Верный ученик апостола кольраби: как немецкий художник Фидус, воспевавший арийскую красоту, предвосхитил психоделическое и фэнтези-искусство

Фидус и его творчество

Полотна и рисунки немецкого художника Фидуса (Хьюго Хеппенера) — это своего рода мистические интерпретации мифологических и библейских сюжетов; на них мы видим фигурки эльфопободных нездешних детей, танцующих на цветах, фантастические храмы, рыцарей из баллад. Частый мотив его творчества — обретение целостности через свет, падающий с неба. Особенно Фидусу нравился образ светоносного героя, будь то архангел Михаил, святой Георгий или Люфициер. Порой искусство Фидуса называют эротическим — из соображений поэтического натуризма он часто изображал обнаженных людей.

Символизм в живописи, к которому можно отнести нашего героя, отражал пессимистические настроения эпохи и поиск новых духовных идеалов. Вслед за романтизмом он восставал против реализма в искусстве, тяготея ко всему мистическому и таинственному. Символистские картины полны сумрачных пейзажей, как, например, на картинах Арнольда Бёклина, аллегорических демонических существ, как у Франца фон Штука, видений древнего мира и затопленных континентов. С формальной точки зрения символизм отличается плоскостными композициями и декоративными элементами, поэтому графика этих художников была востребована для книжной иллюстрации и плакатов.

Модернистские декоративные детали Фидус дополнял эзотерическими символами: цветы лотоса, павлиньи перья, кресты. Тяготение к спиритуальной тематике являлось для него не просто данью моде. Художник был неравнодушен к теософии и поклонялся природе, исповедуя собственный вариант пантеизма и экологического мистицизма.

Он симпатизировал движению «Город-сад», которое предлагало объединить мегаполисы с сельской жизнью. Со временем к теософским верованиям Фидус добавил увлечение германо-скандинавской мифологией. Серия иллюстраций с юношами и девушками на фоне пейзажей называлась «Светлая Германия» — так художнику виделось не то утопическое будущее, не то метафизическое пространство национального духа.

Популярность Фидуса во многом была связана с тем, что он стал одним из первых художников, распространявших свое творчество посредством открыток, иллюстраций и плакатов. Кроме знаменитого молодежного журнала «Югенд» и еще одного, литературно-художественного — «Симплициссимус», Фидус сотрудничал с эзотерическим изданием «Сфинкс», а также с «Дер Айгене» (Der Eigene) — первым в мире гей-журналом, который выходил в Берлине с 1896 года и имел анархическую направленность. Там публиковались художник-символист Саша Шнайдер и фотограф Вильгельм фон Глоден, писатели Ханнс Эверс, Теодор Лессинг, Клаус и Томас Манны.

В 1912 году Фидус разработал знаменитый плакат для конгресса по «биологической гигиене» в Гамбурге, где обсуждали питание, образование и новые подходы в медицине. На афише человек разрывает узы и поднимается к звездам. Еще одна его работа — рельеф памятника погибшим воинам из Вольтерсдорфа. С началом Первой мировой войны в произведениях Фидуса появляются героические образы. В 1914 году многие интеллектуалы и художники романтизировали милитаризм, однако вскоре наступило горькое разочарование. Тотальная война с ее газами и танками воплощала то, против чего Фидус восставал — идеалы рыцарства обернулись гонкой вооружений и демонстрацией смертоносной силы прогресса. Это только укрепило художника в его «природной религии».

Фидус был резидентом нескольких коммун, жил в берлинском пригороде Фридрихсхаген, центре притяжения немецкой богемы рубежа XIX—ХХ веков, а затем построил дом, который получил название Фидусхаус и сделался местом встреч его единомышленников.

Немецкое молодежное движение

Сюжеты Фидуса становятся понятней, если учитывать их связь с неформальными социальными и религиозно-философскими движениями. Центральный образ его искусства — человек, раскинувший руки навстречу солнцу, как на рисунке «Молитва свету». Это изображение стало знаковым для немецких молодежных групп.

Обращенный к небу обнаженный юноша символизировал запрос на открытость и гармонию с природой — отношение к жизни, по которому тосковали романтично настроенные юноши и девушки с конца XIX века. Из таких настроений зародилось немецкое молодежное движение, Jugendbewegung. Оно из состояло из множества организаций, таких как «Вандерфогель» и скауты. Их представители восставали против городского индустриального уклада — вместо этого они хотели исследовать природу и общаться друг с другом. Схожие настроения несколько десятилетий спустя появятся у молодежных движений 1960–1970-х по обе стороны железного занавеса — у хиппи в США и туристов в СССР.

В поздней Германской империи и Веймарской республике такие группы занимались пешими прогулками и походами в горы, физическими упражнениями, пением под гитару, изучением фольклора. К 1933 году, когда к власти пришла нацистская партия, в Германии существовало огромное количество молодежных объединений — в зависимости от своей политической ориентации они были либо запрещены, либо поглощены гитлерюгендом.

Работы Фидуса часто появлялись на титульных листах и страницах «Югенда» — еженедельника, где публиковали политическую сатиру, бичевали общественные пороки и продвигали новые художественные формы. Так появился югендстиль — синоним немецкого модерна, визуальная эстетика со смелыми сюжетами и причудливыми орнаментами, противостоявшая академизму. Печатали в издании и работы представителей русских художественных объединений (Константина Сомова, Льва Бакста), а журналы «Мир искусства» и «Золотое руно» во многом были вдохновлены стилем «Югенда».

Югендстиль воспевал целостность и одухотворенность, которую можно обнаружить в юношеских переживаниях. Само название журнала («Юность») отражает культ молодости, уходящий корнями в немецкий романтизм. Фидус сочувствовал этим идеалам и, как многие представители художественного модерна, считал, что искусству под силу преобразить реальность. Его работа «Молитва свету» стала символом первого крупного слета туристических групп под Касселем.

Движение лебенсреформ

С молодежным движением связаны идеалы лебенсреформ, «реформы жизни». Если немецкое молодежное движение являлось массовым, то крайние проявления «реформаторства» были настоящим андеграундом: «культура свободного тела» (протонудизм), свободная любовь, альтернативная медицина, эзотерические практики.

В конце XIX века крупные европейские мегаполисы, в частности Берлин, были переполнены людьми, приехавшими на заработки; нарастало беспокойство по поводу социального неравенства и разрушения традиционных социальных связей.

В мире машин, готового платья, переработанной еды и атомизированных индивидов обострился поиск новых ценностей. Многие жили в ожидании какого-то откровения. Таковым для части молодежи стали идеи «реформы жизни», направленной на критику буржуазного мира и радикальное возвращение к доиндустриальным формам социальной жизни.

Активисты с опасением смотрели на безудержную эксплуатацию ресурсов и формализацию отношений. Они отказывались от алкоголя и табака, некоторые следовали принципам вегетарианства, сыроедения, натуризма. Можно предположить, что обилие обнаженной натуры в работах симпатизировавшего реформаторству Фидуса — не только его личный стиль, но и отражение эконудистских принципов.

В религиозно-философском мировоззрении лебенсреформеров причудливо сочетались христианские идеи, основанное на дарвинизме светское свободомыслие, арманизм (ариософия, расовый оккультизм), пророчества об Эре Водолея и восточные религии. Комбинация убеждений зависела от конкретных кружков и персонажей. Ландшафт метафизической контркультуры был пестрым: в коммунах «реформаторов» рунические йоги соседствовали с арийцами-вегетарианцами, склонными к обнажению.

Одни варианты «реформаторских» учений предполагали возврат к земле и традициям; другие были вовсе не консервативны, например разоблачали «половые предрассудки» или включали в себя нехарактерное для традиционной сельской жизни вегетарианство. Лебенсреформ тесно соприкасался с мировоззрением фёлькише — немецким почвенничеством, которое обожествляло «народный дух». В схожей плоскости романтического национализма лежали и художественные образы «Светлой Германии» Фидуса.

Крупным местом притяжения немецкой контркультуры с конца XIX века стал пригород Берлина Фридрихсхаген на озере Мюггельзе. Там жили представители богемы — поэты фридрихсхагенского круга и художники. Туда представители лебенсреформ сбегали, чтобы воссоединиться с природой. Здесь обитали анархисты, представители левого крыла, и те, кто разделял национал-патриотические убеждения. Всех объединяло недовольство индустриальным обществом.

Анархист Эрих Мюзам рассказал о жизни района в книге воспоминаний «Неполитические мемуары», писатель Вильгельм Шпор — в книге «Дни Фридрихсхагена». Одним из жителей пригорода был с 1900 года и Фидус, который обосновался там с семьей.

Апостолы кольраби

Для ученика Мюнхенской Академии художеств Хьюго Хеппенера, который тогда еще не звался Фидусом, знаковым событием стала встреча с художником Карлом Вильгельмом Дифенбахом в 1886 году. Учившийся живописи в той же Академии художеств, Дифенбах вдохновлялся творчеством таких немецких символистов, как Бёклин. От последнего он позаимствовал темные фоны и пейзажный драматизм, добавив характерных цветовых акцентов. Дифенбах рисовал отвесные скалы и горные гроты, библейские сюжеты и кружащихся в воздухе духов.

Художник придерживался принципов «реформы жизни» и движения за мир. Пережив тяжелый тиф, осложнения которого стоили ему подвижности правой руки, Дифенбах порвал с официальной церковью и обратился к солнцепоклонничеству, вегетарианству и натуропатии, создав собственный вариант пантеизма. Респектабельные бюргеры Мюнхена полагали, что образ жизни Дифенбаха наносит вред общественному порядку. Он расхаживал в самостоятельно изобретенном наряде — подобии античного хитона и сандалиях, а то и вовсе босым. Художник осуждал современную одежду — сюртуки с жилетами, тесные платья — не только потому, что они навязаны условностями, но и потому что отделяют кожу человека от соприкосновения с воздухом и солнцем.

В газетах его именовали «апостолом кольраби». Возрождение традиционного сельского хозяйства действительно занимало важное место в программе немецких почвенников.

После проблем с полицией и запрета публичных выступлений Дифенбах с женой и детьми поселился за городом, где у него был участок земли с заброшенной каменоломней. Там он писал свои картины и проповедовал опрощение. Одним из его учеников был поэт Густо Грэзер. Тот впоследствии учредил в Швейцарии свою «реформаторскую» общину Монте-Верита, которую посещало множество деятелей искусств и мыслителей, от Германа Гессе до Карла Густава Юнга.

Став последователем Дифенбаха, Хьюго Хеппенер перенял многие принципы учителя, как художественные, так и идейные. Он обратился в вегетарианство, отпустил бороду и писал картины в шерстяном одеянии. А в 1887 году отсидел несколько дней в тюрьме за публичное обнажение — по некоторым данным, взяв на себя вину учителя. Так или иначе, он получил от Дифенбаха имя Фидус, что в переводе с латыни означает «верный». Из-за проблем Дифенбаха с рукой Фидус помогал ему рисовать. Совместно они создали огромный (68 метров в длину) фриз «Через тернии к звездам».

Когда коммуна обанкротилась, Дифенбах, у которого баварские власти пытались забрать детей, отбыл с семьей Египет, где посвятил себя изучению архитектуры и орнаментов. Затем семья Дифенбахов перебралась на Капри, где сегодня существует музей художника. Дифенбах скончался в 1913 году, пребывая в своих мечтаниях о реформе мира и не дожив до великих потрясений ХХ века.

Фидус и его фантастические храмы

Кроме обнаженной натуры и персонажей легенд, творческое воображение Фидуса занимала архитектура. На протяжении многих лет он создавал проекты храмов — но не христианских, а принадлежащих к его собственной синтетической религии, в которой соединялись теософия, солнцепоклонничество, пантеизм и люциферианство. (Люцифер виделся Фидусу в духе оккультных гностических учений — как божество света и магического знания: так «ангел утренней звезды» представлялся антропософу Рудольфу Штайнеру и многим другим.)

Художник подошел к стилю сакральных пространств особым образом, отказавшись от западноевропейской традиции церковного строительства. Его храмы, в которых превалируют кубические формы, колонны и огромные рельефы, вдохновлены древнеегипетскими, индийскими и античными сооружениями. Среди проектов Фидуса — Храм Люцифера, Белый храм, Храм чистых вод, а также храмы Земли, Вселенского слияния, Дракона и другие.

Его нарисованные постройки часто окружают рвы с водой и священные рощи. У этого есть инициатический смысл, как и у планировки зданий, и у цветовых решений залов — в согласии с теософской доктриной и идеями романтиков о мистике цвета. Здесь сказывается идея гезамткунстверка, «синтеза искусств», которая повлияла на все искусство символизма — от театра Рихарда Вагнера до постановок Скрябина, где свет соединялся с музыкой.

Исторически таким универсальным произведением искусства был храм, объединяющий архитектуру, скульптуру, фрески, литургическое пение и живое участие прихожан.

Фидус верил, что искусству следует не просто воздействовать на все органы чувств, а возвышать душу до молитвенного экстаза, быть предметом религиозного поклонения. Свои проекты он рисовал с расчетом на то, что в будущем совершится великое духовное возрождение и потребуется новая Церковь. Здесь-то и пригодятся его храмы, заимствующие лучшее из древних архитектурных и мистериальных традиций.

Мой художественный идеал — храм новой веры, место, где искусство доступно людям во всей его полноте. Великим можно назвать только такое искусство, будь то звук, слово или изображение, которое дает людям ответы на самые сокровенные и глубинные вопросы.

Фидус

Наконец Фидус повстречал человека, который впечатлился его идеями, энтузиаста Джошуа Кляйна, который жил в Швейцарии на ферме и предложил свою землю для строительства. Предполагалось построить Храм железной короны — эпическое сооружение с десятью входами и тринадцатью скульптурными головами на фронтоне — а также не менее впечатляющие Храм земли и Храм деяния.

По воспоминаниям писателя Вильгельма Шпора, который тоже участвовал в «стройке века», работа не заладилась: местному гуру Кляйну «приходилось проповедовать ежедневно с раннего утра до двух часов дня, проклиная весь мир и упрекая Бога за то, что тот просто не обустроил все наилучшим образом». Паства не была приспособлена для строительства, и работа встала на этапе подготовки материалов и выравнивания плато. Разочарованный Фидус покинул Швейцарию, а его проекты сакральной архитектуры остались невоплощенными.

Фидус при национал-социализме

Вероятно, в утопическом ключе — как надежду на мир для немецкого народа — Фидус воспринимал и национал-социалистов, когда те только пришли к власти. Частью их программы действительно было перехватывание повестки молодежных движений. Не оставляя надежды реализовать свои храмовые проекты, Фидус обращался в письмах к верхушке Третьего рейха, предлагая свое видение будущих сооружений — храмов, тингов (мест собраний), мест прощаний с умершими. Но предложения отклонили.

Национал-социалисты, как известно, имели свои виды на метафизический фронт. Однако действительно глубоко погружены в оккультную тематику были только отдельные чиновники и члены СС. В остальном отсылки к германским предкам и рунические шрифты служили не более, чем средством пропаганды. Многие мистические и «реформистские» общества, к которым имел отношение Фидус, были разогнаны. Даже представители движения фёлькише, деятельность которого иногда сводят к идеологическому обеспечению нацизма, становились жертвами нового режима из-за своей эзотеричности.

Нацистский режим стремился покончить с декадентской атмосферой Веймарской республики. Заигрывание с темами вроде натуризма и свободной любви не сочеталось с идеей крепкой немецкой семьи, а искусство без четкой идеологической составляющей цензурировалось. Так что Фидус с его мистическим символизмом не вписывался в новую культурную политику. К тому же художник был известен как иллюстратор гомоэротического журнала и теософ (это течение теперь считалось происками «масонски-еврейских агентов»). Вытянутые, уточненные формы его «эфирных солнечных героев» не подходили под требования идеальной телесной конституции, какой ее видели нацисты. «Фигура, полная здоровья, даже если в расовом отношении она не является чисто германской, гораздо лучше служит нашим целям, чем недокормленные, истеричные и оккультные немцы Фидуса», — утверждал выставочный проспект 1937 года.

В результате открытки Фидуса со «Светлой Германией» были признаны непристойными и запрещены для продажи. Немецкий «расовый художник» и критик Вольфганг Вилльрих причислил Фидуса к «дегенеративным авторам». Выставки отменялись, а портфолио с гравюрами конфисковали. Фидус опасался, что ему запретят рисовать, как это случилось со многими художниками. Лояльные к нему критики подчеркивали нордическую природу его творчества, опуская все «сомнительное». После войны Фидус оказался в крайней бедности и в 1948 году скончался, а его творчество на десятилетия ушло в тень.

Фидусхаус до сих пор стоит в Вольтерсдорфе недалеко от Берлина; теперь это памятник культуры. Попытки превратить его в музей пока не увенчались успехом.

Из-за сотрудничества Фидуса с национал-социалистами муниципалитет опасался, что дом может стать местом паломничества ультраправых. В то же время художник, как и его учитель Дифенбах, был пацифистом и вдохновителем культуры хиппи. Он обитал не столько в реальном Третьем рейхе, сколько в утопической «Светлой Германии» своего воображения.

От немецких «реформаторов» к американским хиппи

«Реформаторские» настроения были характерны для представителей модерна (югендстиля, ар-нуво, сецессиона) разных стран. Художественные и религиозно-философские движения Германии во многом перекликались с русскими символистами. И те, и другие были заняты богоискательством, поиском «нового религиозного сознания», планами глобального реформирования общества, объединяя в своих проектах искусство, мистицизм и социально-политические идеи. Фидус, например, оформил сборник стихов Константина Бальмонта «Будем как солнце», где важную роль, как и в произведениях Фидуса, играет гиперборейский миф.

Как и культура Серебряного века, немецкие движения не пережили ХХ века, однако отозвались в будущем. Некоторые лебенсреформеры эмигрировали в США и там оказали влияние на контркультуру и движение хиппи. Американская бунтующая молодежь позаимствовала от них принцип «естественной жизни» как альтернативу индустриализации. Исследователь «природных» движений Гордон Кеннеди отмечает в книге «Дети солнца. От Германии до Калифорнии, 1883–1949», что большая часть философии хиппи восходит к немецким корням.

Забытое после Второй мировой, творчество Фидуса было возвращено из небытия в Америке конца 1960-х, оказав влияние на стиль концертных афиш и фэнтези-арт. В работах Фидуса ценители его искусства видят истоки психоделии в изобразительном искусстве: еще в 1914 году он изобразил переливающуюся ауру, которая стала символом кислотных чудес «лета любви». Искусство Фидуса и его языческое мировоззрение переоткрыли неофолк-музыканты, которые использовали его работы для оформления пластинок. Австрийский неофолковый исполнитель и автор заметок по истории метафизического андеграунда Герхард Хальштадт посвятил ему биографическое эссе.

Во многих аспектах утопизм Фидуса и его учителя Дифенбаха не выдержал соприкосновения с реальностью. Однако они выразили в своем творчестве проблемы индустриального общества, которые за последние сто лет только усугубились: истощение природных ресурсов, социальная атомизация. Даже экстравагантные соображения Дифенбаха по поводу одежды видятся не слишком нелепыми в свете последующих изменений моды в сторону комфорта. Фидус так и не построил храм своей мечты, но идеи синтеза искусств и создания единых художественно-мистериальных пространств воплощаются начиная с 1960-х, в меньшей степени — в музейных залах, в большей — на музыкальных фестивалях и рейвах.

---

Дополнительно:

• Галерея работ Фидуса
• Галерея символистов с Фидусом и Дифенбахом
• Видео с картинами Фидуса
• Видео Дифенбаха