Зеркала в мозге. Что делает людей людьми — и так ли сильно мы отличаемся от животных?
Традиционно мы отказываемся признавать, что у животных есть сознание, что они умеют любить и горевать, или способны к эмпатии. Человек приписывает эти качества только себе. Но так ли это на самом деле? В издательстве «КоЛибри» вышла книга «За гранью слов: О чем думают и что чувствуют животные» биолога Карла Сафины. Ее герои — слоны, волки, дельфины и косатки — заставляют задуматься о месте человека в мире, о том, имеет ли право он считать себя мерилом всех вещей и самым совершенным творением природы. «Нож» публикует фрагмент книги, посвященный различиям в мозге человека и животных.
Любое активное существо в этом мире должно уметь отличать «себя» от «не-себя». Все животные должны строить крепость (тело, иммунная система), окруженную рвом (граница, которую разум проводит между «я» и «не-я»), однако нам необходим подъемный мост через этот ров, чтобы взаимодействовать с тем, что относится к «не-я», — например, судить о настроении другого существа, которое может быть союзником, соперником или половым партнером. Этот подъемный мост состоит из нервных клеток головного мозга, которые получили название зеркальных нейронов.
Проблема с описанием зеркальных нейронов заключается в том, что вокруг них поднят большой шум, от которого необходимо избавиться. Тем не менее знать о них полезно.
Прежде чем перейти к зеркальным нейронам и бурной дискуссии вокруг них, стоит отвлечься от их названия и принять факт, подтвержденный современной наукой: определенные нервные цепи в нашем мозге помогают понимать эмоции другого. Обладают ли этой способностью только люди? Подсказка: зеркальные нейроны были обнаружены у обезьян. Подсказка: когда я обнимаю свою собаку Чулу, она виляет хвостом. Если мы с Патришей ссоримся, обе собаки забиваются под кресло.
Может быть, это свойство только млекопитающих? Подсказка: попугаи иногда становятся ужасно ревнивыми. Согласованные движения больших птичьих стай, обучение и совместная охота многих рыб, привязанность черепах к определенным людям, а также наличие у червей тех же химических соединений, которые присутствуют в нашем мозге и заставляют нас влюбляться, — все эти факты указывают, что основы понимания других уходят корнями в далекое прошлое и характерны для всего животного царства. Конечно, мы все разные, но эти различия не слишком велики. Связь предполагает мосты и контакты. Оглянитесь вокруг, и вы их увидите.
Несмотря на то что зеркальные нейроны были обнаружены у макак, некоторые ученые и многие популярные издания провозгласили их «огромным эволюционным скачком, который превратил нас в людей». В. С. Рамачандран (друзья зовут его Рама) из Калифорнийского университета в Сан-Диего может много рассказать о зеркальных нейронах. Возможно, слишком много. Он утверждает, что они: формируют эмпатию, позволяют подражать другим, ускорили эволюцию человеческого мозга и обеспечили взрывное развитие культуры у наших предков, которое началось семьдесят пять тысяч лет назад. Солидный список. Что-нибудь еще? Угадали!
Кроме перечисленного: использование орудий, огонь, убежище, язык и способность интерпретировать поведение других. Причиной всего этого было «неожиданное появление сложной системы зеркальных нейронов… Это основа цивилизации».
За что еще отвечают эти нервные клетки? «Я называю их нейронами Ганди», — говорит Рамачандран. Ничего себе. Но почему? «Потому что они растворяют барьер между человеческими существами». Неужели? «Не в абстрактном, метафорическом смысле». Ну конечно. «И это, разумеется, является основой восточной философии». Философии! «Нет никаких реальных различий между вашим сознанием и сознанием другого человека. И это не бред». А никто и не говорит, что бред. Но возможно, влияние зеркальных нейронов немного преувеличено? «Не думаю, что это преувеличение, — отвечает Рамачандран. — На самом деле их недооценивают».
Странно, что некоторые исследователи и средства массовой информации назвали нервные клетки, обнаруженные в мозгу обезьян, «тем, что делает нас людьми», и стали с их помощью объяснять «необыкновенную способность человека к эмпатии».
Мы как будто одержимы желанием заполнить пробел в вопросе игры «Угадайка»: «_______ делает нас людьми». Почему?
Если «потереть и понюхать» этот вопрос, то обнаружится отчетливый запах. Здесь пахнет неуверенностью. На самом деле мы просим: «Расскажите нам, что отделяет нас от других живых существ». Зачем? Потому что нам очень нужно верить, что мы не просто уникальны — как и любой другой вид животных, — но что мы особенные, выдающиеся, исключительные, созданные Богом, обладающие вечной душой. На меньшее мы не согласны — это вызывает у нас страх и экзистенциальную панику.
Пожалуйста, успокойтесь. Оставайтесь людьми, преодолевайте трудности, проявляйте доброту и сострадание, помогайте другим, танцуйте, наслаждайтесь жизнью. Это наш шанс на величие.
Но я отвлекся.
Один факт о зеркальных нейронах несомненен: никто не знает, как на самом деле они работают.
Обзор двух десятилетий исследований, опубликованный как раз в то время, когда я пытался понять, почему люди провозглашают зеркальные нейроны движущей силой гуманизации человечества, содержал следующий вывод: «Функциональную роль (роли) зеркальных нейронов… еще предстоит выяснить».
Другой факт о зеркальных нейронах: возможно, это не отдельный вид нервных клеток. Когда обезьяна совершает целенаправленное действие (например, двигает рукой) или смотрит, как это действие совершает другая обезьяна или исследователь, в разных отделах ее мозга активизируются разные типы нейронов. Почему они активизируются? Что это означает? Они активизируются для того, чтобы мозг распознал действие других? Или распознавание происходит в других местах? Факт: этого никто не знает. Разница между тем, что мы действительно знаем, и тем, что заявляют некоторые исследователи, очень велика.
Почему авторы статей в популярных журналах так полюбили гиперболу о зеркальных нейронах? «Отчасти в этом виноват я сам, — признался доктор Рама, — потому что позволил себе игривое замечание, не всерьез, что зеркальные нейроны для психологии — это все равно что ДНК для биологии». Возможно, игривое настроение у него не прошло, поскольку потом он заметил: «Выяснилось, что я был прав, но… многие люди теперь приписывают все, чего не могут понять, зеркальным нейронам». <…>
Но если тщательно во всем разобраться, открытие этих клеток (если не сама дискуссия) представляется полезным. Сформулируем так: наш мозг каким-то образом формирует понимание того, чтó мы и другие люди делаем и почему. Назвав разные виды нейронов, участвующих в этом процессе, зеркальными, мы напоминаем себе: искусство понимания того, что происходит вокруг нас, на чем-то основано. Для такого понимания требуются специализированные сети нервных клеток.
Психические заболевания помогают увидеть, что разные нейроны выполняют разные функции.
Люди с определенными формами аутизма не способны понимать цели и желания других, равно как и адаптироваться к социальным нормам. Тем не менее такие люди зачастую прекрасно проявляют себя в других сферах.
Мозг — это совокупность самых разных необыкновенно сложных взаимосвязанных систем.
Строго говоря, мозг — не совсем орган. Например, любые два среза печени похожи друг на друга. Мозг устроен по-другому. Он разделен на слои и специализированные разделы; в его структуре и функциях можно проследить его эволюцию. Мозг расположен внутри черепа, но в этом общем доме разные отделы представляют разные компании, действующие внутри одного конгломерата. Мы — результат слияний, поглощений и новых приобретений с далеких времен до относительно недавнего времени. То же самое справедливо для мозга любого другого вида животных. Многие виды произошли от общих предков. Поверх этого общего ядра эволюция добавила каждому виду свои характерные особенности, которые «делают нас людьми», или шимпанзе, или белошейной воробьиной овсянкой, которая поет: «Канада, Канада, Канада».
Когда мы ищем «разум» у других животных, то часто повторяем ошибку Протагора и считаем, что «человек есть мера всех вещей». Будучи людьми, мы склонны изучать разум животных, сравнивая его с человеческим.
Они разумны так же, как мы? Нет, и поэтому мы победили! Мы разумны так же, как они? Нам безразлично. Мы настаиваем, чтобы они играли по нашим правилам, а по их играть не хотим.
Чему должны научиться другие животные, какие проблемы они должны решать и как именно решать — все это сильно различается. Человек должен изготовить копье, альбатрос должен пролететь шесть с половиной тысяч километров от гнезда, чтобы найти пищу, а затем вернуться, преодолев тысячи километров над открытым океаном, на островок шириной восемьсот метров и найти своего птенца среди нескольких тысяч других.
Нам кажется, что дельфин, кашалот и летучая мышь бессмысленно всматриваются в ночную тьму, а их мозг в это время буквально рисует «картину» звукового мира — с высоким разрешением и огромной скоростью, — и эта картина позволяет им ориентироваться, узнавать других и ловить быстро движущуюся добычу в полной темноте. Мы можем считать, что они полностью лишены чрезвычайно важных способностей, точно так же как мы считаем их неполноценными, поскольку они не умеют говорить, но в действительности в некоторых сферах они намного превосходят нас. Многие виды животных обладают более острым зрением, слухом, обонянием, у них лучше реакция, они умеют летать, используют звуковые волны, имеют внутренний компас и могут жить в самых разных условиях (даже под водой). Многие — прекрасные охотники и превосходные спортсмены. (Правда, люди быстрее всех бегают на двух ногах — если не считать страусов.) Разный мозг обеспечивает разные возможности, позволяя разным живым существам наилучшим образом использовать разные обстоятельства. И эти живые существа достойны нашего уважения и восхищения.
Довольно скучно все время напоминать себе, что мы лучше всех решаем задачи, требующие логического мышления. У людей человеческий интеллект, в значительной степени опирающийся на язык и орудия. Но на протяжении большей части человеческой истории ни у одной культуры не было письменности, а самыми сложными орудиями были лук и стрелы. Некоторые народы так живут и по сей день.
Люди научились строить космические корабли, но в деле изучения самих себя задержались на уровне охотников и собирателей, все еще изготавливая каменные орудия для самопознания.
Полезно еще помнить, что интеллект — не личное достижение. Мы такими рождаемся. То же самое может сказать о себе любой слон или дуб. Ребенок, делающий первые шаги, инстинктивно хватается за что-то, потому что у него есть руки. Птица летает, потому что у нее есть крылья. Рыба плывет, ударяя плавниками по воде. Мы все используем имеющиеся у нас средства. Поэтому все — обитатели воздуха, земли и моря — заслуживают признания. А теперь вернемся к делу. Шпицу нельзя поставить в заслугу его украшенный бриллиантами ошейник. Точно так же не стоит ставить себе в заслугу — или в вину — способности, с которыми мы родились, или изобретения, которые нам кто-то вручил.
Во многих областях человеческой деятельности немногие гении компенсируют огромное количество общей тупости. Лишь маленький процент людей создает нечто имеющее непреходящую ценность. Я бы никогда не догадался, как добыть огонь. И не изобрел бы колесо. Авторы книги «Когда слоны плачут» писали: «Ни один шимпанзе или дельфин не сможет сочинить Девятую симфонию Бетховена. Как, впрочем, и ваш сосед». Увы, мне это тоже не дано.