В Москве объявили всеобщую самоизоляцию. Выйти на улицу, если вам не нужно на работу, можно только по делу: сбегать в магазин или аптеку, погулять с собакой недалеко от дома, вынести мусор. Такие же правила действуют во многих европейских городах.
«Такой Москвы, как сейчас, в марте 2020-го, пожалуй, не было никогда. Но тяжелые времена в городе вообще-то случались», — пишут авторы спецпроекта «Чем заняться москвичу в лихие времена». Вдохновившись примерами из прошлого, они подготовили шутливую инструкцию: как развлечься в городе, когда всё плохо.
Например, в революционный 1917-й год в Политехническом музее футуристы организовали собственную ёлку, в качестве игрушек на ней выступали картонные кукиши, за которые гости чуть не передрались.
Ну а Пушкин осенью 1830-го из-за холерного карантина застрял в Болдине — и дописал там «Евгения Онегина», «Повести Белкина» и «Маленькие трагедии».
В письме своему другу Петру Александровичу Плетневу Пушкин писал:
«Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши — старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри — холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы».