акцию, разместив на улицах Иркутска 27 плакатов с каплями крови одной из своих пациенток. Еще через полгода — устроили концерт и проекционное шоу по технологии 3D-мэппинга, где рассказывалось о вечных ценностях и о том, что ВИЧ не должен помешать человеку следовать за собственной мечтой. Световые картины проецировали на фасад Музея истории Иркутска, а на специальном стенде в форме слова AIDS выложили презервативы: каждый совершеннолетний мог взять их, внеся тем самым свой вклад в символическое разрушение аббревиатуры и самой болезни. Эту акцию экспертное сообщество дважды признавало лучшим профилактическим проектом страны по итогам года.

Один из общественников Уральского федерального округа прочитал в газете о шоу, на котором раздавали тысячу презервативов совершеннолетним зрителям, и обратился в прокуратуру, чтобы наказать врачей. С его точки зрения, люди в белых халатах только расшатывали традиционные моральные устои.

Детальная проверка праздника нарушений не выявила, но этот случай натолкнул сотрудников Центра на интересную идею. К следующему Новому году они выпустили ролик, в котором двое аниматоров пели и танцевали в костюмах презервативов, призывая не терять бдительность в зимние праздники. Видео разлетелось по мессенджерам и соцсетям региона.

«Танец маленьких презервативов»

Юлия Плотникова:

«Неожиданным важным эффектом стало то, что тема ВИЧ вошла в контексты интервью различных чиновников и экспертов: журналисты в беседах на сторонние темы начали просить их прокомментировать ситуацию с распространением болезни в Иркутской области. Тема снова стала видимой. По сути, мы идем ровно тем же путем, который до нас прошли регионы и страны, столкнувшиеся с эпидемией раньше России и успешно преодолевшие ее.

Знания действительно сила. Честная и объективная информация порой способна творить чудеса. Постепенно мы стали замечать, как после очередной новости к нам начинают обращаться пациенты, которые считались потерявшимися, как начали расти очереди у мобильных пунктов тестирования. Люди стали более охотно и без опасений принимать терапию».

По итогам 2018 года заболеваемость ВИЧ-инфекцией снизилась на 12,7%, смертность от СПИДа — на 33,4%. Свой ВИЧ-статус проверили 31,4% всех жителей региона.

По итогам 2019 году изменения, скорее всего, будут более значительными — благодаря просветительской работе, которая со стороны кажется несложным делом, в действительности же это далеко не так. Специалисты Центра провели факт-чекинг нескольких тысяч материалов о ВИЧ, которые затем вышли в областных СМИ. Они продолжают держать связь с редакциями, стремясь не допустить появления искаженной информации. Тем временем другие сотрудники продолжают попытки достучаться до ВИЧ-позитивных людей и убедить их начать прием антиретровирусных препаратов. Человек с ВИЧ, достигнув благодаря этому лечению так называемой неопределяемой вирусной нагрузки, перестает быть источником потенциального заражения для своих близких. Иначе говоря, лечение работает как профилактика передачи вируса другим людям.

Юлия Плотникова:

«Основная задача информирования — мобилизовать общество на борьбу с ВИЧ, однако боремся мы не только словом.

Ученые подсчитали, что эпидемический процесс на любой территории замедляется, когда на терапии находится 60% ВИЧ-положительного населения. В Иркутской области уже преодолен уровень в 65% диспансерной группы.

Одна из следующих амбициозных целей центра — охват в 90%, которого мы хотим достигнуть уже в 2020 году. И мы его достигнем, потому что у нас просто нет другого выхода.

Мы даже не надеялись, что придем к таким результатам. Но если бы мы не вытащили эту некогда неблагодарную и постыдную тему из чулана, то их бы не было: не появились бы новые общественные организации, готовые не словом, а делом помогать нам и нашим пациентам, люди не были бы заинтересованы в том, чтобы от этой проблемы избавиться. И то, что уровень заболеваемости снизился уже в самом начале нашей просветительской кампании, когда охват терапией еще не был таким широким, говорит о том, что люди начали вести себя менее рискованно. Это значит, что нам удалось проникнуть в сферу инстинктов, причем самых сильных, которые бывают у человека, и даже частично обуздать их.

Многие воспринимают происходящее как что-то невероятное. Но нам не помогали никакие высшие и потусторонние силы.

С этим справились мы сами — с помощью государства, журналистов и активистов мы доказали, что изменить ситуацию с ВИЧ реально».

Присоединиться к клубу