Красноярск: опыт путеводителя
Официально Красноярск гордится статусом города в географическом центре России, незамерзающей укрощенной рекой и сравнительно недавно преодоленным порогом в миллион жителей. Но если спросить красноярца, чем он прежде всего доволен, это будет близость к природе, которой не помешала ни индустриализация, ни современная застройка, а на горизонте в Красноярске постоянно маячат горы. По просьбе «Ножа» журналист Андрей Гореликов подготовил для наших читателей гид по этому замечательному сибирскому городу.
Это непременно пристрастный рассказ о родном городе культурного журналиста, который прожил в нем 23 года и вернулся после восьмилетнего паломничества в Петербург.
О географии
Красноярск расположен в ущелье среди окружающих реку Енисей гор и отчасти на склонах сопок. Поэтому для горожанина привычно постоянное «столкновение» с природой. Пейзаж здесь почти никогда не простирается до горизонта — взгляд непременно упрется в горную гряду. Возможно, с этим связан мотив покорения природы и преодоления стихии: об этом постоянно упоминается в городской мифологии, в этом была суть советских лозунгов о покорении рек и лесов.
Впрочем, стихия напоминает о себе всегда, и первое, что стоит усвоить, отправляясь в Красноярск даже в летнее время, — надо быть готовым к неожиданностям резко континентального климата. Морозы до −40 градусов зимой контрастируют с не слишком долгим, но изнуряюще жарким летом, воздух сухой, в основном безветренно. Хотя сегодня изменения климата соперничают с техногенными изменениями, и зимы становятся более мягкими.
Полуофициальные символы города — Красноярская ГЭС (с которой связаны иронические строки Визбора «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей») и возвышающаяся над городом часовня Параскевы Пятницы. Часовня, как и Коммунальный мост через Енисей, знакомы каждому жителю России по десятирублевой банкноте.
Однако с вводом в обращение монет такого номинала купюру почти перестали допечатывать, и вскоре она может стать редкостью. К тому же Банк России пообещал изменить дизайн банкнот, и в 2025 году Красноярск на десяти рублях сменит конкурент — Новосибирск. Мэр Красноярска даже призвал граждан не печалиться по этому поводу.
Чтобы посмотреть на часовню вблизи, придется подняться на Караульную гору (которая, по мнению многих местных, зовется Покровской) — отсюда можно увидеть и весь город. К сожалению, теперь с горы не стреляют из пушки каждый полдень на петербургский манер. Традиция существовала 20 лет, а первые годы выстрелы были настолько громкими, что на них реагировали все собаки и автомобильные сигнализации. В 2017 году в придачу к православной часовне на горе появилась буддийская ступа.
В Красноярске есть еще несколько смотровых площадок — например, на Николаевской сопке или по дороге к Дивногорску, с памятником астафьевской Царь-рыбе. Такие площадки в городе называют «видовки».
Красноярская ГЭС (вторая по мощности после Саяно-Шушенской) — исполинская плотина высотой 128 метров, перегородившая Енисей от одного гористого берега до другого. Она расположена близ Дивногорска в получасе езды от Красноярска, и нередко местные отправляются в паломничество, просто чтобы посмотреть на плотину. Особенно красочен сброс воды, когда ее уровень за плотиной слишком повышается: открываются водосливы — и воды запертого Енисея каскадом падают вниз.
Старинный символ технологической мощи — дореволюционный Железнодорожный мост через Енисей. Почти все красноярцы верят, что он когда-то не то разделил Гран-при Всемирной выставки с Эйфелевой башней, не то уступил ей, заняв второе место. На самом деле мост инженера Лавра Проскурякова получил Гран-при и золотую медаль выставки в Париже в 1900 году, через 11 лет после строительства башни, но жюри возглавлял как раз Густав Эйфель. По тем временам уникальный мост был самым длинным (более 900 метров) и имел самый большой пролет стальных ферм (144,5 метра). Поезда ходили по мосту Императорской железной дороги ровно сто лет — до 1999 года. В 2007-м сооружение разобрали. Построенный на его месте новый мост служит памятником проекту, символизировавшему еще один этап покорения Сибири.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-1-640x573.jpg)
Исторический центр города находится как раз на плоском участке, в низине у берега Енисея. Основная жизнь сосредоточена на проспекте Мира (некогда улица Воскресенская и проспект Сталина).
Сердце города — средоточие ресторанов и баров, место для вечернего фланирования и с недавних пор пешеходная зона по выходным — уместилось в нескольких кварталах между пересекающими проспект улицами Вейнбаума и Дзержинского.
Среди официальных непереименованных улиц с «большевистскими» названиями есть такая, которой нет на карте: улица Андрея Поздеева. Так называется пешеходный пятачок на проспекте Мира, где находятся молодежные заведения, фонтаны и памятник художнику, который дал месту свое имя. Для красноярских людей искусства малоизвестный в остальной России живописец является культовой фигурой.
Работая в советское и перестроечное время, он прошел путь от неоэкспрессионизма к абстрактной живописи с религиозным уклоном, сознательно отстраняясь от трендов и официоза. Поздеев умер в 1998 году, а уже в 2000-м появился памятник — приветливый старичок с зонтом. Бронзовому художнику натирают нос на счастье, зонт пару раз воровали, но всегда возвращали на место.
Постоянная экспозиция работ Поздеева открыта в музейном центре «Площадь Мира». А единственный музей, полностью посвященный художнику, существует в общеобразовательной городской школе № 69.
В Красноярске сохранились образцы дореволюционной архитектуры — прежде всего особняки купцов и новации главных в истории города архитекторов Леонида Чернышева и Владимира Соколовского. От старых горожан иногда приходится слышать, что Красноярск похож на Питер — прежде всего из-за геометричности центра. Однако, если говорить об ассоциациях, архитектура купеческих особняков скорее «московская» — игривая, с наворотами и финтифлюшками.
Купеческие особняки — и деревянные, и каменные — основная часть сохранившейся дореволюционной городской застройки. Как правило, это здания в стиле модерн с элементами эклектики, которые подсказывала фантазия архитекторов и богатых заказчиков. Самая часто встречающаяся купеческая фамилия, связанная с памятниками архитектуры, — Гадалов. Перекресток проспекта Мира и улицы Кирова, где по диагонали расположились бывший торговый дом купца и его особняк, до революции называли Гадаловским.
Сразу за этим перекрестком расположен сквер, раньше называвшийся «Стаканом». По одной из неподтвержденных легенд, здесь якобы был пост ГАИ характерной «стаканной» формы, по другой — просто наливали всем подряд.
«Стакан», о чем еще не выветрилась память, был точкой сбора неформалов «олдскульного» извода 1990–2000-х, но сегодня его сменила более благоустроенная «Пушка». Сквер называется так в честь довольно нелепого памятника Пушкину и Гончаровой (и стихотворению, посвященному Анне Керн). Одновременно «Пушка» — это бродячая выставка-продажа художников — «пушеров» от искусства, впервые прошедшая в этом сквере. Сейчас она периодически возобновляется на территории разных заведений и просто на улице.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-2-640x426.jpg)
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-3-640x480.jpg)
Те, кому хочется тусовки прямо здесь и сейчас, могут найти ее на набережной, «урбанистически» оформленной в честь прошедшей пару лет назад Универсиады. Под Коммунальным мостом стараниями властей появилось пространство «Арт-берег», где можно посидеть в мини-амфитеатре, послушать выступающих у открытого микрофона музыкантов и, если повезет, оторваться вполне безумно. Здесь, как ни странно, ухитряются ужиться все — от дембелей до подростков-анимешников.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-4-640x480.jpg)
Набережная приведет вас к музейному центру «Площадь Мира» (иногда по старинке именуется КИЦ, культурно-исторический центр). Построенный на стрелке, месте впадения реки Качи в Енисей, внешне музей — образчик модернистской позднесоветской архитектуры (автор — Арэг Демирханов). Изначально это был единственный за Уралом — и последний в истории — филиал Центрального музея Ленина. Вскоре место пришлось уступить художникам, в том числе авангардистам, но посвященные вождю пролетариата экспозиции занимают значительную часть одного из этажей.
Музей, разумеется, есть в любом путеводителе, но для поколений красноярцев он годами был местом силы. Здесь 20 лет проходили музейные ночи и биеннале — основной для молодых красноярцев способ приобщиться к современному искусству.
Инсталляции занимают несколько этажей центра, причем из залов с работами актуальных художников легко внезапно переместиться в постоянную «ленинскую» экспозицию, в инсталляцию, посвященную сибирским ссылкам и репрессиям или афганским и чеченским войнам.
Раньше в подвале обыкновенно проходили дискотеки, в огороженной решеткой уличной курилке велись дискуссии, а через ограду массово перелезали безбилетники.
Сегодня на «Площади Мира» потише, но не менее интересно, и внутри и снаружи. Снова официальное сопрягается с неформальным — пускай не бесшовно. Это очень редкая институция, которая может похвастаться реальным художественным самоуправлением, а то и, в хорошем смысле, «самоуправством».
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-5-640x448.jpg)
Сама Стрелка, район, где кончается центр, довольно велика. На ней раскинулся обширный парк близ Художественного института, к нему примыкает необычный детский городок с почти настоящим замком, причудливыми деревянными скульптурами и нагромождениями валунов, изображающими скалы. На Стрелке находится и вантовый мост на огромный Татышев остров — здесь в город уже вторгается природа.
Красноярск окружен горами, покрытыми лесом. В котловине, где находится центр города, лес смешанный, с преобладанием хвойных по сравнению с европейской Россией. Здесь в черте города можно подкармливать белок, сусликов. На Татышевом острове удобно кататься на велосипеде по перелескам и открытым пространствам либо по центральной асфальтированной аллее. Ближайший велопрокат находится у вантового моста, который ведет к острову.
Тотемные животные острова — суслики, которые почти не боятся людей, выпрашивают еду и шмыгают под колеса велосипедистов.
Попадаются и другие животные — например, невесть как добравшиеся сюда лисы. Это место для гуляний, полулегальных купаний и уединения. Кстати, даже от местных порой можно услышать название «остров Татышева» — это неправда, он назван по имени «татарского» полководца Татыша. Для красноярцев привычна автохтонная топонимика, как для американцев — «индейская».
Обособленным районом левого берега считается местный Академгородок на сопке. Здесь открыто заявляет свои права лес, отделивший дома советских ученых и общежития от Сибирского федерального университета. Кстати, в местный дендрарий можно попасть в обход, если разыскать дыру в ограде. В лесу всегда собирались местные ролевики, а склонные к магическому мышлению люди встречали здесь лис-оборотней.
Из леса возле студенческих общежитий тропы выводят к обрыву — к краю скалы, где далеко внизу видны огромный Енисей и город. У подножья сопки расположен Успенский мужской монастырь, наверху — студенческие общежития и новодельная церковь. На склонах стоят кресты в память о тех, кто сорвался, стараясь сделать удачное фото, — сейчас их не меньше двух. Молодые и не очень люди рассаживаются в живописных местах на скале, чтобы насладиться видами и ветром, — нерядовое дело для жителей большинства мегаполисов.
Еще одно место уже за городом, где можно гулять по лесу и дышать таежным воздухом, — парк «Гремячая грива» — на конечной остановке за Сибирским федеральным университетом. Дикая природа здесь «окультурена»: продаются путеводители, оборудованы чистые прогулочные тропы.
Два берега Енисея, как во многих городах со схожей географией, годами были антагонистами. Правый начали застраивать в послевоенное время, это место промзон, хрущевочных кварталов и, как следствие, криминального рая в более позднее время. Но вопреки стереотипам на правом берегу сегодня тихо. Тихо в окрестностях Аэрокосмической академии и улицы Юности, где интересно бродить по дворам позднесталинской архитектуры. Заботливо подкрашенные фасады соседствуют с заросшими сквериками, где загадочно пустеют пьедесталы неизвестных статуй. Самый старый в городе памятник Ленину «на средства рабочих» тоже находится здесь, а не в центре.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-7-640x360.jpg)
Строения позднесталинского времени разбросаны вдоль большей части Красраба (проспект имени газеты «Красноярский рабочий» — горожане, как видите, любят емкие сокращения). Например, Каменный квартал — не пошедший в массовую серию проект жилья для рабочих эпохи сталинизма, скоро смененный более эффективными, но менее «классичными» решениями. В этом причудливом месте, некогда появившемся почти среди леса, а теперь зажатом заводами, энтузиасты открыли арт-пространство «Каменка».
Тем, кто хочет зайти еще дальше, советуют дикий, в сравнении с центральными, парк «Химик» в районе улицы Глинки. Это одно из мест in the middle of nowhere — порождение советского урбанизма с металлическими конструкциями, изображающими зенитные орудия. Если подобная эстетика вам близка, можно съездить в расположенный неподалеку от города на Енисее полузаброшенный детский лагерь «Космическая республика» с остовами ракет.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-8-640x423.jpg)
Возвращаясь по Красрабу, можно обратить внимание на многочисленные советские панно, включая колоссальную мозаику на недавно восстановленном кинотеатре «Родина».
На правом берегу интересно, но как будто неспокойно, поскольку здесь лоб в лоб сталкиваются асфальтовая урбанизация и дикая энергия сибирской природы.
Неслучайно именно на правом берегу, обжитом только в прошлом веке, высятся Столбы — главное нерукотворное пространство Красноярска.
Мифы и легенды
Столбы — это скалы и национальный парк в непосредственной близости к Красноярску. По аналогии с альпинизмом существуют чисто локальные понятия «столбисты» и «столбизм». Покоряющие вершины без страховки, живущие в самостройных лесных избах искатели скалолазной романтики прославились среди знатоков по всему миру. Сейчас пешеходные тропы, оборудованные стоянки и магазинчики, «детские» маршруты восхождения на некоторые из Столбов вполне доступны (если нет нашествия медведей, и это не шутка). В качестве аттракциона можно рассматривать и ветерана-столбиста Деда Андроныча, показательно лазающего без страховки и одаривающего путников камнями-амулетами.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-9-640x800.jpg)
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-10-640x448.jpg)
Некогда столбизм был оригинальной субкультурой, долго существовавшей как бы вне досягаемости государства. К советским временам относятся легендарные войны группировок столбистов друг с другом и с милицией: это место видело пролитую кровь и пожары. Хотя подобные страсти в прошлом, Столбы в коллективном бессознательном красноярцев важны как возможность ухода из городского стандартизированного пространства, выхода из социальной роли. В самом деле, многое воспринимается иначе, когда полчаса на автобусе отделяют центр города от скал и тайги.
И это не единственное пространство подобного рода у городской черты. Скажем, потухший вулкан Черная Сопка напоминает о могучей стихийной силе, скрытой под этим ландшафтом. Вместо восхождения на вершину можно выбрать погружение вглубь земли. Еще ближе, чем Столбы, но на левом берегу — система пещер, самая известная из которых — пещера-музей Караульная со следами стоянки древнего человека. Здесь и в будни, и в выходные с 11 до 17 часов проходят групповые и индивидуальные экскурсии по записи стоимостью от 500 до 2500 рублей. Без машины от конечной автобусной остановки «Удачный» до нее нужно идти пять километров по берегу Енисея. Внутри проведено освещение и оборудованы безопасные тропы для туристов. Одеваться для посещения пещер в любое время года следует тепло.
Не менее интересны и другие пещеры вблизи города: Еленева, Карман, Торгашинская, Мамонтова. Горы и берега помнят Сибирь до прихода европейцев — среди камней до сих пор попадаются наконечники стрел. О древнем человеке помнит также Афонтова гора в черте города. Экспонаты — костяные и каменные изделия, наконечники стрел, инструменты, а также человеческие кости — отсюда разошлись по музеям, включая Эрмитаж.
Кстати, на Афонтовой горе находится и единственная сохранившаяся купеческая дача — усадьба местного библиофила Геннадия Юдина, ставшая филиалом Краеведческого музея. Здесь со вторника по воскресенье можно попасть на экскурсию, рассказывающую о быте купцов и ссыльных декабристов, или посетить одно из многочисленных музейных мероприятий.
На фоне равнодушной и вечной природы для Красноярска как городской агломерации характерна переменчивость, текучесть. Его легко не узнать в деталях спустя десять лет разлуки.
При одном из предыдущих мэров — Петре Пимашкове (который скончался во время написания этого текста) — в городе в изобилии возводили фонтаны, а улицы декорировали пальмами, искусственными и в кадках.
Тогдашние решения не прижились, и новых фонтанов не строят. Даже казавшийся вечным долгострой высотки КАТЭК, чей заброшенный силуэт доминировал над центром, превратился в довольно скучный небоскреб.
О подлинном старом Красноярске хранят память окружившие центр деревянные слободы, видимо, доживающие век, — «цыганская» Покровская, Николаевская, Таракановка. Отдельные вкрапления совсем бедных барачных кварталов встречаются и на правом берегу. Аура у каждой слободы разная. Покровка, до сих пор славящаяся как «цыганское» место, поражает как бедными лачугами, так и китчевыми особняками, предположительно, «баронов». Николаевка сохраняет историческую дореволюционную, но непарадную застройку, в основном деревянную, хотя встречается и каменная. На улице Гоголя можно найти, например, старейшую в городе трансформаторную будку, напоминающую маленькую крепость.
Но если говорить о попытке создать облик города, вне преимущественно бестолковых современных решений или всплеска позднесоветского модернизма, больше всего в этом преуспела сталинская эпоха. Не пострадавший во время Великой Отечественной войны Красноярск всё же строился заново — чтобы показать возрождение и победную поступь империи-победителя. Как и полагается, строительство велось руками рабов, вернее, пленных. Монументальные силуэты ампирных зданий вокруг площади Революции и на Красрабе (как, впрочем, и двух-трехэтажные ветхие домики в глубинах правого берега), цеха завода «Красмаш» и другие колоссальные сооружения возводились японцами. Старожилы помнят марширующие на работу отряды. Конечно, им повезло больше, чем тем, кто работал в сибирских лесах и на шахтах. Подробности можно найти в книге Есидо Юкио «Три года в сибирском плену».
Никаких проблем с японцами местное начальство не знало: солдаты Страны восходящего солнца были дисциплинированы в плену, как на войне.
Один из концлагерей японцев был в центре, на площади, которая теперь называется не иначе как Красная. Местные жители общались и менялись с пленными, и автор этих строк помнит куртку своего деда — желтый китель японского солдата.
Японцы, разумеется, вступали в смешанные браки и порой натурализовались в чужой Сибири, часто просто опасаясь возвращаться на родину. Из ссылки вернулось около 13 тысяч человек, всего же в окрестностях Красноярска после войны находилось, по разным оценкам, от 15 до 23 тысяч японцев.
Торжественные захоронения в братских могилах предпринимались в начале 2000-х годов, но с некоторым конфузом — никак не удавалось подсчитать и атрибутировать останки. Однако были и другие материальные памятники, оставшиеся от японцев: иероглифы, выбитые на стенах подвалов и чердаков построенных сталинок. Еще в 1990-е арендаторы помещений либо подростки, тусовавшиеся в таких местах, могли видеть загадочные письмена. Большинства этих посланий сейчас не осталось в открытом доступе, как нет и посвященных им работ. Сравнительно недавно краевед-любитель Никита Яблоков связал редкую сохранившуюся надпись (во дворе еще дореволюционного памятника архитектуры, здания парижской компании «Братья Ревильон» по проекту архитектора Соколовского) с говорящим названием японской песни «Одиночество в путешествии». Интересно, что песня является переделкой американского хита XIX века «Сны о доме и матери». Здесь можно послушать эту композицию о тоске японского пленника среди ледяных пустынь далеко от дома.
***
Красноярск не расположен увековечивать знаменитостей, посетивших его в трудные времена или даже посвятивших городу часть жизни. Сибирь долго ассоциировалась со ссылкой, а те, кто оседал на этих землях, не всегда искали всеобщего внимания. За исключением, конечно, самого известного ссыльного — Ленина. Его восковую фигуру можно увидеть на старинном музейном теплоходе «Святитель Николай», который вез революционера вглубь Сибири. В соседней каюте «едет» не кто иной, как Николай II, также почтивший Красноярск своим присутствием. Стоянка корабля — на набережной Енисея возле упомянутого центра «Площадь Мира», экскурсия стоит сто рублей, работает виртуальный тур.
Купцы, золотопромышленники, сектанты — дикий Восток России процветал вплоть до революции. Впрочем, и по сей день в непролазной тайге близ Красноярска существуют старообрядческие скиты.
Информации об этих лесных монастырях немного, но несколько лет назад прогремела история бежавшей от староверов гражданки Америки, которую привезли туда родственники да так и оставили приобщаться к пище духовной на 15 лет.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-11-640x427.jpg)
Революция и Гражданская война прошлись по городу сильнее, чем Вторая мировая. Хотя мало кто в городе может сказать что-то об убитых в первые годы советской власти революционерах, чьими именами названы улицы в центре. Этой чести не удостоились два весьма знаменитых персонажа той войны и — литературы. Впрочем, не столько они повлияли на историю Красноярска, сколько город повлиял на их биографию.
Первый персонаж — Аркадий Гайдар, будущий «главный детский писатель» сталинской эпохи, а тогда молодой красный командир Аркаша Голиков. Михаил Тухачевский командировал Голикова в 1922 году в Енисейскую губернию бороться с бандой атамана Соловьева, «императора тайги», на территории сегодняшней Хакасии. Что именно делал будущий Гайдар, установить уже трудно. По распространенной версии, юный краском залил Хакасию кровью, пускал людей под лед и рубил детей шашками. Другая, более прозаическая версия, гласит, что протеже Тухачевского со своей задачей не справился, а против него ополчились местные чоновцы и другое начальство.
Голиков был допрошен в красноярском ГПУ и отправлен на психиатрическое освидетельствование. Помыкавшись по больницам Красноярска и других сибирских городов, он вернулся «в Россию», человеком без имени, который до первых литературных опытов не имел постоянного занятия и до конца жизни страдал от посттравматического синдрома.
Говорят, Сибирь оставила Гайдару его имя — странный псевдоним писатель не мог никому объяснить. Предполагается, что прозвище было искаженным «хайда» — «куда?».
Более успешным красноярский вояж стал для Ярослава Гашека, будущего автора «Швейка», а тогда журналиста Австро-Венгерской армии и позднее — заведующего интернациональной секцией политотдела 5-й армии.
Вместе со многими чехами и венграми Гашек присоединился к большевикам в водовороте большой войны и вынырнул в Красноярске.
Здесь в 1920 году он занялся агитационной работой среди таких же иностранцев. Вместе с Мате Залкой он пишет на венгерском пьесу «Домой, на родину!», которую ставят в местном театре, параллельно продолжая работу над «Похождениями солдата Швейка».
Впрочем, после чехословацкой амнистии Гашек, явно достаточно вдохновившись абсурдом советской жизни, бросился домой вместе с русской женой Александрой Львовой.
Кстати, белочехи в это время на положении полузабытых пленных обустраивали себе постоянное жилье на Столбах. Сейчас от них остался причудливый «готический» памятник чехословацким легионерам на Троицком кладбище, старейшем в городе и нетронутом.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-12.jpg)
Дом Ярослава Гашека стоял на теперешней улице Парижской Коммуны. До революции по соседству (в доме Веры Гадаловой и нынешнем филиале Суриковского музея — вероятно, самом красивом здании города) остановился другой великий путешественник Фритьоф Нансен. Он прибыл в Красноярск по Енисею через Карское море, доказав в 1913 году возможность северного торгового пути между Сибирью и Европой. Две памятные таблички — Гашеку и Нансену — расположены по разным сторонам дороги — улицы Маркса.
Дом Гадаловой — один из многочисленных купеческих особняков от архитектора Соколовского — модерн с отсылками к итальянским палаццо для торжественных приемов. В музее собрана достойная коллекция русской живописи XVIII–XXI веков. Центральная часть экспозиции отдана работам Василия Сурикова, но реализмом она не ограничивается — например, есть подлинники Кандинского и Малевича.
Также имеет смысл посетить Краеведческий музей на набережной. Еще на улице поражает само здание, строительство которого шло в 1914–1929 годах и невероятным образом всё же было доведено до конца. Архитектор Леонид Чернышев сделал его в псевдоегипетском стиле — вышло красиво, похоже на тематическую масонскую ложу. Здесь собрана самая большая за Уралом коллекция археологических и палеонтологических экспонатов, которые рассказывают о жизни края с доисторических времен до наших дней. Кроме предметов быта, документов и прочего здесь есть различные курьезы вроде автографа Наполеона.
Своеобразным путеводителем по историческим местам и закоулкам города может стать девочка-призрак из городской легенды, о которой упоминалось в материале «Ножа». Сами красноярцы до недавнего времени о загадочной девочке с дореволюционных фотографий ничего не слышали — судя по всему, легенда является «форсированным» мемом от работников Краеведческого музея. Однако интерес к историческим объектам легенда может пробудить, и кто знает, как она будет восприниматься еще лет через двадцать.
Еще одна история о знаменитых мертвецах связана с именем Николая Резанова, того самого командора из рок-оперы «Юнона и Авось», поющего «Я тебя никогда не увижу». Резанов скончался в Красноярске, возвращаясь из Калифорнии.
Строки Вознесенского: «Он погибнет в Красноярске через год. Она выбросит в пучину мертвый плод, станет первой сан-францисскою монахиней» — о нем. Сейчас в городе, на площади Мира, стоит памятник командору у места его предполагаемого захоронения — рядом, на месте нынешней Филармонии, стоял старейший в городе Воскресенский собор, разрушенный в 1960-е годы.
***
В ХХ веке в Красноярске появилось трое собственных широко известных писателей. Один из них — занесенный в школьные программы Виктор Астафьев, чье творчество крепко привязано к родной деревне Овсянка на правом берегу. Впрочем, в его книгах можно найти и фрагменты мрачного предвоенного сибирского быта. Чего стоят воспоминания о матери, утонувшей близ взорванных для прокладки железной дороги правобережных скал, — неизвестный отрезал у выброшенного на берег трупа палец с кольцом.
Второй — мастер постперестроечной интеллигентной юмористической фантастики Михаил Успенский, известный прежде всего по трилогии о Жихаре и постмодернистско-попаданческому роману «Посмотри в глаза чудовищ» (в соавторстве с Андреем Лазарчуком). В его ранних рассказах появляется не только сам Красноярск, но и суровое и веселое отношение между природой и людьми родом из Сибири.
Однако главным красноярским автором стоит признать Александра Бушкова, книги которого разошлись по всей России в 1990–2000-е. Начав с «умных» романов почти пелевинского толка — об альтернативной истории мифа о Минотавре, к примеру, — Бушков быстро сориентировался и стал писать крепкие боевики. Серия о Пиранье была известна всем, особенно после экранизации с Владимиром Машковым. Она входит в так называемый Шантарский цикл. Шантарск на реке Шантара — это Красноярск, а герои связанных с ним книг — спецназовцы, как Пиранья, уполномоченные угрозыска, как Бешеная, или всякие «новые русские» — постоянно выживают в таежных условиях. Там, в лесах, на них охотятся злодеи, от зэков до косплееров-нацистов, а выживет тот, кто найдет с тайгой общий язык.
Со временем Бушков увлекся нетрадиционными историческими трудами, ориентирующимися на новую хронологию Фоменко, а сам ушел в глубокий затвор.
Будучи до гибели Александра Лебедя советником губернатора, сейчас Бушков превратился в своего рода сибирского Сэлинджера — то есть заперся в недоступном загородном доме за глухим забором, не желая ни видеть людей, ни знать о них.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-13-640x427.jpg)
***
Природа для красноярца — это пространство, куда можно уйти. Кроме Столбов и прочих окрестностей, это маршруты в соседние регионы, очень далекие, с точки зрения москвичей и петербуржцев, — Саяны (около 500 км), Ергаки (более 600 км), Байкал (700 км по трассе), всё чаще — Дальний Восток.
Однако природа может означать и вторжение.
Специфическое географическое положение и близость производств заставляют власти периодически вводить «режим черного неба». Это происходит, когда вредные вещества перестают рассеиваться в неподвижном воздухе, над городом стоит смог и чувствуется запах гари. В некоторые дни людям прямо рекомендуют без нужды не выходить на улицу. Причем одни районы города в смысле «черного неба» могут отличаться от других. Больше, чем во многих городах, здесь чувствуется зависимость от техногенных климатических изменений. Сказывается и память о Енисее, в котором можно было купаться летом и который замерзал зимой — до постройки ГЭС. Сегодня Енисей не замерзает зимой, но и летом не нагревается — купаться в воде температурой около 18 градусов в июле могут только закаленные люди, да и то недолго. Немного теплее бывает в протоках, как, например, на Татышевом острове. Впрочем, формально большинство этих пляжей запрещены.
Постоянное присутствие стихии в жизни красноярцев проявляется в отношении к жизни, которое может показаться даже суеверным. Повсеместный страх перед энцефалитными клещами провоцирует отказ от посещения леса в определенный сезон и регулярное осматривание одежды и тела на природе. О клещах говорят как о невидимой опасности, похожей на такую же незаметную, но смертоносную радиацию. Кстати, в Академгородке и правда повышен радиационный фон, а знатоки вспомнят легенду о спрятанном под сопкой исполинском ядерном реакторе…
Когда описанный выше сброс воды на плотине ГЭС продолжается слишком долго, поднимается вода в Енисее. Пригородные дачи оказываются отрезаны от большой земли наводнением. Красноярцы идут смотреть, как поднялась вода, почти затопив Татышев остров и поглотив причалы. Власти с похвальной предусмотрительностью огораживают воду железными заборами с запретительными знаками.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-14-640x854.jpg)
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-15-640x854.jpg)
Связь с природой может проявляться и в ритуалах, которые хочется связать с бытовым язычеством. Сказывается диффузия жителей соседних Тувы, Хакасии и Бурятии — края с элементами буддийско-шаманской символики и атрибутики.
Существует по крайней мере один славяно-христианский культ, известный и в соседних сибирских регионах, но уже не распространенный в остальной России. Это празднование Иванова дня, или дня Ивана Купалы.
Еще в 2000-е годы подростки в городе 7 июля практиковали тотальное обливание прохожих, даже не интересуясь, хотят ли они этого. Впрочем, это ничто в сравнении с обычаями предшествующей празднику ночи — ночи Ивана Творила.
Очевидно, речь об отголосках поверий о нечистой силе, которая выходит на волю перед праздником обновления, и древних ритуалах, вплоть до описанных Фрезером жертвоприношений. Ночь Творила была всамделишной проблемой: перевернутые машины, припертые подъездные двери, перегороженные дороги, поджоги и «чучела» повешенных людей по всему городу. Сегодня, к спокойствию горожан, от разгула подобного масштаба не осталось и следа. Но характерно, что традиции, видимо, привнесенные в регион ссыльными, сохранились в Сибири до постсоветских времен.
***
Еще одна городская легенда о науке и жизни связана с Институтом биофизики в красноярском Академгородке. В 1973–1983 годах здесь функционировал проект БИОС-3, который уже тогда довел самоизоляцию до невиданного прежде уровня. Добровольцы (как правило, трое) от трех месяцев до полугода проводили в герметичном помещении под постоянным наблюдением. Смысл эксперимента был в создании замкнутой биосистемы. Вода и газ постоянно перерабатывались, а еду участники эксперимента выращивали себе сами и даже пекли хлеб. О том, изучалось ли это для полетов в космос или для коротания вечности в постъядерный апокалипсис, прямо не говорилось.
Не обходилось, конечно, без нервных срывов и внезапных открытий. Например, большие надежды возлагались на водоросль хлореллу, которая должна была превращать углекислый газ в кислород и заодно использоваться в пищу. В результате колонии хлореллы расползлись по институту и стали пищей для расплодившихся тараканов. Эта своеобразная диета превратила сделала насекомых полупрозрачными и зеленоватыми, и Институт биофизики стал походить на декорацию к «Улитке на склоне».
Попасть в помещение БИОС-3 вам, скорее всего, не удастся, зато можно оценить, как в Академгородке взаимодействуют с пространством и местными мифами — даже с образом таракана — художники проекта PubLab.
Красноярск — город художников. Символически чуть ли не самым известным его уроженцем был Василий Суриков. В советское время в городе работали всесоюзно известные Дмитрий Каратанов и Юрий Худоногов, а сегодня здешним небесным либо языческим покровителем художников является тот самый Андрей Поздеев.
Девяностые годы и музейные ночи взбодрили несколько поколений новых авторов. Прославился концептуалист Василий Слонов, когда-то ездивший по Красноярску на машине, раскрашенной под кирпичную стену. Сегодняшние молодые авторы оккупировали городское пространство трансформирующимися проектами.
Местные
Сегодняшней «Пушке» предшествовали «Флаги»: коллективная выставка под открытым небом. «Флаги» — стихийное пространство в непосредственной близости от центра — гаражный массив, некогда украшенный стендами с советской агитацией. В результате образовалось странное место, где можно, как в археологическом срезе, увидеть сразу несколько «культурных слоев» города. Неофициальное название дано в честь останков советской агитации — металлических рам с красными флажками, некогда обрамлявших плакаты с несбывшимися планами красноярского будущего.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-16-640x480.jpg)
Эту инсталляцию растаскивали на металлолом в течение всех девяностых годов. Двумя десятилетиями позже художники и кураторы сделали здесь выставку — в тесной кооперации с древней общественной баней неподалеку и другими энтузиастами. Современное искусство вписалось в ржавеющий каркас пропаганды. А спустя некоторое время (что не продали, то снова растаскали) «Флаги» опять превратились в живописные руины. Но дух места жив: сюда приходят отдохнуть от шума центра, в гаражах репетируют местные группы, сквозь рамы с останками агитации и искусства можно увидеть открыточную часовню Параскевы Пятницы. По соседству расположена выкрашенная в синий цвет старинная общественная баня, которая работает и как пивбар.
Из «Флагов» выросла «Пушка» — еженедельная выставка-продажа, где можно собрать небольшую картинную галерею, получить свой портрет и потанцевать под диджей-сет. Название происходит не только от Пушкина, но и от пушерства — в арт-дилерском смысле.
PubLab, собирающий мастеров со всей Сибири, является более институциализированным проектом под эгидой «Площади Мира». Его участники могут населить заброшенный купеческий особняк людьми-амфибиями, разложить инсталляции из поросшего чудо-грибами стекла с пригородного завода или общаться с призраками и мутантами академовского леса. Главной задачей авторы видят не мешать местным жителям и местной истории и относиться с уважением ко всякому пространству.
PubLab — первый из проектов, за которым можно следить в городе, как и за местными художниками «Пушки» и сопутствующих мероприятий. С этими событиями, как и с бывшими «Флагами», так или иначе связано большинство узнаваемых молодых художников города. «Кислотные» диджитал-иллюстрации Александры Каленской, одновременно ностальгические и ультрасовременные, стали узнаваемыми далеко за пределами в Красноярске. Иван Титенок со своими «одиночными пикетами» завирусился в соцсетях. Саня Закиров колесит по России, продавая работы коллег-художников и свой концептуальный поп-арт. Женя Иль, некогда участница популярной в прошлом десятилетии группы «Лемондэй», делает керамические тарелки, украшенные буйством растительности и плоти.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-17.jpg)
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-18.jpg)
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-19-640x640.jpg)
Фестиваль «Дрожь» — любимое музыкальное событие города. Мероприятие организовывают несколько лет любители панка, постхардкора и экспериментальной музыки. Устав гнездиться в клубах, рокеры стали собираться под открытым небом на склоне Казах-горы.
Красноярские команды вроде «Твое далеко», «Бескультуры» или «Войны Эму» уже стали или становятся всё более известными, впрочем, стоит присмотреться ко многим местным ребятам. Например, к волне сибирского блэк-метала, который этим местам приличествует не менее, чем Скандинавии, — Grima Ultar. Кстати, у «Дрожи» есть и альтернатива — чуть более отвязный фест «Шум и трепет», участники которого предпочитают окраинные заброшки.
Поскольку летние фестивали заявлены как «андеграундные», их даты ежегодно могут смещаться, а привязки к соцсетям недолговечны. За «Шумом и трепетом» можно следить на странице проекта «Бескультура».
Отдельно говоря о музыке, нужно упомянуть синти-поп-проект TeploVisor Антона Ботова, за которым можно следить и как за инди-режиссером. Готовящаяся картина о зомби-апокалипсисе собрала многих незаурядных личностей города.
О большом маленьком кино расскажет Канский кинофестиваль. Канск — город в крае с не самой счастливой судьбой, зато о здешнем фестивале экспериментальных и независимых фильмов знают интересующиеся люди по всей России. Мероприятие проходит в конце августа — начале сентября. Кстати, в ходе фестиваля был снят фильм Антона Зинченко «Россия как сон».
«Мир Сибири», ранее известный как «Саянское кольцо», — фестиваль этнической музыки в Шушенском, проводится в первой половине июля. Никакой местечковости, скорее Вудсток по-сибирски: в ленинских местах под открытым небом играют местные фолкеры, ансамбли горлового пения, блюзмены из Англии, экзотические композиторы из Африки и прочие непредсказуемые гости.
Насущное
Жить в Красноярске сравнительно недорого, хотя встречаются мнения о том, что даже в Новосибирске бывает дешевле.
На продуктах вряд ли получится сэкономить, а вот жилье доступно: аренда двушки в центре стоит около 20 тысяч.
Только при поисках квартиры надо учитывать, что к Центральному району относятся и муравейники-новостройки в Покровке. Впрочем, и в «настоящем» центре это реальная цена.
Студия в спальном районе может обойтись и в десять тысяч, а вот квартира с хорошим ремонтом от трех комнат в центре, на Взлетке и в прочих козырных местах — уже от ста. Нового жилья больше на Взлетке, которая создавалась как деловой центр, но многим не нравится за скученность, или в застраиваемых микрорайонах правобережья. Академгородок несколько удален, однако понравится любителям леса и спокойствия.
Рестораны высокой кухни в Красноярске упирают на локаворство — использование местных продуктов как более свежих и аутентичных. Таковы «Тунгуска» — современный взгляд на сибирскую кухню в соединении разных традиций. Рекомендуются пельмени из северных рыб (428 рублей), татаки из вырезки оленя (638 рублей).
Или «Хозяин тайги» — место, названное в честь фильма с Владимиром Высоцким: здесь можно увидеть предметы из реквизита картины. Упор на классическую сибирскую кухню, например пельмени из оленины с можжевельником (620 рублей).
«Чешуя» — рыбный ресторан с кухней «четырех морей». Редкое для города заведение исключительно с морепродуктами, открывшееся в разгар пандемии.
Fresco — еще одно модное место: тартар с гребешком и малиной (620 рублей), тапасы (от 360 до 980 рублей).
«0,75» — более классичный ресторан в подвале исторического здания с аурой винного погреба. Фишка — сморреброды (360–520 рублей), тартар из говядины (490 рублей), стейки.
В заведениях подешевле очевидно сильны азиатские веяния. В «Нетипичной пельменной» на Мира можно поесть и сибирские пельмени, и корейские. Из паназиатских ресторанов интересен Xianggang в контейнере на Славянском рынке и многочисленные «вьетнамки» от центра до Взлетки. Традиционный, но хороший фастфуд на каждый день — это прежде всего «Грильница» (хот-доги и шаурма) и «Уклейка» на Мира (бургеры).
Соответственно, ценник на обед колеблется от 350 рублей в фастфудных заведениях до 3000 в той же «Тунгуске».
Крафтовая революция постепенно пришла в город вместе с разнообразием пивбаров, от уютного «Алиби» до угарного «Ведьмака». Из более изысканных коктейльных баров можно посоветовать «Булгакова». А исчерпывающую информацию по неочевидным местам для питья и закуски подскажет культовый местный паблик «Шалманы и рюмочные Красноярска».
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2021/12/Krasnoyarsk-20-640x427.jpg)
Кем бы вы были в Красноярске
Рожденный в Красноярске, ты всегда будешь знать, что твой мир — больше чем просто город. С детства с родителями на Енисей, в сплав на Ману, вверх на Столбы. Длинные улицы манят вдаль — разогнаться на велике или скейте, ехать к воде или к лесу. Отучившись во вполне светской школе с памятной табличкой местночтимого святого и хирурга Луки Войно-Ясенецкого, оканчиваешь колледж и отправляешься работать на отцовский Завод цветных металлов и золота. Спорт с коллегами, футбол и сноуборд зимой. Часть предприятия приватизирована «Норникелем», поэтому на зарплату можно не жаловаться. Хватает на путешествия к морю — в любимый в зимнюю пору красноярцами Тайланд, в Москву и Петербург.
За Уралом не понимают радости привозимых тобой кедровых орехов, потому что не умеют их щелкать. Заводишь свою семью, тихие радости и новогодние праздники: на столе не только оливье, но и апроприированный у китайцев салат чафан.
В отпуске не утихает тяга к походам: в Ергаки с рюкзаком. Или на Белё за степным пляжным отдыхом. Отправившись в отставку, решаешь обосноваться в соседнем Дивногорске, городе при Гидроэлектростанции, где на противоположном берегу высятся отвесные скалы. Всегда готов рыбачить — ловить хариуса и рассказывать байке о краснокнижном таймене, царе-рыбе. Зимой и летом не замерзает Енисей, всегда готовый встретить, в морозы над ним стоит пар, кажется, цикл обновлений жизни никогда не кончится.