Скуф, вампир и самурай: 10 самых безумных ролей Николаса Кейджа
Недавно в российском кинопрокате появился комедийный постхоррор «Герой наших снов», в котором Николас Кейдж с животиком, залысинами и другими приметами скуфа начинает сниться всему человечеству (в том числе в облике Фредди Крюгера). Сегодня немногие помнят актера в серьезных ролях. Для большинства зрителей Кейдж — человек-мем с немыслимыми гримасами, который ухитрился завоевать большую любовь зрителей благодаря смеси античного пафоса, эксцентричности и самоотверженного идиотизма. Елена Кушнир вспоминает самые зажигательные роли популярного актера.
Кейджа кусает вампир! Или депрессивному яппи с Уолл-стрит, который слегка не дорос до Патрика Бейтмана, мерещится красотка (Дженнифер Билз), вонзившая острые зубки в его шею и выпустившая наружу его паранойю. Это тот самый фильм, где Кейдж впервые продемонстрировал гримасу, ставшую мемом. Но если вдуматься, ни у одного фильма 1980-х не было больше общего с «Американским психопатом». Эпоха рейганомики, когда лихорадочно пытались заработать все деньги мира и быть вечно молодыми, богатыми, красивыми и под кайфом, постепенно теряла светодиодный блеск. Секс, наркотики, диско сдавались под напором эпидемии ВИЧ. Конец эры яппи воплотил Кейдж, который кошмарился под солнцем, съел таракана и лег в окованный дорогой черной кожей гроб задолго до того, как вампиры стали популярными и обзавелись неизбежными пародиями.
Кейдж сражается с преступниками! Будучи преступником, но лишь технически, что объясняют зрителям прямо в трейлере фильма, чтобы не волновались. Бывший рейнджер убил хулигана, защищая свою жену, отсидел восемь лет, а теперь возвращается домой и везет дочке в подарок плюшевого зайца. Счастливому финалу одиссеи благородного героя препятствует отряд самоубийц, очутившийся с ним в одном самолете. Длинноволосый Кейдж в майке-алкоголичке, иногда позирующий как в рекламе «Лореаля» (потому что он этого достоин), не разочарует зрителя своей способностью бить без промаха, но фильм еще и блистает колоритным составом мерзавцев, захватывающих самолет. Стив Бушеми в смирительной рубашке косит под Ганнибала Лектера. Дэнни Трехо харизматично молчит. Неиронично пугающий Джон Малкович в роли предводителя террористов пополняет цитатники:
«Насильники для меня находятся где-то между дохлым тараканом и засохшим плевком».
Как все великие боевики 1990-х, эта концентрация чистого, снятого с любовью к делу, бессмысленного и беспощадного развлечения продлевает жизнь — особенно сцена, где Малкович пытается застрелить плюшевого зайца, пробуждая в Кейдже первобытную ярость. Они пытались отобрать игрушку его ребенка. Большая ошибка.
Кейдж становится Джоном Траволтой! И наоборот. «Джентльмены удачи» от Джона Ву — режиссера круто сваренных гонконгских боевиков. Спецагент ФБР с лицом Траволты соглашается на пересадку себе лица криминального барона, которого играет Кейдж, наряженный в мечту бандита девяностых — шелка Dolce & Gabbana. После операции Кейдж и Траволта начинают играть друг друга: отмороженный психопат становится образцовым гражданином, который пытается выбраться из тюрьмы, а надежда общества, напротив, злодейски ухмыляется. Драки, перестрелки, гонки на катерах, финальное убийство гарпуном. Во вступительной части, пока Кейдж возглавляет международную террористическую группировку, его мимику способно затмить только гримасничанье белки из «Ледникового периода». Спустя годы артист скромно заметил, что, кажется, слегка переигрывал в этих сценах. Ничего подобного, Ник! Всё абсолютно так, как надо.
Кейдж спасает достояние нации! Возглавляя охоту за сокровищами под самым патриотическим американским именем Бен Франклин, Кейдж похищает Декларацию независимости, чтобы она не досталась врагам США. В диснеевской версии «Индианы Джонса» (местами проступает «Миссия невыполнима») Кейдж странствует по пещерам, переодевается в смокинг, целует Дайан Крюгер и за два часа экранного времени не закрывает рот. Выражение удивления, намертво прибитое к лицу актера, придает фильму что-то глубоко трогательное и детское. По следу идет Шон Бин с обесцвеченными волосами и британским акцентом, с трудом удерживающийся от того, чтобы не рассмеяться прямо в кадре. Дуэт на века!
Кейдж стреляет в ребенка! Таким обманом Мэттью Вон затягивает нас в свой супергеройский пастиш. На самом деле Кейдж — любящий отец, который готовит лапочку-дочку Убивашку (Хлоя Грейс Морец) к борьбе с плохими парнями на злых улицах. Об истории отца-одиночки мы узнаем из комикса. Некогда Папаня был полицейским, но его подставили и посадили в тюрьму. Выйдя на волю, он узнал, что его жена умерла, но оставила ему очаровательную малютку, с которой он сколотил супергеройскую команду. Одно из последних появлений Кейджа, которое хочется не только нарезать на гифки. В паре сцен перед нами мелькает драматический актер, получивший «Оскар» за роль запойного сценариста в «Покидая Лас-Вегас». И удивительным образом посреди кровавого угара у зрителя вдруг щемит сердце.
Кейдж охотится на собственных детей с молотком! И с дрелью! И с гвоздодером! В один прекрасный день все родители сошли с ума, услышав странный сигнал по телевизору. Кейдж снова Папаня, но спятивший на пике кризиса среднего возраста, когда всё лучшее уже было. Они с Сельмой Блэр гоняются по дому за ошалевшими отпрысками, а с приездом дедушки с бабушкой начинается самый треш. Сатирический ужастик мчится на всех парах, живописно раскидывая кровавые ошметки. Сочувствуем мы в основном родителям, которые отдали неблагодарному потомству лучшие годы, а детишки хамят, разбрасывают игрушки и воруют у них из кошелька. Решение семейных проблем в формате выживалити — идеальный фильм для Кейджа сегодняшних дней. Он кричит, он рыдает, он пытается засунуть кулак в рот. Он горит на работе и дома (буквально). По словам актера, это его любимая роль за последние десять лет.
«Ну что ты, сынок, ничего страшного. Каков отец, таков и сын. Но если ты еще раз дотронешься до этой машины, я тебя убью на хрен».
Кейдж охотится за сектантами! В лесу раздавался топор дровосека, а его любимая (Андреа Райсборо) попалась на глаза главе культа (Линус Роуч), который верит, что Бог дал ему разрешение на исполнение любых желаний. Для похищения девушки оккультист вызывает группу байкеров, восставших из ада. Красавицу, увы, уже не спасти. Кейдж в одних трусах выпивает бутылку водки, затачивает топор и уходит в дрожащее красное марево, чтобы мстить. Мгновенная культовая классика Паноса Косматоса, снятая как бэд-трип на зернистой VHS-пленке, представляет нам Кейджа на максималках. Артист чувствует себя в этой красочной галлюцинации как рыба в воде. Грохочет хеви-метал, в глаза брызжет неон, с майки скалится тигр, лес окутан багровым туманом. Кислотный беспредел в эстетике 1980-х распахивает нам объятия, в которые хочется упасть, чтобы погладить Кейджа по голове. Смех смехом и культ культом, но в последний раз его было так жалко в «Птахе» Алана Паркера, а там он был хрупким юношей, покалеченным на войне.
Кейдж молчит! За весь фильм он не произносит ни слова. Когда его машина ломается, он соглашается в обмен на ремонт убраться в заброшенном парке аттракционов, не подозревая, что его приносят в жертву ожившим аниматронным талисманам. В оставшееся время он по-самурайски отбивается шваброй от зайчиков и медвежат, спасая подростков, по канонам фильмов ужасов забредших к хтони. Для тех, кто смотрел «Винни-Пух: кровь и мед», происходящее покажется практически реалистичным. Остальные получат удовольствие от энергичного абсурда, Кейджа в смешной окровавленной майке и визуализации понятия «мочить в сортире». Для фанатов Николаса зрелище обязательное: он тут еще и танцует в импровизированной сцене.
Кейдж среди ковбоев и самураев! Наш герой по прозванию Герой существует в бутафорской постъядерной фантасмагории, где Дикий Запад сошелся с феодальной Японией. Грабитель банков, пойманный за работой, получает от Губернатора (Билл Моусли) городка Самурай-Таун предложение, от которого нельзя отказаться. До зубов и тестикул начиненный взрывчаткой, чтобы по дороге не передумал, Кейдж волей-неволей должен спасти Софию Бутеллу, застрявшую в стране призраков, вход в которую стоит рубль, а выход — два.
Апофеоз добровольного аутсайдерства Кейджа, который не играет по голливудским законам, поэтому при желании снимается в Японии у авангардиста Сиона Соно в жанре даже не постапокалиптического вестерна, а чего-то такого, чего на белом свете вообще не может быть. Актер признает, что это самый безумный из всех его безумных проектов, для которого он, безусловно, был создан. Вот он, пес-призрак на пути самурая, выходит в оковах и набедренной повязке, сверкая задом. Вот он в черной коже садится на велосипед. Вот он искупает грехи — свои и человечества. Время в стране, откуда нет возврата, навсегда застыло на 8:15, когда на Хиросиму упала бомба. Кто нас спасет? Повезло выдуманным мирам: у них есть Кейдж.
Кейдж играет самого себя! В двух версиях! Актера средних лет, чья карьера катится под откос (мы так не думаем, Ник!), преследует борзый Кейдж 1990-х, напоминающий об упущенных возможностях. Отмахнувшись от призраков прошлого, Кейдж решает вовсе бросить актерство и отправляется в Испанию, чтобы поработать свадебным генералом на вечеринке поклонника-миллиардера (Педро Паскаль) за крупный чек. Тот оказывается милейшим парнем, застенчиво пишет сценарий фильма и обожает «Кабинет доктора Калигари», который нравится самому Кейджу. В идиллию ночных посиделок и задушевных бесед вторгается ЦРУ, сообщая Нику, что его новый лучший друг — глава картеля, похитивший дочку местного политика.
В метакомедийном боевике, накачанном не меньшим драйвом, чем блокбастеры 1990-х, но хорошо осознающем свою детскую непосредственность, Кейдж принимает статус мема, как все золотые пальмовые ветви на свете, как лавровый венок триумфатора. Конечно, он намного больше поп-культурного феномена. В нежном бромансе с Паскалем, в самоироничном повторении пройденного, в сочетании плюшевой мягкости с брутальностью экшен-героя бьется большое сердце. Фильм лучится любовью к зрителям, актерской профессии и самому кинематографу. И там, где у других была бы мелодраматичность, у Кейджа наивная искренность, поднимающая его буффонаду на высший уровень. Его актерский эгоцентризм неотличим от исповеди. Он нашел нишу для своего таланта, как Чарли Чаплин, Бастер Китон и другие трагикомические отражения мира, — это он сам.
