Эпитафия-реклама, эпитафия-рецепт, эпитафия-тиндер. Могильная плита как последняя платформа для самовыражения

— Когда и где появилась эпитафия, в какой момент она стала литературным жанром?

— Эпитафия зародилась в Древней Греции около 3000 лет назад. Вот, например, этой надгробной надписи более двух тысяч лет:

Первоначально надгробные надписи должны были просто обессмертить факт погребения, то есть они заключали сухую информацию: покоится такой-то, жил тогда-то. Но постепенно в эпитафиях стали появляться строки, пронизанные любовью и скорбью.

Эмоциональность и художественность позволили эпитафии в VII–VI вв. до н. э. перейти с мемориального предмета на свиток и встать в ряд с другими жанрами литературы.

— Древние шутили в этих текстах?

— Древние греки и римляне любили делать забавные и язвительные эпитафии на своих могилах, например:

Скорее всего, юмористические эпитафии появились в связи с развитием смеховой культуры. Она затрагивала все стороны жизни, в том числе и горестные моменты. Возможно, уже древние люди пытались заслониться от смерти шутками, иронией и даже сарказмом. По крайней мере, целый ряд ученых объясняет неуместный смех, который вызывают у нас некоторые эпитафии, именно так.

Sta, viator!

Чуть ли не в каждой второй эпитафии можно встретить слово «путник» или «прохожий», после чего в надгробном тексте путника или прохожего обязательно попросят остановиться. Пошла эта мода из Древнего Рима, где латинское выражение Sta, viator! («Стой, путник!») было градообразующим предприятием для эпитафии.

Почему это использовали? Во-первых, чтобы подчеркнуть двоемирие: путник ходит по земле, а тот, кто обращается к путнику, — в ней лежит. Также слово «путник» произошло от слова «путь», а в христианской традиции странничество — метафора суетной земной жизни. В этом смысле могила — важная часть пути, она указывает, что душа наконец воссоединилась с Богом и начала свою небесную жизнь. Чтобы путник точно это понял, в эпитафиях достаточно прямолинейно говорят, что тот на это кладбище еще вернется: «Прохожий, ты идешь, но ляжешь так, как я!..»

Во-вторых, в XVIII–XIX веках общедоступных парков практически не было — зато были кладбища, которые эти парки заменяли. Здесь можно было встретить даму с зонтиком, бледнолицего поэта и даже влюбленные парочки, которые устраивали здесь тайные свидания. Учитывая «специфику аудитории», на надгробных плитах раз за разом высекали «путник, остановись».

Сейчас это обращение несколько избито, и чаще его можно встретить в литературных произведениях, чем на кладбищах. Например, в романе Пелевина «Generation „Р“» фраза Sta, viator! становится рекламным слоганом пива «Туборг», которую, чтобы не пугать региональных телезрителей и добавить русскости, переписывают на «Шта, авиатор?»

— Во времена Плутарха эпитафии часто писали в виде диалогов. Зачем?

— В Древней Греции вообще не существовало слова «монолог». Диалогичность была связана с религиозными верованиями. Например, согласно Лукиану, душа, чтобы попасть на тот берег, должна была не только заплатить перевозчику, но и ответить на некоторые вопросы. И живые в этом усопшему помогали: на эпитафии писали правильные ответы, то есть текст был похож на «правую сторону анкеты».

В V и VII веках надгробные плиты даже зарывали в землю текстом вниз, видимо, чтобы душе было удобнее читать.

Такие нашли, например, на острове Готлиб в Западной Норвегии.

При этом тексты являлись частью ритуала, совершаемого при захоронении, его экспрессивным элементом. Сначала, в более архаичный период, они проговаривались, и только потом их стали записывать на камне. Во многих эпитафиях встречаются повторы и параллелизм. Это лишний раз указывает, что тексты — ритуально-магические. Древние народы были убеждены, что надлежащим образом произнесенное и начертанное слово обладает магической энергией. И ритуальные тексты должны были удержать умершего, не дать ему возвратиться на этот свет.

— Когда эпитафии пришли в Россию и в каком виде?

— В Россию эпитафия пришла достаточно поздно, в конце XVII — начале XVIII веков, во время правления Петра I. В основном авторы придерживались строгих канонов: писали, кто захоронен, когда, перечисляли достоинства человека, а потом добавляли слова сожаления.

— На Вознесенском кладбище есть полемическая надпись: «Мир праху твоему, незабвенная моя, купеческая жена Мария Потаповна! Спи мирно и не забывай меня в твоем радостном и сладком сне до моего смертного часа, когда принесут тебе мой хладный и бездыханный труп. А впрочем, до свиданья на Страшном суде. Там нас рассудят, кто из нас прав и кто виноват. А рано ты мне, мой друг, изменила…» Как бы вы оценили эту эпитафию?

— Да, надпись действительно полемическая. Но чтобы сделать определенные выводы, необходимо знать все обстоятельства. Чувствуется, что эпитафию писал любящий человек… В целом, конечно, этот текст выбивается из ряда характерных для того времени. Но на российских кладбищах можно найти достаточно интересного. Например, есть такая эпитафия:

Здесь трудно что-то комментировать.

Эпитафии детям и подросткам

«Колыбель-гроб» — эту мифологему можно встретить в текстах Брюсова, Белинского, Цветаевой и многих других. А взяли они ее из крестьянской среды: сказители транслировали эту идею, связь колыбели и смерти, через устное народное творчество.

На Руси была даже отдельная группа песен, которую фольклористы назвали «смертными колыбельными» — в них родители напрямую желают смерти своему ребенку.

Ученые не знают точного предназначения этих песен, возможно, жизнь была тяжела и невыносима, возможно, это был словесный оберег для ребенка от злых духов, возможно, дань традициям — временам, когда детей приносили в жертву.

Однако, несмотря на все песни или их отсутствие, дети умирали. В XIX веке эпитафии детям были обезличенными, и чаще они делились на два типа: в первом ребенок описывался как ангел, который будет молиться за родителей перед богом, а во втором родители выражают свое смирение — ребенка забрал Бог, и все тут, смысл можно было найти в евангельской цитате: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие».

В начале XX века, когда модернисты стали эстетизировать смерть, появляются эмоциональные стихотворения-эпитафии, адресованные девушкам и юношам, где главный акцент был сделан на чистоте и непорочности покойных. Например, Иван Бунин написал: «Я девушкой, невестой умерла», священник Павел Флоренский — пышнее: «Нежной рукою до полдня сорвали бутон ароматный». На этом фоне эпитафии детям тоже преображаются, родители старались выразить в надгробной надписи всю свою любовь. Часто они упоминали домашнее имя своего ребенка или те трогательные фразы, которые тот произносил при жизни. Например, вот такую эпитафию, которая создана в 1933 году и больше напоминает утреннюю песенку, нашли на литовском кладбище в Даугавпилсе:

Вот проснулся петушок,
Встала курочка,
Поднимайся, мой жучок,
Встань Зоюрочка.
Но не слышит и молчит,
Словно чурочка,
Сном могильным крепко спит
Свет-Зоюрочка.

— Как наука изучает жизнь в различные эпохи по эпитафиям? Какие выводы делают ученые, какие методики применяют?

— Кладбища с эпитафиями изучают разные ученые: литературоведы, лингвисты, культурологи, археологи, историки, философы и многие другие. Разные науки — разные методы: синхрония, диахрония, контент-анализ, синтез, эксперимент. Выводы ученых однозначны: изучая такого рода тексты, мы существенно расширяем наше представление о современной бытовой культуре. Мы понимаем, как жили люди, к чему стремились, чего достигли.

Лингво-культурологическая значимость эпитафий несомненна. Ведь с любви, с уважения к «родному пепелищу», «отеческим гробам» и начинается культура.

— А эпитафии-сатиры? Как они возникли и почему?

— Сатирические эпитафии — редкое явление на российских кладбищах. Дело в том, что в нашей стране существует негласная установка, корни которой в религиозных верованиях — о мертвых плохо не говорят. Но сатирические все же встречаются, чаще они посвящены людям недостойным с точки зрения морали.

А вот в Англии сатирические эпитафии если не лидируют, то занимают достаточно серьезное место. Например, такую написал Роберт Бёрнс:

Возникли сатирические эпитафии, на мой взгляд, в расцвет эпохи Просвещения, когда люди боролись с различными пороками.

«Курил табак (здесь с ним и трубку схоронили)»

Загробный мир в представлении людей религиозных не эфемерный, а вещный. И еду, деньги, оружие, украшения в гроб начали класть еще в дохристианскую эпоху, таким образом, если душе в другом мире что-то понадобится, она всегда могла найти это в своей могиле. Постепенно от этого отходили, но элементы все же остались, например, государственных чиновников и военных до сих пор хоронят в мундирах, и все знаки отличия — ордены, медали — тоже отправляются вслед за усопшим. После похорон или во время визитов на кладбище родственники наливают водку в стакан, а на могильную плиту крошат печенье. Все знают, что это употребит бездомный или сторож, но верят, что достанется душам их близких.

О том, что именно положили в могилу, порой писали прямо на эпитафиях.

Так, на одном из кладбищ под Новгородом нашли надгробную плиту, примерно конца XVIII века, с перечнем вещей:

Тут Иван Семашко лежит,
У ногах черная собака тужит,
У головах фляжка горилки стоит,
У руках острый меч держит.
Го! го! го!
Що ж кому до того.
Курил табак (здесь с ним и трубку схоронили).

Вещи, описанные в стихах, приобретали, согласно представлениям, символическое значение. По словам филолога Владимира Топорова, «мир вещей подключается к сфере духовного и человеческого как особый язык и симболарий. Вещь обретает дар говорить не только о себе, но и о том, что выше ее и что больше связано с человеческим, нежели с вещным». То есть вещи и их описание символизируют жизнь усопшего, социальную среду, в которой он находился, пристрастия и склонности.

Иногда в гроб клали незаконченную работу человека или рабочие инструменты, чтобы на том свете он мог продолжать заниматься любимым делом.

Например, подобное описано в этой эпитафии, видимо, писателя или поэта:

Вы положите возле ног;
На сердце — письма: пусть оне
Напомнят милых в вечном сне;
В руках пусть будет карандаш,
Имен всех список также ваш.

— Какие самые нестандартные эпитафии вы встречали?

— Нестандартны и интересны англоязычные эпитафии. Среди них есть очень лаконичные, например:

Американцы вообще далеко ушли в вопросе эпитафий: они пишут и эпитафии-рекламы, и эпитафии-рецепты, и эпитафии – эпикризы болезней. Американским духом предприимчивости веет от этой надгробной надписи:

Не менее завлекательно звучит и этот надгробный текст:

Эпитафия некой Кей дополнена рецептом, по всей видимости, одного из ее любимых блюд — фаджа (молочного ириса):

Ниже приписано: «Куда бы она ни пошла, она приносит с собой веселье».

— Какие эпитафии вас рассмешили больше всего?

— Я сторонница если не возвышенного, то сакраментального. Смеяться на кладбище не нахожу возможным. Но иногда, читая главным образом англоязычные эпитафии, улыбаюсь. Третье место в моем рейтинге эпитафий досталось Фрэнку Синатре:

Второе место заняла надпись на надгробии Уинстона Черчилля:

И первое — надпись на надгробии комика Спайка Миллигана: