Смысл жизни как лекарство от кризиса: почему современному миру нужна логотерапия Виктора Франкла

Еще в 1946 году в своей книге «Человек в поисках смысла» Виктор Франкл описал чувство отчаяния, так хорошо знакомое современному человеку. Австрийский психоаналитик, переживший холокост, рассказал, что многие его пациенты жаловались на «непреодолимое ощущение полной бессмысленности жизни».

Беды нашего века — от разного рода зависимостей до веры в псевдонаучные теории — свалились на наши головы не случайно.

Как говорит Франкл, «аномальная реакция на аномальную ситуацию — это нормальное поведение». Наша сегодняшняя ситуация не менее аномальна, чем в 1940-е годы: биосфера планеты стремительно разрушается, и следующее поколение людей, по мнению ученых, может стать последним.

Вот почему в эти беспокойные времена стоит обратиться к книге Франкла.

Психотерапевт в концлагере: опыт выживания

Франкл до того, как его отправили в Аушвиц, а затем в Дахау, был уже состоявшимся психотерапевтом, представлявшим так называемое третье направление венской школы психоанализа. Он не разделял взглядов Зигмунда Фрейда и Альфреда Адлера и отверг как теорию первого о «воле к удовольствию», так и о «воле к власти» — второго.

«Поиск смысла жизни, — писал он, — это основная мотивация человеческой жизни, а вовсе не „вторичная рационализация“ (сознательное объяснение) инстинктивных побуждений».

Франкл утверждал ценность литературы, живописи, религии и прочих культурных явлений, ставящих во главу угла смысл и помогающих нам найти цель в жизни. Согласно разработанному им терапевтическому методу, который он назвал логотерапией, «стремление найти смысл жизни — это основная мотивационная сила человека».

Франкл верил, что человек способен пережить самые разные лишения; но если его жизнь лишена смысла, то он обречен.

Духовная свобода вопреки концу света: в чем искать смысл?

Одним из самых главных был вывод о том, что «заключенный, который потерял веру в будущее, обречен». Франкл вспоминал, что в концлагере самоубийства были повсеместным явлением и лучшие шансы на выживание были не у самых сильных или самых здоровых заключенных, а у тех, кто, несмотря на страдания, смог обрести смысл существования. Некоторым узникам удавалось «найти прибежище от окружающего кошмара в богатой внутренней жизни и духовной свободе». Это помогало им переносить лагерную жизнь.

Франкл часто вел воображаемые беседы со своей женой Тилли (которая, как он позже узнал, умерла в другом концлагере) или читал лекции перед воображаемой аудиторией о психологии концлагеря — теме, которой он посвятит всю последующую жизнь.

В «Человеке в поисках смысла» он написал, что «человек может сохранить остатки духовной свободы и независимости мышления даже в условиях крайнего психического и физического напряжения».

Книга отразила дух своего времени и стала бестселлером послевоенной эпохи. Она была переведена на более чем 20 языков, разошлась 12-миллионным тиражом. Многие университетские факультеты и больничные отделения решили положить гуманистическую психологию и логотерапию в основу своей работы, несмотря на то, что те зачастую напоминают скорее светскую разновидность раввинизма, чем психоанализ.

«Человек в поисках смысла» состоит из двух частей. Первая, похожая на произведения Эли Визеля и Примо Леви, — это воспоминания Франкла о холокосте. Вторая часть посвящена теории логотерапии. Здесь Франкл утверждает, что человек может найти смысл жизни в «переживании добра, истины и красоты, природы и культуры; или — последнее по порядку, но не по значению — во встрече с другим уникальным человеком, с самой его уникальностью, иными словами — в любви», не вопреки концу света, а из-за него.

Критика: чрезмерный оптимизм и виктимблейминг

Книгу не раз критиковали за поверхностность и называли образцом позитивной нью-эйдж-культуры. Но такая оценка не совсем справедлива. «Трагический оптимизм» Франкла неуместно отождествлять с наивной позитивностью Полианны из одноименного романа Элинор Портер. «Со времени Освенцима мы знаем, на что человек способен. И со времени Хиросимы мы знаем, что поставлено на карту», — пишет он.

Некоторые критики упрекают Франкла в виктимблейминге. Американский ученый Лоуренс Лангер в 1982 году даже назвал «Человека в поисках смысла» ужасной книгой.

По его мнению, Франкл сводит вопрос выживания к позитивному настрою и порочит память миллионов жертв. В этой критике есть доля справедливости. Однако Франкл не упрекает тех, кто утратил смысл. Логотерапия — это не этический, а стратегический подход к переживанию трагедии.

Ошибочно возлагать вину за ощущение бессмысленности жизни на страдающего человека. Заключенные не несут ответственности за существование концлагерей, точно так же, как родившийся в бедности человек не виноват в том, что он беден, а любой из нас (если вы, конечно, не глава нефтедобывающей компании) не виноват в разрушении экосистемы.

Логотерапия не означает принятие статуса-кво: борьба за улучшение политических, материальных, социальных, культурных и экономических условий никогда не должна прекращаться. Логотерапия предлагает нечто иное — шанс найти смысл в ситуации, когда человек не в силах что-либо изменить.

В предисловии к изданию 2006 года раввин Гарольд Кушнер написал: «Внешние силы могут отобрать всё, что у вас есть, кроме одного — выбора, как реагировать на сложившиеся обстоятельства».

Логотерапия требует от пациентов искать личный смысл и помнить, что «жизнь ежедневно и ежечасно задает вопросы, ставит задачи».

Современность больна: нам нужна логотерапия

«Я осознал величайший из секретов, которыми могут поделиться поэзия, мысль и вера: спасение человека происходит через любовь и в любви», — пишет Франкл.

В нашу жестокую, ограниченную и малодушную эпоху трудно найти примеры человеколюбия. Наши жестокость, ограниченность и малодушие — это реакция на приближающийся конец.

«Каждому веку присущ свой коллективный невроз, и каждому веку необходима своя психотерапия, чтобы с ним справиться», — говорит Франкл. Мы измождены, тревожны, озлоблены и растеряны из-за краха личных судеб, сетей взаимоотношений и общин, из-за разрушения промышленности, демократии и экосистемы нашей планеты. Неудивительно, что мы страдаем коллективным неврозом.

И тем не менее гуманистическая психология почему-то не в почете в наше время. Вместо нее у нас есть модные нынче социобиология и нейробиология с панглоссианским оптимизмом Стивена Пинкера и банальностями Джордана Питерсона.