Экономика счастья. Почему одних людей деньги делают счастливыми, а других — нет

Долгое время классическая экономическая теория при изучении счастья опирались исключительно на экономические и рыночные показатели. Идея заключается в том, что измерение суммы денег, которую люди готовы заплатить за различные товары и услуги на рынке, демонстрирует величину того удовлетворения и благополучия, которую они ожидают получить от этих вещей, а количество потребленных вещей — общее счастье человека. Поэтому экономисты часто используют такие показатели, как доход и потребление, для определения уровня удовлетворенности жизнью.

Одним из основных недостатков традиционного подхода к изучению счастья является то, что он не может объяснить ничего, что происходит за пределами рынка, поскольку опирается на рыночные цены, объемы и доходы. Он также предполагает, что наблюдаемые цены и объемы отражают истинную ценность тех товаров и услуг, которые продаются на рынках, что не всегда так — что-то дешевое может приносить гораздо больше счастья, чем дорогие предметы роскоши. Экономика счастья — это относительно новое направление в экономической теории, пытающееся преодолеть недостатки традиционного подхода, измеряя счастье более непосредственно.

Без развития этого направления влияние на человеческое счастье всего, что не продается на рынке, будет в лучшем случае трудно или вовсе невозможно измерить. Те, кто изучает экономику счастья, утверждают, что важно обращать внимание на факторы, влияющие на качество жизни, за пределами типичных областей экономических исследований, таких как доход и богатство.

Счастье, или же, как его принято называть в экономике, субъективное благополучие — это, как следует из названия, субъективное по своей природе понятие. Довольно сложно измерить уровень счастья одного человека и сравнить с уровнем другого, особенно если эти люди — представители разных культур. На сегодняшний день экономисты стараются разрабатывать универсальные методы для его измерения и используют как субъективные показатели (в основном данные опросов), так и более объективные, такие как продолжительность жизни, образованность, доход (да, без него все-таки никуда) и другие. Одна из возможных проблем, однако, заключается в том, что использование таких показателей предполагает, что их рост влечет за собой и рост уровня счастья, однако, опять же, это не всегда так: большее количество денег не всегда делает нашу жизнь приятнее.

Можно ли купить счастье?

Являются ли люди, которые зарабатывают больше, счастливее в повседневной жизни? Хоть ответ на этот вопрос и может показаться кому-то очевидным, однако сверхбогатые люди постоянно утверждают, что счастье вовсе не в деньгах, а научные исследования давали спорные результаты.

И правда, согласно популярной работе, опубликованной в 2010 году лауреатом Нобелевской премии Дэниэлом Канеманом, счастье индивида растет по мере увеличения дохода, но при достижении годового заработка выше $75 000 рост прекращается. Однако новейшее исследование 2023 года, в котором, опровергнув свои старые выводы, принял участие и сам Канеман, доказало обратное. Авторы пришли к двум заключениям: во-первых для большинства людей счастье продолжает расти вместе с доходом даже на крайне высоких его уровнях, а конкретно до $500 000 в год.

Скорее всего, рост благополучия не останавливается и на этом, однако у авторов просто не хватило данных о более богатых людях.

Также работа показала, что существует так называемое «несчастное меньшинство» — около 15% людей, «чье счастье хоть и увеличивается с ростом дохода, но только до определенного порога, а затем не показывает дальнейшего прогресса». Эти люди, как правило, испытывают «страдания», которые невозможно облегчить никакими деньгами — в исследовании приводятся такие примеры, как разбитое сердце, тяжелая утрата или клиническая депрессия. Для таких людей несчастье уменьшается по мере того, как их доход растет примерно до $100 000, но практически не меняется свыше этого уровня.

Можно заключить, что априори несчастные люди — это единственная группа, для которой ощутима сила закона убывающей предельной полезности. Этот закон заключается в том, что с ростом потребления какого-либо блага (в данном случае денег) полезность от каждой дополнительной потребленной единицы этого блага замедляется. Говоря простым языком, если у человека безбожно высокий доход, то его рост хоть и будет приносить удовлетворение, но оно будет все меньше и меньше от каждого заработанного доллара.

Помимо дохода, на счастье в основном влияют (причем как на индивидуальном, так и на макроуровне) еще два экономических фактора — безработица и инфляция. То, что трудоустроенные люди оценивают качество своей жизни в среднем гораздо выше, чем безработные, кажется очевидным — у них ведь как минимум есть доход. Однако важность наличия работы выходит далеко за рамки заработной платы. Большое количество исследований показало, что неденежные аспекты занятости — крайне важный фактор счастья.

Социальный статус, связи и отношения, стремление к целям и даже распорядок дня — все это оказывает сильное влияние на субъективное благополучие.

Негативный эффект на благополучие может оказывать не только безработица, но и несоответствие желаемого объема работы с фактическим, причем в обе стороны. Однако сверхзанятость, согласно исследованиям, все же более губительна, чем неполная занятость. Влияние трудоустройства при этом распространяется не только на конкретного человека. Безработица будет негативно влиять на счастье ваших членов семьи и других близких людей, а ее высокий уровень по стране будет снижать благополучие даже трудоустроенных людей, так как у них начинают расти опасения о потере работы.

Другая экономическая составляющая счастья — инфляция и монетарная политика центральных банков. Хоть влияние такой политики на настроение рынков давно известно, новейшие исследования показывают, что она затрагивает и настроение людей.

Во времена высокой инфляции бывает необходимость в жесткой монетарной политике, характеризуемой повышением процентных ставок, что оказывает негативное влияние на благополучие людей. Смягчение монетарной политики при низкой инфляции несколько увеличивает удовлетворенность жизнью, но в гораздо меньшей степени, чем ее уменьшает ужесточение. Происходит это не только из-за того, что люди боятся обесценивания своих сбережений во время инфляции, но и потому, что при ужесточении политики, например, растут выплаты по кредитам, что воспринимается людьми так же, как падение доходов. При мягкой политике выплаты по кредитам снижаются, что увеличивает объем доступных домохозяйствам средств, а также наблюдается рост цен на различные активы, такие как ценные бумаги, что приносит многим доход и позволяет чувствовать себя более благополучными.

Удивительно, но сама экономика, как и настроение людей, асимметрично реагирует на изменения в монетарной политике. На ее ужесточение рынки реагируют резко и зачастую преувеличивают значимость изменений, а вот на смягчение реакции бывают куда слабее. В результате асимметричной реакции рынков производство и цены оказываются чувствительны к повышению ставок, но не к снижению, что может влиять на общее счастье по стране, ведь людям кажется, что кризисы бывают серьезные, а восстановление после них — недостаточное.

Конечно, на субъективное благополучие влияют и другие факторы. К примеру, брак в большинстве стран делает людей счастливее, хотя у некоторых к нему бывает «привыкание», после которого счастье возвращается на прежние уровни. Возраст влияет двояко — наиболее счастливо себя ощущают молодые и пожилые, а в возрасте 40–50 лет люди менее счастливы. Влияние детей на благополучие тоже двоякое — рождение ребенка обычно ведет к его росту, однако затем оно быстро возвращается на прежние уровни. Люди, содержащие несколько детей, обычно испытывают больше стресса.

Интересно, что неравенство в обществе тоже неоднозначно влияет на уровень счастья — хотя в среднем оно его снижает, некоторые индивиды воспринимают неравенство как возможность подняться на вершину распределения доходов благодаря упорной работе.

Богатство нации — несчастье индивида

Все описанное выше кажется логичным: чем выше доход, качество трудоустройства и экономическая стабильность, тем выше и уровень счастья человека. Однако важно не только то, как хорошо живете вы, но и насколько плохо живут ваши соседи.

Теория относительного дохода гласит, что экономическое поведение индивида в большей степени определяется его доходом по отношению к другим, чем абсолютным заработком. Уровень субъективного благополучия, получаемого от денег, тоже зависит в основном от того, сколько человек зарабатывает в сравнении с другими.

Если вы зарабатываете много денег, но живете в самом богатом районе города, а ваши соседи — сверхбогатые люди с личными яхтами и самолетами, то вы будете значительно менее счастливы, чем если бы жили в районе, где вас окружал бы средний класс. Авторы одного из исследований на эту тему заключают:

«Люди более счастливы, когда живут среди тех, кто беднее, но при условии, что бедные не живут слишком близко».

Это ведет к так называемому парадоксу Истерлина, сформулированному Ричардом Истерлином: в долгосрочной перспективе экономический рост, даже влекущий за собой рост дохода, не всегда влечет за собой рост благополучия населения. Объясняется он тем, что экономический рост обычно ведет к увеличению доходов всех людей. В краткосрочной перспективе каждый человек ощущает рост дохода и уровня жизни, а потому становится счастливее. Однако это счастье оказывается лишь короткой иллюзией, поскольку усилия всех других людей по повышению уровня жизни приводят к увеличению средних показателей, оставляя всех на одном и том же уровне с точки зрения относительного дохода.

Другие ученые, дополняя выводы Истерлина, доказывали, что с течением времени при экономическом росте уровень счастья отдельных групп все-таки меняется, в особенности — при росте неравенства, которое влечет за собой улучшение благополучия у богатых и снижение у бедных слоев населения. Однако поскольку эти два процесса уравновешивают друг друга, средний уровень счастья в обществе все еще остается неизменным.

Некоторые экономисты при исследовании этой темы затрагивают концепт гедонической адаптации — тенденции людей возвращаться на привычные уровни благосостояния после жизненных изменений, в особенности позитивных. Этот феномен описывал еще философ Жан-Жак Руссо в «Рассуждениях о происхождении неравенства среди людей»:

«Поскольку удобства, становясь привычными, почти полностью перестают приносить удовольствие, но в то же время превращаются в истинные потребности, лишаться их становится гораздо более жестоко, чем обладать ими является приятным, и люди становятся несчастными теряя их, не будучи счастливы обладать ими».

Вы, наверное, помните радость, которую испытывали при покупке своего первого смартфона или компьютера. Однако сегодня вы не чувствуете той же радости от пользования этими устройствами, хотя если вы потеряете доступ к ним, ваше качество жизни упадет.

Парадокс Истерлина подвергали критике, однако его автор каждый раз выпускал работы, защищая свое детище и указывая на ошибки критиков. Хоть этот парадокс и остается предметом споров экономистов, пока можно с уверенностью сказать, что он, скорее всего, присущ в основном развитым странам. До определенного уровня экономический рост все же оказывает влияние на благополучие: если в стране все население голодает или не может удовлетворить другую фундаментальную потребность, рост экономики будет приносить очевидную пользу, так как предоставит людям доступ к удовлетворению базовых нужд. Однако после достижения определенного порога, рост экономики будет коррелировать с ростом счастья все меньше.

Несчастный ВВП

Так почему же погоня за экономическим ростом не всегда ведет к увеличению благосостояния общества? Дело в том, что мы не совсем гуманно измеряем этот самый рост. Основным его показателем в мире принято считать ВВП (валовой внутренний продукт) — сумму стоимостей всех товаров и услуг, произведенных за год на территории государства. О минусах ВВП мы уже подробно рассказывали в конце одной из предыдущих статей — вкратце очертим их еще раз.

ВВП был создан в начале ХХ века экономистом Саймоном Кузнецом по поручению правительства США, однако сам Кузнец признавал недостатки своего творения. Во-первых, ВВП учитывает вредоносную деятельность (расходы на вооружение, вредные производства) как что-то позитивное. Во-вторых, ВВП растет от противозаконной деятельности, в том числе коррумпированных производств и отмывания денег. В-третьих, данный показатель упускает из виду здоровье населения, качество образования, экологию, неравенство, безопасность и даже экономическую стабильность.

Альтернативные методы измерения прогресса (Индекс человеческого развития, Индекс лучшей жизни), помимо простого экономического роста, учитывают множество других показателей, в том числе касающихся уровня жизни.

Существует еще один индикатор, который сосредоточен именно на субъективном благополучии человека. Валовое национальное счастье (ВНС) — показатель благополучия и прогресса, который король гималайской страны Бутан ввел в 1970-х годах в качестве альтернативы ВВП. Вместо одних только количественных экономических показателей ВНС учитывает множество факторов, влияющих на качество жизни: устойчивое и справедливое социально-экономическое развитие, охрана окружающей среды, сохранение и популяризация культуры, добросовестное государственное управление. Девять отслеживаемых областей ВНС — это психологическое благополучие, физическое здоровье, использование времени, хорошее образование, сохранение культурного разнообразия, грамотное управление, устойчивое сообщество, сохранение экологического разнообразия, а также высокий уровень жизни.

Неясно, насколько серьезно король Джигме Сингье Вангчук продумал этот новый показатель, но бутанские ученые с тех пор подхватили идею и работают с ней. ВНС неоднократно модифицировался и превратился в своего рода научный показатель экономического и морального развития некогда изолированного королевства.

В 2012 году премьер-министр Бутана и Генсек ООН организовали совещание «Благополучие и счастье: определение новой экономической парадигмы» с целью распространения философии ВНС. На встрече был опубликован первый всемирный доклад о счастье — документ ООН, содержащий рейтинги национального счастья, основанные на оценках респондентами их уровня удовлетворенности жизнью. В 2013 году был опубликован второй доклад о счастье в мире, а в 2015 году — третий. С тех пор он публикуется ежегодно 20 марта — в Международный день счастья ООН.

В 2023 году самой счастливой страной была признана Финляндия, впрочем, как и предыдущие шесть лет подряд. Вообще страны Северной Европы постоянно возглавляют список, тогда как развивающиеся государства и страны, терзаемые постоянными конфликтами (Сирия, Афганистан), находятся в самом конце. Один из ключевых выводов исследователей заключается в том, что оценки собственного уровня жизни на 80% обусловлены шестью переменными: ВВП на душу населения, ожидаемой продолжительностью здоровой жизни, свободой, щедростью (благотворительностью), доверием правительству и социальной поддержкой. Необъясненной остается лишь пятая часть, обусловленная другими факторами. Впрочем эти необъяснимые различия в результатах могут быть вызваны культурными и языковыми различиям респондентов.

Экономика счастья — это еще молодая дисциплина, и хоть она развивается с поразительной скоростью, нам еще многому предстоит научиться. Исследования субъективного благополучия и экономический подход к счастью постепенно становятся все более важной областью, поскольку они показывают такие факторы благополучия общества, которые традиционный экономический подход не способен раскрыть. Экономистам и политикам стоит не гнаться за цифрами, а искать способы улучшить уровень жизни и благополучия людей, подкрепленные исследованиями по экономике счастья.