Супермаркет манифестов: 10 текстов, которые отражают важнейшие идеи XXI века

Сначала договоримся о жанре. Иногда манифесты издают правительства. Так бывает, например, если у вас в стране самодержавие. Это значит, что монарх вправе ставить подданных перед фактом: он принял решение и настоящим документом повелевает. Впрочем, самый известный правительственный манифест русской истории оказался либеральным: он связан с отменой крепостного права. В других случаях официальными манифестами, исходящими от лица выборщиков, правительство, напротив, — учреждается (как случилось, например, с Декларацией независимости США). Здесь манифест становится провозглашением государства и его нормального конституционного порядка.

Но чаще манифесты придумываются в частном порядке — индивидами, группами и политическими движениями, считающими, что у них есть идеи и право осчастливить ими остальных.

Индивидами, претендующими на особое видение мира, призывающим этот мир менять, или хотя бы желающими поделиться с публикой своими представлениями о правильном образе жизни. «Манифест коммунистической партии», который молодой Карл Маркс огласил публике в таверне «Дом Лебедя» на брюссельском Гран-Плас, стал в этом смысле образцовым. В отличие от царей у Маркса не было мандата на то, чтобы обращаться к человечеству и тем более ставить диагноз современной эпохе или грозить миру коммунизмом. Да он и не был ему нужен. Маркс действовал как поэт, берущий свое по праву творчество. В этом состоит ценность жанра: каждый может провозгласить манифест при условии, что хватит смелости.

Это значит, что манифесты — наследие века Просвещения. Вера этой эпохи состояла в том, что люди — разумные существа, способные менять свою жизнь к лучшему. Социальный, политический и эстетический порядки объявлялись предметом договора и не считались заданными высшими силами раз и навсегда.

Отец манифеста — печатный пресс: кажется, первым по назначению его использовал Мартин Лютер, провозгласивший (в своем манифесте), что спасение доброго христианина достигается одним Священным писанием, без посредников. Книгопечатание стало интернетом памфлетистов XVI века: отныне они могли конкурировать за внимание сотен тысяч людей.

К XX столетию, которое вполне может быть названо веком манифестом, всё это стало общим местом. Были написаны тысячи трактатов, призывающих к новому видению мира. Все, кто считал себя представителем политического или художественного авангарда, опубликовали подобные тексты. Хотя манифесты изначально были частью левого проекта, антиавторитарного и направленного на преодоление старого мира, постепенно моду на манифесты подхватили и «авангардисты справа» от итальянских футуристов до Андерса Брейвика. В последние годы в США выходит всё больше правых манифестов. Особенно этим увлекаются альт-райты, критикующие «либеральное засилие». Персональный фаворит автора этого текста — анархо-фашист Джек Донован, провозглашающий грядущее падение цивилизации ради возвращения естественного порядка вещей, а именно мира мужских банд.

Как могут существовать манифесты сегодня, в мире, где правят ирония, постмодернистское цитирование и новые медиа, в которых каждый говорит, что хочет? Да, призывам к изменению мира или хотя бы декларациям о вкусах в таких условиях приходится нелегко.

Возможно, от жизнеспособности манифестов как жанра зависит ответ на вопрос, сохранили ли люди современной культуры способность хоть что-то обсуждать серьезно.

Даже если Просвещение всё еще с нами, сегодня мы просто завалены предложениями со стороны авторов манифестов. Серьезность последних компенсируется тем, что каждый может выбрать для себя памфлет на подходящий случай, чтобы полушутя объявлять себя его адептом.

Скорее всего, Маркса это огорчило бы. Но у нас теперь есть целый супермаркет манифестов.

1. «Манифест киборгов» (Cyborg Manifesto). Донна Харауэй, 1985

Бабушкой современных манифестов могла бы стать американская киберфеминистка Донна Харауэй. В год, когда на экраны выходил фильм «Назад в будущее», она опубликовала текст, посвященный феминистской критике культуры киберпанка. Авторы фантастических романов, посвященных киборгам, почти всегда были мужчинами и транслировали на поведение своих героев собственные гендерные установки. Киборги делились на мужчин и женщин, и если первые были протагонистами, то вторые выполняли роль их секретарей и спутниц.

Харауэй пишет о том, что развитие технологий впервые дает человечеству шанс разорвать оковы гендера. Появление интернета означает отказ от властных иерархий, потому что в горизонтально устроенной Сети все аватары равны между собой.

Фигура киборга лишена гендера, а вместе с уничтожением гендерной идентичности заканчивается и эпоха патриархата/современной власти.

В «Манифесте киборгов» Харауэй предсказала три ключевые темы, которые будут волновать авторов манифестов вплоть до сегодняшнего дня: социальное неравенство, влияние технологий на общество и гендерная эмансипация. Кроме того, она внесла ключевой вклад в дискуссию о границах человеческой природы и постгуманизме. В 2003 году калифорнийский профессор написала «Манифест видов-компаньонов», в котором утверждала, что статус человеческой культуры определяется тем, как меняются наше отношение к другим биологическим видам.

Как поддержать: не пользуйтесь услугами роботов для секса.

2. Декларация хактивизма (Hacktivismo Declaration), 2001

Начало тысячелетия было богато на самые разные обращения к человечеству. Некоторых авторов увлекал сам символизм календаря, но другие говорили о реальных проблемах. Ключевой манифест первого года новой эры — это Декларация хактивизма, созданная группой американских компьютерщиков и деятелей контркультуры. Этот манифест отражает изменение роли интернета в культуре, который в это время превращался из забавы для гиков во всеобщий медиум.

Уже тогда были отчетливо видны контуры будущего конфликта: как действует право собственности в Сети, какую роль играет в Сети государство? Свобода доступа к информации определяется в Декларации хактивизма как базовое и неотчуждаемое право человека, стоящее выше государственных или корпоративных интересов. Авторы высказывают опасения из-за растущей угрозы цензуры в интернете. Как показали дальнейшие события, они были правы: к 2018 году глобальная Сеть поверх государственных границ становится утопией, цензурированием контента рутинно занимаются не только национальные государства, но и крупнейшие IT-компании.

Текст группы Hacktivismo стал звеном важной традиции. Он наследует Декларации независимости киберпространства Джона Перри Барлоу, опубликованной в 1995 году. Барлоу, очевидно вдохновляясь историей американских отцов-основателей, потребовал от национальных государств — «утомленных гигантов из плоти и стали» — оставить в покое граждан Сети.

Настроение у интернет-активистов было самое оптимистичное: они были уверены в том, что компьютерная революция сможет отбиться от претензий старого мира и его самозванных цензоров. В 2000 году писатель-фантаст Брюс Стерлинг распространил манифест «3 января», декларирующий торжество культурного обновления через технологический прогресс. Однако в течение следующего десятилетия настроения в среде активистов начали меняться.

В 2008 году двадцатилетний борец за свободу информации Аарон Шварц пишет «Пиратский манифест», направленный против издательств, контролирующих публикации ученых по всему миру и продающих доступ к ним через подписки. Шварц призывает к партизанским действиям против владельцев информации, искусственно ограничивающих права человечества на знания, созданию копий платных баз данных на файлобменниках и в Даркнете. Через 5 лет активист, попавший под уголовное обвинение в копировании и распространении миллионов научных статей с университетского сервера, покончит с собой.

Текст Hacktivismo 17-летней давности сегодня читается как документ прошлой эпохи, когда свобода сетевого общения выглядела абсолютным благом, не существовало ни интернет-троллей на службе государств, ни понятия гибридной войны. Но вопросы, поднятые в нем, становятся актуальными снова: развитие криптовалют бросает вызов традиционным финансовым системам мира и государствам, которые их поддерживают.

Как поддержать: откройте кошелек в криптовалюте.

3. «Манифест двенадцати. Вместе против нового тоталитаризма». Салман Рушди и одиннадцать интеллектуалов, 2006

В 2006 году разразился первый большой скандал, связанный с появлением новой религиозной цензуры: исламисты протестовали против карикатур на пророка Мухаммеда, опубликованных во французском сатирическом журнале Charlie Hebdo. Эти события стали символом более широкого процесса, описанного учеными как наступление постсекуляризма. Двухсотлетнее разделение общественной жизни и религии завершилось, верования в сверхъестественное вновь играют растущую роль в политической жизни. Этот процесс был запущен еще в 1979 году во время исламской революции в Иране, распространился сначала на Ближний и Средний Восток, а затем стал глобальным.

1 марта 2006 года на страницах того же Charlie Hebdo появился манифест 12 интеллектуалов во главе с будущим лауреатом Нобелевской премии писателем Салманом Рушди, официально приговоренным к смерти исламистскими проповедниками.

Текст манифеста ставит религиозный фундаментализм в один ряд с нацизмом и сталинизмом и призывает к совместной защите светских ценностей. Авторы манифеста считают, что речь не идет о простом политическом противостоянии Запада и Востока, но об идейной борьбе между властью народа и теократами, обосновывающими свои претензии на абсолютную власть божественной волей.

Идеологическим оппонентом «Манифеста двенадцати» становятся не только исламисты, но и культурные релятивисты, призывающие не навязывать западные либеральные ценности представителям других цивилизаций. Рушди называет такой отказ равноценным отказу от критического духа и свободы слова.

Через 9 лет после публикации этого манифеста часть редакции Charlie Hebdo была уничтожена в ходе террористической атаки исламистов. На Ближнем Востоке тем временем пало еще несколько светских режимов, религиозные проповедники требуют все большей роли в повседневной жизни людей. Постхристианский мир долго пребывал в уверенности о том, что его подобные проблемы напрямую не касаются. Однако нынешний рост новой религиозности и консервативных настроений на постсоветском пространстве, в США или в Польше показывает, что исламисты совсем не единственные агенты постсекулярного мира. Наступление религии становится сюжетом для современных антиутопий, представленных, в частности, в романе «Рассказ служанки» Маргарет Этвуд и сериале, снятом на его основе.

Как поддержать: подпишитесь на журнал «Веселый безбожник».

4. «Грядущее восстание» (L’insurrection Qui Vient), Невидимый комитет, 2007 год

Анархистский манифест, написанный анонимной (впоследствии деанонимизированной) группой радикальных активистов, пожалуй, ближе всего по духу к классическому тексту Маркса и Энгельса. Невидимый комитет использует марксистскую, анархистскую и ситуационистскую лексику, наследующую Бакунину и Дебору, для описания западной цивилизации начала XXI столетия. Название манифеста отсылает к работе современного философа Джорджо Агамбена «Грядущее сообщество», в которой он пытается сформулировать контуры новой утопии — мира, где сосуществуют «субъекты без идентичности».

В течение предыдущего столетия капитализм доказал, что он способен выживать, перерабатывая самые смелые революционные идеи в коммерческий товар, как это случилось, например, с символикой Кубинской революции. Невидимый комитет стремится повышать ставки в ответ и рассуждает о «семи кругах» отчуждения, сопровождающих современную жизнь, включая повсеместное проникновение гаджетов и IT-корпораций вроде Google. Кроме традиционных тем, связанных с отчуждением на рабочих местах, авторы манифеста рассуждают об экологии, урбанистике и бюрократии, демонстрируя, как разрушение природы, современная структура городов и государства влекут за собой дегуманизацию индивидов.

Невидимый комитет призывает к созданию групп взаимопомощи вне традиционных институтов представительной демократии и к атакам на капиталистическое общество в те моменты, когда оно сталкивается с дежурными кризисами — создавая зоны самоуправления, игнорируя требования чиновников и полицейских, саботируя деятельность крупных корпораций за счет блокирования физического доступа к ее инфраструктуре.

Слова Невидимого комитета не расходились с делами, и в 2008 году один из предполагаемых авторов манифеста Жюльен Купа был арестован за попытку саботажа французских железных дорог. Купа был назван лидером «Тарнакской девятки» — группы анархистов, локализованной в провинциальном городке Тарнак, но через год в результате общественного резонанса вышел на свободу. Впоследствии группой было опубликовано еще два текста («Нашим друзьям», 2015, и «Сейчас», 2017).

В контексте других политических памфлетов последних пятнадцати лет «Грядущее восстание» интересно как точка, в которой анархисты прощаются с оптимизмом в отношении техники. Капитализм производит бесконечное число машин отчуждения, включая высокоскоростные поезда или таргетированную рекламу в интернете, так что единственным способом спасти человеческое становится предъявление нашей телесной солидарности. Здесь один шаг до модного в последние годы анархо-примитивизма Джона Зерзана (популярное изложение подобных идей отражено в фильме «Капитан Фантастик»).

Как поддержать: мысленно ответьте на вопрос, вечен ли капитализм.

5. «Вы не гаджет» (You Are Not a Gadget). Джарон Ланье, 2010

Знаковая книга одного из пионеров современной цифровой культуры, работавшего в 80-е годы прошлого столетия над первыми моделями виртуальной реальности. Ланье представляет собой узнаваемую фигуру выходца из Кремниевой долины, который разочаровался в деле своей жизни и тех задачах, которые ставили перед собой другие коллеги-инженеры. Текст Ланье подводит итог дискуссии о роли интернета в меняющемся обществе, и, по мнению автора, эти итоги крайне неутешительны:

«Однажды вы опустились к земле, чтобы посадить зернышко, и прежде чем вы поднялись вновь, ваше дерево пустило корни и смело весь знакомый ландшафт, уничтожило ваш мир. Вот что произошло с теми, кто разрабатывал интернет тридцать лет назад».

Вместо утопии Джона Барлоу о космополитическом мире независимых сетевых творцов мы наблюдали, как ключевыми игроками Сети становятся большие корпорации и как каждый человек вынужден был завести себе стандартный профиль на Facebook вместо уникальной личной страницы на сделанном вручную сайте, как в 90-е.

Случайные технологические решения, принятые инженерами, такие как хранение звуков в формате MIDI, файловая система или особенности работы операционных систем с центральными процессорами, идущие от систем UNIX 70-х годов прошлого века, надолго определяют развитие культуры. Последняя оказалась просто не готовой к такому массированному вторжению технологий, так что люди в современную эпоху, рассуждает Ланье, менее свободны и склонны к творчеству, чем когда-либо.

Web 2.0 — концепция всепобеждающего пользовательского контента — оказалась фейком, выгодным корпоративным монстрам и наводнившим Сеть однотипными видеоблогами с однотипным развлекательным содержанием. Даже Wikipedia не нравится Ланье — ведь знание веками было связано с фигурой учителя, а не с безличной справкой на стандартизированной странице. В дискуссии о роли технологий в современном мире участвует множество любопытных авторов: Кевин Келли, Евгений Морозов, Том Стэндидж, Клайв Томпсон, Эли Паризер, Клэй Ширки и т. п. У каждого из них тоже есть манифест.

Как поддержать: научитесь играть на аналоговом музыкальном инструменте.

6. «Нас 99 %» (We are the 99 %). Occupy Wall Street, 2011

Движение Occupy было актуально совсем недавно, в начале нынешнего десятилетия, но кажется, что с тех пор прошла уже целая вечность. Осенью 2011 года американцы заняли главную финансовую улицу мира, Уолл-стрит, для того, чтобы напомнить о ценностях демократического участия. Движение много критиковали за отсутствие внятной политической платформы и требований — тем не менее активистам удалось распространить небольшой текст, название которого («Нас 99 %») стало мемом.

Авторы текста напоминали о том, что фундаментом общественной жизни в США должна оставаться демократия и что она все чаще становится заложницей корпоративных интересов.

В тексте звучали космополитические и антиколониальные ноты: сотрудничество и достоинство людей декларировались большей ценностью по сравнению с выгодой и коммерческим расчетом. Манифест выступал против супербонусов для руководства корпораций, расовой и гендерной дискриминации на рабочих местах, коррупции, высокой стоимости высшего образования, подкупа политиков со стороны крупного капитала и т. д.

Occupy до сих пор остается самым заметным демократическим и антикапиталистическим движением развитого мира последних десяти лет. Политические ученые, такие как Надя Урбинати, рассуждают об искажении демократии в современном мире, проводя параллели между недовольством существующими системами представительства с одной стороны — и такими явлениями, как Брекзит и избрание Трампа президентом США, с другой.

Крупнейшим идеологом кризиса демократии стал французский экономист Тома Пикетти, который в своей книге с характерным названием «Капитал в XXI веке» диагностирует катастрофический рост неравенства вместе с глобальным замедлением темпов экономического развития.

Как поддержать: не выделяйтесь из толпы.

7. Образовательный манифест Skillshare, 2012

Развитие интернета привело в последнее десятилетие к революции в образовании и к многочисленным дискуссиям о том, что с этой революцией теперь делать. Основные изменения, связанные с самим образовательным процессом, касаются разрушения статуса школы как монопольного источника знаний для студента. Вместо того чтобы слушать скучного учителя, почти всегда можно собрать информацию в Wikipedia, найти релевантный ролик на Youtube, задать вопрос специалистам на Quora и разобраться во всем еще быстрее и лучше. Другой стороной образовательной революции становится потребность людей в постоянном переобучении — этого требует современный рынок труда.

К 2012 году в Нью-Йорке была создана образовательная платформа Skillshare, основатели которой видели себя в качестве передового отряда революционеров.

Их манифест исходил из различия между формальным образованием (education) и обучением, которым люди занимаются сами (learning). Проект должен был объединить эти две сферы: люди, которые хотят учиться, находят людей, которые хотят учить, — так образование могут получать люди любого возраста в любом уголке планеты.

Сюда же были интегрированы идеи проектного обучения, связанного не с зазубриванием или тестами, а с выполнением практических задач. Skillshare заявлял о демистификации фигуры учителя: отныне им мог стать каждый.

Коммерческим воплощением некоторых идей, сформулированных в манифесте Skillshare, стал проект Coursera. Его в том же 2012 году году открыли специалисты по компьютерным наукам из Стэнфорда. Радикальный демократизм Skillshare был скорректирован в пользу понятной модели монетизации: на Coursera все бесплатно, кроме сертификатов о прохождении курсов, которые выдаются, как и в XX веке, университетами.

Как поддержать: станьте чьим-нибудь учителем (если вас об этом попросят).

8. Акселерационистский манифест (Accelerate Manifesto for an Accelerationist Politics). Ник Срничек, Алекс Уильямс, 2013

Пожалуй, главный современный политический манифест, написанный с позиций радикального технологического оптимизма: когда технологии рассматривают как агента эмансипации. В отличие от скепсиса к инновациям авторов «Невидимого комитета» Срничек и Уильямс предлагают принять модернизацию «во всей ее комплексности, абстрактности и глобальности».

С точки зрения авторов, следует принять все достижения позднего капитализма для того, чтобы выйти за его пределы, включая частную собственность, систему стоимости и их коррелят в виде современного государства. Манифест предлагает корректировать цели нынешнего технологического развития, который сегодня ограничивается старой капиталистической системой общественных отношений: потребностью рынков в потребителях (из чего следует необходимость трудиться), ориентацией технических инноваций на быстрый вывод на рынок (в силу чего айфон заменил космические путешествия) и т. п.

Задача акселерационистов заключается в том, чтобы отказаться от «неолиберализма» — современной рыночно-государственной системы, — не разрушая его материальную базу. Ускорение научно-технического прогресса при корректировке его целей неизбежно выведет общество за пределы капитализма.

Радикальную позицию внутри движения занимает Ник Лэнд, который утверждает, что уже нынешний сценарий развития капитализма ведет к технологической сингулярности в том смысле, как этот термин понимает Рэй Курцвейл: изобретению сверхчеловеческого искусственного интеллекта, созданию постчеловеческого биологического вида, победе над смертью и болезнями.

Как поддержать: посмотрите ролик о запуске Tesla Илона Маска на орбиту Марса.

9. «Почему я не феминистка. Феминистский манифест» (Why I’m not a Feminist. Feminist Manifesto). Джесса Криспин, 2017

Американская писательница подводит итоги дискуссии о гендерном равенстве в западном обществе. Криспин отказывается называть себя феминисткой, поскольку этот термин стал банальностью, и отныне ничего не означает.

Исторически феминизм возникал как вызов существующему положению вещей, как отказ от традиционных представлений о романтической любви, как задача по трансформации общества. К 2017 году в феминизме, который разделяет любой уважающий себя обитатель западных столиц, не говоря уже о звездах, не осталось ничего из этого списка. Прогрессивные феминистские секс-тренеры, обучающие позитивному отношению к половому акту, рекрутируют женщин для старинного сексуального обслуживания мужчин под новыми лозунгами. Современный феминизм уходит от действительно важных социальных вопросов, таких как старение и пенсионная система, для того, чтобы обсудить вещи поприятнее — например, полиаморию.

Лишившись своего ядра — установки на борьбу за изменение общества, — феминизм превратился в разновидность пособия по саморазвитию и потерял политический смысл. Вопрос о равенстве был сведен к вопросу о деньгах, то есть о праве женщин зарабатывать себе на мужской образ жизни.

Воззвание Криспин показывает, что дискуссия о гендере не закончена даже в западном мире и что за третьей волной феминизма можно ждать четвертую и пятую.

Как поддержать: не бойтесь радикальных феминисток.

10. DIY Manifesto. Вы, 2018

Жанр обязывает: следующим автором памфлета, обращенного к человечеству, придется стать кому-то из нас.

Как поддержать: опубликуйте манифест.