Общество выгорания. Как когнитивный капитализм превращает нашу жизнь в гонку за упущенными возможностями

Такие разные жизненные миры

И начать хотелось бы с анализа такого неброского, но очень важного понятия поздней феноменологии Гуссерля, как «жизненный мир» (Lebenswelt). Это мир повседневной жизни, который состоит из суммы непосредственных очевидностей, задающих общие контуры миропонимания и определяющих в конечном итоге поведение. Такие очевидности выступают первичным — дофилософским и донаучным — слоем любого сознания, являясь базисом, условием возможности всех остальных слоев.

Поскольку человек «уже обнаруживает себя» в каком-то жизненном мире, сформировавшемся в процессе его взросления, приобщения к культуре и социализации, почти всегда Lebenswelt обусловлен общеизвестными представлениями, которые обладают статусом «автоматических» неосознаваемых регуляторов смыслополагания. То есть заимствуются без предварительной рефлексии из окружающего социального пространства.

Не все жизненные миры одинаково полезны: пребывание в некоторых ощущается как настоящая пытка — настолько дисгармоничными, лишенными смысла и связности кажутся они субъекту; другие же, напротив, прекрасны, удивительно целостны и преисполнены смысла и радости.

Однако возможности выбрать себе жизненный мир у человека, как правило, нет — он просто принимает (или не принимает) доставшийся. В дальнейшем стараясь (или не стараясь) перестроить отдельные его аспекты — но всегда на основе мира, в котором себя уже обнаружил, — и посредством доступных в нем инструментов.

Каждая цивилизация и каждая эпоха может быть охарактеризована своим спектром жизненных миров, формирующих субъекта. Они пластичны: текут и меняются вместе с габитусами, задающими основные аспекты конкретной социальной реальности.

Современная эпоха и цивилизация, ставшая уже, пожалуй, в полной мере глобальной, представляют собой одну из вариаций на эту тему.

Когнитивный капитализм — что ты такое?

Для начала введем несколько важных определений. Стоит зафиксировать, что мы живем при когнитивном капитализме, в котором знания становятся основным источником стоимости. Однако звучит это достаточно расплывчато и как-то… беззубо. Да и сам термин «экономика знаний», с которого стартовал когнитивный капитализм, был введен американским экономистом Фрицем Махлупом еще в далеком 1962 году. Вместе с тем изменения, произошедшие с социальной реальностью за последние 30 лет, достаточно серьезны — и ощутимо затронули каждого из нас.

Что же кроется под маской когнитивного капитализма, составляя его новацию?

В первую очередь это превращение знания в товар, то есть отказ знанию в статусе всеобщего блага (public good) и особого типа его «огораживание», которое началось с введения патента в странах Западной Европы как инструмента превращения знаний в интеллектуальную собственность и продолжилось, распространившись не только на технические разработки, но и на все возможные виды знания, которые удалось формализовать на уровне закона. Но на этом тренд «информационного огораживания» не остановился: превратившись в предприятие по зарабатыванию денег, наука стала обращаться со знанием так, как и положено обращаться с товаром: создавая монополии, скрывая информацию, искусственно создавая «редкость». В первую очередь это коснулось чувствительного для индустрии рекламы и PR знания о социуме и человеке. Данную область — представленную социологией, психологией и экономикой — постигли лавинообразно осуществляемые коммерциализация, капитализация и монополизация знания.

Интересно, что реальные социальные преобразования, как это и подразумевалось логикой «информационного огораживания», предшествовали теоретическому осмыслению происходящих событий со стороны классической университетской науки, значительно отстающему в темпе от происходящих изменений.

Сам термин «когнитивный капитализм» ввел в научный обиход французский экономист Ян Мулье-Бутан в книге с одноименным названием только в 2004 году.

Однако на этом процесс капитализации всего и вся не прекратился. Текущее (up-to-date) издание когнитивного капитализма — нейрокапитализм — переходит к рассмотрению уже не просто знания, а самой психофизиологической структуры человека, его мозга и нейромедиаторов, как субстрата капитализации. Отсюда — целые «научные индустрии», основанные на экспериментах в области нейрофизиологии и стратегии принятия решений, — такие как нейромаркетинг.

Примечательно, что исследования критериев потребительского выбора и стоящих за ним нейрологических механизмов в некотором смысле действительно привели к приращению «богатства личности» — именно потому, что маркетироваться стали области, которые раньше не считались подлежащими подсчету и коммерциализации.

Например, капиталом сегодня стали считаться не только интеллект, способности или знания в определенной сфере, но также красота, здоровье, молодость — и даже свободное время. И, конечно же, — контакты в соцсетях.

Как быстро обнаружил нейрокапитализм, в качестве объекта коммерциализации и потребления «человек так же неисчерпаем, как атом». Но такая концептуализация «нового статуса» субъекта, для которого понятие «самооценка» приобрело уже буквальный коммерческий смысл, привела ко многим далекоидущим последствиям. В первую очередь психологическим. А иногда и психиатрическим.

Габитус расщепленного субъекта когнитариата

И вот он, хит-парад болевых точек жизненного мира текущей версии человека, переосмысленного когнитивным капитализмом:

• Добровольно-принудительное восприятие жизни как бизнес-проекта — с подразумеваемым конвертированием своих интеллектуальных и психофизиологических особенностей (даже не всегда способностей) в капитал. Почти каждый сегодня ощущает на себе настойчивое требование быть «самому себе продюсером» и лихорадочно продвигать себя, пиарить и «форсить», ежедневно принося в жертвы «личному бренду» как можно больше лайков и подписчиков. Постепенно из относительно маргинальной точки зрения, как это было в конце XX века, установка «Если ты такой умный, то почему не богатый?» превратилась в режим работы психики по умолчанию, необсуждаемую аксиому социальной жизни.
• Вытекающая из этой аксиомы логика тотальной личностной эффективности, обязательного успешного успеха и бесконечного маркетирования — особого «калькуляционного» режима психики, распространяемого на всё, включая мысли и личное время, граница между которым и «досугом» постепенно стирается до неразличимости.
• Обреченность на double bind, оставляющее человека в тисках взаимопротиворечивых требований, включающих «хронический личностный рост», с одной стороны, и «беззаботное потребительство» — с другой.
• И следствие: FOMO (Fear of Missing Out, синдром упущенной выгоды) — поскольку «всегда можно было вложиться в биток еще в 2011-м» — и вообще сделать для своего успешного успеха «то, а еще и вот это вот».
• СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности) — из-за обилия цифровых альтернатив (иллюзорных или нет), часть из которых действительно может привести к успешному успеху. Их обилие гарантированно перегружает «внутренний стек памяти» (число Миллера) — и в попытках одновременно удержать и реализовать их все психика невротизируется.

Это провоцирует истощение ресурсов внимания и систематическое эмоциональное выгорание. Но на этом всё не заканчивается. Последующие усилия человека в попытках вырваться за пределы этого «хорошо капитализированного жизненного мира» уже предусмотрительно встроены в общую модель потребления когнитивным капитализмом, заботливо предлагающим «как раз по этому поводу» широкую линейку «техник возвращения к своему внутреннему „я“» и «погружения в глубины себя» на специально организованном рынке духовности с его медитациями на богатство и успех, раскрытием чакр женственности и т. д.

А теперь давайте разбирать каждый из пунктов подробнее — и на основании этого постараемся ответить на вопрос, поставленный в заголовке статьи.

Жизнь как принудительный бизнес-проект

Большая часть XX века прошла под эгидой сентенции Сартра — «Человек есть не что иное, как его проект самого себя». И действительно, трудно не согласиться с этой формулировкой. Однако когнитивный капитализм слегка подкорректировал эту фразу, которая сегодня почти самопроизвольно читается так: «Человек — это бизнес-проект самого себя».

К чему приводит эта «небольшая» подмена понятий?

К тому, что жизненный мир человека современности всё больше тяготеет к оценке всего своего существования как бизнес-процесса: без разделения на работу и отдых, профессионально-занятое и личное время. Причем тяготеет по умолчанию, бессознательно, до и вне всякого рационального анализа.

Как это произошло?

Когнитивный капитализм привел к появлению такой социальной прослойки, как когнитариат, — и прямо сейчас мы наблюдаем разрастание этой прослойки до размеров едва ли не общества в целом. Когнитариат, по Э. Тоффлеру, — это класс, занятый трудом, связанным с обработкой информации.

«По мере становления суперсимволической экономики пролетарий становится когнитаристом», — пророчествовал Тоффлер еще в 1990 году.

Орудием когнитариата стал компьютер, как раз в это время начавший свое победоносное шествие по планете, а чуть позже — и другие гаджеты: мобильные телефоны, планшеты и т. д. Сегодня когнитарием можно считать любого, кто зарабатывает деньги через сеть с помощью любого электронного устройства, то есть практически каждого. Однако массовое распространение нового образа жизни вызвало столь же массовое разрастание присущих ему проблем и психических расстройств.

Когнитариат, изначально возникший как средний класс узкопрофильных специалистов, как правило, связанных с IT, сейчас постепенно превращается в прослойку людей, постоянно занятых решением задач по капитализации, упаковке, продюсированию и продаже своих когнитивных способностей. Иначе говоря, на высококонкурентном рынке технические навыки постепенно уступают маркетинговым — и гораздо более значимым становится проект человека как предпринимателя и продюсера (продавца) самого себя. Рационально использующего время своей жизни для прокачки скилов: как хард-, так и софт-… Чтобы продать себя подороже.

Поскольку сегодня почти каждый считает себя относящимся к когнитариату или претендует на это (а иногда и наоборот — обнаруживает себя в этой роли безальтернативно), постепенно стигматизируется сама возможность бесполезного досуга, медленного времени, бесцельности времяпрепровождения.

Всё, не ведущее к деньгам или не являющееся инвестицией в себя, обещающей повышение дохода в будущем, постепенно теряет свою привлекательность в рамках жизненного мира. Творческая праздность просто исчезла из жизни как явление. Даже такое словосочетание сейчас уже не входит в список частотных поисковых запросов.

Идеология успешного успеха и тотальной личностной эффективности, направленная на то, чтобы стереть грань между работой и личной жизнью, делает непрерывное «самосовершенствование» для когнитариата обязательным, как ТО автомобиля, — и в результате превращается в хронический личностный рост.

«Ну хорошо, — вправе спросить здесь вы, — а разве личностный рост — это плохо? Что бы это ни значило, пускай даже и хронический?» Сам по себе — вероятно, нет. Но есть нюанс…

Бесконечное маркетирование vs беззаботное потребительство

Здесь следует ввести еще одно важное понятие: бесконечное маркетирование.

Это режим работы психики, в котором жизнь человека сопровождается постоянно протекающим внутренним аудитом, становясь подобной бесконечному бухучету с графами «дебет» и «кредит».

Чтобы стать успешнее и повысить свою стоимость на рынке, оценивать приходится абсолютно всё: каждое действие («А не является ли оно сейчас бессмысленно-прокрастинаторским, не трачу ли я попусту драгоценное время?»), каждая мысль («А ведет ли возникшая сейчас идея меня к повышению капитализации? Или это просто бессмысленная мертвая петля ума?») и даже каждая эмоция («Насколько выгодно или затратно мне сейчас находиться в таком состоянии?»).

И всё это парадоксальным образом дополняется по принципу double bind настойчивым императивом «быть счастливым и беззаботным потребителем».

Double bind («двойное послание») — концепция, разработанная философом и антропологом Грегори Бейтсоном, описывающая коммуникативную ситуацию, в которой субъект получает взаимно противоречащие указания, относящиеся к разным уровням коммуникации. Например, родители предлагают ребенку говорить свободно обо всём, что его беспокоит, но при этом критикуют или заставляют замолчать всякий раз, когда он так делает.

«Чего мы хотим? Тратить деньги, ни о чем не думать и наслаждаться! Ведь живем один раз!» — призывает реклама, предлагая брать бесконечные кредиты: на машины, брендовые вещи, отдых на Мальдивах, яхты и т. д.

Другой своей ипостасью когнитивный капитализм, влезая в жизненный мир субъекта и дружески подмигивая, предлагает «не быть душнилой», «поверить в мечту» — и отпустить туго натянутые вожжи бесконечного маркетирования, компульсивно тратя деньги на всё, что оказалось в окошке нативной интеграции на экране.

«Расслабься, мы уже обо всём позаботились» — эта установка взывает в Lebenswelt современного человека к архетипу «блаженного потребителя», как сыр в масле катающегося по волнам специально заточенной под него капиталистической инфраструктуры. Императив «ничего не делать и только наслаждаться» (отдавая за это, конечно, социуму солидную сумму денежных средств) стал обязательной эсхатологической рамкой счастья, в которую уже затем помещаются дома на берегу тропических заливов, премиальные машины и элитные спутницы/ки жизни.

Современный человек находится в перманентном double bind, когда навязчивый трудоголизм и бесконечное маркетирование дополняются требованием беззаботного потребительства, что формирует специфический тип невротизации.

FOMO sapiens — венец эволюции?

Давайте рассмотрим детальнее, как проявляет себя в жизненном мире субъекта эта повсеместно распространившаяся невротизация. Она ощущается как особого типа беспокойство, которое успело обзавестись даже своей аббревиатурой — FOMO.

FOMO, or Fear of Missing Out (страх пропустить что-то интересное), — это психологическое состояние, в котором остро ощущается потенциальная возможность упустить что-то значимое в своей жизни.

Представьте, что сейчас вечер субботы. Вы раздумываете: ехать ли вам в торговый центр по соседству, который недавно открылся, успев помелькать бутиками в ленте вашей соцсети? С другой стороны — примерно в то же время начинается концерт «нормальной» группы, а знакомый ресторан, в котором ваши друзья собрались отпраздновать очередное событие, вдобавок еще и бесплатно раздает суши. Плюс ко всему онлайн-семинар курса (без последующего выкладывания записи, что было отмечено ведущим особо) по софт-скилс, который вы сейчас проходите, запланирован именно на этот вечер.

Очевидно, в такой ситуации что-то гарантированно будет упущено. Можно, конечно, пробовать абстрактно порадоваться обилию открывающихся перспектив, но на практике почти наверняка ощущаться будет именно сожаление об утраченных возможностях.

Хотя в аббревиатуре FOMO и упоминается страх, в действительности это чувство гораздо шире и распространеннее и больше напоминает тревогу.

Социальную тревогу по поводу будущего, социального позиционирования на рынке и вообще места под солнцем своего жизненного мира. А чтобы когнитарий не забывал об этом месте, ему регулярно демонстрируются триггеры, провоцирующие FOMO. Где демонстрируются? Правильно, всё в тех же социальных сетях, из которых чуть менее чем каждая спроектирована таким образом, чтобы быть современным аналогом ярмарки тщеславия.

В процессе скроллинга ленты созерцание бесконечного многообразия райских пляжей, вилл и фуа-гра с трюфелями приводит не только к проблемам с самооценкой у современного человека, но и к ощущению того, что «возможности ежесекундно проходят мимо меня». А это и есть прямой триггер FOMO.

При этом любому адекватному когнитарию абсолютно ясно, что лента социальной сети демонстрирует только лучшую сторону жизни других людей. Вполне вероятно, что в период отпусков он и сам выкладывает подобные «гламурные» фотографии. Однако это не помогает, поскольку сам процесс скроллинга и просмотра активирует «блаженно-потребительский полюс» жизненного мира, вызывая компульсивное желание сбросить с себя ярмо бесконечного маркетирования прямо сейчас и «быть блаженным потребителем, как они».

В результате микроудовольствие от сбрасывания оков «токсичной эффективности», сопровождаемое выбросом дофамина, приводит к укреплению зависимости от социальных сетей, которая, по мнению многих специалистов, в частности профессора Дмитрия Кристиакиса, редактора научного журнала JAMAPediatrics, «хотя еще официально не кодифицирована в рамках психопатологии, только растет и распространяется… и это может стать эпидемией XXI века». Кристиакис также добавляет, что «мы как бы находимся в процессе естественного неконтролируемого эксперимента над следующим поколением детей», которые особенно подвержены залипанию в ленте соцсетей, проводя в гаджетах большую часть своего периода бодрствования.

Однажды попавшийся в тенета соцсетей субъект в будущем уже, как правило, не может отказаться от привычного микроудовольствия, надолго зависая в них, — что постоянно провоцирует FOMO. В результате некоторые исследователи — в частности Патрик Макгиннис — в шутку даже говорят о формировании нового вида — FOMO sapiens, вечно уткнувшегося в экран гаджета и при этом постоянно озабоченного.

СДВГ и число Миллера

У FOMO sapiens свои проблемы — в первую очередь это дефицит внимания.

Жизненный цикл когнитария обычно выстроен таким образом, чтобы тот постоянно пребывал в режиме мультитаскинга — многозадачности. Ведь за день надо выполнить большое количество мелких дел, часть из которых запараллелена, а часть — нет.

Поскольку настоящая многозадачность, то есть параллельное отслеживание нескольких протекающих одновременно процессов, на деле не реализуется, всё сводится в итоге к режиму «постоянной озадаченности» — компульсивному переключению между несколькими видами деятельности, приводящему к еще большей невротизации.

Происходит так потому, что количество задач, обрушивающихся на сознание «работника интеллектуального труда», значительно превышает число Миллера (7 ± 2 элемента).

Число Миллера — это емкость кратковременной памяти человека, способной удерживать 7 ± 2 элемента одновременно. Это ограничение впервые было отмечено в работе Джорджа Миллера «Магическое число семь плюс-минус два».

В качестве решения обычно используется прием автоматизация навыка. Например, жонглер автоматизирует подбрасывание и ловлю шариков, а водитель — весь цикл действий руками и ногами по управлению машиной. В конце концов, каждый из нас легко может ходить и говорить одновременно, хотя при этом и напрягается свыше 40 разных мышц. Почему? Потому что однотипные моторные навыки легко автоматизируются.

Однако в случае с постоянно меняющимися задачами когнитариата, требующими именно семантического контроля (например, «сеанс одновременной переписки в пяти социальных сетях»), такого рода автоматизация просто невозможна.

Это и провоцирует развитие дефицита внимания, когда человек приучается уделять внимание части задач крайне поверхностно. А другую часть просто упускает из локуса контроля. И, поскольку грань между работой и досугом уже стерта, эта стратегия распределения внимания затем перекочевывает во внерабочую жизнь, начиная определять и ее.

Осознание этого, в свою очередь, приводит к очередному витку гаджетизации (отсюда не только повсеместное засилье Agile и прочих способов тайм-менеджмента, но и лавинообразное распространение AI, Chat GPT и т. д.): пребывающий в перманентном аврале и озадаченности когнитариат всё больше доверяет свою жизнь умным машинам в надежде, что хотя бы они смогут разгрузить психику. При возникновении любой проблемы первое поползновение теперь — загуглить ответ, минимизировав тем самым время на ее решение, делегировать проблему ИИ и всемогущей Биг Дате, избежать тягот постоянного интеллектуального усилия. Оправдывается эта ставка или не очень? Вы знаете ответ…

Общество выгорания

В итоге всё это приводит к явлению, с каждым днем всё более властно определяющему основные контуры жизненного мира современного человека, — эмоциональному выгоранию.

Эмоциональное выгорание — состояние, характеризующееся истощением, которое приводит к снижению сил, интенсивности эмоций, сопровождается утратой радости по отношению к любым аспектам жизнедеятельности.

Современный немецкий мыслитель корейского происхождения Бён-Чхоль Хан напрямую называет современное общество burnout society в одноименной книге.

Из-за обилия психологических проблем (дефицитарное) внимание когнитариата всё больше перенаправляется на «психологию» — область, которая раньше считалась внутренней, однако сегодня, прямо на наших глазах, постепенно превращается во внешнюю усилиями целой армии пси-блогеров, транслирующих в своих shorts и reels советы по поводу вытеснения из своей жизни «токсичности», «газлайтинга», «шейминга» и «абьюза». Однако в современной ситуации отсутствия метанарративов всегда можно прибавить к каждому из этих диагнозов «но это не точно» — и выбрать «своего» психолога (и даже психиатра), предлагающего подходящую именно вам категориальную сетку, с «правильными» диагнозами. Авторитетные «консультанты по зуму» становятся «концептуальными тумбочками», вскарабкавшись на которые субъект обретает иллюзорную поддержку со стороны, по-прежнему не понимая, что же происходит вокруг и внутри, но на какое-то время вытесняя ощущение стигматизированности.

Коммерциализация путей выхода — нью-эйдж и McMindfulness

Но ведь всё еще есть старые добрые способы выхода из этой неприятной ситуации, практикующиеся тысячелетиями, правда? Все эти уходы в одиночный ретрит, умные молитвы и т. д. Так ведь?

Возможно. Но их невероятно трудно реализовать в современных условиях «расщепленного субъекта», психологическая пробоина которого находится значительно ниже предполагаемой традицией ватерлинии. Кроме того, как опознать их на переполненном рынке духовности, ломящемся от разнообразных медитаций и практик «посыланий намерения во Вселенную»? Усвоив на предыдущих фазах своего развития, что нет ничего более коммерчески перспективного, чем протест, когнитивный капитализм давно возглавил сопротивление себе и коммерциализировал пути выхода из своей «хорошо отмаркетированной» сансары — такой коммерческой «заглушкой» духовности стали курсы и ретриты McMindfulness (прикладной осознанности в офисе и дома) и разнообразные медитации (на богатство, счастье и успех) в стиле нью-эйдж.

Всё упаковано, заботливо порезано на небольшие, удобные для СДВ-восприятия блоки, превращено в услугу когнитивным капитализмом — и снабжено тяжелой артиллерией рекламы, над которой потрудились полчища криейторов, маркетологов и таргетологов, доставив всё это прямо в окошко между двумя постами в ленте вашей социальной сети.

Не волнуйтесь, в целях экономии времени ретрит можно пройти удаленно, не отходя от экрана…

Не нравится осознанность? Не проблема — всегда можно подобрать что-то под себя, например, разложив арканы Таро или переосмыслив роль ретроградного Меркурия в своей жизни…

Очередь на Эверест

В завершение хочу задать вам один вопрос — метафорический: знаете, на каком этапе восхождения на Эверест сейчас гибнет наибольшее количество людей от переохлаждения и гипоксии?

В очереди на высоте 8000 с лишним метров, в которой на несколько дней скапливаются 200–300 человек, ожидающих возможности запилить свой заветный селфачок на вершине…