Сальвадор Дали у Хичкока, пророчество о России, гипноэротомахия и хоррор с веществом для Линча: 10 фильмов о снах

«Завороженный» (1945)

Spellbound

В психиатрическую лечебницу приезжает новый главврач — немыслимый красавец странного поведения. Суховатая курящая докторша в очках влюбляется в него и женским взглядом видит, что его место не среди персонала, а среди больных. Когда он сбегает, упрямая женщина разыскивает любимого и подвергает психоанализу его страшные сны.

Фильм не понравился Франсуа Трюффо, и Хичкок позже признавал его не самой своей удачной работой, но это уже придирки гениев. «Завороженный» не может не нравиться: Сальвадор Дали оформил в нем сцену кошмара, где разрезают глаз, как в «Андалузском псе», из которого вытек весь киносюрреализм XX века. И вообще это настоящий луна-парк, где на каждом шагу поджидает аттракцион.

В первые пять минут появляется то ли нимфоманка, то ли мужененавистница, которая рассказывает, как однажды отгрызла жениху усы. Ингрид Бергман в образе Людмилы Прокофьевны Калугиной сначала исследует психические отклонения на почве любви, а потом снимает очки и переходит к практическим занятиям. Грегори Пек в роли «потому что нельзя быть на свете красивой такой». Диванный психоанализ, разыгранный классическими актерами. И любопытная мысль, что дурдомом может управлять не врач, а любой зашедший с улицы в пальто — все равно там никто разницы не заметит.

«Ночные красавицы» (1952)

Les belles de nuit

Романтичный, как цветок жасмина, музыкант перебивается кое-как, подрабатывая учителем пения в школе. Ученики его не слушают, женщины не замечают, более успешные приятели задирают носы. От неудовлетворенности жизнью его лечат компенсирующие сны, где он — отважный капитан, лихой мушкетер и популярный композитор, а девушки выпрыгивают из корсетов в его объятия.

Деятельность французского киноклассика Рене Клера охватывает такое количество культурных вех, будто он жил не линейно, как простые смертные, а путешествовал во времени и везде оставлял след. Он был лично знаком с Марселем Прустом, а свой первый журналистский репортаж написал на смерть Эдмона Ростана. Снимался в немых лентах Якова Протазанова, когда тот работал во Франции, и придумал жанр музыкального фильма. Клер не принял «новую волну», она казалась ему претенциозной заумью, где все ходят с мрачными лицами, потому что разучились по-хорошему валять дурака. Сам он дурачится от души через своего лидирующего актера Жерара Филипа — блистательного Фанфана-тюльпана, источающего обаяние на грани перегруза. Чтобы обрядить такого человека в костюм неудачника, надо обладать своеобразным, даже извращенным чувством юмора, которое зачастую вскрывается в работах Клера под водевильными масками. Если уж Филипу ничего не светит, то что делать остальным? Только сбегать в сны.

«Фантазм» (1979)

Phantasm

Молодой музыкант заботится о брате-подростке после гибели родителей в автокатастрофе. Но их смертью дело не ограничивается, и вскоре юноши хоронят своего знакомого. Перед похоронами старший брат сталкивается с высоченным зловещим могильщиком. Позже темной-темной ночью младший видит, как могильщик выкапывает трупы, чтобы сделать с ними… что-то ужасное! А рядом с высоким мелькает маленькое и коричневое! На низких лапах! А дальше в красной-красной комнате появится…

Отгадайте загадку, что это такое: великаны, карлики, множественные реальности, но не «Твин Пикс»? Задолго до Дэвида Линча эти вещи внедрял в наше подсознание американский постановщик Дон Коскарелли, который всего в 24 года снял фильм ужасов, окупившийся в прокате 40 раз (!) и надолго определивший судьбу подростковых хорроров. Из «Фантазма» вышли почти все известные ужастики: от «Кошмара на улице Вязов» до «Крика». Номинально в фильме нет ничего необычного: белые особняки в темноте, разрытые могилы, голая грудь блондинки с ножом и сюжетные повороты, укладывающиеся в схему «а они как прыгнут!» Но «Фантазм» принадлежит к тем случайным шедеврам, которые рождаются из молодого азарта, не сидящего на цепи у дяди-продюсера и плюющего на все, кроме желания показать карликов, голую блондинку и всех напугать. Кроме того, Коскарелли действительно обладал чутьем на вещество снов и кошмаров: нет сомнений, что без его красной комнаты и седоволосого Верзилы не было бы «Твин Пикс». И прочего — высокого и на низких лапах.

«Бумажный дом» (1988)

Paperhouse

Одиннадцатилетняя Анна, девочка из семьи, где отец постоянно в отъезде и пьет, а мать — милая, но всегда занята, рисует в тетради дом. Не успевает оглянуться, как оказывается на своем рисунке. Чистое поле, ясное небо, кривой домишко. Пока Анна там осматривается, у нее поднимается температура. Врач, пришедшая проверить заболевшую девочку, рассказывает о своем пациенте, который не встает с постели. В следующем сне Анна видит в доме мальчика-инвалида. А там и другие подтягиваются.

Первое появление отца Анны в мире дома заставит вас отпрыгнуть от экрана и, возможно, завопить, сколько бы фильмов ужасов вы ни пересмотрели. Хотя это даже не фильм ужасов, а ладная и взрослая история о сложных взаимоотношениях в семье. Пространство горячечных температурных снов выстроено с безупречным минимализмом, к которому прибегают концептуальные режиссеры — либо когда дают микроскопический бюджет. Но раз в сто лет это делается, потому что так надо и правильно: перед нами действительно оживший детский рисунок, во всей его совершенной простоте, и дистиллированный первозданный ужас, справиться с которым может только предприимчивый ребенок — единственное человеческое существо, которое не убежит, сверкая пятками, услышав в чистом поле вопрос: «Кто, кто в теремочке живет?»

«Сны» (1993)

В 1893 году графине Прозоровой начинают сниться диковинные сны. В них она — лимитчица, которая работает в столовой № 9, отбиваясь от приставаний бухгалтера, а ее муж торгует порно на Арбате. Обеспокоенный граф отправляет супругу к гипнотизеру. Вместе они пытаются разобраться, что за странная действительность снится графине и откуда вместо Российской империи взялось это непонятное образование — СНГ?

В фильмографии Карена Шахназарова «Сны» идут следующими по счету после «Цареубийцы». В картине 1991 года современный психиатр все сильнее сливался с царем Николаем II, а старожил из психбольницы переживал жизнь Якова Юровского, руководившего расстрелом царской семьи. Два года спустя, в разгар нищеты 90-х, румяный образ России, которую мы потеряли, показался Шахназарову еще привлекательнее. Режиссер принялся за расследование: как страна дошла от хруста французской булки до «конкурса грудастых и сиськастых», американских проповедников на ТВ и колбасы, которую делают из чего угодно, кроме колбасы. В «Снах» вновь появляется Николай II, которого граф Прозоров (гоголевская говорящая фамилия) предупреждает, чем все кончится, если не принять меры. Это не самая сильная работа Шахназарова, а спасительное прошлое — тот еще оазис благоденствия, Николаю II сразу после коронации пророчили: «Кто начал царствовать Ходынкой, тот кончит, встав на эшафот». Но все-таки столовая № 9 — до сих пор лучшая адаптация к XX веку палаты № 6.

«Открой глаза» (1997)

Abre los ojos

Сесар просыпается в девять утра под настойчивый призыв женского голоса: «Открой глаза». Собравшись, выезжает в город и понимает, что оказался в нем один. Растерянный и испуганный, он бежит по пустой дороге и… Просыпается в девять утра. Дальнейший рассказ о событиях нельзя считать надежным: встретил девушку, поссорился с другом, разбился в аварии, стал уродливым, кого-то убил… Сесар сам не знает, когда его глаза открыты, ощущает только, что все ненастоящее.

Алехандро Аменабар — режиссер, который завоевал Голливуд, насколько это доступно европейцу. То есть из его фильма сделали ремейк с Томом Крузом. Пенелопа Крус продублировала в «Ванильном небе» свою роль из оригинала и начала карьеру в Америке. Испанская версия фильма меньше про сбои в реальности и больше — про экзистенциальный кризис. При этом фантастический эффект сильнее, поскольку для него на самом деле не нужны спецэффекты и Тильда Суинтон, а нужно поставить знак равенства между бытом и бредом. Американцы стыдливо убрали упоминания Бога, который не совсем вычтен из уравнения у Аменабара, тем самым потеряв мотив судьбы. В конечном итоге испанская конструкция сложнее, да и что там говорить — играют лучше. Особенно касается Пенелопы Крус, которая, как стала американской звездой, из всего актерского арсенала оставила один национальный колорит.

«Сон в летнюю ночь» (1999)

A Midsummer Night’s Dream

Деревня в Италии конца XIX века. Воротники глухие, отцы суровые, браки по любви не заключают. Но юбки становятся все легче, велосипеды уже изобрели, а волшебство из местного леса позволит влюбленным заключить брачные союзы по сердцу, невзирая на тиранов-родителей.

Из всех осовремененных версий шекспировской комедии итало-английский фильм претендует на самое меньшее — поставить Шекспира, катаясь на велике, — но достигает едва ли не большего. Высоколобые режиссеры расписывают задники свастикой (в одной из последних постановок «Сна» местный герцог — фашистский диктатор) и напряженно решают расовые вопросы, а здесь люди в белом пьют вино под солнцем Тосканы. В лесу пируют нимфы и фавны, скачет козлом рогатый Пак (Стэнли Туччи с комедийными ужимками и драматическими глазами). Появляется Титания — Мишель Пфайффер в ореоле кинематографического волшебства, настоящая царица фей, — и ее Оберон — Руперт Эверетт в блестках на голое тело. И здесь самый смешной Основа, сыгранный Кевином Клайном. У него есть в финале безмолвный, почти трагический момент, заставляющий безо всяких свастик переосмыслить пьесу. Поутру они проснулись, богатые, красивые и молодые стали еще счастливее, а остальным надо сказать спасибо, что побывали в гостях у сказки и вышли оттуда без ослиной морды.

«Любовное сражение во сне» (2000)

Combat d’amour en songe

Молодой богослов изучает Декарта, разговаривает с зеркалами, исповедует монахиню, повествующую о своих греховных снах, и встречает в призрачном саду куртизанку, которая может трижды обвести пальцем вокруг пупка, по направлению вращения Солнца вокруг Земли, и человек испытает оргазм. Но это — не сюжет фильма. Чилийский маэстро фантасмагорий Рауль Руис не верил в сюжеты.

Название фильма отсылает к одной из самых загадочных книг в истории. Ее сокращенное название «Гипнэротомахия Полифила». Полное название еще лучше: «Любовное борение во сне Полифила, в котором показывается, что все дела человеческие есть не что иное как сон, а также упоминаются многие другие, весьма достойные знания предметы». Книга относится к редчайшему жанру герметической прозы. Ее первым образцом стала «Изумрудная скрижаль» Гермеса Трисмегиста, все книги, что были после, пытались лишь воссоздать легенду. Но не «Гипнэротомахия» — это нечто совершенно иное и отличное от всего, что существует в мистике и искусстве. Авторство романа приписывалось разным гениям эпохи Возрождения, но сошлись на том, что автор — один венецианский монах. Книга написана сразу на трех древних языках, переполнена аллегориями, иероглифами и чертежами моделей рая. Сюжет развивается в нескольких измерениях. Этот ребус для ума даже перевести затруднительно. Руис перевел на язык кинопоэзии. Причастившихся ожидает мощный сомнамбулический опыт.

«Пробуждение жизни» (2001)

Waking Life

Безымянный студент встречается с разными людьми, рассуждающими о разных вещах: творчестве и науке, эволюции и социуме, реинкарнации и философии. Один красный мужик в клетке рассуждает о том, как отрежет кому-то веки, но это так, интермедия. Безымянный парень все это время осознает, что существует во сне, не понимая, как из него выбраться, чтобы полететь, как было в детстве.

Анимационный фильм Ричарда Линклейтера — культурологическая лекция из разряда «понемногу обо всем». Одновременно это попытка перенести на экран осознанное сновидение, воссоздав то измененное состояние сознания, при котором можно управлять течением сна. Изменение сознания, в общем, удалось: сюжет основан на рассказах людей, употреблявших ЛСД, а визуальный ряд демонстрируется с частотой в два раза меньше обычного. Картинка расплывается, растекается, дублируется, предоставляя все шансы отправиться в настоящий трип. Беспрерывные монологи усиливают эффект погружения: творчество рождается из несовершенства, экзистенциализм — философия действия, плохо, что продаешь наяву свою жизнь так дешево, но сны-то приходят бесплатно, а вот еще Кьеркегор говорил, парень входит в бар и видит карлика. Название фильма взято из стихотворения По, но, когда происходит финальный отрыв от земли, на ум приходит Гете:

«Мир духов рядом, дверь не на запоре,

Но сам ты слеп, и все в тебе мертво.

Умойся в утренней заре, как в море,

Очнись, вот этот мир, войди в него».

«Ба-бах!» (2010)

Kaboom

Восемнадцатилетний Смит необременительно учится на киноведа (и смотрит «Андалузского пса»), дружит с невозмутимой лесбиянкой Стеллой и вожделеет своего соседа по общаге Тора, тупого блондина с мускулами и серферской доской. Съев на вечеринке галлюциногенного печенья, Смит спит с девушкой по имени Лондон. Стелла тем временем заводит роман с неземной красавицей Лорелеей, обладающей способностью дарить паранормальные оргазмы. На протяжении этих волнующих событий Смиту снится повторяющийся сон о конце света.

Когда в 90-х Грегг Араки выпустил адово мрачную подростковую «апокалиптическую» трилогию, казалось, что на этом он закончил с угрюмыми пророчествами для мира и переключился на личные истории тинейджеров. Но спустя годы режиссер все-таки устроил планете большой «ба-бах!». И как весело у него это получилось! Опустошенная потерянная молодежь с выпендрежными именами вдруг стала радоваться жизни: бисексуальность, необязательная учеба, море и пляжи, огромные пластиковые серьги. Разумеется, Большой Брат из правительства и СМИ держит руку на Большой Красной Кнопке (она показана в фильме буквально), но Избранный еще может это остановить. Ну, а если не остановит — отлично оттянулись, и сны у нас были интересные.