Цирк уродов, порка шлюх и рыцарь с корзинкой на голове: гид по развлечениям Средневековья и эпохи Возрождения

Почему развлечения прошлого такие разнузданные

Прежде чем начать говорить о развлечениях во времена, когда не было электричества, стоит вспомнить и об условиях жизни — чтобы лучше понимать, что сопутствовало увеселеньям. В первую очередь, нельзя забывать, что досуг является уделом молодых людей, а молодыми они были совсем недолго — лет до 30. Еще в XIX веке 35–40-летний человек считался уже не слишком юным: фраза Пушкина про то, что «в комнату вошел старик 30 лет», нам это наглядно показывает — как и то, что толстовской Карениной было всего 28 лет на момент ее гибели.

Так что пожить в свое удовольствие у людей оставалось не много шансов, тем более что рабочий день крестьян, например, продолжался весь световой день, а у городских жителей порой доходил до 14 часов. Вообще, до XVII–XVIII веков в сельской местности жилось даже лучше, чем в немногочисленных «мегаполисах» — крестьянин хотя бы мог не так беспокоиться о еде, как горожанин.

Рабочая неделя длилась 6 дней (если не все 7), и отдохнуть можно было только в воскресенье, а также во время церковных праздников, которых в католических странах насчитывалось порядка 15 в год.

Радоваться было особенно нечему: даже когда было свободное время, получать удовольствие от жизни было как-то неловко. Во-первых, постоянно бушевали эпидемии болезней, косившие целые города (вспомнить хотя бы эпидемии чумы), а во-вторых, церковь активно выступала против увеселений и наслаждений, ведь жизнь — это страдание, где смех имеет дьявольское происхождение, равно как и сексуальные игры, и уж тем более оргазм. Даже самый праведный человек — грешник, поэтому и об удовольствиях не стоит заводить речь.

В этих условиях не так просто не то что радоваться, а попросту жить. Этим и объясняется та степень разнузданности и распущенности, до которой порой доходили люди во время массовых праздников, а также общая грубость развлечений. Кулачные бои и «подбрасывание лис» в воздух кажутся сущей ерундой, когда у тебя треть населения живет (или не живет) с тяжелыми физическими травмами.

Любопытную статистику по этому поводу приводит историк Ольга Брилева: «Мужское население Москвы в XV веке отличалось особой агрессивностью. У каждого третьего москвича встречаются черепные травмы. Такой высокий уровень травматизма встречается на Руси только в пограничной зоне домонгольского времени».

Однако, как известно, «и подо льдом течет вода»: даже в этих условиях люди находили способы развлечься.

Вариант 1. Пофлиртовать и заняться сексом

Во все времена одним из главных человеческих удовольствий был секс — Средние века и тем более Ренессанс не стали исключением из правил.

Удивительно, но даже в период так называемого классического Средневековья, когда церковь была модным и влиятельным институтом, пространство для флирта и любовных приключений всё равно оставалось.

Одним из наиболее популярных мест для знакомства были танцевальные дома, которые существовали и в городах, и в деревнях. Они отличались разве что масштабами: в городах, как правило, их строили в несколько этажей: на верхних танцевали люди благородного происхождения, а на низших — те, кто победнее. Нередко подобные заведения соединялись специальными «коридорами» с кабаками и продуктовыми лавками, чтобы люди могли веселиться без остановки. Но самое забавное то, что эти дома часто располагались прямо напротив городской ратуши или церкви, что немало раздражало священнослужителей, однако их борьба с горожанами шла с переменным успехом.

Хотя танцы и сами по себе поднимают настроение, однако еще более привлекательными их делало поведение женщин, которые старались как можно активнее прыгать, чтобы их юбки поднимались повыше, оголяя тем самым незащищенное тело.

С этой же целью партнеры особенно усердно подбрасывали своих временных избранниц в воздух: любопытно, что на немецком языке этот прием назывался «приманка» (verkodern).

После прыжка девушка падала с задранной юбкой на пол, и в этот момент все остальные участники танцев обоих полов делали вид, будто споткнулись, и падали друг на друга, стараясь покрепче прижаться к чужому телу.

В общем, как гласила одна из немецких пословиц тех лет: «Девушка, отправляющаяся танцевать, редко возвращается неощипанной».

Также познакомиться можно было и в пабе, правда, туда могли заходить только не самые состоятельные девушки: за богатыми леди следили их воспитатели и отцы, а в семьях попроще своеобразная форма эмансипации была вполне в ходу уже в XVI веке.

Томас Платтер, швейцарский турист, вспоминал в своей книге «Путешествия по Англии»: «Здесь есть великое множество гостиниц, таверн и пивных на открытом воздухе, где можно хорошо развлекаться едой, выпивкой, игрой на скрипке и прочем. Например, на наш постоялый двор почти каждый день приходили музыканты. Что особенно любопытно, женщины так же, как и мужчины, на самом деле даже чаще, чем мужчины, посещают таверны и пивные для развлечения. Им очень приятно, если их приглашают туда и предлагают выпить вина с сахаром; и если только одна женщина приглашена, тогда она приведет с собой еще трех или четырех подруг, и они будут весело пить за здоровье друг друга. Муж потом поблагодарит того, что доставил его жене такое удовольствие, поскольку они считают это истинной любезностью».

В эпоху Ренессанса большим успехом стали пользоваться так называемые общественные прядильни. Раз или два в неделю в одном помещении собирались девушки в компании с более зрелыми дамами и занимались пряжей. К этому ленивому занятию присоединялись и парни: они садились сзади девушек, и их главной обязанностью было смахивать пеньку с колен своей избранницы. Естественно, некоторые молодые люди с каждым разом позволяли себе всё больше, и, если повезет, могли украдкой поцеловаться с девушкой.

Однако всё это выглядит весьма целомудренно: для людей посмелее идеальным местом знакомств становилась общественная баня, куда приходили мыться и женщины, и мужчины.

При этом перегородка между залами часто была исключительно символической и невысокой, а дресс-код в помещении строгим назвать никак нельзя. Мужчины и женщины ходили в своеобразных «передниках», которые прикрывали лишь часть тела. Поэтому все желающие могли увидеть «товар лицом».

Что же касается самого секса, то здесь в Средневековье царило явное двоемыслие: с одной стороны, церковь утверждала, что получать удовольствие от полового акта (и вообще вожделеть, в том числе своего супруга или супругу) — это грех. С другой стороны, куртуазные романы, а также песни трубадуров, воспевали любовь: зачастую это была любовь не между мужем и женой, а между прекрасной дамой и каким-нибудь заезжим рыцарем. Любопытные представления о любви существовали и в так называемой катарской ереси, с которой боролся (и о которой писал) инквизитор Жак Фурнье в XIV веке в Окситании. Местные жители были уверены, что заниматься сексом с человеком, которого ты искренне любишь (пусть это даже будет не тот, с кем обвенчан) — совсем не грех, а акт, освященный Богом.

Впрочем, если романтические чувства не интересовали человека, а секса всё равно хотелось, он мог обратиться к проституткам, которых в Европе хватало и в Средневековье, и в эпоху Возрождения. Бордели находились вне закона, однако все прекрасно знали о существовании подобных заведений.

Секс-работницы того времени — далеко не всегда бывшая прислуга, которую «обрюхатил» и выгнал из дома хозяин, как нам кажется. Зачастую этот род занятий был единственным доступным средством для женщины заработать «стартовый капитал»: многие проститутки открывали впоследствии свои небольшие магазинчики и киоски, уходя из борделя.

В борделях Средневековья можно было найти не только зрелых девушек, но и детей: возраст согласия в Англии, например, вплоть до конца XIX века, начинался с 12 лет. Однако наказание за секс с девочкой можно было получить только если той не исполнилось еще 10 лет — таким образом, с детьми от 10 до 12 лет можно было делать что угодно, чем пользовались многие мужчины.

Вариант 2. Насладиться муками других людей

Очень популярным видом досуга было посещение различных казней. А когда никого не приговаривали к высшей мере наказания, можно было посмотреть на истязание нарушителя закона.

Театральность была одним из ключевых свойств любого наказания.

Именно поэтому значительно позднее Мишель Фуко говорил в книге «Надзирать и наказывать», рассуждая о пенитенциарной системе XIX века: «Из наказания исключается театрализация страдания. Начинается эра карательной сдержанности». Неудивительно, что при нехватке развлечений, экзекуции становились им заменой, тем более что часть из них были интерактивными. В Средние века активно использовались колодки — были даже колодки для пальцев, — которые применялись к ворам и, например, к мужьям, распускавшем руки. Осужденного, закованного в колодки или привязанного к позорному столбу, оставляли посреди какой-нибудь городской площади без охраны, и каждый желающий мог кинуть в него тухлым помидором или даже камнем — случаи, когда преступник попросту не доживал до освобождения, были нередки. Также удовольствием было посмотреть и на применение стула для окунания в воду — его использовали чаще всего против слишком ретивых и своенравных женщин, чтобы охладить их пыл.

Впрочем, не всегда в дело шли столь сложные приспособления: вплоть до XVIII в Европе были популярны публичные порки.

Особым успехом пользовались порки проституток: во многих городах Старого Света было принято пороть проституток обнаженными (впервые до этого додумались в Великобритании), так что желающих поглазеть на такое наказание находилось немало.

Однако ничто не могло сравниться со зрелищностью казней — даже рядовое повешение или отрубание головы собирало множество народа. Вдоль улиц, по которым вели осужденного, собирался весь город, а уже на следующий день на всех площадях торговали «поэмами» в честь казненных с их «последними словами». В этой области случались и свои сенсации — настоящие «гала-шоу», собиравшие тысячи людей.

Огромнейшая толпа в свое время пришла посмотреть и на казнь генерал-майора Томаса Гариссона, сторонника Оливера Кромвеля. Его убили не сразу: сперва Гариссона проволокли через весь город, затем начали в буквальном смысле разделывать на части, и только затем вспороли живот. Конечно, в толпе было много сочувствующих осужденному, однако и простых радостных зевак тоже хватало.

Говорят, кстати, что генерал-майор вел себя на редкость отважно и всячески препирался со своим палачом, поливая его отборными ругательствами.

Это вызывает уважение, так как обычно осужденные старались понравиться своему экзекутору, чтобы избежать дополнительных страданий. Так, Томас Мор говорил своему палачу: «Соберись с духом, человече, и делай свое дело. Шея у меня короткая, целься получше и не бей косо, ради сохранения своей чести».

Вариант 3. Развлечься на ярмарке

Ничто так не грело душу, как ярмарка. Они бывали разными: часть из них устраивалась ежемесячно в «районных центрах», а часть проходила раз в год — как правило, в крупных торговых городах вроде Парижа, Брюгге или Гамбурга. На ярмарках, помимо диковинных товаров из других стран, были и всевозможные развлечения: можно было увидеть «вервольфов», за которых выдавали обычных заросших людей, карликов, дрессированных животных, инвалидов, прокаженных и многих иных. Но наибольшее внимание привлекали выступления менестрелей и труверов, которые распевали стихи на библейские или государственные темы.

К работникам ярмарок в обществе относились с недоверием. Например, в одном из бесчисленных стихотворных романов о Бевисе Хэмптонском, герое рыцарского эпоса, так отзываются о жонглерах: «Жонглер — человек неблагопристойный; он проводит всю свою жизнь за игрою, в тавернах или еще худших местах. Только он заполучит немного денег, как сейчас же тащит их туда. Когда у него нет ничего, он идет к еврею и закладывает ему свой музыкальный инструмент. Жалко смотреть на него, оборванного, босого, без рубахи при северном ветре, на дожде». И это при том, что жонглером стать мог далеко не каждый.

Интересно, что основными конкурентами музыкантов и поэтов были танцоры, жонглеры и акробаты, и от десятилетия к десятилетию вкусы публики в этом смысле менялись. Отчасти, именно из-за изменчивых нравов людей представителям «творческих профессий» приходилось нелегко: единственный шанс на выживание у них появлялся лишь в том случае, если их пристраивал в свой домашний театр какой-нибудь богатый вельможа. В противном же случае их век был недолог: постоянные скитания, падкая до побоев публика, частое отсутствие заработка и «производственные» травмы делали свое дело.

Средний возраст акробатов был 14–15 лет, а жили они редко дольше 20–25 лет. К слову, акробатов люто ненавидели церковники и поборники морали. Говорят, именно с ними чаще всего жены изменяли мужьям — и это вполне понятно, с учетом их подтянутых тел.

В «Поучении трубадура Гиро де Калансона жонглеру», написанном в XIII веке, говорится: «Он должен играть на разных инструментах; вертеть на двух ножах мячи, перебрасывая их с одного острия на другое; показывать марионеток; прыгать через четыре кольца; завести себе приставную рыжую бороду и соответствующий костюм, чтобы рядиться и пугать дураков; приучать собаку стоять на задних лапах; знать искусство вожака обезьян; возбуждать смех зрителей потешным изображением человеческих слабостей; бегать и скакать по веревке, протянутой от одной башни к другой, смотря, чтобы она не поддалась…»

Вариант 4. Посмотреть представление

Различные спектакли давали как профессиональные странствующие актеры, так и любители, которые объединялись в «драмкружки» в конкретном городе. К их помощи обращались устроители ярмарок и городские власти по случаю больших праздников. В первом случае речь шла, как правило, о фарсовых постановках и кукольных представлениях, а во втором — о миракле, мистериях и моралите. Дело в том, что многие жанры были тесно связаны с церковными событиями, а представители религии были настроены категорически отрицательно против профессиональных актеров — хотя, впрочем, иногда они и допускались до «душеспасительных» постановок, но крайне редко.

Миракль. Если в Древней Греции одним из важных драматургических приемов был «бог из машины», то в Средние века его заменило понятие «чуда». Миракли были тесно связаны с настоящим днем и бедами людей: героев похищали язычники, над ними издевались феодалы, мучили разбойники. И только неожиданно случившееся чудо спасало трудяг от разнообразных жестокостей судьбы. Как тут не уверовать в Бога?

Фарс. Пожалуй, самый народный жанр из всех возможных. Именно в фарсе выражались чаяния простого человека и его взгляды на мир: в театрализованных действиях, скабрезных и вульгарных до крайней степени, высмеивались феодалы и духовенство.

Естественно, власти и церковь были против подобных представлений, однако поделать с этим почти ничего не могли.

Все понимали, что постановки помогают людям как-то смириться с положением вещей и «выпустить пар».

Моралите. Как видно из названия, речь идет о «душеспасительных» постановках, которые в аллегорической форме показывают противостояние добра со злом внутри каждого человека. Спектакли зачастую имели непосредственное отношение к недавним реальным событиям, а также не лишены фарсовых элементов.

Мистерия. Как и миракли, мистерии были важной частью церковных праздников и служили для «просвещения» людей относительно христианской религии. По крайней мере, так это было задумано: однако чем дольше существовал подобный жанр и чем «глубже» он уходил в народ, тем меньше в нем было религиозного и больше — героического. Действующими лицами здесь были святые и ангелы, а фоном служила реальность, описанная в Ветхом Завете. Со временем герои мистерий всё сильнее стали напоминать супергероев, борющихся со злом.

Кукольное представление. Только в XVIII веке кукольные спектакли стали создавать для детей — до этого момента их смотрели исключительно взрослые. Условно такие представления делились на религиозные — посвященные ветхозаветным сюжетам — и комические. Во втором случае сюжеты строились вокруг бытовых проблем: неверная жена изменяет мужу, супруг-алкоголик истязает свою благоверную, дети не слушаются родителей и т. д.

Вариант 5. Принять участие в городском празднике

Большие торжества устраивались по разным поводам и, к слову, достаточно часто: важное событие в семье районного префекта, феодала или короля выливалось в народные гуляния — равно как и встреча венценосной особы в конкретном городе, куда он приехал с визитом. Однако по-настоящему крупные праздники — карнавалы и маскарады — устраивались перед Рождеством и особенно перед Пасхой, когда люди торопились насладиться жизнью, прежде чем перейти к воздержанию.

Описания подобных торжеств в изобилии содержатся в сатирическом романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле. Так, например, автор живописует один из карнавалов: «Черти вырядились в волчьи, телячьи и ягнячьи шкуры, напялили бараньи головы, нацепили на себя кто — бычьи рога, кто — здоровенные рогатки от ухвата и подпоясались толстыми ремнями, на которых висели огромные, снятые с коровьих ошейников бубенцы и снятые с мулов колокольчики, — звон стоял от них нестерпимый. У иных в руках были черные палки, набитые порохом, иные несли длинные горящие головешки и на каждом перекрестке целыми пригоршнями сыпали на них толченую смолу, отчего в тот же миг поднимался столб пламени и валил страшный дым».

Вообще, карнавалы и маскарады были призваны посмеяться над опасностями и несправедливостью жизни: над болезнями и угнетением со стороны властей, над самой смертью, отчего даже чума не останавливала их проведение. При этом, несмотря на разгульное веселье, даже такие праздники имели некоторые правила — откровенно святотатствовать было нельзя, шутки должны были высмеивать абстрактных персонажей, а не конкретных людей. Естественно, церковные власти то и дело старались бороться с такими увеселениями, но сделать ничего не могли: зачастую и сами священники участвовали в маскарадах. Хотя были и непримиримые борцы за благочестие.

Эдуард Фукс в книге «История нравов» упоминает воспоминания одного из свидетелей торжеств при французском дворе 1389 года: «Ночью все надели маски и позволяли себе такие выходки, которые скорее достойны скоморохов, чем таких знатных особ. Этот вредный обычай превращать ночь в день и наоборот вместе со свободой безмерно пить и есть привел к тому, что люди вели себя так, как не следовало вести себя в присутствии короля и в таком священном месте, как то, где он во время похода держал свой двор. Каждый старался удовлетворить свою страсть, а права многих мужей были нарушены легкомысленным поведением их жен, а многие незамужние дамы совершенно забыли всякий стыд».

Вариант 6. Сходить на рыцарский поединок

Если сами рыцари как класс появились около VIII века, то рыцарские турниры обрели популярность примерно к X столетию. Правда, пойти на такое представление могли далеко не все: как правило, столь зрелищные состязания устраивались в честь больших событий — заключение союза, свадьба в благородном семействе, — так что бедные слои населения не всегда допускались до трибун. Помимо сражения «один на один», популярностью пользовались также и более зрелищные трюки — бугурты, когда рыцари должны были штурмовать специально выстроенную деревянную крепость. Любопытно, что простые люди, не допущенные на эти «праздники жизни», устраивали свои потешные сражения, в основном в рамках всё тех же карнавалов.

Рыцарь в «народном» исполнении выезжал на улицы города на старой кляче, а на голове у него красовался не шлем, а перевернутая корзина.

Тем не менее дрались такие воины всерьез, так что нередко после потешных турниров люди оставались инвалидами или как минимум с неплохими шишками в половину головы.

Вариант 7. Пойти на охоту

Еще одним занятием, которое было доступно исключительно состоятельным господам, была охота. Как вид развлечения, охота появилась примерно в V–VI веках, когда более или менее начала складываться феодальная система в Западной Европе. Примерно с этих пор на гравюрах и картинах художников можно увидеть, как знать выезжает на природу, чтобы поохотиться — не для добычи пропитания, а именно в качестве развлечения. В пользу этого говорят богатые одежды, в которые наряжались охотники, а также большое количество свиты.

Нередко охота проходила не на неведомого зверя, а на конкретного кабана или лиса, которого специально выпускали перед «развлечением».

Отдельно стоит сказать, что за честь поохотиться вместе с господином соперничали многие слуги, так как охота была весьма «интимным» делом, и люди, отвечающие за специальное снаряжение аристократа, пользовались большим почетом. Так, одной из самых престижных профессий в замке при феодале была должность сокольничего — его одевали в бархат, и его внешний вид ничем не уступал иным представителям богатых семейств.

Вариант 8. Посетить церковь

До того, как появились уличные театральные представления (примерно в XII веке), церковь была единственным местом, не считая дворца господина, где можно было увидеть спектакли — пусть исключительно на религиозные темы. Конечно, они были куда сдержаннее тех, что позднее разыгрывали профессиональные актеры, но тоже неплохо, раз других вариантов нет. Кроме того, именно в церквях люди приобщались к музыке: именно там с VI века можно было услышать орган, и, хотя этот инструмент использовался для «нагнетания обстановки», чтобы продемонстрировать величие Бога и незначительность человека, это все равно скрашивало унылые будни. К тому же еженедельные походы в церковь были и поводом «выйти в свет» — именно поэтому здесь обсуждали все последние слухи и сплетни, а также демонстрировали свои наряды.

Вариант 9. Провести время с друзьями за какой-нибудь игрой

Карты. Никто не знает, когда игра в карты появилась в Европе и где была изобретена. Существуют разные версии: что впервые их изобрели в Китае, в Египте, в Индии или, например, что их придумали цыгане.

Бытует версия, будто карты придумал в XIV веке живописец Жикомин Грингонер, который развлекал игрой безумного короля Франции Карла VI — якобы только карты приводили его в спокойное расположение духа.

В любом случае практически сразу после своего появления карты стали преследоваться церковью, а кое-где и официальными светскими властями. Всему виной было то, что карты использовались для гадания — а кто не гадал по ним, тот устраивал азартные игры, что также не приветствовалось.

Шахматы. Эта игра попала в Европу в IX веке и сразу же получила большую славу среди знати, у которой было время на это задумчивое развлечение. Правда, если верить некоторым романам, которые появлялись в Средние века, шахматы были небезопасным занятием: нередко разозленные соперники набрасывались друг на друга после неудачного хода или уличения в шулерстве.

Бильярд. Принято считать, что он появился в Европе в XV–XVI веках, однако установить это точно — так же как и место его возникновения — невозможно. По одной из версий, бильярд появился в Северной Европе, первоначально став домашней версией крокета.

Камбок. Больше всего эта игра напоминает футбол: две команды из пяти человек стараются забить мяч в ворота противника.

Боулинг. Как ни странно, это развлечение, сегодня ассоциирующееся исключительно с США, появилось в Европе еще в XIII веке. Тогда люди устанавливали деревянные чурбаны друг рядом с другом и бросали в них камни — побеждал тот, кто с одного раза собьет больше «кеглей».

Любопытно, что в Англии этот «прабоулинг» пользовался таким успехом, что солдаты уделяли ему больше времени, чем урокам стрельбы из лука — говорят, начальство было в ярости.

Лакросс. Давний прародитель современного хоккея: две команды стараются забить мяч в ворота противника, пользуясь ногами и специальными палками.

«Утки и селезни». За сложным названием скрывается обычная игра, знакомая каждому: плоский камень надо запустить как можно дальше по воде. Соприкосновение с водой отмечается чередующимися выкриками: утка — селезень, утка — селезень. Побеждает не тот, кто дальше всех запустит камень, а кто угадает на каком моменте он пойдет под воду — на «утке» или «селезне».

Кила. Игра, пользующаяся успехом в Новгородской республике. Больше всего она походит на современный американский футбол: две команды стараются занести мяч в зону своего противника. При этом можно пользоваться и руками, и ногами. Ну а если в ходе игры возникнет потасовка — тем лучше.

Игра в кости. Она была изобретена еще в Древнем Египте и через Рим попала в Европу. В Средние века игра в кости переживала свой подлинный расцвет — играли все, особенно среди знати и духовенства. Любопытно, что представители церкви увлекались этим занятием, несмотря на протесты официального Ватикана: как известно, кости использовались не только для игры, но и для гадания, потому строго преследовались религией.

Бросание лисицы. Пожалуй, самое сомнительное развлечение, которое только можно себе придумать. Суть игры заключалась в том, что в некотором ограниченном пространстве на природе друг напротив друга становились двое человек. Между ними клали пращу в ненатянутом виде и после выпускали лису.

Когда лиса пробегала посреди игроков, они должны были резко натянуть пращу, чтобы запустить лису в «свободный полет». Побеждала та команда, которая подкинет животное как можно выше.

Впрочем, в ход шли не только лисы: учили летать и барсуков, и зайцев, и других небольших зверей.

Катание на коньках. По всей Европе коньки распространились благодаря Голландии, которая унаследовала их от викингов. Из Нидерландов, кстати, коньки попали и к нам — благодаря Петру Великому. Первое литературное упоминание об этом виде развлечения относится к XII веку.

Монах Стефаниус создал «Хронику знатного города Лондона», в которой рассказал: «Когда большое болото, омывающее с севера городской вал у Мурфильда, замерзает, целые группы молодых людей идут туда заниматься спортом на льду. Одни, шагая как можно шире, быстро скользят. Другие, более опытные в играх на льду, подвязывают к ногам берцовые кости животных и, держа в руках палки с острыми наконечниками, по временам отталкиваются ими ото льда и несутся с такой быстротой, как птица в воздухе или копье, пущенное из баллисты…»

Эпилог

Разница между публичными развлечениями в Средневековье и в тех же XVIII–XIX веках объясняется не только техническим прогрессом и условным отсутствием электричества. В восемнадцатом столетии постепенно начинает меняться сама структура общества и сложившаяся система ценностей, образовываются крупные империи, ослабевает церковь. Государство всё больше внимания уделяет личной жизни человека и в том числе качеству этой жизни — по крайней мере, если мы говорим о представителях высших слоев общества. Именно поэтому постепенно начинают создаваться полноценные общественные пространства.

В начале XVIII века в России заработала одна из первых публичных библиотек, а уже в следующем столетии начинает образовываться разветвленная система музеев. Тогда же появляются и туристы — не как единичные смельчаки, а как «класс».

Государственные праздники утрачивают свою «народность», становясь важной частью жизни страны: к ним готовятся осознанно, вкладывая в торжества значительные деньги и, конечно, подводя нужную правительству идеологию. Стихийных, карнавальных элементов в широких гуляниях со временем оставалось всё меньше, пока они практически полностью не исчезли во второй половине XX века.