Как меняются современные сказки и книги для детей под влиянием Disney и Pixar: рассказывает детский писатель
В истории взаимоотношений детской литературы и мультипликации нет извечного вопроса «Курица или яйцо?». Как и в природе, одно перманентно влияет на другое и перерождается буквально… в процессе. О том, как детская литература сегодня меняется под влиянием визуальных медиа, особенно анимационных студий Disney и Pixar, Paramount и Universal, рассуждает детский писатель, преподаватель и журналист Валя Филиппенко.
Переосмысление классических сказок
Теперь уже можно смело сказать, что для большинства современных детей компания Disney, известная адаптациями народных и авторских сказок («Белоснежка», «Золушка», «Русалочка», «Красавица и Чудовище» и другие), создала новые сказочные сюжеты, которые становятся для зрителей каноническими, то есть фактически заменяют первоисточник. Диснеевские сюжеты мягче, в них авторы отказались от жестокости оригинальных текстов, где есть не просто кровопролитие, а домашнее насилие, убийство детей родителями, инцесты и другая, очевидно, сложная и травмирующая детскую психику фактура. С 1930-х годов прошлого века Disney проделал огромный путь к формированию новых стандартов сторителлинга для семейного просмотра, к его усилиям подключились и другие игроки рынка (но не только ради спокойствия детей), и это привело к следующим результатам.
К стандартизации сюжетов
Трехчастная структура, яркий конфликт, традиционная для кинематографа противоположность желаний и потребностей главного героя приводят к тому, что в новой киноверсии режиссера Марка Уэбба Белоснежка борется не за любовь, а за права женщин. И этот кейс можно назвать порождением системы: для массового кино и анимации есть довольно четкие лекала, которые у нынешних детей также загружены в систему восприятия (пусть и не вербализованы). Например, формулировка конфликта на десятой минуте мультика или кино (включите любое коммерчески успешное и массовое полнометражное видео и с 9:30 до 11:30 ждите).
С этим писателям современных детских сказок тоже приходится считаться. «А где мотив? А где злодей?» — часто слышат авторы.
К стандартизации образов
Помимо шаблонов внешности и поведения (что тоже, безусловно, сказывается на иллюстрациях современных книг), теперь герои должны иметь ярко выраженные «арки»: быть психологически проработанными, в окружении специальных, актуальных для типажа второстепенных персонажей, иметь речевые особенности, цель, «скелет в шкафу» в виде травмы прошлого (необязательно своего, это может быть боль рода, как, например, в первой версии «Моаны»), сильные качества и слабость, которая может подвести героя в последний момент.
Героя нужно показать так, чтобы он был понятен, чтобы его действия были логичны (не всегда в моменте понятны и логичны, но в контексте всей истории создавали полноценный образ). И главный персонаж должен руководствоваться каким-то ярким принципом или качеством, которое в конечном счете ему поможет и его спасет.
К ускорению темпа повествования
Теперь в книгах все больше динамики, длинные описания сокращаются, акцент сместился на диалоги в действии. Стоит только пролистать «Тоню Глиммердал» или «Аню здесь и там» — мультипликационно-кинематографический монтаж смены картинок, яркие экспозиции и акцент на событии, которое движет героя к цели. Никаких лирических отступлений (Николай Васильевич (Гоголь), прости!). А если взять книжки Ани Старобинец (речь идет о серии «Зверский детектив»), то у нее фактически одна страница текста равна минуте экранного времени (как пишут сценарии для кино сценаристы).
К размеру глав
Данный пункт при этом можно назвать спорным, но продолжительность сцен и экспозиций и правда меняется. Мы следим за героем ровно столько, сколько он делает что-то для достижения цели. Прямо как в кино!
К ценности юмора и гипертекстуальности
Тут киностудии не совершили прорыв в космос, так как еще Гомер ссылался на авторов-предшественников в своих поэмах, но влияние постмодернистского стиля (как в «Шрэке», например) делает современные книги более ироничными и легализует оммажи и копирование сцен.
К усилению роли антагонистов
Пора, наконец, заговорить про «Гарри Поттера». В современном кинематографе и мультипликации (поговорим уже не про первых диснеевских принцесс, а про сложные миры Paramount и Pixar) плохого героя нужно не только сделать достойным соперником главного, но и объяснить, отчего он таким стал. И порой даже в какой-то мере этого злодея оправдать или сделать виноватым кого-то еще. Вспомните, как много все-таки внимания Джоан Роулинг уделяет истории Тома Реддла, который вырастет и станет Волан-де-Мортом, — мы отлично понимаем, что его злые поступки пропитаны историей и все случилось не просто так.
К инклюзивности и пересмотру гендерных ролей
Отметим, что под влиянием мультфильмов вроде «Мулан» (1998, реж.: Тони Бэнкрофт, Барри Кук) или даже «Золушки» (1949, реж.: Клайд Джероними, Уилфред Джексон, Хэмилтон Ласк) в детской литературе становится все больше сильных женских персонажей, ломающих стереотипы (хотя были у нас и Пеппи Длинныйчулок, и Алиса), но не было истории про трех Королевишен-колбасок, которые против буллинга в школе фактически запускают реалити-шоу (французская одноименная книга великолепна!). А трогательная история «Чудо» покоряет мир, расправив крылья и получив опору на новые стандарты семейного кино и документалистику.
Изменилось и отношение к семье
Теперь не всегда надо следовать за старшими и принимать семью такой, какая она есть («Тайна Коко», 2017, реж.: Ли Анкрич, Эдриан Молина). Хотя еще Гамлет шел против короля и дяди, все же в детской литературе слово родителей, которые могут и в лес отвезти на съедение волкам, было законом. Теперь это правило пошатнулось. Родители разводятся («Пусть танцуют белые медведи»), а ребенок выбирает, с кем ему быть (с папой или мамой) и почему. Родители умирают («Отель «Большая Л»»), и дети становятся старшими в доме — не без последствий. Теперь ребенок может обратиться не только к папе и маме, но и к старшим в школе, соцслужбам, другим родственникам. И литература этот паттерн отражает так же хорошо, как и мультипликация.
И последнее: что влияет на самих авторов?
Кроме того что пишущие сегодня книги авторы как минимум живут рядом с телевизорами, на них влияют… деньги. В России это пока еще не так распространено, но в англоговорящих странах, например в той же Великобритании, издательства работают с авторами через агентства. И не литературные, а агентства талантов, в которых клиентами становятся и сценаристы, и иллюстраторы, и даже актеры.
Почему эта система формируется так? Потому что экранизация книги не только продает ее тираж и привлекает интерес к писателю, но и запускает механизмы мерчандайзинга, сопутствующих товаров и мероприятий, связанных с сюжетом истории. Поэтому-то современному писателю полезно знать, как снимают кино и мультики и чего ждут от сценаристов. Но не загонять себя в рамки.
Немного критики: клишированность и потеря оригинальности
- «Благодаря» кинематографу мы живем во время упрощения морали: черный, белый или тотально серый «принимающий» цвет окрашивает фрагменты текстов. В классических сказках были многозначные уроки, действительно непростые выборы и отсутствие гарантии хеппи-энда при правильном выполнении действий. Современные тексты и мультики учат зрителя тому, что если ты сделаешь все верно, то будешь счастлив.
- Кинематограф и литература рука об руку с психологами бросились решать проблемы современного общества, отчего сюжеты и правда становятся похожи… Хотя тут не столько мультипликация влияет на книги, сколько тенденции в обществе — на контент, но кинематограф, занявший (на время?) позицию старшего брата, явно задает тон.
И последнее, но не по значимости:
Процессы в культуре взаимосвязаны и скоротечны, когда-то театр сильно повлиял на литературу, потом появились экспериментальные тенденции в романистике, поэзия теряла рифму, а в детских книгах гусеницы прогрызали дырки. Массмедиа прочат новую эпоху контента благодаря развитию ИИ, и детская литература попадет и под его влияние, что неизбежно. Возможно, совсем скоро чат-бот будет рассказывать сказку на ночь вашему ребенку и, как Netflix, собирать для него самую подходящую историю. И тогда кому какое дело будет до оригинала?