Шаг назад в сравнении приматами, или Как на самом деле появился патриархат

В 1930 году Лондонский зоопарк объявил о закрытии вольера с бабуинами. «Обезьяний холм» в течение многих лет был ареной насилия и смерти. Последний каплей стало событие, о котором сообщал журнал Time: «Джордж, молодой член колонии павианов, украл самку, принадлежащую „королю“, самому старому и крупному павиану Обезьяньего холма. После долгой осады Джордж убил ее».

События на Обезьяньем холме сформировали представления зоологов о доминировании самцов. Агрессивное поведение живущих там приматов стали аргументом в пользу популярного в то время мифа, будто люди по своей природе являются патриархальным видом. Посетителям зоопарка казалось, что они заглядывают в наше эволюционное прошлое, в котором жестокие самцы всегда преследуют более слабых самок.

Однако Лондонский зоопарк не был естественной средой. На Обезьяньем холме несколько самок оказались в окружении неестественно большого количества самцов. Лишь десятилетия спустя, когда было обнаружено, что обезьяны бонобо, одни из наших ближайших генетических родственников-приматов, матриархальны (несмотря на то, что самцы этого вида крупнее самок), биологи признали, что патриархальные порядки нашего вида не могут быть объяснены только «природой».

Последние несколько лет я работала над книгой «Патриархи» и путешествовала по миру, чтобы понять истоки власти мужчин в нашем обществе. Я думаю, что понимание реальной истории патриархата может помочь нам, наконец, достичь гендерного равенства.

Начнем с того, что человеческие способы самоорганизации на самом деле не имеют параллелей в животном мире.

Слово «патриархат», означающее «власть отца», отражает давнее представление о том, что власть в семье принадлежит отцу семейства, а затем переходит к сыновьям. Однако в мире приматов это очень редкое явление.

Как заметила антрополог Мелисса Эмери Томпсон из Университета Нью-Мексико, семейные отношения между поколениями у приматов формируются через матерей, а не отцов.

Патриархат не универсален и в человеческих обществах. Антропологи обнаружили в Америке, Африке и Азии по меньшей мере 160 матрилинейных обществ, в которых считается, что люди принадлежат семьям своих матерей, а наследование осуществляется от матери к дочери. В некоторых из этих сообществ поклоняются богиням, и люди остаются в материнских домах на протяжении всей своей жизни. Например, мужчины мосуо на юго-западе Китая воспитывают детей своих сестер, а не собственных.

Часто в матрилинейных сообществах власть и влияние делятся между женщинами и мужчинами. В общинах асанте в Гане лидерство разделено между королевой-матерью и вождем-мужчиной, которого она помогает выбирать. В 1900 году правительница асанте Нана Яа Асантеваа возглавила повстанцев, боровшихся против британского колониального правления.

Чем глубже мы погружаемся в историю, тем больше разнообразия социальной организации видим. Почти все археологические данные, добытые на 9000-летнем городище Чатал-Хююк на юге Анатолии (современная Турция), указывают, что гендер не имел большого значения для местных жителей.

Ян Ходдер из Стэнфордского университета, который до 2018 года возглавлял исследовательский проект Чатал-Хююк, отмечает, что в большинстве поселений, исследуемых археологами, мужчины и женщины вели отличный друг от друга образ жизни и по-разному питались. Но Чатал-Хююк — исключение.

Анализ человеческих останков показывает, что мужчины и женщины питались одинаково, проводили примерно одинаковое количество времени в помещении и на открытом воздухе и выполняли схожие виды работы. Даже разница в росте была незначительной.

Женщины не были там невидимками. Раскопки этого и других памятников, датируемые примерно тем же временем, позволили обнаружить множество женских фигурок, которые сейчас заполняют полки археологических музеев. Самая известная из них — «Сидящая женщина из Чатал-Хююка», которая сегодня находится за стеклом в Музее анатолийских цивилизаций в Анкаре. Это фигурка сидящей женщины, под ее покоящимися руками — две большие кошки, возможно, леопарды, которые смотрят прямо перед собой, будто она их приручила.

Как мы знаем, гендерное равенство в Чатал-Хююке не продолжалось вечно. Социальные иерархии постепенно проникали в регион, охватывающий современную Европу, Азию и Ближний Восток. Тысячи лет спустя в таких городах, как древние Афины, целые культуры развивались вокруг женоненавистнических мифов о том, что женщины слабые, доверять им не стоит, и вообще, пусть лучше остаются дома.

Почему так случилось — большой вопрос.

Антропологи и философы размышляют над тем, был ли переход к сельскому хозяйству, требующему большой физической силы, тем моментом, когда гендерный баланс стал нарушаться. Рассвет сельского хозяйства пришелся на то время, когда люди начали владеть собственностью, например, скотом. По этой логике заключают, что элиты возникали по мере того, как некоторые люди накапливали больше собственности, чем другие. Концентрация собственности, следовательно, привела к тому, что мужчины начали добиваться перехода собственности к своим детям. Так они стали ограничивать сексуальную свободу женщин.

Но проблема в том, что женщины всегда выполняли сельскохозяйственную работу. Например, в древнегреческой и римской литературе есть изображения женщин, жнущих кукурузу, а также истории о молодых женщинах-пастухах.

По данным ООН, женщины по сей день составляют почти половину мировой сельскохозяйственной рабочей силы и почти половину управляющих мелкими животноводческими хозяйствами в странах с низкими доходами. Женщины из рабочего класса всегда и во всем мире выполняли тяжелый физический труд.

В то же время одомашнивание растений и животных началось задолго до того, как женщины в человеческих обществах стали дискриминируемой группой или, во всяком случае, до того, как появились известные нам свидетельства такой дискриминации. «Старая идея о том, что как только люди начали заниматься сельским хозяйством, в обществах появилась категория собственности, под которую были подведены и женщины, абсолютно неверна — даты не совпадают», — считает Ходдер.

Первые явные признаки неравенства между мужчинами и женщинами появляются лишь в первых государствах древней Месопотамии, региона вокруг рек Тигр и Евфрат на территории современного Ирака, Сирии и Турции. Например, созданные около 5000 лет назад таблички административного назначения из шумерского города Урук на юге Месопотамии показывают, какие огромные усилия прикладывались месопотамцами для составления подробных списков населения и ресурсов.

«Власть личности — это ключ к власти в целом», — объясняет политолог и антрополог Джеймс Скотт из Йельского университета, чьи исследования сосредоточены на ранних аграрных государствах. Элита в этих обществах нуждалась в людях, способных производить добавочный продукт, а также в тех, кто будет готов защищать государство, отдать свою жизнь во время войны — то есть была заинтересована в увеличении населения. Это, в свою очередь, приводило к давлению на семьи. Ожидалось, что со временем молодые женщины сосредоточатся на рождении все большего и большего количества детей, особенно сыновей, которые вырастут и пойдут на войну.

Важнейшим инструментом государственного управления была классификация граждан согласно их ролям. Индивидуальные таланты, потребности и желания не имели значения. Молодого человека, который не хотел идти на войну, могли высмеять, а молодую женщину, которая не хотела иметь детей или не проявляла материнских способностей осуждали, за то, что та идет против своей природы.

Как доказала Герда Лернер, по письменным источникам того времени можно проследить, как женщины постепенно вытеснялись из публичного мира престижного труда и лидерства в частную семейную сферу, где их уделом было материнство и домашний труд. В сочетании с практикой патрилокальных браков (дочери покидают родной дом, чтобы жить с семьями своих мужей) это привело к маргинализации женщин и сделало их уязвимыми для эксплуатации и жестокого обращения в их собственных домах.

Со временем брак превратился в жесткий правовой институт, рассматривавший женщин как собственность мужей наряду с детьми и рабами.

Получается, что патриархат берет начало не в семейной власти, а в государственной. Политические элиты диктовали свою волю семьям, вызывая напряжение и разрывы в самых простейших отношениях, в том числе между родителями и их детьми. Это посеяло недоверие между людьми, которые раньше были связаны любовью и поддержкой. Люди больше не жили для себя и своих близких: они стали жить интересами патриархального государства.

Эксплуатация женщин в патриархальных браках все еще продолжается. В 2017 году принудительный брак (самая крайняя форма эксплуатации) был назван Международной организацией труда формой современного рабства. По данным 2021 года, 22 миллиона человек во всем мире живут в принудительных браках.

Патриархальный гендерный порядок стал выглядеть нормальным, даже естественным, также как классовое и расовое угнетение исторически рассматривалось власть имущими как естественное. Эти социальные нормы стали сегодняшними гендерными стереотипами: женщины заботливы, а мужчины склонны к насилию и приспособлены к войне. Намеренно ограничивая людей узкими гендерными ролями, патриархат поставил в невыгодное положение не только женщин, но и многих мужчин, потому что и они должны были служить только элите.

Эта извращенная система подобна Обезьяньему холму в Лондонском зоопарке, и существующие сегодня во всем мире движения за гендерное равенство показывают, сколь велика до сих пор социальная напряженность, порожденная патриархатом.

Однако какой бы сложной ни была временами борьба с патриархатом, в нашей природе нет ничего, что говорило бы нам, что мы не можем жить по-другому. Общество, созданное людьми, может быть преобразовано людьми.