Царствование чудака. Как Джошуа Нортон стал «императором Соединенных Штатов»

Ничто не предвещало

Будущий император Америки родился за ее пределами — в Англии, в еврейской семье. Сведения о дате, когда он осчастливил мир своим появлением, противоречивы — по наиболее убедительной версии, это произошло 4 февраля 1818 года в городке Дептфорд, графство Кент. Отец Джон, как предполагают исследователи, был фермером, мать Сара происходила из семьи торговца. В начале 1820 года Нортоны переехали в Южную Африку, прельстившись обещаниями британского правительства помочь материально тем своим гражданам, которые займутся фермерством в далекой колонии.

Дальше в биографии нашего героя наблюдается 29-летний пробел, прискорбный для исследователей. Следующие — и то не вполне достоверные — сведения о Джошуа Абрахаме Нортоне относятся уже к 1849 году. Как он прожил эти 29 лет, как рос, где мужал и воспитывался, чем занимался, выйдя во взрослую жизнь, — всё покрыто туманом неизвестности. В первой половине XIX века человек еще не оставлял за собой столь яркий документальный след, как сейчас, — и поэтому ему было легче «скрыться» от биографов.

Общепринятая версия гласит, что Джошуа Нортон вынырнул из тумана безвестности 23 ноября 1849 года — сойдя с борта судна Franzeska на берег Сан-Франциско. При себе он имел 40 тысяч долларов, полученные по завещанию из накоплений своего отца, скончавшегося годом раньше.

Впрочем, некоторые исследователи это опровергают. Достоверно известно лишь одно: с 1849 года Нортон и впрямь жил в Сан-Франциско и занимался бизнесом — торговал разными видами товаров и спекулировал недвижимостью. Также он открыл фабрику по производству сигар. Бизнесменом Джошуа оказался удачливым, видимо, имел склонность к этому виду деятельности. Постепенно он скопил 250 тысяч долларов (сегодня это были бы 5 млн). К концу 1852 года Нортон считался одним из наиболее процветающих и уважаемых граждан города. Джошуа производил впечатление вполне здравомыслящего, очень умного и начитанного человека, за которым не замечали никаких отклонений.

Но в декабре 1852 года Нортон ввязался в сделку, которая оказалась для него фатальной. В ту пору Китай, столкнувшись с сильным голодом, ввел запрет на экспорт риса. Из-за этого на Восточном побережье США рис превратился в дефицитный продукт. В Сан-Франциско цена на него выросла с четырех до 36 центов за фунт (с девяти до 79 центов за килограмм). И когда Нортон услышал, что возвращающееся из Перу судно Glyde везет 200 000 фунтов (91 000 кг) риса, он, не долго думая, купил всю партию за 25 000 долларов, рассчитывая наварить на перепродаже. Расчет оказался ошибочным: вскоре после того, как Нортон подписал договор о закупке, из Перу прибыло еще несколько судов с рисом, в результате чего цена на него упала до трех центов за фунт.

Нортон попытался аннулировать контракт, заявив, что продавцы ввели его в заблуждение относительно качества риса. Началась судебная тяжба, затянувшаяся почти на два года. Хотя Джошуа и одержал победу в судах низшей инстанции, дело дошло до Верховного суда Калифорнии, вынесшего в октябре 1854 года решение против Нортона. Однако это несчастье оказалось не единственным. Белая полоса в жизни Нортона закончилась, на него обрушились и другие неудачи. Стремясь выплыть, он залез в долги. Чтобы расплатиться с ними, ему пришлось продать свою недвижимость и в августе 1856 года подать заявление о банкротстве. Судя по всему, эта неудача подействовала на него так сильно, что пошатнула его психическое здоровье.

Да, удар был тяжелый, но Джошуа еще пытался наладить дела — об этом можно судить по тому, что в течение почти года он продолжал публиковать в газетах объявления о продаже различных товаров. Также, судя по сохранившимся документам, в сентябре 1857 года он был определен в жюри присяжных по судебному делу человека, уличенного в краже слитка золота у компании Wells, Fargo & Co. В августе 1858 года Нортон опубликовал объявление о намерении выставить свою кандидатуру в Конгресс США — начинание, которое закончилось ничем. На тот момент он уже жил крайне стесненно — вынужден был обитать в дешевой ночлежке для представителей рабочего класса. Именно в то время окружающие стали замечать у него признаки мании величия.

Император восходит на престол

С 1859 года Джошуа начал активнее высказываться на политические темы, страстно критикуя американские государственные институции. В июле в качестве платного объявления в издании San Francisco Daily Evening Bulletin он опубликовал краткий манифест, адресованный «гражданам Союза». В нем он, ссылаясь на авторитет библейского персонажа Иисуса Навина, заявил о «национальном кризисе» и о действиях, которые, по мнению Нортона, нужно предпринять для его преодоления. А два месяца спустя, 17 сентября 1859 года, Нортон собственноручно доставил в редакцию того же издания следующее письмо:

«По категорическому требованию значительного большинства граждан этих Соединенных Штатов, я, Джошуа Нортон, ранее прибывший из Алгоа-Бэй, Мыс Доброй Надежды, а сейчас, в течение последних девяти лет и десяти месяцев проживающий в Сан-Франциско, Калифорния, декларирую и провозглашаю себя Императором этих Соединенных Штатов. И облеченный таким образом принадлежащей мне властью сим приказываю и предписываю представителям различных штатов собраться в Мюзик-холле города 1-го дня февраля, затем тотчас же произвести такие улучшения в существующих законах, которые устранят все зло в стране и таким образом обеспечат непоколебимую веру в существование стабильности и целостности, как в стране, так и за ее пределами. Нортон I, Император Соединенных Штатов».

Газета напечатала письмо, что называется, ради фана. Так или иначе, с этого началось «правление» Нортона, продлившееся 21 год. Почему мания Джошуа приняла именно такую форму? В ту пору одним из самых любимых героев производителей и читателей бульварного чтива являлся «пропавший дофин» — несчастный сын короля Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, ставших жертвами Великой французской революции. После казни родителей юный принц, наследник трона, был отдан на воспитание простолюдину, который дурно обращался с ним, — и в десять лет умер от туберкулеза. Однако потом несколько десятилетий ходили легенды, что на самом деле принц выжил и до сих пор где-то скрывается. Один за другим в разных странах появлялись десятки самозванцев, выдававших себя за Людовика XVII.

О злосчастном дофине и его смерти, которая могла, дескать, оказаться мнимой, часто писали желтые газеты, в том числе американские.

Судя по всему, Нортон много читал о принце — и загадка жизни и смерти Людовика XVII крайне впечатлила бизнесмена из Сан-Франциско. Помрачившись умом, Нортон начал верить, что именно он, Джошуа Абрахам, — пропавший, но выживший наследник французского престола! По этой версии, Джон и Сара были не настоящими, а лишь приемными родителями доверенного им на воспитание принца.

Новоявленный «император» отнесся к своим «обязанностям» более чем серьезно — и принялся один за другим выпускать «указы» по различным государственным вопросам. Одним из первых он опубликовал «указ» от 12 октября 1859 года — об упразднении Конгресса Соединенных Штатов. В объяснение такого шага «самодержец» написал, что политическая система США прогнила, никуда не годится и нуждается в реконструкции.

«Мошенничество и коррупция препятствуют справедливому и надлежащему выражению общественного мнения. Постоянно происходят открытые нарушения законов, вызванные толпами, партиями, фракциями и чрезмерным влиянием политических сект. Гражданин не имеет той защиты личности и имущества, на которую он имеет право», — сетовал «монарх».

В тексте «указа» Нортон повторил требование о том, что представители разных штатов должны собраться в Мюзик-холле Сан-Франциско в феврале 1860 года, дабы «исправить зло, на которое жаловались».

Поскольку Конгресс не торопился прислушиваться к приказам Нортона и самораспускаться не стал, «император» в январе 1860 года обратился к военным. Он «приказал» армии свергнуть Конгресс.

«Поскольку группа людей, называющих себя Национальным конгрессом, в настоящее время заседает в Вашингтоне — в нарушение нашего императорского указа от 12 октября прошлого года, объявляющего указанный Конгресс упраздненным; принимая во внимание, что для покоя нашей Империи необходимо, чтобы указанный указ строго соблюдался; Мы приказываем генерал-майору Скотту, главнокомандующему нашими армиями (на тот момент Уинфилд Скотт действительно возглавлял армию США. — В.В.), немедленно после получения этого нашего Указа действовать с соответствующими силами и очистить залы Конгресса», — распорядился Нортон I.

Не пав духом из-за полнейшего невнимания армии и Конгресса к своим «указам», Нортон в июле 1860 года издал новый — предписывающий упразднить республику и временно заменить ее монархией. Двумя годами позже Джошуа потребовал от католической и протестантской церквей, чтобы те официально возложили на него императорскую корону. В обоснование этого требования Джошуа указывал, что споры и внутренние конфликты, которые только что привели к началу Гражданской войны в США, в силах разрешить только законный монарх.

В дальнейшем Джошуа обратил свое высочайшее внимание и на другие вопросы, как политические, так и социальные. В «указе» от 12 августа 1869 года, опубликованном в San Francisco Daily Herald, он объявил об упразднении Демократической и Республиканской партий, объяснив, что «хочет смягчить разногласия партийной борьбы, существующие в настоящее время в нашей сфере». Также Нортон крайне озаботился фактом массового неуважения к городу его проживания: «императора» очень возмущало, что люди в устной и письменной речи вместо официального «Сан-Франциско» обходятся фамильярным «Фриско». Такое пренебрежение Джошуа нашел недопустимым — и в 1872 году опубликовал особенно строгий «указ». В нем были следующие строки:

«Тот, кто после этого услышанного им предупреждения, выраженного в полном порядке и надлежащей форме, произнесет отвратительное слово „Фриско“, не имеющее лингвистического или иного обоснования, будет признан виновным в тяжком проступке и заплатит в Императорскую казну в качестве штрафа сумму в двадцать пять долларов».

«Указы» чудака Нортона не всегда выглядели столь нелепыми — зачастую он обнаруживал дальновидность и глубокое понимание мировых процессов. По некоторым свидетельствам, «император» хотел добиться учреждения международной организации, объединяющей все государства, — прообраза Лиги Наций и ООН. По мнению Нортона, такая организация необходима для того, чтобы покончить с войнами и наладить сотрудничество народов разных стран. Также он «запретил» верующим разных конфессий конфликтовать друг с другом.

Достойно внимания и то, что Джошуа «отстранил» от должности губернатора штата Виргиния Генри Уайза — за то, что тот распорядился повесить знаменитого аболициониста, борца за освобождение чернокожих Джона Брауна. Нортон пытался спасти Брауна, указывая, что тот, дескать, не в своем уме: всего с семнадцатью сторонниками пытался сражаться с армией США! Нортон распорядился вместо казни отправить Брауна на лечение в клинику для душевнобольных — в чем с ним, кстати, были согласны многие жители Сан-Франциско. Казнь Брауна усугубила разгорающийся в США внутренний конфликт, который через шестнадцать месяцев обернулся кровопролитной Гражданской войной…

Еще один любопытный нюанс: Нортон часто отправлял иностранным лидерам послания, в которых предлагал установить «дружеские и плодотворные отношения». Например, он предлагал британской королеве Виктории вступить с ним в брак, чтобы укрепить отношения США и Великобритании.

В подавляющем большинстве письма Нортона к правителям других государств, конечно, остались без ответа. За единственным исключением — откликнулся король Гавайских островов Камеамеа V, признавший Нортона единоличным правителем Соединенных Штатов.

Окружающие «императора» люди с удовольствием включались в эту, как они полагали, забавную игру. Так, когда Наполеон III вторгся в Мексику, некто предложил Нортону принять титул защитника (протектора) этой страны. Сначала Нортон с радостью согласился, но позже от титула отказался, заявив: «Невозможно защитить столь неустроенную нацию». Кстати, ходила байка о том, что якобы сам Нортон был сыном Наполеона III или I.

Повседневная жизнь самодержца

Заботился Нортон и о благоустройстве своего любимого Сан-Франциско. Он издал несколько «указов» по строительству подвесного моста или подводного туннеля, чтобы соединить Сан-Франциско с соседним Оклендом. Поскольку все такие «указы» были, естественно, проигнорированы городскими властями, Нортон с нескрываемым раздражением выпустил новый «документ», гласивший:

«Настоящим мы извещаем граждан Сан-Франциско и Окленда о нашем декрете, предписывающем выделить средства для проведения конкурса проектов для строительства подвесного моста от оконечности Окленда через Козий остров, а также туннеля — дабы установить наилучшие из проектов. Также уведомляем граждан, что поелику до настоящего времени выказывалось пренебрежение предписаниям наших декретов, мы устанавливаем, что наша воля должна быть полностью исполнена. И мы приказываем армии арестовать обоих градоначальников, ежели они будут и далее упорствовать и пренебрегать нашими декретами. Подписано нашей собственной императорской рукой и скреплено печатью, в Сан-Франциско, сего дня сентября 17-го числа, года 1872».

Много лет спустя после смерти Нортона его замысел осуществили: были построены и мост, и подводный тоннель, соединяющие Сан-Франциско и Окленд. И уже с 1933 года, когда только приступили к строительству моста Сан-Франциско — Окленд-Бэй, появлялись предложения назвать его в честь Нортона.

Еще про Нортона рассказывают, что однажды он спас свой город от большой беды. В те времена в Сан-Франциско уже проживала большая китайская диаспора, что бесило сторонников «белого превосходства». В итоге был создан «антикитайский комитет», выступивший с идеей устроить погром в китайском квартале. Рассказывают, что однажды после митинга, участники которого вдоволь наорались о «понаехавших узкоглазых», разгоряченные члены комитета и их сторонники устремились к месту проживания китайцев, намереваясь осуществить свои угрозы. Но когда они были уже у цели, дорогу им преградил человек. Он стоял одиноко посреди улицы, не двигаясь, низко опустив голову, — решили, что он молится. Толпа остановилась. Приглядевшись, люди узнали Нортона. Гнев и остервенение несостоявшихся погромщиков как рукой сняло. Они развернулись и начали разбредаться по домам…

Впрочем, это лишь красивая легенда. Но возникла она не на пустом месте. В 1860–1870-х годах в бедных районах Сан-Франциско действительно время от времени проходили антикитайские демонстрации. Иногда они оборачивались беспорядками, которые приводили к гибели людей. Страсти накалялись в ходе митингов, которые проходили по воскресеньям напротив здания мэрии. Эти мероприятия служили, в частности, трибуной политикану Деннису Кирни, который возглавлял Рабочую партию Калифорнии и придерживался резко антикитайской позиции. На одном из таких митингов 28 апреля 1878 года появился Нортон. Он встал на коробку и потребовал, чтобы Кирни и собравшаяся вокруг него толпа расходились по домам. К «императору» не прислушались, но это происшествие активно обсуждалось потом в местных газетах.

Особое положение Нортона в Сан-Франциско основывалось на трепетном отношении к нему горожан. Ведь самое замечательное в том и заключалось, что люди сразу отнеслись к новоявленному «императору» не просто с юмором, но даже с большим почтением.

Безобидного чудака никто не трогал, напротив, город даже оплачивал ему жилье. Его бесплатно возили на пароходах и кормили в ресторанах. Ему зарезервировали постоянное место в театре, а в магазинах дарили понравившиеся ему вещи. Над входом в рестораны и магазины, которые нравились императору, размещали таблички с надписью «Посещается Его Величеством Императором Нортоном Первым». Это считалось отличным рекламным трюком, ведь количество клиентов у таких ресторанов и магазинов увеличивалось. Какие-то шутники специально сделали для Джошуа «банкноты» с его изображением — и он ими расплачивался. И их принимали! Они выпускались номиналом от 50 центов до 10 долларов. Банки охотно обналичивали такие банкноты, когда их предъявляли для погашения, долларами США. Те немногие «деньги императора», что сохранились до наших дней, являются предметом вожделения коллекционеров и продаются на аукционах за суммы, превышающие 10 000 долларов.

Как складывался повседневный день «императора»? Обычно его видели гуляющим по улицам Сан-Франциско, Окленда и Беркли, проводящим время в парках и библиотеках, посещающим редакции газет и старых друзей. По вечерам он часто появлялся на политических собраниях, на театральных или музыкальных представлениях. Благодаря необычному внешнему виду Нортона узнавали сразу же — он носил потрепанную синюю форму с потускневшими погонами, в свое время подаренную ему офицерами армии США. Он дополнял ее различными аксессуарами — бобровой шапкой, украшенной павлиньими или страусиными перьями, тростью и зонтиком. Во время своих обходов Нортон обращал живейшее внимание на состояние тротуаров и дорог, на ход ремонта общественных зданий и внешний вид сотрудников полиции — и активно выказывал свое недовольство, делал замечания. Джошуа часто беседовал с прохожими о разных животрепещущих вопросах.

Рассказ о Нортоне будет неполным без упоминания псов, которых некоторые считали ему принадлежавшими. Их было двое, они откликались на клички Бумер и Лазарус. И тоже были в Сан-Франциско знаменитостями — благодаря своей дружбе, ибо всюду появлялись только вместе. Когда-то Бумер спас Лазаруса от другого пса — и Лазарус отплатил спасителю искренней привязанностью. Местные газеты часто писали об этих Оресте и Пиладе, развлекая читателей рассказами об их приключениях. В этих историях черно-белому ньюфаундленду Бумеру, известному добротой и благородством, отводилась роль джентльмена, которого тяжелые жизненные обстоятельства столкнули на дно социума. Дворняга Лазарус изображался хитрым, корыстным, но проницательным другом. Обоих псов частенько видели в компании Нортона — они сопровождали «императора».

По некоторым рассказам, если горожане угощали Нортона, то он делился с четвероногими приятелями.

«Бумер и Лазарус везде с ним ходили. В Сан-Франциско ни одной театральной премьеры не состоялось без того, чтобы три бесплатных билета на первый ряд балкона не были отложены для Бумера, Лазаруса и Нортона I, императора Соединенных Штатов», — утверждал сотрудник издания San Francisco is My Home Самуэль Диксон.

К сожалению, Лазарус погиб в октябре 1863-го — по версиям разных изданий, то ли попал под копыта лошади, то ли был отравлен каким-то недоброжелателем. Бумер пережил друга на два года и умер после того, как его пнул ногой местный пьянчуга Генри Рипли, который был немедленно арестован за убийство этого популярного в городе животного. Сам великий Марк Твен написал некролог Бумеру, указав что тот «умер в расцвете лет, славы, болезней и блох».

Был у Нортона и прямой конкурент, соперничавший с ним за публичное внимание. Пожилой Фредерик Кумбс, являвшийся, как и Джошуа, уроженцем Великобритании, увлекался новомодными веяниями века: он успел поработать фотографом, изобрел железнодорожный локомотив на электрической тяге и читал лекции по френологии. Проживая в Сан-Франциско, он в какой-то момент объявил себя Джорджем Вашингтоном. Кумбса часто видели на Монтгомери-стрит в напудренном парике, старинной треуголке и со знаменем США. Первоначально Нортон и Кумбс вызывали равный интерес у газетчиков; их нередко изображали на карикатурах вдвоем.

Кумбс, хотя и отличался невзрачной внешностью, считал себя великим дамским угодником. По его мнению, именно это и привело к конфликту с «императором» Нортоном, который якобы завидовал его успехам. Нортон сорвал несколько патриотических плакатов, которые Кумбс вывесил на Монтгомери-стрит. Мнимый Вашингтон сообщил об этом полицейским, но те ответили, что ничего сделать не могут — деяние Нортона не тянуло на уголовное преступление. Тогда Кумбс отправился жаловаться газетчикам. Когда репортер Alta California спросил у него о причинах поступка «императора», Кумбс ничтоже сумняшеся ответил, что «он завидует моей репутации у представительниц слабого пола». Такое заявление вызвало у читателей взрыв веселья. А Нортон приказал начальнику полиции:

«Арестовать профессора Кумбса, ложно называющего себя Вашингтоном, и немедленно отправить его в сумасшедший дом для его собственного и общественного блага — по крайней мере на тридцать дней».

Их конфликт закончился, когда Кумбс покинул Сан-Франциско и отправился на Восточное побережье. Позже Марк Твен сообщал, что Кумбса видели в Нью-Йорке, Филадельфии, Балтиморе и Вашингтоне продающим фотографии своего посещения могилы Бенджамина Франклина за 25 центов.

Жизнь, вошедшая в легенду

В 1867 году сотрудник вспомогательной полиции (частной охраны, оплачиваемой бизнесом и жителями городских районов) Арманд Барбье задержал Нортона и вознамерился отправить его на принудительное лечение в психиатрическую клинику. Это известие взволновало горожан, а газеты Сан-Франциско выступили в защиту «императора». В частности, издание Daily Alta писало, что «он не пролил крови, никого не грабил и не разграбил ни одну страну — и это похвальнее, чем все то, что можно сказать о его коллегах по этой линии». Напуганный массовым негодованием, начальник Барбье Патрик Кроули приказал освободить Нортона. В свою очередь, великодушный Нортон от всего сердца «помиловал» Барбье. С тех пор у сотрудников полиции Сан-Франциско появился новый обычай — видя Нортона на улицах, они приветствовали его. «Император» дождался и некоторых других знаков признания. В 1870 году в США проходила перепись населения. В итоге в государственном регистре отметили, что Джошуа Нортону пятьдесят лет, что он проживает по адресу Коммерческая улица, 624, а его профессия была указана как «император». Впрочем, также в регистре отмечалось, что Нортон является сумасшедшим.

С прессой у «императора» были противоречивые отношения. С одной стороны, сам феномен «повелителя США» возник благодаря СМИ, которые с огромным удовольствием освещали каждый шаг забавного безумца. Газеты видели в Нортоне еще один способ поднять тиражи. С другой — с какого-то момента недобросовестные газетчики, если у них не хватало реальной фактуры, стали сочинять байки про «императора». Особенно этим грешила Daily Alta California, печатавшая от имени Нортона особенно нелепые «указы», которые сами же журналисты и выдумывали. Было, впрочем, одно издание, которое из принципа воздерживалось от публикации уток о Нортоне, — оно называлось Pacific Appeal, принадлежало чернокожим бизнесменам и работало, соответственно, на черную аудиторию. Тронутый этим Нортон в январе 1871 года объявил Pacific Appeal своим «императорским печатным органом». В период с сентября 1870-го по май 1875 года Pacific Appeal опубликовала около 250 прокламаций за подписью Нортона I. Историки, занимающиеся изучением биографии императора, обычно считают эти тексты подлинными.

В 1876 году Сан-Франциско посетил император Бразилии Педру II. Рассказывают, что, прослышав о своем местном «коллеге», он пожелал его видеть — и разговаривал с ним в королевском люксе отеля Palace более часа. Знавший Нортона писатель Бенджамин Ллойд в книге «Огни и тени Сан-Франциско» сообщал о нем:

«Он очень легко мог рассуждать по любому предмету, и его мнение, как правило, оказывалось очень толковым — за исключением случаев, когда речь заходила о нем самом. Он знаком с историей больше, чем рядовой гражданин, а его научные знания, хотя иногда и беспорядочные, являются значительными».

Смерть настигла «императора» Нортона I поздним вечером 8 января 1880 года. В этот момент Джошуа находился на углу Калифорнийской улицы и Дюпон-стрит (ныне Грант-авеню), перед Старым собором Святой Марии, — он направлялся на лекцию в Калифорнийскую академию наук. Внезапно его сразил апоплексический удар — и он рухнул на тротуар. Падение было сразу замечено — и оказавшийся рядом полицейский немедленно остановил карету, чтобы доставить умирающую знаменитость в приемный покой городской больницы. Увы, Нортон умер еще до того, как карета добралась до места. По этому поводу издание The Call сообщало:

«На вонючем тротуаре, в темноте безлунной ночи, под капающим дождем Нортон I, по милости Божьей император Соединенных Штатов и защитник Мексики, ушел из этой жизни».

Два дня спустя San Francisco Chronicle опубликовала статью о похоронах Нортона под заголовком Le Roi Est Mort («Король мертв»).

При жизни Нортона о нем ходили байки, что он якобы очень богат и лишь прикидывается бедняком. Но смерть развеяла эти слухи — оказалось, что Джошуа умер в полной нищете. При нем нашли всего пять-шесть долларов мелочью. Обыск его комнаты в пансионате на Коммерческой улице принес дополнительную добычу в виде одного золотого соверена стоимостью около 2,50 доллара. Также список имущества усопшего включал в себя коллекцию тростей, видавшую виды старую саблю, различные головные уборы, французский франк 1828 года и несколько «императорских облигаций», которые он продавал туристам под фиктивные семь процентов. Была найдена и фальшивая телеграмма якобы от российского царя Александра II: он поздравлял Нортона с предстоящим браком с королевой Викторией. Еще одна поддельная телеграмма, якобы от президента Франции Патриса де Мак-Магона, содержала предостережение — дескать, такой союз будет иметь катастрофические последствия для мира во всем мире. Также были найдены письма Джошуа королеве Виктории и 98 акций несуществующего золотого прииска.

Первоначально предполагалось устроить скромные похороны. Тело Нортона I намеревались предать земле в простом гробу из красного дерева. Однако члены ассоциации бизнесменов Сан-Франциско Pacific Club срочно создали похоронный фонд, предоставивший красивый гроб из розового дерева и оплативший прощание с «императором», подобающее его сану. Похороны Нортона, состоявшиеся в воскресенье, 10 января, посетило множество людей. Как писали газеты, пытавшиеся в последний раз «хайпануть» за счет Нортона, там присутствовали представители «всех классов — от капиталистов до нищего, от духовенства до карманника, от хорошо одетых дам до тех, чья одежда и осанка намекали на социального изгоя».

Всего, если верить San Francisco Chronicle, проститься с Нортоном пришли около 10 000 человек.

Позднее ходили легенды о похоронном кортеже, который вытянулся на две мили. Но на самом деле это было не так — по словам журналиста San Francisco Chronicle, процессия растянулась лишь на квартал или два.

Наследие Нортона I

Самое интересное, что слава Нортона надолго его пережила — в 1934 году его торжественно, опять же при большом скоплении народа, перезахоронили на другом кладбище — Вудлон-Мемориал-Парк (в городке Колме, штат Калифорния). В Сан-Франциско по этому случаю даже приспустили флаги, прибыл муниципальный оркестр, а солдаты 159-го пехотного полка США произвели троекратный салют. На новом гранитном надгробии выбили надпись: «Нортон I, император Соединенных Штатов и протектор Мексики».

Все те годы, в течение которых с нами нет «императора» Нортона, растет и ширится его посмертный культ. Он очень разветвлен и многообразен. Вышло несколько биографических книг, радио- и телепередач, он стал героем комиксов и телесериалов. Некоторые рестораны Сан-Франциско и сейчас украшает табличка «Посещается Его Величеством Императором Нортоном Первым». В 1955 году близ моста Сан-Франциско — Окленд-Бэй была установлена мемориальная доска в честь Нортона. Кстати, народная тропа к его могиле не зарастает — с 1974 года туда проводятся ежегодные паломничества. В январе 1980 года в Сан-Франциско провели торжественные церемонии в честь 100-летия со дня смерти «единственного императора США».

В 2013 году была создана некоммерческая организация Emperor Norton Trust, в уставе которой записано, что ее миссия состоит в том, чтобы «чтить жизнь и продвигать наследие» Джошуа Абрахама Нортона.

Эта деятельность включает в себя исторические исследования жизни Нортона и распространение информации о нем. Главной же своей задачей организация называет переименование моста Сан-Франциско — Окленд-Бэй (также известного, как «Мост залива») — ему хотят присвоить имя Джошуа Нортона. Этой цели, впрочем, пока достичь не удалось…

Можно порассуждать о причинах феномена «императора Нортона I». Главная из них, очевидно, ощущавшийся янки в XIX веке глубокий провинциализм по отношению к Европе. Об этом свидетельствовали многие американские авторы того времени. Для американцев европейская культура и традиции, в том числе коронованные особы, были настоящим фетишем. Какие забавные формы это зачастую принимало, показано, например, в «Приключениях Гекльберри Финна» и «Простаках за границей» Марка Твена. И, надо полагать, идея американцев «хотим, чтобы у нас было не хуже, чем в Европе» немало способствовала взлету Нортона. Ну а тот, будучи от природы человеком добрым, употреблял свое «императорское» влияние не во зло — и старался по мере сил творить благо для Сан-Франциско и его жителей.

Этот человек оказал существенное влияние на мировую литературу. Его упоминали в произведениях Роберт Льюис Стивенсон, Сельма Лагерлеф, Нил Гейман и Кристофер Мур.

Но самое главное — именно «император» Нортон I стал прототипом персонажа, которого знает почти каждый, — знаменитого Короля из «Приключений Гекльберри Финна» Марка Твена.

В ту пору Сэм Клеменс как раз жил в Сан-Франциско и подрабатывал в местных газетах. Естественно, великий юморист хорошо был осведомлен о Нортоне и его похождениях — и в своем произведении просто не мог пройти мимо столь яркого типажа. Возможно, именно факт существования Нортона подсказал Твену этот сюжетный поворот — столкнуть Гека Финна и его друга Джима с жуликами-самозванцами Королем и Герцогом. Недаром, как и Нортон, марк-твеновский Король выдает себя за «покойного дофина». И когда мы хохочем над выходками Короля, мы не знаем, что на самом деле смеемся над Нортоном. Скорее всего, и внешним видом Короля Твен отчасти увековечил облик Нортона:

«Одному из бродяг было на вид лет семьдесят, а может, и больше; он был лысый и с седыми баками. На нем была старая, рваная шляпа, синяя грязная шерстяная рубаха, рваные холщовые штаны, заправленные в высокие сапоги, и подтяжки домашней вязки — нет, подтяжка у него была всего-навсего одна. На руке старик нес еще долгополую старую хламиду из синей холстины, с медными пуговицами…».

Кроме того, Нортон занимает важное место в построениях современных конспирологов. Некоторые из них задним числом провозглашают Джошуа Абрахама мессией, пришедшим из параллельного мира, дабы освободить человечество, порабощенное рептилоидами и «серыми» (враждебными инопланетянами).

«Существовала параллельная реальность, в которой США были королевством, и в той реальности в то время там действительно правил император Нортон, который был светлым воплощением высокого уровня. Та временная ветка также была более светлая, США в ней не были агрессивным государством и не были подконтрольны серым и рептилоидам. Миссией Нортона в нашей реальности была замена и перезапись временных веток, и его сознание было очень сильно связано с другой реальностью. Именно поэтому он вел себя как император, даже не являясь таковым. Он хотел сделать светлую американскую ветку основной, заменив ей доминирующую серо-рептилоидную. И если бы это у него получилось, то история, возможно, была бы совсем другой. Поддержка Нортона со стороны населения и даже части правительства была следствием энергетических процессов, сопутствующих наложению временных веток: старая ветка должна измениться в подобие новой и слиться с ней. Запускали эти процессы как раз указы Нортона, сопряженные с силой его намерения», — гласит типичный образчик «нортонианской» конспирологии.

Не прошли мимо Нортона и создатели пародийной религии дискордианства. Как известно, это учение, являющееся эклектичным сплавом дзен-буддизма, экзистенциализма, релятивизма, феноменологии и общей семантики, воспевает хаос, провозглашенный главным творческим началом. Последователи дискордианства считают «императора» Нортона I «святым второго класса». Джошуа почитается ими за то, что честно жил в соответствии с истиной, какой он видел ее сам, и с полным пренебрежением к «реальности», навязываемой другими. Уважают Нортона и обитатели непризнанной Республики Молоссия, находящейся в штате Невада, — они назвали его именем один из своих парков.

Какой же урок можно извлечь из истории первого и последнего «императора США»? Прежде всего, это история о милосердии и добросердечии. Ведь жители Сан-Франциско не стали глумиться над бедным безумцем, не унизились издевками над ним. Напротив, они жалели его и сделали всё возможное, чтобы скрасить жизнь несчастного. Ведь все годы своего «царствования» Нортон жил за счет горожан, которые уважали его «титул», кормили и снабжали деньгами.

Принимая деньги от сердобольных людей, Нортон называл это «налогом» — и делал соответствующую запись в своем блокноте. Окружающие ему подыгрывали и старались никогда не огорчать.

В свое время это поразило Роберта Льюиса Стивенсона, поместившего на страницах романа «Потерпевшие кораблекрушение» (1892) следующее рассуждение:

«Из всех наших посетителей мне больше всего нравился император Нортон. Упомянув его, я прихожу к выводу, что еще не воздал должное обитателям Сан-Франциско. В каком другом городе безобидный сумасшедший, воображающий себя императором обеих Америк, был бы окружен таким ласковым вниманием? Где еще уличные прохожие стали бы считаться с его иллюзиями? Где еще банкиры и торговцы пускали бы его в свои конторы, брали бы его чеки, соглашались бы выплачивать ему „небольшие налоги“? Где еще ему позволили бы присутствовать на торжественных актах в школах и колледжах и обращаться к присутствующим с речью? Где еще на всем божьем свете мог бы он, заказав и — съев в ресторане самые изысканные блюда, спокойно уйти и ничего не заплатить? Говорили даже, что он был очень привередлив и, оставшись недоволен, грозил вовсе прекратить посещения такого ресторана».

Приемная дочь Стивенсона Изобель Филд тоже написала об этом феномене в книге «Эта жизнь, которую я любила»:

«Он был нежным и добрым человеком, и, к счастью для него, оказался в самом дружелюбном и сентиментальном городе в мире. Идея заключалась в том, что „пусть он будет императором, если так хочет“. Сан-Франциско играл с ним в эту игру».

Этот урок актуален и сейчас — нам всем не мешало бы поучиться доброте у жителей Сан-Франциско…