Либералы не всегда леваки, правые — не всегда за традиции: как правильно определить вашу политическую ориентацию?

— Ты что, ультралевая? — спросили у меня в полицейском участке (меня незаконно задержали на Первомайской демонстрации 2016 года за мой радужный зонтик).

— Почему это? — удивилась я.

Оказывается, мою предположительную «левизну» определили по тому, что я шла в феминисткой колонне — ведь для того, чтобы выступать, скажем, за отмену списка запрещенных для женщин профессий надо быть противницей капитализма. Или нет?

Увы, это очень распространенная ошибка: практически любая публикация «Ножа» на тему феминизма, прав инвалидов или прав ЛГБТ сопровождается морем комментариев о том, что журнал стал «крайне левым». В чем же проблема?

Проблема в простой политической безграмотности: дело в том, что мир не делится только на дремучих правых консерваторов и ультралевых правозащитников.

Для того чтобы с этим разобраться, предлагаем вам познакомиться с одной очень простой схемой, благодаря которой можно определять не только взгляды известных политиков и исторических личностей, но и найти слова для описания своего собственного мировоззрения. Эта простая картинка поможет вам понять, что мнение по поводу политических прав и по поводу экономических свобод — две совершенно разные «оси» в системе мировоззренческих координат.

Весь спектр политических взглядов в одной схеме

Эта диаграмма была разработана американским политиком Дэвидом Ноланом. Он хотел с ее помощью показать, что при описании политических взглядов тех или иных личностей важно разделять экономическую «ось» и «ось» прав человека.

Сначала эта схема стала популярной среди союзников Нолана — либертарианцев (сторонников одновременно крайней экономической и личностной свободы), но позже получила распространение в левых и центристских кругах и даже в мейнстримной культуре.

Правда, «классическую» диаграмму Нолана посчитали сложной для восприятия людей с неинженерным мышлением и упростили ее до так называемого политического компаса.

Такой компас часто лежит в основе разных околополитических развлечений: шуточек, категоризации персонажей из комиксов и аниме-мемов. Правда, зачастую подобное использование диаграммы Нолана и политического компаса довольно предвзято и создается людьми, которые не очень хорошо разбираются ни в политике, ни в том, как пользоваться компасом. Поэтому они могут назвать консерватора либералом, а левака — правым. Но с вами это после прочтения нашего текста никогда не случится!

Изучаем оси координат политического компаса

Прежде всего обратите внимание на ось личных прав и свобод: в компасе это вертикальная линия, которая спускается от крайних авторитаристов (сторонников тотального контроля над личностью со стороны государства) до анархистов — противников существования государства как такового. Эта ось учитывает и другие явления, связанные с личной свободой, например, отношение к свободе слова, правам меньшинств и научным инновациям. Вторая ось — ось экономических свобод, она показывает, как человек относится к государственному вмешательству в экономику.

Авторитаристы (против индивидуальных свобод)

Авторитаристы заинтересованы в «сильном государстве» и считают допустимым — и даже необходимым — вмешательство государства в личные дела граждан. Подобное вмешательство может выражаться в разных формах. Это может быть:

• запрет добровольных сексуальных контактов на основании их предполагаемой аморальности (законодательный запрет гомосексуальных отношений, браков между кузенами и т. п.);
• широкое вмешательство государства в дела семьи с целью сделать институт семьи более «моральным» и типичным (например, запрет разводов и абортов);
• установление определенного дресс-кода (например, принудительное ношение бурки женщинами и запрет на короткие стрижки для мужчин в Афганистане времен ликвидированного «Талибана»);
• введение цензуры на большую часть произведений искусства;
• ограничение свободы слова;
• контроль над прессой.

Авторитаристы обычно уделяют мало внимания демократическим институтам: некоторые из них противники демократии как таковой, а некоторые просто не видят в ней смысла и с пренебрежением относятся к мнению народа.

Кроме того, авторитаристы ставят интересы нации, общества или класса выше интересов личности. Поэтому им обычно безразличны права женщин и представителей меньшинств.

Авторитарное «пренебрежение» индивидуальными правами может начинаться от жесткого ограничения прав женщин (как в Саудовской Аравии) и использования меньшинств для создания образа внутреннего врага до геноцида представителей меньшинств (холокост в нацистской Германии).

Авторитаристам очень важны традиции и нормы вне зависимости от того, являются ли эти традиции основанными на многовековой монархической истории государств вроде Саудовской Аравии или на «пролетарских» идеалах государств вроде Северной Кореи. Эти традиции, как и единство общества, ставятся выше интересов людей.

Поэтому в авторитарных странах чаще ограничена или запрещена правозащитная деятельность, практикуется смертная казнь и считаются допустимыми тюремные пытки.

Авторитаристами могут назвать себя многие. От тех, кто не видит в большинстве или хотя бы в половине перечисленных выше ограничений ничего плохого (такие люди находятся ближе к «нулю» в оси координат политической свободы), до тех, кто открыто симпатизирует подобным запретам — и занимает верхние точки на оси авторитаризма.

Судьба исследователей авторитаризма трудна: многие работы как авторитарных «классиков», так и современных противников демократии запрещены в Российской Федерации — это такие книги, как «Майн Кампф» Гитлера, или журнал «Дабик», выпускаемый группировкой «Исламское государство». Но свободно можно изучить работы менее радикальных авторитаристов: скажем, книги российского политолога Николая Старикова и Андрея Фурсова, лекции Андрея Кураева, публикации христианской Армии спасения (широко распространенные на Западе) или работы сторонников американского движения альт-райт.

Обратите внимание: авторитаристы в экономическом смысле бывают как правыми (сторонниками свободного рынка), так и левыми (сторонниками плановой государственной экономики). Мы обсудим это подробнее, изучая горизонтальную «ось» экономических свобод.

Сторонники индивидуальных свобод

против авторитаристов

Название «ось индивидуальных свобод» иногда ошибочно переводят на русский язык как «ось демократии». Это неверно, потому что крайним сторонникам свобод демократия не нужна: они анархисты, а значит, не видят смысла в существовании государства — ни демократического, ни какого бы то ни было еще.

Сторонники свобод — полная противоположность авторитаристам. Они считают, что чем меньше правительство сует свой нос в личные дела граждан, тем лучше.

Разрешить однополые браки? Пожалуйста! Нормализовать добровольные немоногамные отношения? Почему бы и нет. Позволить всем людям реализовать свои возможности вне зависимости от их расы, пола, гендера или инвалидности? Отличная идея. Узаконить травку? Тоже можно.

Конечно же, никакой цензуры, никаких пыток и никаких тюрем с жесткими условиями — а возможно, и вообще никаких тюрем.

Это не значит, что все сторонники личной свободы выступают за легализацию марихуаны или за отмену запрета разжигающих национальную рознь книг. Как и в других вопросах: «многие» — не значит «все».

Ну и, разумеется, у сторонников свободы тоже большой спектр различий: от тех, кто хочет создать новый мир без границ и государств (они будут в самом низу по вертикали), до тех, кто готов разрешать только то, что уже было успешно разрешено в «прогрессивных» странах (они поднимутся по оси чуть выше); от тех, кто хочет, чтобы запрещенной литературы не было вовсе, и даже до тех, кто хочет ввести цензуру на пропаганду цензуры!

Важно заметить, что сторонники свободы редко выступают за разрешение тяжелых наркотиков или, скажем, за легализацию и разрешение убийств, краж, изнасилований и других преступлений. Их позиция в среднем сводится к тому, что пока человек не вредит окружающим, его действия не должны быть ограничены.

Но что значит «не вредит окружающим»? Где заканчивается свобода одних и начинается свобода других? Эти вопросы неоднозначны. Поэтому среди «жителей» нижней половины вертикальной оси есть уйма споров: от того, стоит ли разрешать эвтаназию, до того, нужна ли свободная продажа оружия.

Если вы заинтересовались работами сторонников свободы ХХ и ХХI века, вы можете изучить книги как таких право-либеральных авторов (классических либералов и либертарианцев, выступающих за снижение роли государства), как Айн Рэнд и Фридрих фон Хайек, так и левых либералов (выступающих за государственное регулирование экономики) — таких как современный теоретик Ноам Хомский или французские экзистенциалисты XX века, например, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю и Симона де Бовуар.

Авторов-анархистов перечислим ниже: несмотря на то, что анархистские взгляды напрямую связаны с осью свободы, анархизм делится на противоположные друг другу по горизонтальной оси экономической свободы анархо-коммунизм и анархо-капитализм.

Внимание! Существует путаница вокруг терминов «либерал»: одни подразумевают под этим словом сторонника одновременно личных и экономических свобод, другие — сторонника только экономической свободы (который может быть центристом или авторитаристом в отношении свободы личной) или сторонника только личной свободы (который при этом может выступать за жесткое регулирование экономики государством).

---

Краткая история либерализма

Шаг первый: европейский либерализм XIX века. Термин «либерализм» появился в испанских политических кругах в 1810 году, обозначая фрак­цию, которая выступала против абсолютной монархии, сословно-феодального общества и большого влияния католической церкви на западные государства, а затем стал популярен во всей Евро­пе.

Либералы отвергали монархические и сословные традиции и предлагали вместо этого новые идеи о ценности жизни каждого человека вне зависимости от его веры и происхождения, об универсальных и данных при рождении правах всех людей и об установлении идеалов свободы личности.

Европейские либералы были за свободу во всем: вне зависимости от того, идет ли речь о свободе слова, о выборе образа жизни или о свободе предпринимательства — ведь абсолютные монархии очень жестко контролировали как частную жизнь граждан, так и экономику всей державы.

Идеи классического либерализма развивали такие философы, политологи и экономисты, как Томас Гоббс, Джон Локк, Бенедикт Спиноза, Пьер Бейль и другие.

Шаг второй: классический либерализм в США. Классический либерализм стал очень популярен на Западе в XIX веке, спровоцировав экономический подъем в Викторианской Англии (1837–1901 годы) и превратив США в одну из ведущих экономик мира в период Позолоченного века (1870–1893 годы). И именно в истории США кроется наше сегодняшнее неоднозначное понимание термина «либерализм».

В классический либеральный период Позолоченного века за счет увеличения экономической свободы и низкого уровня вмешательства государства в дела предпринимателей активно строились железные дороги, увеличилась добыча нефти, распространилось электричество, снизилась детская смертность, разрабатывались новые медицинские технологии, зарождалось автомобилестроение и развивалась металлургия.

В частности, в США сталь начали использовать не только для изготовления мелких предметов типа столовых приборов, а для изготовления каркасов зданий и постройки мостов, тем самым навсегда изменив внешний вид Америки.

Довольно показательна история американского магната, иммигранта из Шотландии по имени Эндрю Карнеги, основателя сталелитейной компании Carnegie Steel.

В 1862 году, когда все американские мосты были еще деревянными и не очень надежными, Карнеги решил ввести инновационную технологию, создав стальной мост, по которому должна была быть проложена железная дорога. Этот мост называется Eads Bridge, он был спроектирован коллегой Карнеги Джеймсом Эдмом, чтобы соединить штаты Миссури и Иллинойс, разделенные рекой Миссисипи.

Карнеги, вложив в этот проект все свои средства, столкнулся с большим сопротивлением общественности и местных чиновников.

Общественность боялась новой технологии, не веря, что «материал для изготовления ложек» может выдержать вес поезда — люди всегда с недоверием относились к новым технологиям. Но, согласно распространенному в те времена стереотипу, мост, по которому может пройти слон, может выдержать что угодно, поэтому Карнеги лично возглавил открытие моста, начав этот «парад» выступлением слона! Только увидев, что слон не обрушил мост, простой народ решился на него ступить. Eads Bridge прекрасно выполнил свою функцию и даже существует по сей день.

Ни создание этого моста, ни создание прочных и дешевых стальных конструкций для постройки американских многоэтажных домов было бы невозможно, если бы правительство США в те времена вмешивалось бы в дела предпринимателей так же, как оно вмешивается сейчас. Подобные идеи либо были бы сразу запрещены, либо их разрешили бы воплотить в жизнь лишь спустя много лет, после дорогостоящих и бессмысленных проверок.

Эта забавная история — прекрасный пример того, почему во времена Позолоченного века США стали ведущей экономикой мира: предприниматели могли свободно изобретать и воплощать в жизнь новые технологии без какой-либо бюрократической проволочки.

Цены на товары падали, как и уровень безработицы, несмотря на растущее число иммигрантов. Спрос создавал предложение, что приводило к появлению и распространению новых технических чудес, таких как электричество.

Либеральные идеи оказали большое влияние как на аболиционистов (борцов с рабством), а позже на защитников прав чернокожих, так и на суфражисток — женщин, которые боролись за право голоса. В те времена феминистская и суфражистская риторика — как и риторика освободительного движения за права чернокожих — во многом строилась на риторике универсальных прав человека, которую подкинул в общественное сознание классический либерализм.

Шаг третий: новая либеральная теория. Со временем эра свободного рынка сменилась эрой американского прогрессизма (частично это было связано с интересом к левым немецким философам). Эпоха авторитарного прогрессизма достигла своего апогея во времена правления Вудро Вильсона в 1913–1921 годах: он считал, что «президент волен и по закону, и по совести быть настолько великим, насколько может», а «люди подобны глине в руках опытного лидера».

Подобные представления полностью противоречили каким-либо стандартам классического либерализма, на которых до этого была основана американская культура. И проблема была не только в риторике: во время правления Вильсона в связи с законом о шпионаже были запрещены 75 периодических изданий, людей сажали в тюрьму за критику правительства — один человек был арестован даже за то, что он в собственном доме рассуждал, что не хочет покупать государственные облигации. Во времена Вильсона была создана полуофициальная организация «Американская защитная лига», члены которой должны были следить за своими коллегами, друзьями и соседями.

После окончания этого правления Америка снова перестала быть авторитарной (хотя Вудро Вильсон получил Нобелевскую премию мира и даже запомнился как великий президент благодаря своим действиям во время Первой мировой войны). Но теперь США стало гораздо проще принять другие нормы государственного регулирования — тем более в начале XX века, когда в мире господствовали левые идеи.

Тогда к власти в США пришел президент, который навсегда изменил представление американцев — и мирового сообщества — о том, что такое либерализм, предложив так называемую новую либеральную теорию.

Франклин Делано Рузвельт стал президентом во время Великой депрессии — самого серьезного кризиса в истории американской экономики. Под видом создания «правильной» капиталистической системы и «нового либерализма» Рузвельт на деле принимал законы в лучших традициях социал-демократической системы: он не скрывал, что не любит свободный рынок — но идеи социализма были тогда популярны только в среде интеллектуалов и активистов и не были мейнстримом. Так что он был лево-либералом, но делал вид, что находится с право-либерального краешка, чтобы вписаться в мейнстримную риторику.

В рамках своего нового курса он создал NRA (National Recovery Administration) — экономическую военизированную службу с огромными полномочиями, целью которой была «борьба с конкуренцией»: ее представители даже могли ворваться посреди ночи на предприятие для того, чтобы проверить бухгалтерские книги. NRA контролировала 91% американской экономики, в том числе такие отрасли промышленности, как изготовление собачьего корма и организацию театральных бурлесков.

NRA существовала с 1933 по 1935 год, а затем была признана неконституционной — частично благодаря некоторым довольно нелепым случаям. Например, согласно одному «антиконкурентному» правилу, у фермеров не было права выбора птенцов при их покупке: они должны были взять только того птенца, который попадется им под руку. Этот закон и судебный процесс, который привел к его отмене, стал причиной многочисленных шуточек.

Но, несмотря на роспуск NRA, Рузвельту удалось создать около 100 агентств, регулирующих разные области и сферы экономики, поднять подоходный налог и направить эти деньги на создание новых рабочих мест, на некоторых из которых люди занимались совершенно бесполезными делами. Например, в те времена в США государство нанимало людей для того, чтобы они описывали историю английской булавки, отпугивали шарами птиц от административных зданий или ловили перекати-поле.

На первый взгляд, это позволяло людям не оставаться без работы. Но с другой стороны, это мешало предпринимателям создавать рабочие места, которые действительно ориентировались бы на рынок — на спрос, существующий в обществе, — и приводило к тому, что многие люди, получившие работу благодаря программам Рузвельта, всего лишь временно выполняли бессмысленные задания, которые ну никак не могли привести к экономическому росту и помочь стране выбраться из кризиса.

То есть во многом правление Рузвельта было похоже на времена плановой экономики в СССР, и приводило к аналогичным проблемам, которые неизбежно возникают, когда производители и работодатели ориентируются не на потребителей, а на требования правительства.

Но благодаря выдающимся ораторским навыкам, первоклассному пиару своих программ, демократичному отношению к свободе слова и вкладу в победу над нацистской Германией во время Второй мировой войны Рузвельт не только остался героем в глазах многих американцев, но и стал образцом для подражания политиков во многих других странах мира! Неудивительно, что многие понятия, которые популяризировал Франклин Делано Рузвельт, вошли в политический лексикон.

В частности, именно после него слово «либерал» потеряло свое исконное значение и перестало обозначать людей, которые борются с сильной государственной властью за экономические свободы и права личности.

После Рузвельта либералами стали зачастую называть тех, кого до этого посчитали бы «умеренно левыми» или даже социал-демократами. Это — одна из причин, почему всех либералов зачастую считают левыми, а термин «либерализм» часто приводит к не меньшей путанице, чем термин «экономический консерватизм».

То есть сейчас было бы корректнее под либералами подразумевать людей, которые отстаивают идею личностной свободы вне зависимости от своих экономических взглядов, а под классическими либералами — тех, кто придерживается идей дорузвельтовского либерализма (то есть свобод по обеим осям). То есть противоположность всем либералам на диаграмме Нолана — авторитаристы. А противоположность классических либералов (людей, выступающих как за экономическую, так и за личностную свободу) — авторитарные левые (то есть люди, которые выступают против и экономической, и личностной свободы).

---

Правые: за экономическую свободу

справа (спасибо, кэп!) по горизонтальной оси

В экономике правыми называют тех, кто выступает за экономическую свободу.

Крайняя степень экономической свободы — то есть «правизны» — это доктрина laissez-faire, или, переводя с французского, «позвольте делать».

По преданию, понятие laissez-faire зародилось еще в 1680 году на собрании коммерсантов, приглашенных Жаном Батистом Кольбером, главой правительства Людовика XIV. Cобрание было довольно необычным для своего времени, потому что тогда к предпринимателям всё еще относились крайне предвзято и считали их людьми второго сорта по сравнению с потомственным дворянством. Но Кольбер осознавал влияние бизнеса на общество и потому пытался выяснить у предпринимателей, что же правительство может сделать для того, чтобы поднять французскую экономику. На что те вежливо ответили: «Просто не мешайте нам работать».

Представления о том, что для экономики полезнее всего невмешательство или минимальное вмешательство государства в дела рынка разделяют сейчас представители Австрийской (и в меньшей степени Чикагской) экономической школы.

Они считают, что государственная система, которая вмешивается в экономику, делает ее очень шаткой, выступают против государственных монополий (из-за того, что с подобными монополиями невозможно бороться в честной конкуренции, они лишают клиентов выбора и возможности влиять на качество товара) и против антимонопольного законодательства, направленного на частные компании, потому что оно препятствует развитию и конкуренции бизнеса.

Правые традиционно являются противниками протекционизма в экономике (то есть запрета на ввоз каких-либо иностранных товаров с целью поддержки отечественного потребителя), потому что он лишает местных предпринимателей стимула модернизировать свою продукцию, чтобы сделать ее конкурентоспособной по сравнению с зарубежной.

Правые обычно считают, что государство не должно устанавливать максимальные и минимальные цены на какие-либо товары: цены в рыночной экономике устанавливаются за счет спроса, а попытки их регулировать обычно приводят к тому, что предпринимателям становится невыгодно производить тот или иной товар, отчего они уходят из этого бизнеса, что потом вызывает дефицит.

Многие правые выступают против налогов или считают, что они должны быть добровольными.

Другие же считают, что налоги должны быть минимальными, а богатые в процентном отношении не должны платить больше бедных: во-первых, из-за уважения к праву собственности, которое очень важно для правых, а во-вторых, из-за того, что многие богатые являются предпринимателями, вкладывающими деньги в бизнес и тем самым создающими рабочие места, или благотворителями, которые и без того помогают бедным, предоставляя гораздо более широкий спектр помощи, чем может создать государство.

Некоторые же правые вообще верят, что никакого государства быть не должно, а роль армии и полиции должны выполнять частные охранные агентства.

Чтобы больше узнать о правых взглядах на экономику, можно почитать Фридриха фон Хайека (особенно его работу «Дорога к рабству» — мировой бестселлер, который можно найти даже в виде комикса), книги Людвига фон Мизеса и Дейдры Макклоски. Из материалов, основанных на российской действительности, я порекомендовала бы видеолекции профессора экономики и директора института Хайека Павла Усанова и его книгу «Наука о богатстве».

Если же вам интересно подробнее узнать об идеях анархо-капиталистов (сторонников полной экономической свободы и отмены государства), то вам обязательно стоит обратиться к трудам «отца-основателя» этого термина Мюррея Ротбарда.

Внимание! В США после Рузвельта с термином «правый» тоже произошла перемена: они стали ассоциироваться с традиционализмом, в частности, с такими нелюбимыми Франклином Рузвельтом и его женой Элеонорой идеями, как идея белого превосходства и идея необходимости борьбы против гендерного равноправия.

Левые: за государственное регулирование экономики

слева (спасибо, кэп!) по горизонтальной оси

В экономике левыми называют тех, кто считает, что все средства производства должны находиться в общественном владении или что государство и/или общество должно их жестко контролировать, даже если они находятся в частных руках.

Такие люди верят, что капитализм — крайне разрушительная система, которая основана на «эксплуатации человека человеком», негативно сказывается на окружающей среде и на том, как люди воспринимают себя и других.

Некоторые из них считают, что мир должен как можно быстрее прийти к анархо-коммунистической системе с полной отменой как права собственности, так и государственной системы как таковой. Другие думают, что переход к коммунистической системе должен быть постепенным, под бдительным руководством государства, монополизирующего все области экономики (например, маоисты и марксисты-ленинисты). Третьи — поклонники так называемого скандинавского социализма.

Несмотря на то, что «отцом-основателем» левых идей считают Карла Маркса, подобные теории существовали еще в античности. Например, Платон в своем известном труде «Государство» писал о важности отмены права собственности в идеальном государстве и о том, что даже «женщины и дети» должны быть общими (но, разумеется, времена меняются, и мы с вами знаем, что женщины и дети — люди, а не собственность глав семейств).

Если вы хотите понять современных левых, начните с изучения работ Карла Маркса и Фридриха Энгельса (особенного со знаменитого труда «Капитал» и «Манифеста коммунистической партии»), а также ознакомьтесь с трудами Льва Троцкого и одного из идеологов «умеренной» социал-демократии Джона Кейнса. Потом можно почитать современного экономического философа Ноама Хомского, а если вы заинтересовались анархо-коммунизмом — изучить работы классика этой теории Петра Кропоткина.

Как найти себя, используя политический компас

Вы — авторитарный левый, если…

Если вас не пугает Северная Корея или Океания из книги Оруэлла «1984», то этот «квадратик» политического компаса для вас.

Вам важно сильное «платоновское» государство, которое контролировало бы всё: от частной жизни людей до экономической системы? Некоторые из авторитарных левых готовы отдать государству настолько много контроля над своей жизнью, насколько это возможно, другие же считают, что правительство просто должно бдительнее наблюдать за населением, чтобы не терять контроль над экономикой и общественной моралью.

Представителей подобных политических взглядов легко найти в истории. Это и последний российский царь Николай II, который, несмотря на распространенный стереотип, не был правым (сторонником экономической свободы): ведь он монополизировал многие области экономики, просто потому что Россия, в отличие от США и многих стран Западной Европы, так и не прошла через эпоху классического либерализма.

Вы — авторитарный правый, если…

Если бы вы хотели жить в историческом романе Дюма или идеализируете Викторианскую Англию, если вы мечтаете о восстановлении правления династии Романовых в России или хотите поддержать Путина за принятие «про-моральных» законов вроде закона о так называемой гей-пропаганде — но при этом вам не нравится то, что и Путин, и Романовы слишком сильно лезли в дела предпринимателей.

Как и любым авторитаристам, авторитарным правым важно сильное государство, но при этом они хотят, чтобы это государство было основано на существующих в обществе традициях — поэтому среди авторитарных правых так много сексистов, сторонников белого превосходства, поклонников колониализма и религиозных фундаменталистов.

Но, несмотря на распространенные стереотипы, среди сторонников белого превосходства и религиозных фундаменталистов авторитарно-правых людей не намного больше (а возможно, и меньше), чем авторитарно-левых: теория теорией, но на деле людей с подобными взглядами на свободу крайне редко волнует вообще какая-либо свобода, в том числе и экономическая.

Стереотип о предполагаемой «правизне» всех традиционалистов связан с тем, что идеи свободного рынка сейчас не в моде и ассоциируются с чем-то устаревшим (как и консерватизм).

На самом деле, в отличие от авторитарных левых, авторитарные правые готовы позволить правительству лезть в чужую постель — но не в чужой карман!

Авторитарные правые относятся к экономической свободе либо нейтрально-положительно, считая ее приятным приложением к основанному на древних моральных устоях государству — эти люди находятся в авторитарно-правом спектре, но ближе к нулю оси координат экономической свободы; либо являются сторонниками laissez-faire, то есть абсолютного свободного рынка — тогда они находятся с правого краю по горизонтальной оси экономических свобод (либо находятся где-то между).

Вы — либеральный левый, если…

Вам нравится коммунистический мир из популярного американского сериала «Звездный путь» и советские книги Кира Булычева про Алису Селезнёву — или, может быть, вы поклонник американского политика Берни Сандерса.

Либеральные левые (а в данном случае под либеральными я имею в виду политических либералов — защитников свободы) обычно ненавидят капитализм или как минимум считают, что государство должно довольно пристально следить за экономикой. А если не государство — то общество, в котором право собственности, вероятно, будет отменено!

При этом в отличие от авторитарных левых, либеральные левые недолюбливают цензуру и понимают важность прав меньшинств и других угнетенных групп (например, женщин). Их риторика о социальной справедливости по отношению к угнетенным группам во многом основана на марксистской риторике освобождения рабочих — однако они говорят не только о коллективных правах трудящихся, а и о коллективных правах женщин, инвалидов, ЛГБТ-людей и других стигматизированных групп.

За счет такой коллективистской риторики либеральные левые довольно часто сплачивали вокруг себя представителей меньшинств, создавая крупные движения и общины. Среди них было довольно много видных феминисток, защитников прав чернокожих и лидеров американского и европейского гей-освободительного движения.

Именно поэтому у многих людей любая борьба за права меньшинств ассоциируется с марксизмом и экономической левизной. Но это ошибка, как мы увидим далее.

Вы — либеральный правый, если…

Вы хотели бы жить в идеализированном мире Джона Голда из романа знаменитой писательницы и философа Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» или вам близки идеи, которые озвучивал Фридрих фон Хайек в своем бестселлере «Дорога к рабству».

Вы совершенно не понимаете левых, которые считают, что экономическая свобода противоречит свободе личности: ведь для вас всё обстоит ровным счетом наоборот — ограничение свободы в одной области приводит к несвободе к другой.

Вы думаете, что при плановой экономике людям будет практически невозможно реализовать себя в необычных профессиях и создавать инновационные открытия: ведь если финансовые потоки контролируются государством, то как можно изобретать что-то необычное, скажем, при технофобном или консервативном правительстве? А может быть, вы просто боитесь, что из-за ограничения экономической свободы у вас будет меньше выбора товаров, когда вы придете в магазин? Или вы любите атмосферу феминистских кофеен, но понимаете, что с ними придется распрощаться, если государство запретит их открывать?

Правые либералы считают, что человеческая жизнь важна сама по себе вне зависимости от того, к какой группе принадлежит этот человек.

Поэтому они, как и либеральные левые, часто выступают против расизма, антисемитизма, гомофобии и дискриминации женщин. Вот только правые либералы в своих рассуждениях о дискриминируемых группах опираются не на коллективистские рассуждения об угнетателях и угнетенных — а на идеи индивидуальной свободы и естественных прав человека.

Они, наоброт, видят проблемы меньшинств и любых других стигматизированных групп как раз в коллективизме — а не в «классовом» конфликте.

Возьмем в качестве примера тему расизма. Левые борцы за права чернокожих видят проблему в том, что привилегированная группа — белые люди — угнетает менее привилегированную группу — чернокожих людей. А представительница правых Айн Рэнд писала о расизме так:

«Расизм — самая низшая, откровенно жестокая и примитивная форма коллективизма. Его суть — в придании нравственной, общественной или политической значимости набору человеческих генов; в идее о том, что интеллект и характер человека являются производными биохимии его организма и наследуются в таком качестве».

«Расизм», 1963

Индивидуализм правых предлагает представителям меньшинств лучше раскрыть себя, не требуя от них отказаться от части личных интересов ради своих товарищей из той же группы, но, с другой стороны, отталкивает тех, кто прежде всего ищет в движениях за свободу меньшинств коллективистскую помощь сообщества.

Кроме того, из-за того, что правые либералы уделяют огромное внимание экономической свободе, очень часто в это движение приходят обеспеченные люди, в том числе обеспеченные представители меньшинств, которые отпугивают своих малообеспеченных «собратьев» такими идеями, как отмена какого-либо антидискриминационного законодательства даже в качестве временной меры (эту идею поддерживают не все либеральные правые: например, я считаю подобные законодательства допустимой временной мерой вроде объявления военного положения).

При этом правым либералам очень важно право собственности, возможность человека самостоятельно выбирать вид деятельности (который не всегда доступен при серьезном ограничении рыночной экономики), наличие конкуренции и свободы торговли.

Правые либералы бывают очень разные: от классических либералов, многие из которых допускают существование налогов, до анархо-капиталистов, которые считают, что рыночные институты прекрасно могут заменить государственные. Но в любом случае это люди, которые считают, что индивидуальная свобода связана со свободой экономической, а отказ от нее может привести государство к серьезному кризису — что, в свою очередь, может стать, как сказал бы нобелевский лауреат по экономике Фридрих фон Хайек, первым шагом на пути к рабству.

***

Лучше разобраться в своей политической ориентации вам могут помочь эти тесты:

1. Короткий тест из 36 вопросов о том, как найти свое место на политической оси координат.

2. Еще один тест с таким же количеством вопросов для тех, кто хочет убедиться в правильности результата предыдущего.

3. 8values — самый длинный и точный тест для тех, кому не очень подходит графическая система политических координат, или тех, кто хочет подробнее изучить свои политические взгляды, чтобы выданный результат учитывал не только взгляды на экономику и свободу, а и на внешнюю политику и открытость к новым идеям.